постояли немного с
непокрытыми головами на ветру.
     Дров из лесу натаскали целую груду, но капитан был все же недоволен.
     - Завтра я заставлю вас работать как  следует,  -  сказал  он,  качая
головой.
     Поужинав  копченой  свининой  и  выпив  по  стакану  горячего  грога,
капитан, сквайр и доктор удалились на совещание.
     Но, по-видимому, ничего хорошего не приходило им в голову. Провизии у
нас было так мало, что мы должны были неизбежно умереть с  голоду  задолго
до прибытия помощи. Оставалось  одно:  убить  как  можно  больше  пиратов,
убивать их до тех пор, пока они не спустят свой черный флаг  или  пока  не
уйдут на "Испаньоле" в открытое море.  Из  девятнадцати  их  уже  осталось
пятнадцать, причем двое ранены, а один, подстреленный  у  пушки,  если  не
умер,  то,  во  всяком  случае,  ранен  тяжело.  Каждый  раз,  когда   нам
представится возможность выстрелить  в  них,  мы  должны  стрелять.  Нужно
тщательно беречь наших людей и  помнить,  что  у  нас  есть  два  надежных
союзника: ром и климат.
     Ром уже взялся за дело: полмили отделяло нас от  пиратов,  и  тем  не
менее до поздней ночи слышали мы песни и  крики.  А  доктор  клялся  своим
париком, что скоро за  дело  возьмется  и  климат:  лагерь  пиратов  возле
болота, лекарств у них нет никаких, и через неделю половина из  них  будет
валяться в лихорадке.
     - Итак, - говорил доктор, - если им не удастся укокошить  нас  сразу,
они будут рады бросить остров и вернуться на шхуну. У них есть корабль,  и
они всегда могут заняться своим старым ремеслом - морским разбоем.
     - Это первый корабль, который мне пришлось потерять, - сказал капитан
Смоллетт.
     Я смертельно устал. Долго ворочался я,  перед  тем  как  заснуть,  но
потом спал как убитый.
     Все  уже  давно  встали,  позавтракали  и  натаскали  дров,  когда  я
проснулся, разбуженный шумом и криками.
     - Белый флаг! - сказал кто-то.
     И тотчас же раздался удивленный возглас:
     - Сам Сильвер!
     Я вскочил, протер глаза и кинулся к бойнице в стене.



                        20. СИЛЬВЕР-ПАРЛАМЕНТЕР

     Действительно,  к  частоколу  подошли  два  человека.  Один  из   них
размахивал белой тряпкой, а другой - не  кто  иной,  как  сам  Сильвер,  -
невозмутимо стоял рядом.
     Было еще очень рано.  Я  не  запомню  такого  холодного  утра.  Холод
пронизывал меня до костей. Небо было  ясное,  сияющее,  верхушки  деревьев
розовели в лучах восходящего солнца, но внизу, где стоял Сильвер со  своим
спутником, все еще была густая тень. У их ног клубился белый туман  -  вот
беда этого острова. Этот остров - сырое, малярийное, нездоровое место.
     - Все по местам! - сказал капитан. - Держу  пари,  что  они  затевают
какую-то хитрость. - Затем он крикнул разбойникам: - Кто идет?  Стой,  или
будем стрелять!
     - Белый флаг! - крикнул Сильвер.
     Капитан вышел на крыльцо и стал под прикрытием,  чтобы  предательская
пуля не угрожала ему. Обернувшись к нам, он приказал:
     - Отряд доктора - на вахту  к  бойницам!  Доктор  Ливси,  прошу  вас,
займите северную стену. Джим - восточную, Грей - западную. Другой вахте  -
заряжать мушкеты. Живее! И будьте внимательны!
     Потом снова обратился к разбойникам.
     - Чего вы хотите от нас с вашим белым флагом? - крикнул он.
     На этот раз ответил не Сильвер, а другой пират.
