ния, но они редки. Важная  часть  его
снаряжения - лассо. Что касается торговли, запас товаров у него
невелик  - обычно на каких-нибудь двадцать долларов, не больше.
Несколько мешков с хлебом, выпеченным из муки крупного помола (
индейцы, живущие  в  прерии,  его  очень  любят),  куль  маиса,
коекакие  безделушки,  которыми  украшают  себя индейцы, грубые
серапе, несколько кусков ярко окрашенной домотканной  шерстяной
материи  -  вот  и  весь его товар. Металлическими изделиями он
почти не торгует. Он сам платит за них слишком дорого,  ибо  их
привозят  издалека  и  без  зазрения совести облагают непомерно
высокими пошлинами. Огнестрельным оружием он вовсе не торгует -
индейцам этих прерий его привозят с востока; но испанские ружья
- легкие мушкеты и штуцеры - команчи добывают во время  набегов
на южно-мексиканские города.
     Возвращаясь    из   своего   дорогостоящего   и   опасного
путешествия, охотник привозит сушеное  бизонье  мясо  и  шкуры;
одни  он добыл сам, на охоте, другие выменял у индейцев на свои
товары.
     В обмен на вещи  отдают  и  лошадей,  и  мулов,  и  ослов.
Индейцы  владеют огромными стадами, у иных сотни голов скота, и
почти на всех - мексиканское клеймо. Другими  словами,  индейцы
крадут  их  в  поселениях,  расположенных  в нижнем течении Рио
Гранде, а затем продают в верховьях Рио Гранде, и торговля  эта
считается  совершенно  законной, - по крайней мере, сейчас дело
обстоит так, что ничего тут не поделаешь.
     Охотники на бизонов редко отправляются в  прерии  большими
группами.  Иногда  их собирается много, они берут с собой жен и
детей и кочуют с ними, точно индейское племя. Однако чаще всего
в путь пускаются один-два охотника с лошадьми, мулами и слугами
- вот и вся экспедиция.  Дикие  обитатели  прерий  тревожат  их
меньше,  чем обычных путешественников. Команчи и другие племена
знают,  с  какой  целью  они  пускаются  в  прерию,  и  радушно
принимают  их.  И  при всем этом эти люди с двойной профессией,
полуохотники-полуторгаши, нередко обманывают индейцев  и  плохо
обращаются  с  ними.  Они  передвигаются  на  вьючных мулах и в
повозках, запряженных мулами или быками. Такая повозка -  самый
примитивный   способ  передвижения.  Она  двухколесная;  колеса
вырезаны из тополя и насажены на прочную деревянную ось. Колеса
эти обычно не совсем круглые,  они  скорее  овальные  или  даже
квадратные.  Двойное  дышло  тянется от оси, а сверху водружено
нечто вроде глубокого  четырехугольного  ящика.  Несколько  пар
быков впряжены в это сооружение простейшим способом: деревянную
поперечину, заранее прикрепленную к дышлу, привязывают к рогам.
На  быках  нет  ни  ярма,  ни  сбруи;  налягут быки головами на
поперечину и тянут весь поезд. Придя в движение, деревянная ось
поднимает такой скрип и визг, что никакими словами не  описать.
Лишь  в доме, где много детей всех возрастов и все они кричат в
голос, можно услышать такую чудовищную какофонию; или для этого
надо отправиться в Южную  Мексику,  где  нас  оглушит  подобной
музыкой стадо вопящих обезьян.

     Глава XI

     Примерно  через  неделю  после  праздника  святого  Иоанна
небольшая партия  охотников  на  бизонов  переправлялась  через
Пекос  у  Лесного  брода.  Тут  было всего пять человек: белый,
метис и три чистокровных индейца, а с  ними  несколько  вьючных
мулов  и  три повозки, запряженные быками. Походка индейцев, их
согнутые фигуры, тильмы на плечах и ноги, обутые в сандалии,
-     все говорило о том,  что  это  мирные  индейцы.  То  были
наемные  пеоны Карлоса, единственного белого в этой партии и ее
предводителя.
     Метис, по имени Антонио, был погонщиком мулов, а индейцы -
погонщиками быков; каждый вел свою упряжку, направляя быков при
помощи длинного стрекала.
     Карлос верхом на своем прекрасном вороном коне, закутанный
в плотное серапе, ехал впереди, указывая дорогу. Свой  нарядный
плащ  он  оставил  дома:  жаль  было брать его в такое долгое и
трудное путешествие, а кроме того, индейцы могли польститься на
такой великолепный плащ и,  не  задумываясь,  сняли  бы  с  его
обладателя  скальп. Карлос расстался не только с плащом, но и с
расшитой курткой, алым шарфом и бархатными штанами и теперь был
одет гораздо проще.
