одних были зеленые каф-
таны, а у других - прочные кожаные куртки; под шапками многие из них но-
сили железные шлемы; вооружение их состояло из мечей, кинжалов,  рогатин
и дюжины сверкающих алебард. Таким оружием можно было сражаться  даже  с
регулярными войсками феодалов. Спрятав луки, колчаны и  плащи  в  кустах
дрока, оба отряда решительно двинулись вперед.
   Обойдя вокруг сада. Дик расставил шестерых своих воинов ярдах в двад-
цати от садовой стены, и сам стал перед ними. С дружным криком бросились
они на врагов.
   Враги, раскинутые по большому пространству, окоченевшие,  застигнутые
врасплох, вскочили на ноги и растерянно озирались. Не  успели  они  соб-
раться с духом и сообразить, много ли сил у противника,  как  с  другого
конца сада до них донесся такой же крик. Не сомневаясь в  своем  пораже-
нии, они побежали.
   Оба отряда "Черной стрелы" с двух сторон подошли к стене, которая тя-
нулась вдоль моря; этим они отрезали возможность отступления  для  части
неприятельского войска; остальные вражеские воины пустились  наутек  кто
куда и исчезли во мраке.
   Однако битва еще только начиналась. Дик со своими бродягами напал  на
неприятеля неожиданно, и в этом заключалось его  преимущество;  но  под-
вергнувшиеся нападению были многочисленнее нападающих. Между тем  насту-
пил прилив; берег превратился в узкую полоску. В темноте между  морем  и
садовой стеной началась яростная схватка не на жизнь,  а  на  смерть,  и
трудно было сказать, чем она кончится.
   Незнакомцы были хорошо вооружены; они молча кинулись  на  нападающих;
сражение разбилось на ряд отдельных стычек.  Дик,  бросившийся  в  битву
первым, дрался с тремя противниками: одного из них он уложил  сразу,  но
двое других напали на него с таким жаром, что он чуть было не  отступил.
Один из этих двух был громадный мужчина, почти великан. Держа обеими ру-
ками огромный меч, он размахивал им, как легкой тростью. Сражаясь с  та-
ким длинноруким противником, Дик, вооруженный алебардой, чувствовал себя
беззащитным; если бы и второй противник нападал столь же  пылко,  гибель
юноши была бы неизбежна. Но этот второй противник, пониже ростом и менее
проворный, вдруг остановился, вглядываясь в темноту  и  прислушиваясь  к
шуму битвы.
   Дик отступал перед великаном, выжидая удобного случая, чтобы  нанести
удар. Лезвие огромного меча блеснуло над ним и опустилось. Дик  отскочил
в сторону и прыгнул вперед, наудачу рубя своей алебардой. Раздался оглу-
шительный рев, и, прежде чем раненый успел поднять  свой  страшный  меч.
Дик дважды ударил его и свалил на землю.
   Теперь у Дика остался только один противник, сражаться с которым мож-
но было на равных условиях. Они были почти одинакового роста;  противник
Дика превосходно владел искусством отражать удары. Он был вооружен мечом
и кинжалом, а у Дика была только алебарда; зато Дик был гораздо  провор-
нее его. Сначала ни тот, ни другой  не  мог  добиться  преимущества,  но
старший из противников был опытней младшего и вел его туда, куда  хотел.
И вдруг Дик заметил, что они сражаются по колено в воде  среди  бушующих
волн. Здесь все его проворство стало бесполезным; и он  был  всецело  во
власти противника. Товарищи Дика были далеко, а искусный противник  зас-
тавлял его отступать все дальше в море.
   Дик стиснул зубы. Он решил как можно скорее привести борьбу к  концу,
и, когда волна отхлынула, обнажив на мгновение дно, он  ринулся  вперед,
отразил алебардой удар меча и схватил противника за  горло.  Тот  рухнул
навзничь, и Дик упал на него; набежавшая волна накрыла побежденного. По-
ка он лежал под водой, Дик выхватил у него из  рук  кинжал  и  поднялся,
гордый своею победой.
   - Сдавайтесь! - сказал он. - Дарю вам жизнь.
   - Сдаюсь, - сказал тот, поднимаясь на колени. -  Вы  сражаетесь,  как
сражаются все слишком молодые люди, - неумело и необдуманно, но, клянусь
святыми, отважно!
   Дик вышел на берег. Ночной бой все еще продолжался, и все еще  нельзя
было сказать, на чьей стороне окажется победа. Сквозь гул прибоя  слыша-
лись удары стали о сталь, стоны раненых и победные клики наступающих.