     - Капитан Сильвер, сэр, хочет подняться к вам на  борт,  заключить  с
вами договор! - прокричал он.
     - Капитан Сильвер? Я такого не знаю. Кто он? - спросил капитан.
     Мы слышали, как он добавил вполголоса:
     - Вот как! Уже капитан! Быстрое повышение в чине!
     Долговязый Джон ответил сам:
     - Это я, сэр. Наши несчастные ребята  выбрали  меня  капитаном  после
вашего дезертирства, сэр. - Слово  "дезертирство"  он  произнес  с  особым
ударением. - Мы готовы вам подчиниться опять, но,  конечно,  на  известных
условиях: если вы согласитесь подписать с нами договор. А пока  дайте  мне
честное слово, капитан Смоллетт, что вы отпустите меня отсюда живым  и  не
начнете стрельбу, прежде чем я не отойду от частокола.
     - У меня нет никакой охоты разговаривать с  вами,  -  сказал  капитан
Смоллетт. - Но если вы хотите говорить со мной, ступайте сюда. Однако если
вы замышляете предательство, то потом пеняйте на себя.
     - Этого достаточно, капитан! - весело воскликнул Долговязый  Джон.  -
Одного вашего слова достаточно. Я знаю, что вы джентльмен, капитан, и  что
на ваше слово можно вполне положиться.
     Мы видели, как человек с белым флагом старался удержать  Сильвера.  В
этом не было ничего удивительного,  потому  что  капитан  разговаривал  не
слишком любезно. Но Сильвер только засмеялся в  ответ  и  хлопнул  его  по
плечу, точно даже самая мысль об опасности представлялась ему  нелепостью.
Он подошел к частоколу, сначала перебросил  через  него  свой  костыль,  а
затем перелез и сам с необычайной быстротой и ловкостью.
     Должен признаться: я так  был  занят  всем  происходящим,  что  забыл
обязанности часового. Я покинул свой пост  у  восточной  бойницы  и  стоял
позади капитана,  который  сидел  на  пороге,  положив  локти  на  колени,
поддерживая голову руками, и смотрел в старый железный котел, где  бурлила
вода и плясали песчинки. Спокойно насвистывал он себе под нос:  "За  мною,
юноши и девы".
     Сильверу было  мучительно  трудно  взбираться  по  склону  холма.  На
крутизне, среди сыпучего песка и широких пней, он со  своим  костылем  был
беспомощен, как корабль на мели. Но он мужественно и  молчаливо  преодолел
весь путь, остановился перед капитаном и  отдал  ему  честь  с  величайшим
изяществом. На нем был его лучший наряд: длинный, до колен,  синий  кафтан
со множеством медных пуговиц и сдвинутая на затылок шляпа, обшитая тонкими
кружевами.
     - Вот и вы, любезный, - сказал капитан, подняв голову. - Садитесь.
     - Пустите меня в дом, капитан, - жалобно попросил Долговязый Джон.  -
В такое холодное утро, сэр, неохота сидеть на песке.
     - Если бы вы, Сильвер, - сказал капитан, - предпочли остаться честным
человеком, вы сидели бы теперь в своем камбузе. Сами виноваты. Либо вы мой
корабельный повар - и тогда  я  с  вами  обращаюсь  по-хорошему,  либо  вы
капитан Сильвер, бунтовщик и пират, - и тогда не  ждите  от  меня  ничего,
кроме виселицы.
     - Ладно, ладно, капитан, - сказал повар, садясь на  песок.  -  Только
потом вам придется подать мне руку, чтобы я мог  подняться...  Неплохо  вы
тут устроились!.. А, это Джим! Доброе утро, Джим... Доктор, мое  почтение!
Да вы тут все в сборе, словно счастливое  семейство,  если  разрешите  так
выразиться...
     - К делу, любезный, - перебил капитан. - Говорите, зачем вы пришли.
