уда его изгнали  голод
и засуха. Лев колебался. Рычал. Злобно помахивал хвостом; затем  приблизился
к утесу, втянул в ноздри воздух.  Запахи  были  слабые,  они  поднимались  и
рассеивались, прежде чем осесть, легкий ветерок относил их к реке. Лев  едва
различал запах дыма, еще слабее запах жареного мяса и вовсе не  почувствовал
запаха людей; он не видел ничего, кроме прыгающих огоньков, красных и желтых
отсветов, которые то  вырастали,  то  уменьшались,  расстилались  по  земле,
исчезали в тени дымовой завесы. Но эти огоньки не напомнили ему ни о добыче,
ни о победах над  врагом.  Охваченный  тоской  и  голодом,  он  открыл  свою
огромную пасть, откуда раздался страшный рев...
   Нао видел, как лев-великан ушел в темноту на поиски другой добычи.
   - Ни один зверь нам не страшен! - воскликнул вождь с вызывающим смехом.
   Нам, повернувшись спиной к костру, стал  всматриваться  в  другой  берег,
куда достигал луч света, отраженный водой. Протянув руку, юноша прошептал:
   - Сын Леопарда, там люди.
   Тяжесть опустилась на грудь вождя; все трое напрягли слух  и  зрение.  Но
берега были пустынны; слышны были лишь  всплески  воды  да  шелест  травы  и
ветвей.
   - Не ошибся ли Нам? - спросил Нао.
   - Нам не ошибся, он видел человеческие тела среди деревьев. Их было двое,
- ответил молодой воин.
   Вождь больше не сомневался. Сердце его затрепетало от радостной  надежды.
Он сказал совсем тихо:
   - Мы в стране уламров. Ты  видел  охотников  или  разведчиков,  посланных
Фаумом.
   И он выпрямился во весь свой рост. К чему прятаться? Ведь люди -  кем  бы
они ни были, друзьями или врагами, - отлично  понимают  значение  огня.  Его
голос разбудил тишину ночи.
   - Я - Нао, сын Леопарда! Я завоевал для уламров  огонь!  Пусть  покажутся
посланцы Фаума.
   Но кругом было тихо и пустынно.
   - Пусть покажутся посланцы Фаума! - повторил  вождь.  -  Пусть  посмотрят
сюда, они узнают Нао, Нама и Гава. Они будут желанными гостями у костра.
   Все трое встали перед красным огнем, их  освещенные  силуэты  были  видны
издалека, воины испустили призывный клич уламров.
   Ни звука в ответ. Это молчание предвещало опасность.
   Нао сердито воскликнул:
   - Это - враги!
   Нам и Гав и сами догадались об этом. Радость, только что  наполнявшая  их
сердца, рассеялась, как дым. Новая опасность казалась особенно грозной в эту
ночь, когда цель была уже близка. И эта опасность могла исходить  только  от
людей. В этих местах,  по  соседству  с  Большим  болотом,  воины  не  могли
встретить никого, кроме людей своего племени.
   Быть может, на уламров напали победители Фаума? Может  быть,  уламры  уже
более не существуют?
   Нао представил себе Гаммлу побежденной или мертвой. Он заскрежетал зубами
и погрозил своей палицей противоположному берегу  реки,  затем,  удрученный,
присел на корточки у костра, размышляя и выжидая...
   Завеса туч раскрылась на востоке. В глубине саванны  показалась  луна,  в
последней четверти, красная, окутанная дымкой. Хотя свет от  нее  был  очень
слаб, все же он разрывал глубины мрака. Бегство, о котором  помышлял  вождь,
становилось невозможным, тем более если те люди, что  спрятались  на  другом
берегу, многочисленны и расставили засады.
   Нао услышал шорох. Пригнувшись к земле, он  рассмотрел  фигуру  человека.
Сердце его вздрогнуло, как под ударом  дротика.  Сомнений  больше  не  было.
Спрятавшиеся люди были из племени уламров.
   Но  Нао  предпочел  бы  встретиться  с  пожирателями  людей  или   рыжими
карликами. Он узнал волосатого Аго.

   Х
   Волосатый Аго
   С сильно бьющимся сердцем Нао вспомнил, как Аго  и  его  братья  восстали
против Фаума и поклялись завоевать огонь.
   Угроза сверкала тогда в их круглых глазах, сила и жестокость сопровождали
их жесты.
