ожет,  уложить  коня?  При  таком свете не промахнешься, будем
целиться в коня. Уложим его - легко захватим белоголового.
     - Не годится, сынок.  Его  не  так-то  легко  захватить  и
пешего.  Уйдет в скалы, будет прятаться день за днем, все время
будет начеку - намучаемся мы с ним. Старый план  лучше.  Пускай
его едет - вернее захватим, когда вернется. Тогда наверняка его
захватим.
     - Но, Мануэль...
     - К  черту!  Чего  там  "но"?  Всегда ты спешишь. Наберись
терпения, не пяться, не трусь! Вон, гляди!
     Этот  возглас  означал,  что  предложение  Пепе,  хотя   и
разумное,  неосуществимо:  всадник проезжал так далеко, что был
недосягаем для их ружей.
     Он ехал посередине ущелья, держась на равном расстоянии от
его откосов,  и  ясно  было,  что   он   выедет   на   открытое
пространство  ярдов  за  двести  от того места, где прятались в
засаде охотники.
     Так оно и вышло. Через несколько минут он оказался  против
их  укрытия  и  действительно  не менее чем в двухстах ярдах от
них. Его не настиг бы выстрел  из  охотничьего  ружья  Мануэля;
столь  же  ненадежным  посланцем  была  бы  пуля Пепе. Охотники
лежали, затаив дыхание,  не  помышляя  о  стрельбе;  они  силой
удерживали  своих собак в расселине скалы, поглаживая их, чтобы
успокоить.
     Всадник   приближался   медленным   шагом,    с    большой
осторожностью.  В  ярком  свете  луны искрились блестящие части
сбруи и оружия. Можно было отчетливо разглядеть и белую кожу, и
статную фигуру всадника, и его великолепного коня.
     - Белоголовый! - пробормотал Мануэль. - Удачно, сынок!
     - А что это там, впереди? - спросил Пепе.
     - Ага! Я и не  заметил.  Будь  он  проклят!  Это  пес.  Ну
конечно, пес!
     - Верно, пес, провались он!
     - К  черту  в  пекло  этого  пса!  Я  уже про него слыхал.
Редкостный пес. Дьявольщина! Задаст он нам хлопот! Хорошо  еще,
что ветер не в ту сторону. Сейчас неопасно... А, черт! Гляди!
     Всадник  вдруг  остановился  и  подозрительно посмотрел на
вершину скалы, где  скрывались  охотники.  Что-то  в  поведении
собаки обеспокоило его.
     - Будь он проклят! - опять пробормотал Мануэль. - Этот пес
еще задаст нам хлопот! Наше счастье, что ветер не в ту сторону.
     Ветер  был совсем слабый, дул он и в самом деле со стороны
всадника прямо в лицо охотникам, и это было для них удачей,  не
то Бизон, конечно, почуял бы их.
     Их  засаду и так чуть не обнаружили. Какой-то еле уловимый
звук - быть может, одна из лошадей переступила ногами в траве -
возбудил подозрение собаки, хотя всадник ничего не услышал.  Да
и  собака,  видимо,  сразу  успокоилась  - она опустила морду и
снова  побежала  вперед.  Всадник  последовал  за  ней.   Через
несколько минут они скрылись из виду.
     - Теперь, сынок, в пещеру!
     - Пошли!
     Охотники  спустились  вниз,  сели  на коней и, пробравшись
среди скал, въехали  в  ущелье.  Держась  в  тени  откоса,  они
поехали  в дальний, узкий конец ущелья, к той тропе, по которой
недавно спустился всадник. Поднимаясь по ней,  они  внимательно
смотрели  на утес справа, так как знали, что пещера должна быть
на этой стороне.
     Они не опасались, что оставят  след  и  Карлос  распознает
его, даже если будет возвращаться днем: тропа вела по камням, и
на  них уже были отметины, оставленные копытами его собственной
лошади. И все же Мануэль не был спокоен; время  от  времени  он
твердил не то про себя, не то обращаясь к своему приятелю:
     - Будь  он  проклят! Задаст нам хлопот этот пес, наверняка
задаст! Будь он проклят!
     Наконец в каменной  стене  ущелья,  словно  черное  пятно,
показалось  жерло  пещеры. Мануэль бесшумно спешился и, оставив
своего коня с Пепе,  взобрался  на  уступ  и  стал  внимательно
разглядывать  вход  в  пещеру.  Хитрый охотник был осторожен на
случай, если вдруг ктонибудь оказался внутри, - он  не  упустил
из виду и такую возможность.