     - Правильно, капитан Смоллетт,  -  ответил  Сильвер.  -  Дело  прежде
всего. Должен признаться, вы ловкую штуку выкинули сегодня  ночью.  Кто-то
из вас умеет обращаться с ганшпугом.  Кое-кто  из  моих  людей  был  прямо
потрясен этим делом, да не только кое-кто, но все. Я  и  сам,  признаться,
потрясен. Может быть,  только  из-за  этого  я  и  пришел  сюда  заключить
договор. Но, клянусь громом,  капитан,  второй  раз  эта  история  вам  не
удастся! Мы всюду выставим часовых  и  уменьшим  выдачу  рома.  Вы,  верно
думаете, что мы все были пьяны мертвецки? Поверьте мне, я нисколько не был
пьян, я только устал, как собака. Если бы я проснулся на  секунду  раньше,
вы бы от меня не ушли. Он еще был жив, когда я добежал до него.
     - Дальше, - хладнокровно произнес капитан Смоллетт.
     Все, что говорил Сильвер, было для капитана загадкой,  но  капитан  и
бровью не повел. А я, признаться, смекнул кое-что. Мне  пришли  на  память
последние слова Бена Ганна. Я понял,  что  ночью  он  пробрался  в  лагерь
разбойников, когда они пьяные валялись  вокруг  костра.  Мне  было  весело
думать, что теперь в живых осталось только четырнадцать наших врагов.
     - Вот в чем дело, - сказал Сильвер. - Мы хотим достать  сокровища,  и
мы их достанем. А вы, конечно, хотите спасти свою жизнь и  имеете  на  это
полное право. Ведь у вас есть карта, не правда ли?
     - Весьма возможно, - отвечал капитан.
     - Я наверняка знаю, что она у вас есть, - продолжал Долговязый  Джон.
- И почему вы говорите со мной так сухо? Это не принесет вам  пользы.  Нам
нужна ваша карта, вот и все, а лично вам я не желаю ни малейшего зла...
     - Перестаньте, любезный, -  перебил  его  капитан,  -  не  на  такого
напали. Нам в точности известно, каковы были ваши намерения.  Но  это  нас
нисколько не тревожит, потому что руки у вас оказались коротки.
     Капитан спокойно взглянул на него и стал набивать свою трубку.
     - Если бы Эйб Грей... - начал Сильвер.
     - Стоп! - закричал мистер Смоллетт. - Грей ничего мне не говорил, и я
ни о чем его не спрашивал. Скажу больше: я с удовольствием взорвал  бы  на
воздух и вас, и его, и весь этот дьявольский остров! Вот что я  думаю  обо
всей вашей шайке, любезный.
     Эта гневная вспышка, видимо, успокоила Сильвера. Он  уже  начал  было
сердиться, но сдержался.
     - Как вам угодно, - сказал он. - Думайте, что хотите, я запрещать вам
не стану... Вы, кажется, собираетесь закурить трубку, капитан. И  я,  если
позволите, сделаю то же.
     Он набил табаком свою трубку  и  закурил.  Двое  мужчин  долго  молча
сидели, то  взглядывая  друг  другу  в  лицо,  то  затягиваясь  дымом,  то
нагибаясь вперед, чтобы сплюнуть. Смотреть на них  было  забавно,  как  на
театральное представление.
     - Вот наши условия, - сказал наконец Сильвер. - Вы нам  даете  карту,
чтобы мы могли найти сокровища,  вы  перестаете  подстреливать  несчастных
моряков и разбивать им головы, когда они спят. Если вы согласны на это, мы
предлагаем вам на выбор два выхода. Выход первый: погрузив  сокровища,  мы
позволяем вам вернуться на корабль, и я даю вам честное слово, что  высажу
вас где-нибудь на берег в целости. Если первый выход вам не нравится,  так
как многие мои матросы издавна точат на  вас  зубы,  вот  вам  второй:  мы
оставим вас здесь, на острове. Провизию мы поделим с  вами  поровну,  и  я
обещаю послать за вами первый же встречный корабль.  Советую  вам  принять
эти условия. Лучших условий вам не добиться. Надеюсь, -  тут  он  возвысил
голос, - все ваши люди тут в доме слышат мои слова, ибо сказанное одному -
сказано для всех.