   Все племя трепетало при звуке их голосов. Каждый из них мог соперничать в
силе с Фаумом. Аго и его братья с их  крепкими  телами,  волосатыми,  как  у
серого медведя, с их огромными  руками,  крепкими,  как  ветви  дуба,  с  их
хитростью, ловкостью и храбростью стоили десятерых воинов.  И  при  мысли  о
всех тех,  кого  эти  люди  убили  или  кому  поломали  кости,  Нао  охватил
безграничный гнев.
   Как победить их? Он, сын Леопарда, считал себя равным Аго...
   После стольких побед его уверенность в себе была непоколебима. Но  Нам  и
Гав - разве их можно сравнить с братьями Аго.
   Нао не замедлил принять решение: оно было столь же  быстрым,  как  прыжок
оленя, настигнутого в убежище.
   - Нам спустится первым, - приказал вождь, - затем  Гав.  Они  захватят  с
собой копье и дротики, я сброшу им палицы, когда они будут у подножия скалы.
Я один понесу клетки с огнем.
   Несмотря на таинственные камни,  полученные  от  вахов,  Нао  не  решался
расстаться с завоеванным огнем.
   Нам и Гав поняли, что надо опередить  Аго  и  его  братьев  и  раньше  их
попасть в становище уламров.
   Они поспешно собрали оружие. Нам стал спускаться с  крутого  откоса;  Гав
следовал за ним на расстоянии двух человеческих тел. Теперь их  задача  была
более трудной, чем при подъеме на скалу, - обманчивый свет,  внезапные  тени
затрудняли спуск; приходилось спускаться  в  пустоту,  отыскивать  невидимые
углубления, прилепляться прямо к скале.
   Когда Нам уже почти спустился с берега, раздался крик  совы,  затем  крик
оленя, завывание выпи. Наклонившись, Нао среди  тростников  увидел  Аго.  Он
примчался, как молния; сейчас же появились его братья - один с юга, другой с
востока.
   Нам был уже на земле. Сердце Нао наполнилось скорбью и волнением.  Он  не
знал, что делать, - бросить ли Наму палицу, или позвать его обратно.
   Молодой воин был более подвижен и ловок, чем сыновья Зубра,  но  так  как
они все устремились к скале, то Нам должен будет проскользнуть мимо  них  на
расстоянии полета копья. Нао недолго колебался, он крикнул:
   - Я не брошу палицу Наму. Она обременит его бег! Пусть  он  бежит.  Пусть
предупредит уламров, что мы ждем их здесь с огнем.
   Нам  повиновался,  дрожа  от  страха  перед  грозными   братьями.   После
нескольких прыжков он оступился, но снова выправился и побежал.  Нао,  видя,
что враг уже близко, приказал Наму вернуться.
   Один из братьев Аго, что был попроворней,  метнул  копье.  Оно  проткнуло
руку молодого воина, когда он  начал  влезать  на  скалу,  другой  с  криком
набросился на Нама, чтобы его растерзать.  Нао  был  начеку.  С  необычайной
силой бросил он камень. Описав в  полумраке  дугу,  камень  раздробил  бедро
нападающему, тот упал. Прежде чем сын Леопарда поднял второй камень, раненый
с  гневным  рычанием  исчез  в  кустарнике.  Затем  наступила  тишина.   Аго
направился к брату, осмотрел рану. Гав помог Наму взобраться на утес.
   Нао стоял, освещенный двойным светом - костра и луны,  -  держа  наготове
обеими руками тяжелую глыбу гранита.
   Он заговорил первый:
   - Разве сыновья Зубра не из того же племени, что Нао, Нам и  Гав?  Почему
же они нападают на нас, как на врагов?
   Волосатый Аго вышел из засады. Издав воинственный клич, он ответил:
   - Вы станете друзьями Аго, если дадите ему  огонь,  если  же  -  нет,  он
поступит с вами, как с оленями!
   Ужасная усмешка раздвинула его челюсти; его грудь была так широка, что на
ней могла бы улечься пантера.
   Сын Леопарда воскликнул:
   - Нао завоевал огонь и отнял его у пожирателей людей! Он разделит с  вами
огонь, когда придет в орду!
   - Мы хотим получить огонь теперь же... Аго получит Гаммлу, а Нао - третью
часть охоты и добычи.
   Сын Леопарда задрожал от гнева.
   - Почему Аго получит Гаммлу? Разве он завоевал огонь?!  Все  племя  будет
смеяться над Аго!
   - Аго сильнее Нао! Он  распорет  копьем  ему  живот  и  переломает  кости
палицей.
   - Нао убил серого медведя и тигрицу, он убил десять  человек  из  племени
пожирателей людей и двадцать рыжих карликов. Нао убьет Аго!