     Карлос многого ждал от этой поездки. Никогда прежде он  не
брал  с  собой в прерии столько товаров. Не только три повозки,
каждую из которых тащили четыре быка, но и пять  вьючных  мулов
были нагружены: в повозках
-     хлеб,  маис, испанские бобы, чилийский перец; во вьюках -
серапе,  одеяла,  грубые  шерстяные   ткани,   коекакие   яркие
безделушки,  несколько  испанских  ножей с острыми трехгранными
лезвиями. Только дерзость и  удача  в  праздничных  состязаниях
помогли  Карлосу запастись таким множеством товаров. У него был
золотой, еще два он выиграл, а впридачу молодой  скотовод,  дон
Хуан,  чуть  не силой навязал ему взаймы еще пять, чтобы Карлос
мог основательнее снарядить свою экспедицию.
     Путники благополучно переправились через Пекос и двинулись
к высшей точке Льяно  Эстакадо  -  она  находится  недалеко  от
Лесного  брода. Отлого поднимающееся вверх ущелье привело их на
плоскогорье. Перед ними открылась ровная, однообразная прерия -
нигде ни кустика,  ни  рытвины,  ни  единой  черточки,  которая
служила бы приметой в пути.
     Но Карлосу не нужны были путеводные приметы. Он знал Льяно
Эстакадо,  как  ни  один  человек на свете. Он повернул коня на
юго-восток, и караван тронулся. Карлос держал путь в  Луизиану,
к  одному  из  главных  рукавов  Ред-Ривер,  - он слышал, что в
последние  годы  там  бывало  много  бизонов.  Карлос   впервые
направлялся  в  эти  края;  чаще всего он охотился и торговал в
Техасе, по верхним притокам Брасоса и Колорадо. Но землями,  по
которым   текли   эти   реки,   теперь  окончательно  завладели
могущественное племя команчей и их союзники  -  киава,  липаны,
тонкевы. Индейцам никто не мешал преследовать бизонов, и они не
давали   своей  дичи  передышки.  Животные  стали  пугливы,  не
подпускали человека близко, и стада их заметно поредели.
     Не  то  -  в  бассейне  Ред-Ривер.   Это   уже   вражеская
территория. Время от времени здесь охотятся вако, пане, осаджи,
изредка  тут  появляются отряды кикапу, чероки и других племен,
кочующих к востоку от Льяно Эстакадо. Подчас  дело  доходит  до
кровавых   стычек;   враждебные   племена  вынуждены  держаться
подальше друг от друга, поэтому  то  одна,  то  другая  сторона
упускает   охотничий   сезон,  и  бизонов  никто  не  тревожит.
Известно, что на нейтральной земле - земле вражды - в  изобилии
водятся  бизоны и всякая другая дичь, и она не так пуглива, как
в других местах.
     Карлос знал все это, вот почему  он  и  решился  снарядить
экспедицию  к  верховьям  Ред-Ривер,  которая  берет  начало на
востоке Льяно Эстакадо, а  вовсе  не  в  Скалистых  горах,  как
показывает карта.
     И  Карлос  и  метис  Антонио хорошо вооружены для охоты на
бизонов; из трех пеонов два  тоже  искусные  охотники.  У  всех
луки,  копья - они всего удобнее для этой охоты. Однако в одной
из  повозок   спрятано   также   и   огнестрельное   оружие   -
длинноствольное  коричневое ружье американского образца. Карлос
хранил его совсем для  другой  дичи  и  прекрасно  умел  с  ним
обращаться.  Но как оно попало в руки мексиканского охотника на
бизонов? Вспомните,  Карлос  по  происхождению  не  мексиканец.
Ружье это - семейная реликвия. Оно принадлежало отцу охотника.
     Мы  не  станем  следовать  по  пятам  за  Карлосом  и  его
караваном,  не  станем  наблюдать   за   каждым   шагом   этого
удивительного   путешествия   по   пустынной   прерии.  Однажды
охотникам пришлось совершить дневной переход в  семьдесят  миль
по  безводной  пустыне.  Но  Карлос  не  впервые вел караван по
местам, где нет ни капли воды, и уже знал, как не потерять  при
этом ни одного быка или мула.