     Капитан Смоллетт поднялся и вытряхнул пепел из своей трубки в  ладонь
левой руки.
     - И это все? - спросил он.
     - Это мое последнее слово, клянусь громом! - ответил Джон. - Если  вы
откажетесь, вместо меня будут говорить наши ружья.
     - Отлично, - сказал капитан. - А теперь послушайте меня. Если вы  все
придете ко мне сюда безоружные  поодиночке,  я  обязуюсь  заковать  вас  в
кандалы, отвезти в Англию и предать справедливому  суду.  Но  если  вы  не
явитесь, то помните, что зовут меня Александр Смоллетт,  что  я  стою  под
этим флагом и что я всех отправлю к дьяволу. Сокровищ вам не найти. Уплыть
на корабле вам не удастся: никто  из  вас  не  умеет  управлять  кораблем.
Сражаться вы тоже не мастера: против одного Грея было пятеро ваших,  и  он
ушел от всех. Вы крепко сели на мель, капитан Сильвер, и не скоро  сойдете
с нее. Это последнее доброе слово, которое  вы  слышите  от  меня.  А  при
следующей встрече я всажу пулю  вам  в  спину.  Убирайтесь  же,  любезный!
Поторапливайтесь!
     Глаза Сильвера вспыхнули яростью. Он вытряхнул огонь из своей трубки.
     - Дайте мне руку, чтобы я мог подняться! - крикнул он.
     - Не дам, - сказал капитан.
     - Кто даст мне руку? - проревел Сильвер.
     Никто из нас не двинулся. Отвратительно ругаясь, Сильвер  прополз  до
крыльца, ухватился за него, и только тут ему удалось подняться. Он  плюнул
в источник.
     - Вы для меня вот как этот плевок!  -  крикнул  он.  -  Через  час  я
подогрею ваш старый блокгауз, как бочку рома. Смейтесь, разрази вас  гром,
смейтесь! Через час  вы  будете  смеяться  по-иному.  А  те  из  вас,  кто
останется в живых, позавидуют мертвым!
     И, снова выругавшись, он заковылял по песку. Раза  четыре  принимался
он перелезать через забор и падал. Наконец его перетащил человек  с  белым
флагом, и в одну минуту они исчезли среди деревьев.



                                21. АТАКА

     Как только Сильвер скрылся, капитан, все время не спускавший  с  него
глаз, обернулся и заметил, что на посту стоит только  один  Грей.  Впервые
увидели мы, как капитан сердится.
     - По местам! - проревел он.
     Мы кинулись к бойницам.
     - Грей, - сказал он, -  я  занесу  твое  имя  в  судовой  журнал.  Ты
исполнял свой  долг,  как  подобает  моряку...  Мистер  Трелони,  вы  меня
удивили, сэр!.. Доктор,  ведь  вы  носили  военный  мундир!  Если  вы  так
исполняли свой долг при Фонтенуа, вы бы лучше не сходили с койки.
     Вахта доктора была уже у бойниц, а остальные заряжали мушкеты. Мы все
покраснели - нам было стыдно.
     Капитан молча следил за нами. Потом заговорил снова.
     - Друзья, - сказал он, - я Сильвера  встретил,  так  сказать,  залпом
пушек всего борта. Я нарочно привел его в бешенство.  По  его  словам,  не
пройдет и часа, как мы подвергнемся нападению. Вы знаете, что  их  больше,
чем нас, но зато мы находимся в крепости.  Минуту  назад  я  мог  бы  даже
сказать, что у нас есть дисциплина. Я не сомневаюсь, что мы можем победить
их, если вы захотите победить.