   - Пусть Нао спустится на равнину.
   - Если бы Аго пришел один, Нао сразился бы с ним!
   Раздался смех Аго, похожий на рев.
   - Никто из вас не увидит Большого болота!
   Оба замолчали. Нао сравнивал тонкие  торсы  Нама  и  Гава  со  страшными,
сильными телами сыновей Зубра. Но разве он уже  не  одержал  первую  победу?
Если Нам и ранен, то ведь один из трех братьев тоже не способен преследовать
врага?!
   Кровь текла из руки Нама. Вождь приложил к ране пепел и покрыл ее травой.
   В то время как глаза его наблюдали за врагом, он обдумывал план действий.
Трудно обмануть бдительность Аго и его братьев. У них хорошее зрение и слух,
они неутомимы и обладают большим дыханием, хотя  в  быстроте  бега  уступают
Наму и Гаву. Только сын Леопарда равен им по выносливости.
   Мысли Нао были отрывочны, но  инстинкт,  собрав  их  воедино,  придал  им
связность.
   Таким образом, Нао легко представил себе все подробности бегства и битвы,
он был уже опять весь в действии, хотя оставался еще  неподвижным,  сидя  на
корточках в медном свете огня; наконец он поднялся, хитрая улыбка скользнула
по его лицу; в нетерпении он рыл землю ногой, как  будто  вместо  пальцев  у
него было копыто.
   Прежде всего надо  потушить  костер,  дабы  сыновья  Зубра,  если  они  и
победят, не могли бы получить ни Гаммлу, ни третью часть добычи.
   Нао бросил в реку самые большие головешки; с помощью  товарищей  он  убил
огонь землей и камнями, оставив в живых лишь  маленькое  пламя  в  одной  из
клеток, затем уламры начали спускаться с утеса. На этот раз первым спускался
Гав. На высоте двух  человеческих  тел  от  земли  в  скале  имелся  выступ,
достаточно широкий, чтобы там можно  было  встать  и,  сохраняя  равновесие,
метать оттуда копья. Гав должен был занять этот выступ.
   Молодой уламр тотчас же это выполнил. Когда он достиг  указанного  места,
он негромко крикнул, чтобы известить вождя.
   Сыновья Зубра приготовились к бою. Аго с дротиком в руке повернулся лицом
к скале, раненый воин стоял, опираясь на  куст,  держа  наготове  оружие,  а
третий брат, Рук, находясь ближе всех, ходил взад и  вперед.  Стоя  на  краю
утеса, Нао следил за действиями противника. Выбрав момент, когда Рук подошел
поближе, он метнул дротик. Дальность его полета удивила сына Зубра,  но  все
же дротик не долетел до цели на несколько локтей. Камень, который Нао  затем
бросил, упал еще дальше от цели. Рук закричал насмешливо:
   - Сын Леопарда слеп и глуп!
   Полный презрения, Рук погрозил ему своей палицей.  Ловким  движением  Нао
схватил то странное оружие, владеть которым он  научился  у  вахов,  и  стал
быстро вращать его над головой.  Рук,  уверенный  в  том,  что  это  простая
угроза, не обратил на нее внимания, продолжая  расхаживать  под  скалою.  Он
даже отвернулся от Нао и потому не заметил дротика. Еще мгновение  -  и  его
рука оказалась пронзенной между большим и указательным пальцами. С  яростным
криком он выронил палицу. Косматые братья были поражены.  Они  не  понимали,
как мог Нао бросить дротик на такое большое расстояние.
   Чувствуя страх перед этим таинственным оружием, все трое  отступили.  Рук
мог держать теперь палицу только левой рукой. Между тем  Нао  воспользовался
их замешательством, чтобы помочь Наму спуститься. Шесть человек очутились на
равнине, друг против друга, настороженные, полные  ненависти.  Сын  Леопарда
повернул вправо, где проход был шире и удобнее. Аго преградил ему путь.  Его
круглые глаза следили за каждым движением вождя уламров. Он  прекрасно  умел
увертываться от  копий  и  дротиков  и  поэтому  смело  надвигался  на  Нао,
уверенный в том, что тот  непременно  промахнется  и  тем  даст  возможность
подоспеть Руку. Но Нао, сделав неожиданный поворот,  устремился  к  третьему
брату, который стоял, опершись на копье.
   Это движение вынудило Аго и Рука броситься  на  запад,  открывая  проход:
уламры воспользовались этим и пустились в бегство. Окружение было прорвано!
   - Огонь не достанется сыновьям Зубра! - крикнул вождь звонким голосом.  -
Нао получит Гаммлу!