   - Отведите меня к своему командиру, молодой человек, - сказал  побеж-
денный рыцарь. - Пора прекратить эту бойню.
   - Сэр, - ответил Дик, - у этих храбрецов есть только один командир, и
он стоит перед вами.
   - Так отзовите своих молодцов, а я прикажу своим слугам остановиться,
- сказал побежденный рыцарь.
   В его голосе и манере держаться было столько благородства, что Дик не
опасался обмана.
   - Бросайте оружие! - крикнул незнакомый рыцарь. -  Я  сдался,  и  мне
обещана жизнь.
   Это было сказано так властно, что шум битвы смолк немедленно.
   - Лоулесс, - крикнул Дик, - ты цел?
   - Цел и невредим, - откликнулся Лоулесс.
   - Зажги фонарь, - приказал Дик.
   - Разве здесь нет сэра Дэниэла? - спросил рыцарь.
   - Сэра Дэниэла? - переспросил Дик. - Молю бога, чтоб его тут не было.
Если бы он был тут, мне пришлось бы плохо.
   - Вам пришлось бы плохо, благородный рыцарь? - переспросил его недав-
ний противник. - Как так? Разве вы не сторонник сэра Дэниэла? Клянусь, я
ничего не понимаю. Зачем же вы, в таком случае,  напали  на  мой  отряд?
Из-за чего нам было ссориться, мой юный и чрезвычайно пылкий друг? Чтобы
покончить со  всеми  недоумениями,  откройте  мне  имя  того  достойного
джентльмена, которому я сдался в плен.
   Но прежде чем Дик успел ответить, совсем рядом раздался чей-то голос.
Дик мог различить в темноте, что у обладателя голоса был белый с черными
полосками значок и что он обращался к своему начальнику с необыкновенной
почтительностью.
   - Милорд, - сказал он, - если эти джентльмены - враги  сэра  Дэниэла,
то, право, очень жаль, что мы вступили с ними в бой. Но будет еще  хуже,
если мы останемся здесь. Люди, которые караулят дом, не умерли и не  ог-
лохли. Они не могли не слышать, как мы тут бьемся уже целых четверть ча-
са, и уж, конечно, дали знать в город; если мы сейчас же не уйдем  отсю-
да, нам придется сражаться с новым врагом.
   - Хоксли прав, - сказал лорд. - Какое вы примете решение,  сэр?  Куда
мы должны идти?
   - Куда вам угодно, милорд, - сказал Дик. - Я начинаю думать, что мы с
вами можем подружиться. Я представился вам несколько грубовато, и мне не
хотелось бы, чтобы наши дальнейшие отношения были похожи на наше  первое
знакомство. Нам нужно расстаться, милорд. Так пожмем  на  прощание  друг
другу руки; а в назначенный вами час  и  в  назначенном  вами  месте  мы
встретимся снова и обо всем сговоримся.
   - Вы слишком доверчивы, мой мальчик, - сказал рыцарь, -  но  на  этот
раз ваша доверчивость не причинит вам зла. Я встречусь с вами на рассве-
те у креста Святой Девы. Друзья, за мной!
   Незнакомцы исчезли во мраке с подозрительной быстротой. Пока  разбой-
ники по своему обыкновению грабили мертвецов, Дик в последний раз обошел
вокруг садовой стены, чтобы взглянуть на фасад дома. В маленьком чердач-
ном окошке сиял свет; этот свет, вероятно, был хорошо  виден  из  задних
окон городского дома сэра Дэниэла. Дик понял, что это и есть тот сигнал,
которого так опасался Хоксли, и что скоро сюда явятся воины тэнстоллско-
го рыцаря.
   Он приложил ухо к земле, и ему показалось, что он  слышит  приближаю-
щийся стук копыт. Дик поспешно кинулся назад, на берег. Но  работа  была
уже кончена: четверо разбойников тащили к морю последний труп,  раздетый
догола, чтобы бросить его в воду.
   Когда через несколько минут из переулков Шорби вылетели галопом сорок
всадников, на пустынном берегу возле маленького дома было тихо и  пусто.
Дик со своими людьми находился уже в харчевне "Козла и волынки" и снимал
с себя доспехи, чтобы хоть немного поспать перед утренним свиданием.
 
 
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
   КРЕСТ СВЯТОЙ ДЕВЫ
 
   Крест Святой Девы стоял неподалеку от Шорби, на опушке  Тэнстоллского
леса. Тут соединялись две дороги - одна шла лесом из Холивуда, другая  -
та, по которой летом отступала разгромленная армия  ланкастерцев,  -  из
Райзингэма. Здесь обе дороги сливались в одну, и эта  дорога,  сбегая  с
холма, тянулась до самого Шорби. Немного позади того места, где они сое-
динялись, возвышался небольшой бугор, на вершине которого стоял древний,
изъеденный непогодами крест.