     Некоторое  время  он прислушивался у входа, потом послал в
пещеру собак; они не залаяли, не заворчали, и  Мануэль  наконец
успокоился.  Он  заполз  туда  сам, все же держась в тени скал,
потом высек огонь, заслонив свет, чтобы отблеск  его  не  падал
наружу, быстро огляделся и, окончательно убедившись, что никого
нет, вышел и велел товарищу привести коней.
     Теперь  в  пещеру  вошли  оба  охотника  вместе  со своими
лошадьми. Они обшарили все кругом и на сухом уступе  обнаружили
несложное  хозяйство  Карлоса. Серапе, небольшой топорик, чтобы
колоть щепки для очага, котелок для варки пищи, две-три  чашки,
несколько кусков вяленого мяса и немного хлеба - вот и все, что
было в пещере.
     Непрошенные  гости  присвоили себе все то, что им пришлось
по вкусу, привязали лошадей в  глубине  и  тщательно  осмотрели
каждый  уголок,  чтобы  уже  совсем  освоиться  в этом каменном
жилище; потом  они  погасили  огонь  и,  словно  хищные  звери,
залегли, подкарауливая свою ничего не подозревающую жертву.

     Глава LV

     Покинув   пещеру,  Карлос  ехал  с  осторожностью,  вполне
естественной для человека в его положении. Однако этой ночью он
был особенно осмотрителен. Он зорко вглядывался в каждый кустик
на пути, в каждый камень, за которым мог  бы  притаиться  враг.
Почему  же  сегодня  он более осторожен, чем обычно? Да оттого,
что в душу его закралось подозрение, и подозревал  он,  что  на
его  след  могли  напасть  те самые люди, которые так близко от
него лежали сейчас в засаде.
     В последние дни он часто думал об этих  людях.  Он  хорошо
знал их и знал, что оба они, а Мануэль в особенности, ненавидят
его.  Их могут послать на розыски, думал он, и, несомненно, они
способны его выследить. Вот  почему  Карлос  тревожился  сейчас
куда  больше,  чем прежде, когда его преследовали отряды улан с
их неопытными начальниками. Если на поиски его двинутся  хитрый
мулат и его не менее проницательный дружок, то, конечно, пещера
недолго  будет  служить  ему  убежищем,  и он уже не сможет так
легко получать вести из Сан-Ильдефонсо.
     От этих мыслей Карлосу было не по  себе  и  стало  бы  еще
тревожнее,  не  будь  он  уверен,  что приятели охотятся сейчас
далеко на плоскогорье. Он надеялся, что сумеет уладить все свои
дела и уехать из этих краев до того,  как  вернутся  Мануэль  и
Пепе. Но в это утро его надежды рухнули.
     Он возвращался в свое убежище, когда уже рассвело. На этот
раз Антонио, за которым неотступно следовали шпионы, не удалось
вовремя  прийти  в условное место, и поэтому Карлос задержался.
Возвращаясь в ущелье, он натолкнулся на  свежий  след,  который
шел  с  северного края плоскогорья. Здесь прошли лошади, мулы и
собаки, и по следам Карлос быстро посчитал,  сколько  их  было.
Оказалось  -  как раз столько, сколько лошадей, мулов и собак у
желтолицего охотника и его  дружка.  И  Карлос  понял:  это  их
следы! Они вернулись с охоты в прериях.
     Он  внимательно  рассмотрел  следы  и  убедился,  что  его
опасения справедливы. Отпечатки, оставленные  одной  из  собак,
разнились  от других. Это не был след волкодава местной породы,
хотя и такой же крупный. Карлос  слышал,  что  Мануэль  не  так
давно  приобрел  огромную ищейку. Конечно, это и есть отпечатки
ее лап.
     Карлос проехал по следам охотников до того места, где  они
пересекали  его собственную старую тропу, ведущую к ущелью. Как
же он удивился, когда обнаружил, что один из всадников вместе с
собаками свернул и отправился в ту сторону, куда вели следы его
коня! Сомнений не могло быть: человек  этот  выслеживал  именно
его,  Карлоса!  Вскоре, однако, этот человек повернул обратно и
продолжал прежний путь.
     Карлос знал теперь, что накануне вечером  здесь  проезжали
охотники.  Он  выследил  бы их дальше, но наступило утро, и так
как они явно направлялись к городу, он не отважился ехать в  ту
сторону, а вернулся в свое убежище.
     Весь  день его не покидали тревожные мысли, навеянные этим
открытием; о том же он думал  и  сейчас,  покинув  пещеру;  вот
почему он соблюдал такую осторожность.
