сам погибнешь. Завтра снеси меня обратно
к матери, чтобы мне  уснуть там,  где  уже  не мечутся духи-волки. Галаци, я
кончил!
     По мере того, как он  говорил, голос мертвеца становился все глуше, так
что я еле различал слова. Однако я успел спросить его, кого же принесет лев,
кто  поможет  мне управлять волками-привидениями, как зовут этого пришельца?
Тогда мертвец ответил  столь тихо, что если бы не окружающая тишина, я бы не
расслышал:
     -- Его зовут Умслопогас-Убийца, сын Чеки, Льва зулусского!
     Тут Умслопогас вскочил с места.
     --  Мое имя Умслопогас, -- сказал он,  -- но я не убийца, так как я сын
Мопо, а не  Чеки. Ты видел это во сне, Галаци, а если нет, то мертвец солгал
тебе!
     -- Может  быть, я и  видел сон, --  ответил Галаци-Волк, --  может быть
солгал  мертвец.  Все  же, если  в  этом  он солгал,  то,  как  ты  увидишь,
относительно другого, он сказал правду!
     После этих слов, услышанных наяву или во сне, я действительно заснул, а
когда проснулся, то лес застилали облака тумана, слабый, серый свет скользил
по лицу той, что сидит на камне. Я вспомнил про свой сон и захотел проверить
его. Я встал и, выйдя из пещеры, нашел место, где мог взобраться до грудей и
головы каменной колдуньи. Я полез, и в это  время солнечные лучи заиграли на
ее  лице. Я им обрадовался, но по мере  того, как  приближался,  сходство  с
женским  лицом  утрачивалось;  я  уже ничего  не видел  перед  собой,  кроме
шероховатых скалистых глыб. Так всегда бывает с колдуньями, Умслопогас, будь
они каменные или живые -- при приближении они меняются!
     Теперь я находился  на  груди горы и сначала бродил взад и вперед между
каменными глыбами. Наконец,  я набрел на расщелину,  шириной в  три  мужских
прыжка  и длиной  в полполета  копья.  Близ  этой  расщелины лежали большие,
почерневшие от огня камни, а около них  сломанные горшки и  кремневый нож. Я
заглянул в  расщелину: она была глубока, сыра и вся поросла зеленым мохом да
высокими папоротниками.
     -- Вернувшись, я  сделал следующее. Я содрал и с волчихи шкуру. Когда я
кончил, солнце  уже взошло и пора было выступить! Но  один  я  не смел уйти,
надо было захватить с собой сидящего в скалистой щели. Я  очень боялся этого
мертвеца,  говорившего со мной во  сне. Но я обязан был его взять, так  что,
навалив один на другой камни, я добрался до него и снес вниз. Только из кожи
и  костей, он оказался  очень  легким.  Спустив его, я  обвязал  вокруг себя
волчью шкуру,  оставил кожаный  мешок, куда  скелет не помещался,  и, подняв
себе  мертвеца  на  плечи,  как  ребенка,  держа  его  за  оставшуюся  ногу,
направился в крааль.
     По  откосу, зная  дорогу,  я шел  скоро, ничего не  видя и  не слыша. Я
вступил  в  лесной мрак.  Тут пришлось умерить  шаг, чтобы  ветви не ударяли
мертвеца по голове. Так я шел, подвигаясь в глубь леса. Тогда справа от меня
раздался волчий вой, слева ему ответили другие завывания, послышался еще вой
за  мной,  впереди  меня.  Я шел смело, боясь  остановиться, направляясь  по
солнечным  лучам,  изредка  красневшим  сквозь большие деревья. Теперь я уже
различал крадущиеся на  моем пути серые  и черные тени, обнюхивающие на ходу
воздух. Наконец, я дошел  до открытого места  и, о ужас! --  все волки  мира
собрались тут. Сердце у  меня замерло, ноги задрожали,  со всех  сторон были
звери,  большие,  голодные. Я стоял неподвижно,  занеся дубину,  а они  тихо
подползли, ворча, бормоча, образуя вокруг меня большой  круг. Но они на меня
не бросились, а только подкрадывались все ближе.  Один из них прыгнул, но не
на  меня,  а на то, что  я  держал  на  плечах.  Я  двинулся  в  сторону, он
промахнулся и,  упал на землю, стал жалобно, точно испуганно, визжать. Тогда
припомнилось мне предсказание в моем сне, что мертвец наградит меня разумом,
сделающим меня царем волков-привидений, меня и еще другого, принесенного мне
львом.
     Разве это не оправдалось, разве не растерзали бы меня волки?