   Дик явился к  этому  кресту  около  семи  часов  утра.  Холодно  было
по-прежнему; земля, покрытая серебряным инеем, казалась седой, на восто-
ке занималась багряно-рыжая заря. Дик сел на ступеньку под крестом,  за-
кутался в свой плащ и зорко осмотрелся по сторонам. Ждать  ему  пришлось
недолго. На дороге, ведущей из Холивуда, появился джентльмен  в  сияющих
латах, поверх которых была накинута мантия из драгоценных мехов; он ехал
шагом на великолепном боевом коне. Следом за ним, держась на  расстоянии
двадцати ярдов, двигался отряд всадников, вооруженных копьями; КО,  уви-
дев крест, воины остановились, и джентльмен в мехах  двинулся  к  кресту
один.
   Он ехал с поднятым забралом; лицо у него было властное и гордое,  под
стать его пышному одеянию. И Дик не без смущения двинулся навстречу сво-
ему пленнику.
   - Благодарю вас, милорд, за точность, - сказал он и низко поклонился.
- Не угодно ли вашей светлости сойти на землю?
   - Мы здесь одни, молодой человек? - спросил рыцарь.
   - Я не так прост, - сказал Дик, - и должен признаться вашей  светлос-
ти, что в лесу, возле этого креста, лежат мои честные ребята  с  оружием
наготове.
   - Вы поступили мудро, - сказал лорд, - и я очень  этому  рад,  потому
что вчера вы дрались как безрассудный сарацин, а не как опытный  христи-
анский воин. Впрочем, не мне об этом говорить, так как я был побежден.
   - Вы были побеждены, милорд, только потому, что упали, - ответил Дик.
- Если бы волны не пришли мне на помощь, я бы погиб. Я до сих  пор  ношу
на теле знаки, которыми отметил меня ваш кинжал. Мне  думается,  милорд,
что весь риск, так же как и все выгоды этой маленькой слепой  стычки  на
берегу, выпал на мою долю.
   - Я вижу, вы достаточно умны, чтобы не хвастать своей победой, -  за-
метил незнакомец.
   - Нет, милорд, - ответил Дик, - для этого особого ума не  нужно.  Те-
перь, когда при свете дня я вижу, какой отважный рыцарь сдался - не мне,
а судьбе, темноте и приливу - и как легко бой мог принять совсем  другой
оборот для такого неопытного и неотесанного воина, как  я,  я  несколько
смущен своей победой, и вам, милорд, это не должно казаться странным.
   - Вы хорошо говорите, - сказал незнакомец. - Ваше имя?
   - Мое имя, если вам угодно знать его, Шелтон, - ответил Дик.
   - А меня называют лорд Фоксгэм, - сказал рыцарь.
   - Так вы опекун самой милой девушки в Англии,  милорд!  -  воскликнул
Дик. - Теперь я знаю, какой мне взять с вас выкуп за  вашу  жизнь  и  за
жизнь ваших слуг! Я прошу вас, милорд, окажите мне милость, отдайте  мне
руку моей прекрасной дамы, Джоанны Сэдли, и получите взамен свою  свобо-
ду, свободу своих слуг и, если желаете, мою благодарность и  преданность
до самой смерти.
   - Разве вы не воспитанник сэра Дэниэла? - спросил лорд Фоксгэм. - Ес-
ли вы сын Гарри Шелтона, то, насколько мне известно, сэр  Дэниэл  должен
быть вашим опекуном.
   - Не угодно ли вам, милорд, сойти с лошади? Я расскажу вам  подробно,
кто я такой, каково мое положение и на каких  основаниях  я  осмеливаюсь
просить у вас руки Джоанны Сэдли. Присядьте, пожалуйста, милорд, вот  на
эту ступеньку, выслушайте меня до конца и не судите меня строго.
   С этими словами Дик протянул лорду Фоксгэму руку и помог ему слезть с
лошади; он привел его на бугор к кресту, усадил на то место, где недавно
сидел сам, и, почтительно стоя перед своим благородным пленником,  расс-
казал ему всю свою жизнь вплоть до вчерашнего дня.
   Лорд Фоксгэм внимательно его выслушал.