     Итак,  пес Бизон, выскочив из ущелья, неожиданно обернулся
к скалам и зарычал. Тогда и Карлос  остановился  и  внимательно
посмотрел в ту сторону. Но он не увидел ничего подозрительного;
к тому же Бизон, видимо, успокоился и снова побежал вперед.
     "Дикий  зверь  какой-нибудь",  -  подумал  Карлос и поехал
дальше.
     Он выбрался на открытое место и, проскакав миль шесть-семь
галопом, достиг  берегов  Пекоса.  Здесь  он  свернул  вниз  по
течению  и,  снова  соблюдая осторожность, направился к роще на
берегу. Эта роща и была местом свидания.
     Не доехав ярдов сто, Карлос остановился. Вперед  бросилась
собака; порыскав в зарослях, она возвратилась к своему хозяину.
После  этого  он  смело въехал в тень рощи, спешился там и стал
под деревом, поджидая прихода вестника.
     Ему не пришлось  долго  ждать.  Через  несколько  минут  в
долине  показался  человек;  пригнувшись, он быстро шел к роще.
Ярдов за триста он  остановился  и  тихонько  свистнул.  Карлос
ответил  на сигнал, и человек, все так же пригибаясь, подошел к
нему под деревьями. Человек этот был Антонио.
     - За тобой следили, друг? - спросил Карлос.
     - Как всегда, хозяин, но я скоро от них отделался.
     - Да, теперь это будет не так легко.
     - Отчего же, хозяин?
     - Я знаю, что у тебя за новости: ведь  желтолицый  охотник
вернулся?
     - Черт побери! Так оно и есть! Кто же вам сказал, хозяин?
     - Утром,  когда ты ушел, я наткнулся на след - их след, не
иначе.
     - Их и есть, хозяин. Они вернулись  вчера  вечером.  Но  у
меня есть новости похуже.
     - Похуже? Что такое?
     - Они выслеживают вас!
     - Ага,  уже!  Я  этого  ждал,  но  не так скоро. Откуда ты
знаешь, Антонио?
     - Хосефа сказала. Ее братишка прислуживает  отцу  Хоакину.
Утром  падре  взял  его  с  собой  в  крепость,  а потом послал
проводить капитана Робладо к хижине желтолицего охотника. Падре
стращал мальчишку, чтобы никому не говорил про это. Да  только,
когда  он  вернулся  в  миссию, он пошел к матери. А Хосефа уже
подозревала, что  его  посылали  за  каким-то  нечистым  делом,
потому  что он показал ей серебряную монету. Ну, она все у него
и выпытала. Он  не  знает,  про  что  разговаривали  Робладо  и
охотники,  только ему кажется, они куда-то собирались. Так вот,
я прикинул все это вместе и подумал: наверно,  они  отправились
по вашему следу, хозяин.
     - Конечно,  друг.  Я  ничуть не сомневаюсь в этом. Значит,
выживут меня теперь из пещеры. Они, конечно, догадываются,  где
я  скрываюсь.  Ничего не поделаешь, придется искать себе другое
убежище. Хорошо, что я вовремя почуял негодяев и они не схватят
меня, когда я буду спать.  Они-то,  наверно,  как  раз  на  это
рассчитывают... А еще что нового?
     - Да  ничего  такого  нет.  Вчера  вечером  Хосефа  видела
Висенсу с Хосе. А с сеньоритой ей так и не удалось перекинуться
словечком: уж больно крепко сторожат  сеньориту.  Но  у  Хосефы
есть  дело  к  жене  привратника. Завтра она ее увидит - может,
что-нибудь у нее и выведает.
     - Мой добрый Антонио, - сказал Карлос, кладя  ему  в  руку
монету,  -  отдай это Хосефе и скажи, чтобы действовала. На нее
вся наша надежда.
     - Не бойтесь, хозяин, - ответил Антонио усмехаясь.
-     Хосефа старается изо всех сил. У нее-то, я так думаю, вся
надежда на меня!
     Карлос засмеялся простодушным словам своего верного  слуги
и  товарища,  но  тут  же стал расспрашивать о другом - о своей
матери и сестре, о солдатах, шпионах, о доне Хуане.
     Антонио ничего нового не знал о доне Хуане. Его арестовали
на следующий день после происшествия в крепости, и с тех пор он
сидел за решеткой.  Его  обвиняли  в  пособничестве  Карлосу  и
должны были судить, как только поймают охотника на бизонов.
     За  полчаса  они  обо  всем  переговорили.  Карлос  взял у
Антонио свертки с едой и собрался возвратиться в свое убежище.
     - Завтра приходи опять, Антонио, - сказал он на  прощанье.
- Если  мне  что-нибудь помешает прийти, жди меня послезавтра и
потом в следующую ночь. Доброй ночи, друг!
