ать  масштабы  и  успех  антифашистской
деятельности Сопротивления.  Далее,  нельзя  упускать  из  виду,  что  между
образовавшимся  в  Риме  комитетом  антифашистских   партий   (Comitato   di
Liberazione Nazionale, Комитет национального освобождения) и консервативными
и церковными кругами вокруг короля возникали трения  и  конфликты.  Впрочем,
при  этом  коммунисты  оставались  верны  концепции  "народного  фронта"   и
возражали против требований  заменить  монархию  республикой  или  советской
демократией.  Но  вопреки  этим  столкновениям  внутри  Сопротивления,   еще
продолжавшимся в начале послевоенного времени, в целом  надо  признать,  что
после путча Бадольо Италия в значительной степени  -  если  не  полностью  -
собственными   силами   освободилась   от   фашистского   господства.    Это
обстоятельство,  а  также  относительно  рано   достигнутое   сотрудничество
антифашистов разных партий существенно содействовали  тому  примечательному,
до  сих  пор  сохранившемуся  консенсусу  итальянских  партий,  которые,  за
исключением неофашистов, как и  прежде,  ссылаются  на  свою  антифашистскую
традицию.
     Но, конечно, этот антифашистский  пафос  имеет  и  свои  идеологические
искажения, выраженные известной остротой,  что  в  Италии  насчитывается  80
миллионов населения, поскольку к 40 миллионам фашистов, живших в этой стране
до 1943 года, следует прибавить 40  миллионов  антифашистов,  обнаружившихся
после 1943 года. Отнюдь не случайно этой итальянской  остроте  нет  немецкой
параллели. Как будет показано в следующей главе, "немецкий фашизм", при всех
общих чертах,  значительно  отличается  от  "первоначального",  итальянского
фашизма - отличается своими причинами, структурой и, не в последнюю очередь,
своими последствиями.

ГЛАВА 3

НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМ
     Возникновение и рост

     Подобно итальянской фашистской партии,  Национал-социалистская  рабочая
партия  Германии  (Nationalsozialistische  Deutsche  Arbeiterpartei,  НСДАП)
также  возникла  в   условиях   экономического   и   общественного   кризиса
послевоенных лет. Впрочем,  она  выросла  в  массовую  партию  лишь  в  годы
мирового экономического кризиса. Муссолини пришел к власти всего лишь  через
три года после основания своей партии, но ему понадобилось для ее развития и
укрепления еще шесть лет; между тем Гитлер смог захватить власть лишь  через
13 лет, но затем, пользуясь этой властью,  сумел  в  течение  шести  месяцев
устранить все враждебные ему или соперничавшие с ним  силы.  Таким  образом,
история роста НСДАП существенно отличается от развития фашистской  партии  в
Италии. Несомненно, это объясняется разными условиями, в которых  находились
эти партии.
     Германия  была  гораздо  более  развитой  индустриальной  страной,  чем
Италия. У нее не было аграрной проблемы, сравнимой  с  итальянской.  Большая
часть   немецкого    рабочего    движения    осталась    под    руководством
социал-демократической партии (СДПГ) на  реформистских  позициях  и  активно
участвовала  в  подавлении  революционных  инициатив  левых  социалистов   и
коммунистов.  Позже  демократическим   правительствам   удалось   преодолеть
экономический кризис, вызванный переходом от военного производства к мирному
и   выплатой   репараций.   В   первое   время   удалось    даже    сдержать
националистический реваншизм после проигранной войны, еще  более  сильный  в
Германии, чем в Италии.  За  послевоенным  кризисом  с  его  экономическими,
социальными  и  политическими  проблемами  наступило  видимое,   но   весьма
обманчивое  успокоение.  Кризисные  явления,  с   самого   начала   присущие
Веймарской республике в экономической, социальной и  политической  областях,
оживились и усилились, когда разразился мировой экономический кризис. И  все
же, с учетом различных временных  факторов,  в  предпосылках  германского  и
итальянского фашизма обнаруживаются общие структурные черты1.