   - Мастер Шелтон, - сказал он, когда Дик кончил, - вы  одновременно  и
самый счастливый и самый несчастный молодой джентльмен на всем свете. Но
счастье свое вы заслужили, а несчастье получили незаслуженно. Не падайте
духом, вы приобрели друга, который может и хочет вам помочь. Хотя  чело-
веку вашего происхождения не следует якшаться с разбойниками,  я  должен
признать, что вы храбры и благородны. Во время боя вы опасны,  во  время
мира учтивы. Вы молодой человек с прекрасными возможностями  и  отважной
душой. Имений своих вы не увидите до нового переворота. Пока ланкастерцы
стоят у власти, сэр Дэниэл будет пользоваться ими как своими собственны-
ми. С моей воспитанницей дело обстоит тоже не просто. Я обещал ее одному
джентльмену, моему родственнику, по имени Хэмли; обещание ему дано  дав-
но...
   - Ах, милорд, тем временем сэр Дэниэл обещал ее милорду Шорби! -  пе-
ребил Дик. - И, хотя обещание это дано совсем недавно, по  всей  вероят-
ности, оно скорее будет выполнено, нежели ваше.
   - Вы правы, - ответил лорд. - И вот, принимая к тому же во  внимание,
что я ваш пленник, жизнь которого была в ваших руках,  и,  главное,  что
девушка, к Несчастью, находится в чужих руках, я даю вам свое  согласие.
Помогите мне с вашими добрыми молодцами...
   - Милорд! - воскликнул Дик. - Ведь это те самые разбойники,  за  зна-
комство с которыми вы упрекнули меня!
   - Разбойники, нет ли, а сражаться они умеют, - ответил лорд  Фоксгэм.
- Помогите мне, и, если нам с вами удастся отбить эту  девушку,  клянусь
своей рыцарской честью, она будет вашей женой.
   Дик преклонил колено перед своим пленником. Но тот, легко соскочив  с
подножия креста, поднял юношу и обнял, как сына.
   - Раз вы собираетесь жениться на Джоанне, - сказал он, -  мы  с  вами
должны стать друзьями.
 
 
   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
   "ДОБРАЯ НАДЕЖДА"
 
   Час спустя Дик снова сидел у "Козла и волынки", завтракал и  выслуши-
вал донесения своих гонцов и часовых. Дэкуорта все еще не было в  Шорби;
впрочем, такие отлучки были нередки, так как у него постоянно было  мно-
жество самых различных дел в самых  различных  концах  страны.  Братство
"Черной стрелы", как известно, было основано разоренным Дэкуортом в  це-
лях мести и наживы; многие, впрочем, из тех, кто знал его ближе, смотре-
ли на него как на агента и представителя великого  Ричарда,  графа  Уор-
викского, этого прославленного вершителя судеб британского престола.
   Как бы то ни было, Дэкуорт отсутствовал, и в Шорби его замещал Ричард
Шелтон. Он склонился над тарелкой, озабоченный своими мыслями. Они  уго-
ворились с лордом Фоксгамом сегодня вечером нанести решительный  удар  и
освободить Джоанну силой. Однако трудности этого предприятия были огром-
ны. Разведчики, являвшиеся к нему для доклада, приносили самые  неутеши-
тельные вести.
   Сэр Дэниэл был встревожен вчерашней стычкой на морском берегу. В  ма-
леньком домике он увеличил гарнизон; не довольствуясь этим, он расставил
всадников на всех прилегающих уличках, приказав им при первом же тревож-
ном сигнале немедленно скакать к нему. В его городском доме стояли осед-
ланные кони, и воины, вооруженные с головы до ног, ждали  только  знака,
чтобы выехать.
   Задуманное предприятие с каждым часом казалось все  менее  осуществи-
мым. Внезапно лицо Дика прояснилось.
   - Лоулесс! - крикнул он. - Ведь ты был моряком. Не можешь ли  ты  ук-
расть для меня корабль?
   - Мастер Дик, - ответил Лоулесс, - с вашей поддержкой я готов украсть
даже Йоркский собор.
   И они сразу же отправились в гавань. Это была довольно обширная  бух-
та, раскинувшаяся среди песчаных холмов и окруженная пустырями,  выгона-
ми, кучами полусгнивших бревен и ветхими лачугами  городских  трущоб.  В
бухте стояло немало палубных и беспалубных судов,  -  одни  качались  на
якорях, другие лежали на берегу. Долгая непогода выгнала их из открытого
моря и заставила спрятаться в гавани. Черные тучи и сильные ветры с  су-
хим снегопадом предвещали новые бури.