     На  минуту я  задумался, потом крикнул, завыв, подобно волку. Тогда все
волки откликнулись могучим, протяжным воем. Я протянул руку,  позвал их. Они
подбежали,  окружили меня, но вреда не причинили, --  напротив, они красными
языками лизали мне ноги, дрались, чтобы стать ко мне ближе и терлись о меня,
как коты.
     Один еще  попробовал схватить несомого мной, но я ударил его "Стражем",
и он улизнул, как наказанный пес. К тому же  другие искусали его так, что он
взвыл.
     Я уже знал, что мне  нечего бояться, я стал главой духовволков, поэтому
пошел дальше, и за мной побежала вся стая.
     И я все шел, а  они покорно  следовали; упавшие листья  шуршали под  их
ногами, подымалась пыль. Наконец показалась лесная опушка.
     Тут  я подумал, что, окруженного волками, меня не  должны  видеть люди,
иначе они примут меня за колдуна и убьют. На опушке я остановился и приказал
волкам идти обратно  Они жалобно  взвыли, точно жалея  обо мне, но я крикнул
им,  что вернусь опять, что буду управлять ими. Слова мои точно отозвались в
их  диких сердцах. Они  повернули и  завывая пошли, так что скоро  я остался
один.
     Теперь Умслопогас, пора спать, завтра ночью я докончу рассказ.


        БРАТЬЯ ВОЛКИ

     На  следующую  ночь Умслопогас  и Галаци опять грелись у огня на пороге
пещеры, вот как мы сидим теперь, отец мой, и Галаци продолжал рассказ:
     -- Я пошел дальше и пришел  к  реке.  Уровень воды настолько понизился,
что  я мог достать дно ногами и переправился вброд. Между тем люди на другом
берегу  разглядели  мою  ношу, а  также  волчью  шкуру на  моей  голове. Они
побежали к краалю, крича: "К нам по воде идет кто-то на спине у волка!"
     Когда  я  подошел  к краалю, все  жители  его собрались встретить меня,
кроме старухи, которая  не  могла  так  далеко  идти.  Когда  увидели  меня,
спускающимся с горы, и поняли, что я несу на плечах, то всех обуял страх. Но
удивленные, они не убежали, а только молча пятились предо мной, держась друг
за друга. Я тоже медленно продвигался, тока не приблизился к краалю. Старуха
сидела у ворот, греясь в полуденных  лучах.  Я подошел  к изгороди и, сняв с
плеч ношу, опустил ее на землю со словами:
     -- Женщина,  вот  сын твой!  С  большим трудом  вырвал  я его из когтей
привидений,  там  их  много наверху.  Он  весь тут,  кроме  одной  ноги,  не
найденной мною. Возьми его теперь, предай  погребению, ибо  общество его мне
тягостно.
     Она вгляделась в лежавшего перед ней, протянула  иссохшую руку, сорвала
повязку с  провалившихся глаз.  Потом  с диким воплем обхватила  руками  шею
мертвого.
     Она вскрикнула еще раз, стоя  неподвижно с протянутыми руками. Тут пена
выступила  у нее изо рта, и  она упала мертвая на труп сына. Наконец, кто-то
из жителей закричал: "Как зовут этого человека, отвоевавшего тело у духов?"
     -- Галаци, зовут меня! -- отвечал я.
     -- Нет, не так, твое имя Волк, вот и волчья шкура на твоей голове!
     -- Галаци имя  мое, а  Волком  ты прозвал  меня, но  пусть  я  назовусь
Галаци-Волк!
     --  И вправду, волк,  смотрите,  как  он скалит  зубы,  не человек  он,
братья, нет!
     -- Ни то, ни другое, просто колдун! -- закричали все,  -- Только колдун
мог пробраться через лес и влезть на каменные колени!
     -- Да, да, это волк, это колдун! Убейте его, убейте колдуна-волка, пока
он не навлек на нас своих духов!
     Они подбежали ко мне с поднятыми копьями.
     --  Да, я волк,  -- закричал я. -- Да, я  колдун, я  пойду за волками и
привидениями и приведу их к вам!
     С этими словами я повернулся и побежал так скоро, что они не могли меня
догнать. По  дороге  мне попалась  девушка,  она несла на  голове корзину  с
хлебами,  а  в руках  мертвого козленка.  Я дико  взвыл,  набросился на нее,
вырвал хлебы и козленка и побежал дальше к реке.
     Перейдя речку, я спрятался на ночь в скалах и съел свою добычу.
     Встав на заре, я стряхнул росу  с волчьей  шкуры, потом вступил в лес и
завыл по-волчьи. Волки-привидения узнали мой  голос и откликнулись издалека.