     История, структуры, программы и политическая практика НСДАП,  наряду  с
идеологией, также в известной мере напоминают ее итальянский  прообраз2.  Не
случайно, а с достаточным основанием  уже  в  1922  году  национал-социализм
получил название "фашизм", и с ним  боролись,  обозначая  его  этим  словом.
Немецкая рабочая партия (Deutsche Arbeiterpartei), с 24  февраля  1920  года
именовавшая себя Национал-социалистской рабочей партией Германии,  в  первой
фазе своего развития, до  1923  года,  рекрутировала  своих  членов  главным
образом из бывших участников войны и средних слоев  городского  и  сельского
населения3. Рабочие определенно составляли в ней меньшинство по сравнению  с
офицерами, ремесленниками, служащими,  чиновниками  и  крестьянами.  Но  эта
мнимая  рабочая  партия  всячески  старалась  привлечь  к   себе   также   и
пролетарские  слои.  Этой  цели  служили  различные   псевдосоциалистические
требования, такие, как национализация трестов, конфискация военных  доходов,
земельная реформа и, по неясному выражению программы из 25 пунктов, принятой
24 февраля 1920 года, "уничтожение процентной  кабалы"4.  Далее,  опять-таки
наподобие итальянской НФП, эти  антикапиталистические  цели  дополнялись,  и
вместе  с  тем  обессмысливались,  другими  пунктами  программы,  однозначно
антисоциалистического  и  националистического  содержания.   Но   в   центре
программы стоял антисемитизм, составлявший  в  некотором  роде  общую  рамку
националистических, антикапиталистических и антисоциалистических требований.
В разных разделах программы евреи рассматривались и обличались не просто как
национальное меньшинство  -  требовалось  не  только  выселить  проникших  в
Германию  "восточных  евреев",  но  и  перевести  немецких  ассимилированных
евреев, живших в Германии в течение  столетий,  в  положение  "иностранцев".
Более того, все  евреи  вообще  демонизировались  и  объявлялись  подлинными
виновниками поражения Германии, ответственными  также  за  мнимую  опасность
марксизма  и   отрицательные   стороны   капитализма.   Этот   антисемитизм,
мотивируемый прежде всего, но не  исключительно,  расистской  идеологией,  с
самого начала отличает национал-социалистов от итальянских  фашистов.  Общей
чертой является лишь  стремление  к  уничтожению,  впрочем,  направленное  в
Италии не против немногочисленных евреев, а  против  марксистов  и,  на  что
часто не обращали внимания, против национальных меньшинств.
     Сходство между  фашизмом  и  национал-социализмом  видно  не  только  в
социальной и  идеологической  области,  но  также  во  внешнем  облике  и  в
политической практике.  НСДАП  была  так  же  организована  и  построена  по
военному  образцу,  так  же  опиралась  на  одетые  в  мундиры  и   частично
вооруженные подразделения. Организация штурмовиков  (СА,  Sturmabteilungen),
основанная 3 августа 1921 года, в ноябре 1923 года насчитывала  уже  15  000
человек5. "Штурмовые отряды", состоявшие преимущественно из  мелкобуржуазных
элементов, рекрутируемые из молодежи и имевшие подчеркнуто мужской характер,
не отличались в этих отношениях от фашистских "скуадри". Но  хотя  СА  также
подражала в своей организации и поведении военным образцам,  она  отличалась
от созданной Муссолини армии гражданской войны двумя существенными  чертами.
Национал-социалистские  штурмовики  искали  и  провоцировали  насильственные
столкновения со своими политическими противниками, но  их  схватки  в  залах
собраний  и  уличные  сражения  никоим  образом   не   достигали   масштабов
итальянского террора. Другое различие состояло в  том,  что,  в  отличие  от
"скуадри" итальянского аграрного фашизма, поддерживаемых  и  организуемых  в
кадровом и материальном отношении аграриями, штурмовики  никогда  -  даже  в
ранний период - не могли рассматриваться как орудие крупных  землевладельцев
и предпринимателей.