   Моряки, спасаясь от холода и ветра, ускользнули на берег и буйно  ве-
селились в портовых кабаках. За некоторыми, судами, стоявшими на  якоре,
никто даже не присматривал; и с каждым часом и с каждым  свежим  порывом
ветра таких безнадзорных судов  становилось  все  больше  и  больше.  На
эти-то суда, и особенно на те из них, что стояли подальше от берега, Ло-
улесс и обратил свое внимание. Дик предоставил ему свободу  действий,  а
сам уселся на якорь, до половины зарытый в песок, и, прислушиваясь то  к
реву урагана, то к пению моряков в ближайшем  кабаке,  скоро  забыл  обо
всем, кроме обещания лорда Фоксгэма.
   Лоулесс тронул его за плечо и указал на  небольшой  корабль,  который
одиноко качался на волнах у входа  в  бухту.  Прорвавшийся  сквозь  тучи
бледный луч зимнего солнца вдруг озарил палубу, и силуэт судна четко вы-
рисовывался на фоне облака. Дик в это мгновение успел разглядеть на  па-
лубе двух мужчин, которые спускали с борта шлюпку.
   - Вот вам корабль на эту ночь, сэр, - сказал Лоулесс. - Запомните его
хорошенько!
   Шлюпка отделилась от корабля; в ней сидело двое  мужчин;  держась  по
ветру, они торопливо гребли к берегу.
   Лоулесс остановил прохожего.
   - Как зовется вон тот корабль? - спросил он, показав ему  стоявшее  у
входа в бухту судно.
   - Это "Добрая Надежда" из Дартмута, - ответил прохожий. - А  капитана
зовут Арблестер. Он гребет на носу вон той шлюпки.
   Лоулессу ничего больше и не требовалось знать. Поспешно  поблагодарив
прохожего, он двинулся на песчаную косу, к которой должна была  пристать
шлюпка. Там он остановился, поджидая моряков с "Доброй Надежды".
   - Кум Арблестер! - закричал он. - Какая счастливая  встреча!  Клянусь
распятием, такую встречу нужно отпраздновать! А это "Добрая Надежда"?  Я
узнал бы ее среди десяти тысяч кораблей! Прекрасный корабль!  Подплывай,
кум, мы с тобой славно выпьем! Помнишь, я тебе рассказывал о своем  нас-
ледстве? Ну вот, я его наконец и получил. Я теперь  богат  и  больше  не
плаваю по морям. Я плаваю только по элю. Давай руку, приятель! Выпей  со
старым товарищем.
   Шкипер Арблестер, длиннолицый, немолодой, обветренный непогодами  че-
ловек, с ножом, привязанным к шее тесемкой, и походкой и всеми повадками
ничуть не отличавшийся от наших нынешних моряков, удивленно и недоверчи-
во отшатнулся от Лоулесса. Но упоминание о наследстве и, главное, пьяное
добродушие, которое с таким искусством изобразил Лоулесс, скоро победили
недоверчивость шкипера, и он пожал руку бродяги.
   - Я тебя не помню, - сказал он. - Но что за важность! Я и мой  матрос
Том, мы всегда готовы выпить с кумом. Том, - сказал он, обращаясь к сво-
ему спутнику, - вот мой кум. Я не помню, как его зовут, но это  неважно,
он превосходный моряк. Пойдем выпьем с ним и его приятелем.
   Лоулесс повел их в недавно открывшийся кабак,  стоявший  несколько  в
стороне, и поэтому менее переполненный, чем те, что находились  ближе  к
центру гавани.
   Кабак этот представлял собой обыкновенный сарай, наподобие  бревенча-
тых построек, которые в наши дни можно встретить где-нибудь в американс-
ких лесах. Вся мебель состояла из двух-трех шкафов, вделанных  в  стену,
нескольких голых скамеек и досок, положенных на  пустые  бочонки  вместо
столов. Посреди комнаты горел костер, раздуваемый множеством сквозняков,
и пылавшие там обломки кораблей наполняли все помещение густым дымом.
   - Вот она, услада моряка, - сказал Лоулесс. - Хорошо посидеть у слав-
ного огонька и выпить добрую чарочку, когда на дворе  непогода  и  ветер
гуляет по крыше! Пью за "Добрую Надежду"! Желаю ей легкого плавания!
   - Да, - сказал шкипер Арблестер, - в такую погоду на берегу куда луч-
ше, чем в море. А как по-твоему, матрос Том? Кум, ты  говоришь  складно,
хотя мне все не удается припомнить, как тебя зовут. Но что за  важность,
ты говоришь очень складно. Легкого плавания "Доброй Надежде"! Аминь!
   - Друг Дикон, - продолжал Лоулесс, обращаясь к своему начальнику, - у
тебя, кажется, какие-то важные дела? Так ступай, не стесняйся. А я поси-
жу в этой славной компании, с двумя старыми моряками. Не беспокойся,  ты
нас застанешь все за тем же делом, когда