Скоро раздался их топот, и волки обступили меня целыми десятками и ласкались
ко мне. Я сосчитал их, оказалось, триста шестьдесят три зверя.
     Тогда я направился  в пещеру и вот живу здесь с волками уже  двенадцать
месяцев. С ними я охочусь, с  ними  свирепствую, они  меня знают и слушаются
меня! Теперь, Умслопогас, я покажу  тебе  их! --  И Галаци,  надев  на юношу
волчью шкуру, протяжно завыл. Еще не успело замереть эхо, как с вышины скал,
из глубины  леса,  с востока, с  запада, с  севера, с юга раздались ответные
завывания. Волки  приближались -- вот раздался  топот,  и подскочил  большой
серый волк, а  за ним много других. Они бросились к Галаци, ласкаясь к нему,
но он  отстранил  их  ударами "Стража".  Тогда,  заметив  Умслопогаса,  они,
раскрыв пасти, накинулись на него.
     -- Смирно! Не двигайся! -- крикнул Галаци. -- Не бойся.
     --  Я привык к собачьим ласкам!  -- отвечал Умслопогас. -- Что же в них
страшного?
     Он говорил смело, но в душе трусил, так как зрелище было самое ужасное.
Волки набросились на него со всех сторон, разинув пасти, почти закрывая его.
Но ни один волк  не тронул его, подскакивая, звери обнюхивали шкуру  и тогда
ласкались  и лизали его.  Умслопогас  увидел,  что самцы  перестают на  него
бросаться, но  самки еще толпились кругом, узнавая  шкуру волчихи. Все звери
были большие, истощенные,  голодные, все зрелые --  детенышей вовсе не было,
--  и  столь  многочисленные,  что  при  луне   их  трудно  было  сосчитать.
Вглядевшись  в их красные глаза,  Умслопогас  почувствовал,  что сердце  его
становится волчьим. Подняв голову, он тоже взвыл, и самки завыли в ответ.
     --  Стая  собрана, пора  на охоту! -- крикнул  Галаци. --  Поторопимся,
дружище, нам этой ночью предстоит дальний путь! Эй, Черный Клык! Серое Рыло,
эй, слуги мои, черные, серые, вперед, вперед!
     Он с криком прыгнул вперед, за ним Умслопогас, а позади их  устремились
волки-привидения. Они сбежали,  как лани с горных  уступов, перескакивая  со
скалы на скалу и вдруг, перед самой чащей, остановились.
     -- Я чую добычу! -- крикнул Галаци. -- Вперед, слуги мои, вперед!
     Вскоре  из  лесу  выскочил  буйвол,  и  волки кинулись за  ним. Буйвол,
спасаясь  от преследователей, летел  со  всех  ног,  но Умслопогас, опередив
других и даже Галаци, нагнал его, вскочил на спину и ударил копьем. Животное
закачалось и рухнуло на  землю.  В  это  время  подоспели  остальные волки и
поделили между собой добычу.
     Вскоре после  охоты  Умслопогас  рассказал  Галаци свою историю,  и тот
спросил его, останется ли он с ним жить, разделит ли  власть над волками или
отправится разыскивать отца своего, Мопо, в краале Чеки.
     Умслопогас признался, что хочет  только  разыскать  свою сестру Наду, о
которой  он ни на  минуту  не забывал, но  Галаци уговорил его подождать  до
возмужалости, и он остался.
     Друзья  на глазах у всех  волков заключили  кровавый братский  союз  до
смерти, и волки завыли, почуяв человеческую кровь. С той поры братья во всем
были за одно, и волки-духи откликались на голоса обоих. Не одну потом лунную
ночь  они  охотились вместе,  добывая  себе пищу. Иногда  они переправлялись
через реку,  охотились по  равнинам,  так как  в  горах водилось  мало дичи.
Тогда, заслышав могучий вой, жители крааля выходили из шалашей и, следя, как
стая  неслась  по  степи, говорили,  что  это  носятся духи,  и  со  страхом
прятались. Однако братья-волки и их стая до сих пор не убивали еще людей.
     После нескольких месяцев  жизни на заколдованной горе Умслопогасу стала
сниться Нада. Просыпаясь, он подумывал о том, как бы разузнать про меня, про
отца его, Мопо,  а также  про ту, кого он  считал матерью, про сестру Наду и
про всех остальных родителей.