     Затем он обошел нас всех и признал, что на этот раз все в порядке.
     В двух узких стенах сруба - в восточной и западной - было  только  по
две бойницы. В южной, где находилась дверь, - тоже две.  А  в  северной  -
пять. У нас было двадцать мушкетов на семерых. Дрова мы сложили  в  четыре
штабеля, посередине каждой стороны. Эти штабеля мы  называли  столами.  На
каждом столе лежало по четыре заряженных мушкета, чтобы защитники крепости
всегда имели их под рукой. А между мушкетами сложены были кортики.
     - Тушите огонь, - сказал капитан. - Уже потеплело, а дым  только  ест
глаза.
     Мистер Трелони вынес наружу железную решетку очага и  разбросал  угли
по песку.
     - Хокинс еще не завтракал... Хокинс,  бери  свой  завтрак  и  ешь  на
посту, -  продолжал  капитан  Смоллетт.  -  Пошевеливайся,  дружок,  а  то
останешься без завтрака... Хантер, раздай всем грог.
     Пока мы возились, капитан обдумал до конца план защиты.
     -  Доктор,  вам  поручается  дверь,  -  проговорил  он.   -   Глядите
хорошенько, но не слишком выставляйтесь вперед. Стойте внутри и  стреляйте
из двери... Хантер, ты возьмешь восточную стену... Джойс, друг  мой,  бери
западную... Мистер Трелони, вы лучший стрелок, -  берите  вместе  с  Греем
северную стену, самую  длинную,  с  пятью  бойницами.  Это  самая  опасная
сторона. Если им удастся добежать до нее и стрелять в нас  через  бойницы,
дело наше будет очень плохо... А мы с  тобой,  Хокинс,  никуда  не  годные
стрелки. Мы будем заряжать мушкеты и помогать всем.
     Капитан был прав. Едва солнце поднялось над вершинами деревьев, стало
жарко, и туман исчез. Скоро песок начал обжигать нам пятки  и  на  бревнах
сруба выступила  растопленная  смола.  Мы  сбросили  камзолы,  расстегнули
вороты у рубах, засучили до плеч рукава.  Каждый  стоял  на  своем  посту,
разгоряченный жарой и тревогой.
     Так прошел час.
     - Дьявол! - сказал  капитан.  -  Становится  скучно.  Грей,  засвисти
какую-нибудь песню.
     В это мгновение впервые стало ясно, что на нас готовится атака.
     -  Позвольте  спросить,  сэр,  -  сказал  Джойс,  -  если   я   увижу
кого-нибудь, я должен стрелять?
     - Конечно! - крикнул капитан.
     - Спасибо, сэр, - сказал Джойс все так же спокойно и вежливо.
     Ничего  не  случилось,   но   вопрос   Джойса   заставил   нас   всех
насторожиться. Стрелки держали мушкеты наготове, а капитан  стоял  посреди
сруба, сжав губы и нахмурив лоб. Так прошло несколько секунд. Вдруг  Джойс
просунул в бойницу свой мушкет и выстрелил. Звук его выстрела еще не успел
затихнуть, как нас стали обстреливать со  всех  сторон,  залп  за  залпом.
Несколько пуль ударилось в бревна частокола.  Но  внутрь  не  залетела  ни
одна, и, когда дым рассеялся, вокруг  частокола  и  в  лесу  было  тихо  и
спокойно, как прежде. Ни одна веточка  не  шевелилась.  Ни  одно  дуло  не
поблескивало в кустах. Наши враги как сквозь землю провалились.
     - Попал ты в кого-нибудь? - спросил капитан.
     - Нет, сэр, - ответил Джойс. - Кажется, не попал, сэр.
     - И то хорошо, что правду говоришь, - проворчал капитан  Смоллетт.  -
Заряди его ружье, Хокинс... Как вам  кажется,  доктор,  сколько  на  вашей
стороне было выстрелов?