   Все трое бежали по  пустынной  равнине.  Путь  к  становищу  уламров  был
открыт. Но Нао отлично понимал, что дело не обойдется без решительной битвы.
Двое волосатых были ранены. Отказаться от сражения - значило дать  им  время
оправиться, и тогда одолеть их будет труднее.
   Несмотря на рану, Нам не отставал от товарищей.
   Все трое опередили неприятеля больше  чем  на  тысячу  шагов.  Здесь  Нао
остановился, передал огонь Гаву и сказал:
   - Бегите не останавливаясь на запад, пока я вас не догоню!
   Уламры продолжали бежать с прежней скоростью. Вождь замедлил шаг.  Вскоре
он повернул на волосатых братьев, угрожая  им  своим  новым  оружием.  Затем
обогнул их справа и направился обратно к реке. Аго понял его  намерение.  Он
издал рычание льва и бросился с Руком на помощь раненому.  Отчаяние  придало
ему силы, он почти не отставал от Нао. Но ему мешал его рост. Сын  Леопарда,
как будто созданный для бега, опередил противника на триста  шагов  и  скоро
очутился лицом к лицу  с  третьим  братом.  Тот  поджидал  его,  угрожающий,
разъяренный. Он бросил в Нао дротик, но, плохо сохраняя равновесие, не попал
в цель. Нао набросился на него.
   Сила и ловкость волосатого были таковы, что, несмотря на  свою  рану,  он
легко мог бы подмять под себя Нама и Гава. Чтобы сразить  Нао,  который  был
выше его ростом, он с такой силой замахнулся палицей, что едва удержался  на
ногах. Оружие противника ударило его по голове и уложило  на  месте,  второй
удар раздробил ему позвоночник.
   Аго был еще в ста шагах: Рук, ослабевший от потери крови,  которая  текла
из руки, отставал от брата. Оба бежали  к  цели,  как  носороги,  увлекаемые
глухим инстинктом, даже забыв об осторожности.
   Поставив одну ногу на побежденного, сын Леопарда ждал их, подняв  палицу.
Подбежав ближе, Аго сделал прыжок. Нао уклонился  в  сторону  и  кинулся  на
Рука. Сильным движением он выбил оружие из левой руки противника и ударом по
черепу уложил второго брата.
   Затем, отступив перед Аго, он крикнул:
   - Где твои братья, сын Зубра? Я убил их так же, как убил серого  медведя,
тигрицу и пожирателей людей! Нао теперь свободен, как ветер! Его ноги  легче
твоих, его дыхание, как у оленя!
   Отбежав немного, он остановился и снова крикнул: "Нао не  хочет  убегать.
Этой ночью он возьмет твою жизнь или отдаст свою".
   Уламр  прицелился  дротиком  в  сына  Зубра,  но  тот  пригнулся;  оружие
просвистело над его головой.
   - Нао умрет! - прорычал Аго.
   Он не спешил: он знал, что противник волен принять или отказаться от боя.
Он шел крадучись. Каждое его движение выдавало в  нем  зверя,  его  копье  и
палица несли смерть. Несмотря на поражение  братьев,  он  не  боялся  своего
ловкого и сильного противника. Он был сильнее своих братьев и до сих пор  не
знал  поражений.  Ни  человек,  ни  животное  не  уходили  от  него  живыми.
Подкравшись к Нао, он метнул в него копье.
   Он сделал это потому, что надо было так сделать; его не удивило, что  Нао
избежал удара. И он сам тоже с легкостью увильнул от копья уламра. Теперь  у
обоих остались только палицы; они поднялись разом;  обе  были  из  дуба.  На
палице Аго было три сучка, от долгого употребления она хорошо отшлифовалась,
блестела при свете луны; палица Нао была более круглой.
   Аго первый нанес удар. Но не со всей силой: он рассчитывал превзойти сына
Леопарда иным путем. Нао без труда отразил удар  и  в  свою  очередь  ударил
наотмашь. Палицы стукнулись друг о  друга  и  затрещали.  Тогда  Аго  сделал
прыжок вправо и нанес удар  необычайной  силы,  но  промахнулся;  Нао  успел
увильнуть. Его ответный удар был таков, что сам Фаум покачнулся бы на месте,
но ноги Аго точно вросли в землю; он только слегка откинулся назад.
   Противники снова стояли лицом к лицу, оба невредимые, будто они  вовсе  и
не сражались. Но внутри у них все клокотало! Теперь каждый из них знал  силу
своего противника, знал, что каждое пропущенное мгновение  или  неосторожный
жест может его погубить.