     Он  путешествовал  так.  У  последнего водоема давал быкам
напиться вволю; под вечер отправлялись в путь и шли  до  света;
затем  Карлос  делал  двухчасовую  стоянку, и животные паслись,
пока на траве еще лежала роса. Потом снова  долгий  переход  до
полудня  и  снова  отдых  -  три-четыре  часа, пока не наступит
вечерняя прохлада; тогда партия снова пускается в путь, и  лишь
к  ночи  заканчивается  этот  дневной переход. Еще и сейчас так
путешествуют обычно в пустынях  Чиуауа,  Соноры  и  в  Северной
Мексике.
     Через несколько дней Карлос со своими спутниками спустился
по восточному  склону  с  высокого  нагорья  и  достиг  притока
Ред-Ривер. Здесь  все  выглядело  совсем  по-другому  -  вокруг
расстилалась  волнистая прерия. Все линии здесь мягки и плавны;
холмы с закругленными вершинами и отлогими склонами переходят в
зеленые  долины,  а  по  ним  струятся  и  сверкают  на  солнце
прозрачные  ручьи.  Там  и тут вдоль берегов раскинулись рощи -
пышно разрослись вечнозеленые дубы, красавицыпеканы с  вкусными
продолговатыми  орешками  и  серебристые  тополя.  На пригорках
кое-где высятся могучие деревья - они растут  поодаль  друг  от
друга,  и  кажется,  что  их  насадила  рука  человека.  У  них
раскидистые, пышные кроны, а  по  светлым  перистым  листьям  и
длинным  коричневым  стручкам, свисающим с ветвей, сразу видно,
что это и есть знаменитая американская  акация.  В  низинах,  у
ручья,  виднеется  красная  шелковица,  тут и там цветет нежным
сиреневым цветом китайское дерево. И  холмы  и  долины  устланы
богатым   ярко-зеленым   ковром  невысокой  бизоньей  травы,  и
кажется, будто это недавно  скошенный  луг  покрывается  новой,
молодой  зеленью.  Чудесные места! Неудивительно, что они стали
излюбленным пастбищем бизонов.
     Вступив в этот благословенный край, Карлос вскоре напал на
след бизонов: всюду попадались протоптанные ими тропы, водопои,
деревья с ободранной  корой.  На  следующее  утро  он  оказался
посреди  огромного  стада;  бизоны  спокойно,  как обыкновенные
коровы, бродили по полю и  не  спеша  щипали  траву.  Они  были
совсем   не  пугливы  и  даже  не  подумали  скрыться  при  его
приближении.
     Вот он и достиг цели. Это была его огромная, богата ферма,
его собственное стадо - да, это  стадо  принадлежало  ему,  как
всякому  другому,  -  и  теперь  Карлосу оставалось только бить
бизонов и заготовлять впрок мясо и шкуры.
     Что же касается торговли с  индейцами,  то  это  было  еще
впереди.  Карлос  не  сомневался,  что за время охоты он не раз
повстречается с ними.
     Как все, кто бродит по прериям,  будь  то  трапперы13  или
индейцы,  Карлос  живо  чувствовал красоту окружающей природы и
выбрал живописный уголок для лагеря. То  была  поросшая  густой
травой низина, где под сенью пекан, шелковиц, дикого китайского
дерева струился чистый, прозрачный ручей.
     В теннистой роще Карлос поставил повозки и разбил палатку.

     Глава XII

     Карлос  начал  охотиться,  и  охота его была необыкновенно
удачна. В первые два дня он убил не меньше двадцати  бизонов  и
всех  их  доставил  в  лагерь.  Карлос  и  Антонио преследовали
животных и били их, а два пеона свежевали туши, разрезали их на
части и отвозили на стоянку.  Тут  за  дело  принимался  третий
пеон:  он  вялил мясо - разрезал его на тонкие ломти и сушил их
на солнце.
     Охота обещала быть прибыльной. Карлос не  сомневался,  что
добудет столько мяса, сколько сможет увезти с собой, и солидный
запас  шкур.  Все  это  у  него быстро раскупят в городах Новой
Мексики.
     Однако на третий день  охотники  заметили,  что  поведение
бизонов изменились: они вдруг стали неспокойны и пугливы. Время
от  времени  мимо  во  всю  прыть  проносились огромные стада -
казалось, они охвачены страхом или спасаются от  преследования.
Но это не Карлос с Антонио испугали их. Кто же тогда обратил их
в бегство?