     Однажды он оделся, прикрыв наготу и  оставив Галаци, и спустился  в тот
крааль, где  жила прежде старуха. Там  он выдал себя  за молодого  человека,
сына  одного  вождя  из далекой  страны, ищущего себе  жену.  Жители  крааля
выслушали его, хотя вид  его  показался им диким, свирепым, а кто-то из  них
даже спросил, не он ли Галаци-Волк, Галаци-Колдун.
     Умслопогас отвечал, что он ничего про  Галаци не знает, а еще менее про
каких-то  волков.  Пока  они так  рассуждали,  в  крааль  вступил  отряд  из
пятидесяти  воинов. Умслопогас узнал  в  них  воинов  Чеки  и сначала  хотел
заговорить  с ними,  но Элозий внушил ему молчать,  так  что  он сел в  углу
большого  шалаша  и  стал прислушиваться. Немного погодя,  начальник крааля,
страшно струсивший, так как  думал, что отряд послан умертвить  его, а также
все ему подвластное, спросил одного из пришельцев, что ему нужно.
     --  Дело  наше небольшое, но  бесполезное. Царь послал нас  разыскивать
некоего  юношу Умслопогаса, сына Мопо, царского врача. Мопо распустил  слух,
что юношу  растерзал лев  вот в этих горах; Чека желает убедиться, насколько
это правда.
     -- Не видали мы никакого такого юношу!  -- ответил начальник. --  Да на
что он вам?
     -- Мы исполним приказание, убьем его!
     Подождете еще! -- подумал про себя Умслопогас
     -- Что за человек этот Мопо? -- спросил опять начальник крааля.
     -- Он  злоумышленник, -- ответил вождь, -- и царь уже умертвил всех его
родных, всех мужей, жен и детей.


        СМЕРТЬ ЦАРСКИХ ПАЛАЧЕЙ

     Услышав эти слова, Умслопогас вскипел гневом, так как любил меня, Мопо,
и считал погибшим  с остальными своими родными. Он смолчал, но выждав, когда
никто не смотрел в  его  сторону,  проскользнул за  спинами военачальников и
достиг двери шалаша. Он быстро выбрался  из крааля  и скорым  бегом, перейди
речку, поднялся в гору Привидений.
     Между тем военачальник спросил главу крааля, знает ли он что-нибудь про
искомого юношу.  Начальник рассказал про Галаци-Волка, но вождь ответил, что
это не  мог  быть он, так как  Галаци уже  много  месяцев  обитает  на  горе
Привидений.
     -- Есть тут еще  другой юноша, -- сказал начальник,  -- это  незнакомец
высокого  роста,  сильный, с глазами, сверкающими,  как копья. Он  здесь,  в
шалаше, сидит вон там, в тени!
     Военачальник заглянул в угол, но Умслопогас уже исчез.
     -- Юноша убежал, --  сказал  он, -- как же никто это не заметил? Уж  не
колдун  ли он? И вправду, до меня дошли слухи,  будто на горе обитают двое и
что оба они по ночам охотятся с привидениями, но я не уверен, что это так!
     -- Тебя  стоит  убить, --  сказал разозленный вождь, --  ты  дал  юноше
убежать: несомненно, он Умслопогас, сын Мопо!
     -- Я не виноват, -- сказал начальник крааля, -- оба эти  юноши колдуны,
они могут являться и исчезать, как им вздумается. Только помни одно, царский
гонец,  если  ты  собираешься на гору  Привидений, то  иди один,  без  твоих
воинов, потому что туда никто не смеет влезть!
     --  А я  посмею, завтра же! -- ответил  военачальник.  -- Мы становимся
храбрыми в  краале Чеки,  мои люди  не  боятся ни копий, ни духов,  ни диких
зверей,  ни колдовства,  они боятся  лишь  царского  слова.  Солнце садится,
накорми нас, завтра мы пойдем в гору!
     Так, отец  мой, говорил безумный вождь, которому не суждено было видеть
другого заката солнца.
     Между тем Умслопогас достиг горы,  и, когда пришел Галаци, Умслопогас в
нескольких словах рассказал ему все случившееся.
     -- Тебе грозила опасность! -- сказал Галаци. -- Что же дальше?
     --  А  вот  что!  --  ответил  Умслопогас. --  Наше  войско  томится по
человечьему мясу.  Накормим его досыта воинами Чеки,  вон они  там засели  в
краале, чтобы  убить меня.  Я хочу  отомстить  за отца, Мопо,  за всех своих
убитых родственников, за матерей, за жен Мопо. Что ты скажешь?
     Галаци расхохотался:
     -- Славно придумал, брат! Мне надоело охотиться за зверями и в эту ночь
погонимся за людьми!