     - Я могу ответить точно, - сказал доктор Ливси,  -  три  выстрела.  Я
видел две вспышки - две рядом и одну дальше, к западу.
     - Три! - повторил капитан. - А сколько на вашей, мистер Трелони?
     Но тут ответить было нелегко. С севера стреляли много. Сквайр уверял,
что было всего семь выстрелов, а Грей - что их было восемь или  девять.  С
востока и  запада  выстрелили  только  по  одному  разу.  Очевидно,  атаки
следовало ожидать с севера, а  с  других  сторон  стреляли,  только  чтобы
отвлечь  наше  внимание.  Однако  капитан  Смоллетт   не   изменил   своих
распоряжений.
     - Если разбойникам удастся перелезть через частокол, - говорил он,  -
они могут захватить любую незащищенную бойницу и  перестрелять  нас  всех,
как крыс, в нашей собственной крепости.
     Впрочем, времени для  размышлений  у  нас  было  немного.  На  севере
внезапно раздался громкий крик, и небольшой  отряд  пиратов,  выскочив  из
лесу, кинулся к частоколу. В то же мгновение нас снова начали обстреливать
со всех сторон. В открытую дверь влетела пуля и раздробила мушкет  доктора
в щепки. Нападающие лезли через частокол,  как  обезьяны.  Сквайр  и  Грей
стреляли снова и  снова.  Трое  свалились  -  один  внутрь,  двое  наружу.
Впрочем, один из них, вероятно, напуган, а не ранен,  так  как  сейчас  же
вскочил на ноги и скрылся в лесу.
     Двое лежали на земле, один  убежал,  четверо  благополучно  перелезли
через частокол. Семеро или восьмеро остальных пиратов, имевших,  очевидно,
по нескольку мушкетов каждый, непрерывно обстреливали, сидя  в  чаще,  наш
дом. Однако обстрел этот не принес нам никакого вреда.
     Четверо проникших внутрь частокола, крича, бежали к зданию.  Засевшие
в лесу тоже кричали, чтобы подбодрить товарищей. Наши стрелки стреляли  не
переставая, но так торопились, что, кажется, не попали  ни  разу.  В  одно
мгновение четверо пиратов взобрались на холм и напали на нас. Голова Джоба
Эндерсона, боцмана, появилась в средней бойнице.
     - Бей их! Бей их! - ревел он громовым голосом.
     В то же мгновение другой  пират,  схватив  за  дуло  мушкет  Хантера,
выдернул его, просунул в бойницу и ударил Хантера прикладом с такой силой,
что  несчастный  без  чувств  повалился  на  пол.  Тем  временем   третий,
благополучно обежав вокруг дома, неожиданно появился в дверях и кинулся  с
кортиком на доктора.
     Мы оказались в таком положении, в каком до сих пор были  наши  враги.
Только что мы стреляли из-под прикрытия в незащищенных пиратов,  а  теперь
сами, ничем не защищенные, должны были вступить врукопашную с врагом. Сруб
заволокло пороховым дымом, но это оказалось нам на руку: благодаря дымовой
завесе мы и остались в живых. В ушах у меня гудело  от  криков,  стонов  и
пистолетных выстрелов.
     - На вылазку, вперед, врукопашную! Кортики! - закричал капитан.
     Я схватил со штабеля  кортик.  Кто-то  другой,  тоже  хватая  кортик,
резнул им меня по суставам пальцев, но я  даже  не  почувствовал  боли.  Я
ринулся в дверь, на солнечный свет. Кто-то выскочил за мной  следом  -  не
знаю кто. Прямо передо мной доктор гнал вниз по склону холма напавшего  на
него пирата. Я видел, как одним ударом доктор вышиб у него из рук  оружие,
потом полоснул кортиком по лицу.
     - Вокруг дома! Вокруг дома! - закричал капитан.