     Карлос  рассудил,  что  неподалеку  охотится  какое-нибудь
индейское племя. И он оказался  прав.  Поднявшись  на  гору,  с
которой  открывалась  вся  эта  живописная  долина,  он заметил
индейский лагерь. Около пятидесяти  вигвамов,  словно  палатки,
выстроилось  вдоль  ручья  у  самого  края долины. Вигвамы были
конической  формы:  поставленные  наклонно   по   кругу   жерди
сходились,  их  связывали  и  полученный  таким  образом каркас
покрывали бизоньими шкурами.
     - Это вигвамы вако! - тотчас сказал  Карлос:  у  него  был
наметанный глаз.
     - Откуда  вы  знаете,  хозяин?  -  спросил Антонио. Он был
далеко не так опытен, как Карлос, который всю жизнь,  с  самого
детства, провел в прериях.
     - По вигвамам видно.
     - А  я  думал,  это  команчи.  Я  видел такие же вигвамы у
"пожирателей бизонов".
     - Нет, Антонио, - возразил Карлос. -  В  вигваме  команчей
жерди  плотно  соединены и доверху покрыты шкурами, для дыма не
остается выхода. А здесь,  видишь,  совсем  не  так.  Нет,  это
вигвамы вако. Правда, они союзники команчей.
     Так  оно  и  было. Жерди наверху сходились неплотно, и для
дыма оставалось  отверстие,  поэтому  вигвам  вако  походил  на
конус, но на усеченный и этим отличался от вигвама команчей.
     - Вако  не  враждуют с нами, - заметил охотник. - Я думаю,
нам нечего их опасаться. Уверен,  что  они  будут  торговать  с
нами. Но где же они?
     Охотник  задавал  себе  этот вопрос потому, что, оглядывая
лагерь, он не увидел там ни мужчин, ни  женщин,  ни  детей,  ни
животных  -  ни  одного  живого  существа.  Но  это не мог быть
покинутый лагерь. Индейцы никогда не бросят такие  вигвамы;  во
всяком случае, они не оставят такие прекрасные шкуры. Нет, они,
наверно,  где-то  по-соседству: должно быть, преследуют бизонов
среди больших холмов.
     Карлос угадал. Разглядывая  сверху  лагерь,  они  услыхали
громкие  крики, и через минуту неподалеку, на холмах, показался
большой отряд - несколько сот всадников. Они ехали медленно, но
их взмыленные кони тяжело дышали -  очевидно,  только  что  они
скакали во весь опор. Вскоре за ними появился другой, еще более
многочисленный  отряд.  Тут  были  лошади  и  мулы, нагруженные
огромными коричневыми вьюками - с бизоньим мясом, завернутым  в
косматые шкуры. Этот караван вели женщины и мальчики-подростки,
а следом бежали собаки и крикливые ребятишки.
     Они  подходили к лагерю с противоположной стороны, поэтому
Карлос и Антонио до поры до времени оставались незамеченными.
     Первый отряд индейцев спешился среди  вигвамов,  и  тотчас
кто-то  острым  взглядом  разглядел  над  вершиной холма головы
охотников. Раздался предостерегающий клич - и в  мгновение  ока
все  уже  снова  были  на конях и в боевой готовности. Двое или
трое поскакали ко второму каравану, который еще не успел  дойти
до  лагеря; другие, видимо встревоженные, переезжали с места на
место.
     Они  явно  опасались,  что  к  ним  подкрались  пане,   их
смертельные враги.
     Но  Карлос  тут же рассеял их опасения. Он дал шпоры коню,
выехал на гребень холма и остановился на виду у индейцев. Потом
он подал несколько хорощо известных ему знаков, крикнул во весь
голос: "Amigo! "14 - и они успокоились. Вперед  выехал  молодой
индеец  и  поскакал  на холм. Он приблизился как раз настолько,
чтоб можно было разговаривать, и остановился; они
     объснлись   отчасти   с   помощью   знаков,   отчасти   на
исковерканном  испанском  языке  и прекрасно поняли друг друга.
Индеец поскакал обратно; вскоре он снова вернулся  и  пригласил
охотника и его товарища в лагерь.
     Карлос,  разумеется,  принял  это  любезное приглашение, и
через несколько минут они с Антонио уже ели свежее бизонье мясо
и мирно разговаривали с хозяевами.
     Вождь - рослый, красивый индеец, - очевидно, обладал  всей
полнотой  власти; он особенно дружелюбно принял Карлоса и очень
обрадовался, узнав, что  у  него  много  товаров.  Он  пообещал
назавтра  же с утра побывать в лагере Карлоса и разрешил своему
племени вести с ним торговлю. Как  и  предполагал  охотник,  то
было благородное племя вако, один из самых благородных народов,
населяющих прерии.