   Аго снова вступил в борьбу. Вся сила его сосредоточивалась  в  руках:  он
без всяких уловок рубанул палицей сверху.
   Нао отвратил удар, но сучковатая дубина противника успела провести на его
плече широкую царапину. Хлынула кровь и обагрила его руку; Аго, уверенный  в
том, что его победа теперь обеспечена, размахнулся с удвоенной силой.
   Издав зловещий крик, Нао дал отпор. Череп Аго зазвенел, как будто он  был
из дуба, волосатое тело покачнулось; второй удар поверг Аго на землю.
   - Гаммла не достанется Аго! - закричал победитель. - Аго не увидит больше
своего племени, не увидит Большого болота и никогда не согреет своего тела у
огня!
   Аго встал на ноги. Его  крепкая  голова  была  окровавлена,  правая  рука
висела, как сломанная ветвь, ноги ослабли. Но упорная жажда жизни  светилась
в его глазах. Подняв  палицу  здоровой  левой  рукой,  он  в  последний  раз
взмахнул ею над головой, но прежде чем она опустилась, Нао выбил ее  из  рук
врага, и она упала в десяти шагах от него.
   Аго ждал смерти. Он уже считал себя мертвым, ибо знал,  что  поражение  -
это смерть. Он с гордостью вспомнил всех, кого он убил, прежде чем погибнуть
самому.
   - Аго не щадил своих врагов! - сказал он. -  Он  никогда  не  оставлял  в
живых тех, кто оспаривал у него добычу. Все уламры содрогались перед Аго!
   Он не просил пощады и даже не застонал,  когда  первый  смертельный  удар
обрушился на его голову. Его сознание погасло, оставалось живым  только  его
теплое  тело,  последние  вздрагивания  которого  второй  удар  Нао  погасил
навсегда.
   Покончив с Аго, Нао добил двух его братьев, казалось, будто сила  сыновей
Зубра вселилась в него. Обернувшись к реке, он слушал, как  бурно  колотится
его сердце.

   XI
   Во тьме веков
   Каждый вечер  уламры  со  страхом  ждали  захода  солнца.  Когда  в  небе
оставались одни лишь звезды или луна пряталась в  облаках,  они  чувствовали
себя слабыми и жалкими.
   Сбившись в кучу, в сумраке пещеры или  под  выступами  скал  во  мраке  и
холоде, они думали об огне, который питал их своей теплотой и отгонял от них
хищных животных.
   Дозорные все  время  держали  оружие  наготове;  их  изнуряли  постоянная
бдительность и страх. Они знали, что могут быть застигнуты врасплох,  прежде
чем успеют нанести удар. Недавно медведь задрал одного воина и двух  женщин,
волки и леопарды похитили нескольких детей.  Много  мужчин  было  ранено  во
время ночных схваток.
   Наступила зима. Северный ветер метал  свои  копья;  мороз  кусал  острыми
зубами.  Однажды  ночью  вождь  племени  Фаум  в  битве  со  львом   потерял
способность владеть правой рукой. Искалеченный, он лишился уважения уламров.
Среди племени возникли раздоры. Гум не хотел больше  подчиняться  Фауму.  Му
требовал  себе  первенства  среди  племени.  Каждый  из   них   имел   своих
сторонников, лишь немногие оставались верными Фауму. Однако до кровопролития
дело не дошло, ибо все устали. Старый Гун упрекал уламров в слабости; в  ней
был корень всех зол. Слова его находили сочувственный отклик. В часы сумрака
уламры жестоко сожалели  об  ушедших  воинах.  Прошло  уже  много  лун,  они
отчаялись увидеть когда-нибудь Нао, Гава и Нама или сыновей Зубра! Много раз
племя посылало  разведчиков,  те  возвращались,  не  найдя  никаких  следов.
Отчаяние сжало сердце уламров: шесть воинов погибли в когтях  хищников,  под
топорами людей или умерли с голоду. Уламры не  увидят  больше  спасительного
огня!
   Только женщины сохраняли еще смутную  надежду;  выносливость  и  терпение
поддерживали в них бодрость. Гаммла была одна из наиболее сильных и  смелых.
Ни холод, ни голод не разрушили ее молодости. За зиму ее волосы отросли  еще
больше, они спадали  с  плеч,  как  грива  льва.  Дочь  Фаума  умела  хорошо
распознавать растения. На лугу, в зарослях, в лесу  или  среди  камышей  она
быстро находила съедобные корни, вкусные плоды, грибы. Не будь  ее,  великий
Фаум умер бы от голода во время своей болезни,