     - Доброй ночи, хозяин!
     С этими словами друзья - ибо они были настоящими  друзьями
- расстались.
     Антонио, низко пригнувшись, отправился в сторону долины, а
Карлос,  вскочив  в  седло,  поскакал  к  хмурым  утесам  Льяно
Эстакадо.

     Глава LVI

     Новость, которую сообщил Антонио, не могла  не  вызвать  у
Карлоса  самых  серьезных  опасений,  можно  было  бы сказать -
страха, если бы Карлосу было знакомо такое чувство. Он стал еще
осторожнее и напряженно думал о том, как же ему  оградить  себя
от преследователей.
     Есди  бы  ему  предстояло  сразиться  лицом к лицу с двумя
сильными людьми, которые хотели  поймать  его,  он  бы  не  так
беспокоился.  Но  он знал, что эти два негодяя хоть и сильны, а
нападут на него лишь тогда,  когда  у  них  будут  какие-нибудь
преимущества  перед  ним. Они непременно постараются нагрянуть,
когда он будет спать, или  попробуют  еще  как-то  застать  его
врасплох. Он должен остерегаться их уловок!
     Карлос медленно ехал к ущелью, всецело поглощенный мыслями
о желтолицем охотнике и его приятеле.
     "Они,  конечно,  знают эту пещеру, - подумал он. - Раз они
пошли  вчера  по  моему  следу,  значит,  подозревают,  что   я
скрываюсь  где-то  в ущелье. О том, что вышло тогда в крепости,
они,  уж  конечно,  тоже   слышали.   Наверно,   им   рассказал
какой-нибудь  пастух  там,  на  плоскогорье.  Так...  Но что же
дальше? Они поспешили в миссию. Ага! Отец Хоакин взял мальчишку
с собой в крепость. Понимаю, понимаю... Падре ведь  покровитель
этих  негодяев.  Они  сказали  ему  что-то, иначе зачем бы он в
такую рань пошел в крепость? Они принесли  новости,  и  Робладо
тут  же  отправился  к  ним.  Ясно,  ясно:  они  обнаружили мое
убежище!.. Может быть, они добрались до ущелья,  пока  меня  не
было?  -  думал  он. - Посмотрим! Что ж, времени им хватило бы,
если только они отправились сразу же после разговора с Робладо.
Мальчишка так и подумал. Да, надо глядеть в оба! Пора! "
     Едва  эта  мысль  промелькнула  в  его  сознании,   Карлос
остановил   вороного,   пригнулся  к  самой  шее  коня  и  стал
всматриваться во тьму впереди. Он подъехал уже к входу в ущелье
и почти той же дорогой,  по  какой  недавно  уехал  отсюда.  Но
теперь  луна  скрылась  за  тяжелыми  облаками,  и  ее  свет не
рассеивал сумрака в ущелье.
     "Они  могут  залезть  поглубже  в  ущелье,  где  узко,   -
рассуждал он, - и дождаться, чтобы я вышел из пещеры, это очень
на них похоже. Подстеречь меня там
-     сущий пустяк. Может быть, сейчас они уже в ущелье".
     Он задумался на минуту. Да, это вполне возможно.
     "Что  ж,  пусть  даже так, - сказал он себе. - Все равно я
поеду. Бизон обежит скалы на выстрел впереди меня. Если они там
залегли и он их не обнаружит, - значит, эти бестии еще  хитрее,
чем я думаю, а я ведь знаю - они не простачки! Ну, а если он их
спугнет, я успею ускакать".
     - Эй, Бизон!
     Собака,   остановившаяся   впереди,  в  нескольких  шагах,
подбежала и помотрела в  лицо  хозяину.  Он  подал  ей  знак  и
произнес только одно слово:
     - Ищи!
     - Собака  ринулась  в  ущелье.  Теперь  она  бежала далеко
впереди, обнюхивая землю. Всадник следовал за ней.
     Так он подъехал к  месту,  где  отвесные  стены  сходились
совсем  близко, их разделяли всего лишь какие-нибудь сто ярдов.
По обе стороны у  подножия  утесов  лежали  большие  глыбы,  за
которыми  свободно  могли  притаиться  люди; за ними можно было
спрятать даже лошадей.
     "Вот самое подходящее место для  трусливого  нападения,  -
подумал   Карлос.   -  Здесь  можно  с  любой  стороны  нанести
предательский удар, даже не очень целясь. Но  Бизон  не  подает
сигнала".
     - Ага!