     Денежные пожертвования, которые Гитлер получал от  некоторых  мелких  и
средних предпринимателей, были относительно незначительны. В то время как  в
Италии фашистское  движение  вначале  напоминало  армию  гражданской  войны,
которую содержали аграрии и промышленники, хотя она никогда полностью от них
не зависела, НСДАП с самого начала пыталась расширить и укрепить ряды  своих
членов и сторонников главным образом  путем  активной  пропаганды  -  речей,
собраний, шествий и т. п. На первых порах  эта  постоянная  пропагандистская
деятельность имела успех. НСДАП удалось, начав с Мюнхена  и  Баварии,  найти
точки опоры и в других немецких землях и организовать там местные группы. Но
еще в конце 1923 года центр тяжести партии, безусловно, находился в Баварии.
Там НСДАП превратилась в политическую силу, с которой приходилось  считаться
ведущим политикам и  в  Мюнхене,  и  в  Берлине.  Сознавая  относительную  и
региональную ограниченность своего влияния, Гитлер все же почувствовал  себя
достаточно сильным,  чтобы  предпринять  8  ноября  1923  года,  по  образцу
Муссолини, "поход на Берлин".
     Нельзя сказать, что этот авантюристический план был заранее обречен  на
неудачу, как можно было подумать после его полного  поражения"*.  В  октябре
1923 года возник конфликт между  центральным  правительством  и  генеральным
комиссаром  Баварии  фон  Каром,  которого  поддерживала  баварская   группа
рейхсвера  во  главе  с  командующим  военным  округом  фон  Лоссовом.   Это
столкновение привело к  тому,  что  баварское  и  центральное  правительства
перестали  признавать  друг  друга.  Гитлер   попытался   использовать   это
неустойчивое положение в своих целях. В  ночь  на  9  ноября  1923  года  он
захватил в свои руки фон Кара и фон Лоссова, побуждая их поддержать его путч
против  центрального  правительства.  Но  вскоре  фон  Кар  и   фон   Лоссов
отмежевались от Гитлера  и  отдали  полиции  приказ  разогнать  демонстрацию
национал-социалистов, назначенную на 9 ноября. Мобилизованное для этой  цели
баварское подразделение полиции повиновалось. Полицейские открыли  огонь  по
национал-социалистским путчистам во главе с  Гитлером  и  Людендорфом,  убив
шестнадцать человек. Колонна рассеялась, Людендорф был арестован сразу же, а
Гитлер - через два дня. Таким образом, задуманный путч провалился.
     НСДАП была запрещена во всей  Германии.  Но,  несмотря  на  это  полное
поражение,  Гитлеру  удалось  снова   подняться.   Сам   путч   и   процесс,
завершившийся 1  апреля  1924  года  оправданием  Люден-дорфа  и  осуждением
Гитлера на смехотворно легкое наказание - недолгое  заключение  в  крепости,
которому придали вдобавок почетный характер,- привели  к  тому,  что  Гитлер
стал известен во всей Германии и открыто восхвалялся своими  сторонниками  и
поклонниками. НСДАП окончательно превратилась в "гитлеровское движение", как
ее часто и называли публично.  После  освобождения  из  заключения,  где  он
написал свою программную, хотя и мало читаемую  современниками  книгу  "Майн
кампф" ("Моя борьба"), Гитлер сумел провести во вновь созданной  27  февраля
1925 года НСДАП свой "фюрерпринцип" - "принцип вождизма".