     Они отдохнули, поели, затем, вооружившись,  вышли. Галаци завыл,  волки
сбежались  десятками,  пока  наконец  не собрались все. Тогда он обошел  их,
потрясая  "Стражем", а звери сидели на задних лапах,  следя за ним огненными
зрачками.
     Потом стая,  по обыкновению, разделилась. Самки пошли  за Умслопогасом,
самцы  --  за Галаци. Неслышно,  быстро спустились они  в равнину, переплыли
реку  и  остановились на том берегу, на расстоянии  восьми полетов копья  от
крааля.  Братья-волки  стали совещаться.  Они  порешили так,  что  Галаци  с
самцами  направятся к северным воротам, а Умслопогас с  самками -- к  южным.
Тихо,  благополучно добрались они  до ворот, так как по знаку  братьев волки
перестали выть.  Ворота  заросли терном, но братья  отодрали его  и  сделали
проход. В это время от треска сучьев в краале проснулись  собаки  и услыхали
запах волков,  следовавших за  Умслопогасом.  Собаки с лаем выбежали, быстро
достигли  южных  ворот  крааля  и набросились  на Умслопогаса, раздвинувшего
терновник. Когда волки завидели собак, им удержу не было, они тоже бросились
на них и рвали на части. Шум этой драки долетел до воинов Чеки и до  жителей
крааля,  так что они вскочили от сна, хватаясь за оружие. Выходя из шалашей,
они видели  освещенного  луной человека, одетого в  волчью  шкуру, бежавшего
через тот загон, где обыкновенно находился скот, когда он не пасся в высокой
траве  лугов. За человеком  следовали  бесчисленные  волки, серые и  черные.
Тогда жители крааля  завопили в страхе,  что это привидения, и  повернули  к
северным воротам. Но, о  ужас! И тут им встретился человек в волчьей шкуре и
тоже множество волков серых и черных.
     Тогда одни люди падали на землю  с отчаянными криками, другие старались
убежать; большая же часть воинов, а с ними жители крааля собрались группами,
решив, несмотря на свой страх, храбро умереть под зубами духов.
     Умслопогас громко завыл, взвыл также Галаци. Они кинулись на воинов, на
жителей крааля, с ними кинулись и волки. К небесам поднялись стоны, вопли, а
серые  волки  все наскакивали,  рвали, кусали.  Они не боялись ни  копий, ни
керри.
     Воины некоторых  убили, но остальные не унимались. Скоро  отряды  людей
разбились, на каждом человеке уже висело по два-три волка, таща его к земле.
Некоторые люди убежали, но волки выслеживали их и раздирали на куски, прежде
чем  те  успевали  добраться до  ворот крааля. Братья  волки свирепствовали.
"Страж" неутомимо работал,  многие склонялись под  ним,  часто  сверкало при
луне  занесенное  копье  Умслопогаса. Наконец, все  кончилось:  в  краале не
оставалось никого живого, и  проголодавшиеся за  долгое время волки  теперь,
насыщаясь, угрюмо ворчали. А  братья, сойдясь, радовались звериной радостью,
оттого что убили  тех, кто пришел их убивать. Они созвали волков и приказали
им обыскать шалаши: волки ворвались туда, как собаки  в лесную чащу, терзали
спрятавшихся  там  людей  или, выгнав  их  наружу,  затравливали  тут. Вдруг
какой-то высокий человек  выскочил из  последнего шалаша.  Волки  кинулись к
нему,  но Умслопогас отогнал их, так как узнал лицо этого человека. Это  был
тот  самый военачальник, которому  Чека  поручил убить  Умслопогаса. Отогнав
зверей, юноша подошел к вождю со словами:
     -- Привет  тебе,  царский вождь! Поведай  нам,  что привело  тебя сюда,
поведай нам это здесь, под тенью той, что сидит на камне!
     Он указал  копьем на серую  колдунью горы  Привидений, ярко  освещенную
месяцем.
     Военачальник не лишен был  благородства, хотя  и прятался от волков. Он
смело ответил:
     -- Какое  тебе  дело, колдун? Все  равно твои духи порешили  мое  дело,
пусть они покончат и со мной!
     -- Не торопись так, -- сказал Умслопогас, -- скажи-ка лучше, не послали
ли тебя разыскивать некоего юношу, сына Мопо?
     -- Ты не ошибся, -- ответил вождь.  -- Я,  правда, искал юношу, а нашел
только злых духов! -- Он взглянул на волков, раздиравших добычу.
     -- А вот  скажи мне, -- продолжал Умслопогас, сдергивая с головы шкуру,
так что свет луны падал на него, -- скажи, признаешь ли ты  лицо того юноши,
тоб