     Это  короткое восклицание было ответом на чуть слышный лай
собаки. Бизон наскочил на след там, где мулат  и  его  сообщник
свернули  к  середине  ущелья.  Из-за облаков выглянула луна, и
Карлос увидел, что собака мчится по ущелью ко входу в пещеру.
     Хозяин позвал бы ее обратно, но ведь она  не  искала  еще,
нет  ли  кого  за обломками скал, а без этого Карлос не решался
ехать дальше. Но Бизон слишком стремительно несся вперед  -  он
явно  напал  на  свежий  след,  и Карлосу пришло на ум, что его
враги сейчас в пещере.
     Как только он подумал об этом,  Бизон  снова  залаял.  Его
больше  не  было видно, но хозяин знал, что пес уже недалеко от
входа в пещеру и бежит по свежему следу.
     Карлос сдержал коня и  прислушался.  Ехать  дальше  он  не
решался.   Не   решался   и  позвать  собаку.  Если  поблизости
кто-нибудь есть, его голос  услышат.  Оставалось  только  ждать
возвращения собаки или ждать до тех пор, пока он поймет, за кем
Бизон  погнался.  В  конце концов, это может быть и медведь или
какой-нибудь другой дикий зверь.
     Неподвижно  сидел  Карлос  на   коне,   однако   внезапное
нападение  не застигло бы его врасплох. Его верное ружье лежало
поперек  седла,  а  заряд  и  запал  он  проверил  раньше.   Он
прислушивался  к  малейшему  шороху, впивался взглядом в каждое
темное углубление в скалах впереди и по сторонам.
     Он недолго оставался в неизвестности: откуда-то из глубины
ущелья донесся звук, заставивший всадника привскочить в  седле.
Казалось,    сцепились   собаки,   и   на   мгновение   Карлосу
представилось, что Бизон напал на медведя. Но  заблуждение  тут
же  рассеялось:  острый  слух охотника уловил голоса нескольких
собак, и в неистовом шуме драки он различил хриплый лай ищейки.
     Ему сразу все стало ясно. Враги подстерегали его в пещере.
Теперь он был уверен, что шум доносился оттуда.
     Первым его побуждением было повернуть коня и скакать прочь
из ущелья. Однако он остался на месте и прислушался.
     Шум драки не прекращался, но теперь среди  рычанья  и  лая
собак  Карлос  различил  голоса людей, что-то глухо и торопливо
говоривших собакам и друг другу.
     Вдруг все как будто успокоилось, собаки  замолкли,  только
изредка глухо лаяла ищейка. Но вот замолкла и она.
     Тишина  подсказала  Карлосу,  что  Бизон  либо  убит, либо
убежал куда-нибудь от  нападавших  на  него  людей.  Ждать  его
больше не имело смысла. Карлос знал: если Бизон жив, он догонит
хозяина. Уже не раздумывая, он повернул коня и поскакал вниз по
ущелью.

     Глава LVII

     Карлос подъехал к выходу из ущелья и остановился, но не на
открытом  месте, а в тени скал, тех самых скал, за которыми еще
совсем недавно скрывались в засаде его преследователи.  Сидя  в
седле,  он смотрел назад, в ущелье, и прислушивался, не гонятся
ли за ним.
     Вскоре он заметил, что к нему приближается какая-то  тень.
С  радостью  он  узнал  Бизона. И вот уже собака у стремени его
лошади. Наклонившись, Карлос разглядел, что пес жестоко изранен
и истекает кровью. Несколько глубоких ран  зияло  на  боках,  с
плеча  свисал  клок  шкуры,  по  нему сочилась красная струйка.
Бизон едва ковылял; видно было, что он ослабел от потери крови.
     - Друг! - сказал Карлос. -  Ты  спас  мне  сегодня  жизнь,
теперь мой черед - попробую спасти твою.
     С  этими  словами он спешился, взял собаку на руки и снова
взобрался в седло.
     Он сидел, раздумывая, что же ему теперь  делать,  и  зорко
смотрел в ту сторону, откуда ждал преследователей.
     Теперь  он  твердо  знал, кто занял его пещеру. Лай ищейки
сказал ему  яснее  слов:  там  желтолицый  охотник,  и  с  ним,
разумеется,  самбо.  Во всей долине нет другой ищейки - значит,
то лаяла собака Мануэля.
     Минуты шли, а Карлос стоял неподвижно в тени  скал  и  все
раздумывал, куда бы ему направиться.
     "Поеду  к роще и подожду там Антонио. Они не выследят меня
сегодня - ночь будет совсем темная. Все небо затянуло облаками,
луна уже не выглянет. Если они меня не найдут, я  завтра  смогу
там  скрываться весь день. Ну, а выследят - что ж, я еще издали
их увижу,