     Карлос  вернулся  в свой лагерь в превосходном настроении.
Теперь он обменяет свои товары на мулов - так обещал вождь, - а
ведь прежде всего за ними он и отправился в прерию.
     Утром, как и было условлено, явились индейцы во  главе  со
своим  вождем;  небольшую  низину, где охотник раскинул лагерь,
заполнили мужчины,  женщины  и  дети.  Тюки  были  распакованы,
товары  выложены  напоказ,  и  весь  день  прошел  в оживленной
торговле. Карлос убедился  в  безукоризненной  честности  своих
покупателей, а под вечер, когда они разъехались, весь его товар
был  распродан  без остатка. Зато неподалеку, в долине, паслись
на приколе мулы, не  меньше  тридцати  голов.  Все  они  теперь
принадлежали  охотнику  на  бизонов.  Не  зря  потратил он свои
восемь золотых!
     Они принесут ему доход не только по возвращении домой, они
пригодятся и в пути:  всех  до  одного  он  навьючит  бизоньими
шкурами и вяленым мясом.
     Да,  экспедиция  оказалась  удачной.  Карлос размечтался о
будущем богатстве, и в душе его вспыхнула надежда, что настанет
день, когда он будет вправе просить руки прекрасной Каталины.
     Если уж он разбогатеет, даже  дон  Амбросио,  пожалуй,  не

мечты Карлоса, охотника на бизонов, и ему снились чудесные сны.

     Глава XIII

     На следующий день он охотился с еще  большим  пылом.  Ведь
теперь  можно  вывезти  всю  добычу, как бы велика она не была.
Нечего опасаться, что придется  оставить  в  прерии  шкуры  или
вяленое  мясо. У него теперь тридцать пять мулов, считая и тех,
с которыми он сюда пришел, да три повозки - он сможет перевезти
солидный груз, на многие сотни долларов.
     Ему удалось  получить  у  индейцев  даже  несколько  шкур,
которые служили им одеждой. За них он отдавал индейцам все, что
им  нравилось.  Даже  пуговицы со своей куртки и с курток своих
людей, золотые ленты и сверкающую тесьму с сомбреро - все,  что
блестело.
     Карлос  готов  был  отдать  все,  только,  разумеется,  не
оружие. Да индейцев оно и не прельщало. У них были почти  такие
же  луки  и лассо, и они умели мастерить их сами. Они, конечно,
купили бы ружье, но то была память, и Карлос не променял бы его
даже на два десятка мулов.
     Еще день-два Карлос продолжал охотиться. Он заметил, что с
каждым  часом  бизоны  становятся   все   более   неспокойными,
пугливыми. Он видел также, что стада их бежали с севера, а ведь
вако  охотились южнее его лагеря. Нет, животные спасались не от
них. Тогда от кого же?
     Настала третья ночь после торговли с индейцами;  Карлос  и
его люди уснули. На часах стоял Антонио, а в полночь его должен
был сменить один из пеонов.
     Метиса клонило ко сну. Он устал от погони за бизонами; ему
оставалось  стоять на страже еще полчаса, и он из последних сил
боролся с одолевавшей его дремотой, как вдруг  с  той  стороны,
где паслись мулы, донеслось фырканье.
     Антонио  мгновенно очнулся. Он приложил ухо к земле и стал
слушать. С той стороны снова послышалось фырканье,  теперь  уже
громче, потом - раз за разом - еще и еще...
     "Что  бы  это  значило?  Койоты?  А,  может, медведь? Надо
будить хозяина", - подумал Антонио.
     Неслышно подойдя к спящему Карлосу, Антонио тронул его  за
плечо.  Достаточно  было  легкого  прикосновения  -  и охотник,
схватив ружье, вскочил на ноги. Он всегда брался за это  оружие
в  случае опасности, когда грозило нападение индейцев; луком же
он пользовался только на охоте.
     Обменявшись  несколькими  короткими  словами,  Антонио   и
Карлос  разбудили пеонов, и все пятеро приготовились к бою. Они
не выходили из-за  повозок,  сдвинутых  так,  что  образовалось
нечто  вроде  небольшого  треугольного  загона.  Высокие кузова
могли служить надежной защитой от стрел;  костра  не  зажигали,
поэтому  со  стороны  лагерь совсем не был заметен. Кроме того,
повозки стояли в густой тени шелковиц, которые скрывали  лагерь
от  посторонних  взглядов;