     Это вовсе не получилось само собой, поскольку те национал-социалистские
фюреры низшего ранга, которые не были арестованы, примкнули тем  временем  к
Германской  народной  партии  свободы  (Deutschvolkische   Freiheitspartei),
получившей как-никак целых 32 места в рейхстаге на выборах 4 мая 1924  года,
из коих, впрочем, на  следующих  выборах,  7  декабря  1924  года,  она  уже
потеряла 18. Эта партия, образовавшаяся в конце 1922 года из  правого  крыла
расколовшейся Германской национальной народной  партии  (Deutsche  Nationale
Volkspartei), не была простой калькой  НСДАП.  У  нее  были  опорные  пункты
главным образом в Северной Германии, где НСДАП до гитлеровского  путча  была
очень  слабо  представлена,  и  она  вовсе  не  так   радикально   отвергала
парламентскую систему, как это делала НСДАП. Между национал-социалистскими и
"народно" настроенными членами этой партии происходили резкие  столкновения,
которые привели к ее расколу и к образованию различных  новых  "народных"  и
национал-социалистских группировок.
     Гитлер,  как  авторитетный  для  всех  арбитр  в  этих  спорах,   сумел
перетянуть  большинство  своих  конкурентов  во  вновь  учрежденную   НСДАП.
Остальные "народные" группировки, ослабев, потеряли всякое значение. Но  это
никоим образом не было концом разногласий по поводу политической  тактики  и
идеологических установок.
     Разногласия возникли в особенности по двум  тесно  связанным  вопросам:
должна ли НСДАП придерживаться своей прежней путчистской тактики  и  следует
ли ей, для привлечения рабочих,  выдвинуть  революционно  действующие  цели.
Гитлер,  прежде  всего  опасавшийся  помешать   легализации   НСДАП,   после
освобождения  из  заключения  решил  отказаться   от   путчистской   тактики
фашистского образца и придать  своему  образу  действий  хотя  бы  видимость
парламентской политики. Он намерен был разрушить демократию лишь  с  помощью
власти,  достигнутой  парламентским  путем,-  после  чего,  как  он  открыто
предупреждал,  "полетят  головы".  Однако  это   временное   притязание   на
легальность не исключало насильственных действий по отношению к политическим
противникам; впрочем, происходившая  в  Берлине  и  других  больших  городах
борьба за "присутствие" на  улицах,  в  местах  общественных  собраний  и  в
рабочих кварталах была не самоцелью,,  а  средством  для  достижения  других
целей. С  одной  стороны,  эта  пропаганда  действия,  осуществляемая  также
насильственным  путем,  привлекала  к  партии  молодежь  и   в   особенности
составляла притягательную силу СА; с другой стороны, беспорядки,  обличаемые
и в значительной мере создаваемые самой НСДАП, давали повод утверждать,  что
лишь сильный человек, фюрер, способен положить конец этому хаосу и водворить
порядок.
     Преодолеть все виды сопротивления  было  нелегко,  но  Гитлеру  удалось
убедить своих оппонентов, особенно гауляйтеров северной и западной Германии,
в правильности этой тактики, медленно, но верно ведущей  к  власти7.  Далее,
критики этого легального  курса,  объединившиеся  под  руководством  братьев
Штрассер  в  "Сообщество  северных   и   северо-западных   округов   НСДАП",
придерживались мнения, что, несмотря на все  неудачи,  НСДАП  должна  прежде
всего добиваться поддержки рабочего класса. Поэтому  они  делали  ставку  на
антикапиталистические пункты партийной программы, в  то  время  как  Гитлер,
напротив,   стремился   ослабить   их,    подчеркивая    националистические,
антисоциалистические и прежде  всего  антисемитские  цели.  Столкновения  по
поводу этих тесно связанных проблем привели к тому, что  в  конце  концов  в
1930 году OTTO Штрассер вышел из партии. В конце 1930 и в начале  1931  года
вновь произошел внутрипартийный кризис, вследствие которого все  организации
СА   Восточно-Эльбской   области   под   руководством   Вальтера    Стеннеса
взбунтовались и отказались повиноваться берлинскому  гауляйтеру  Геббельсу".
Этот кризис удалось преодолеть  лишь  с  трудом,  при  личном  вмешательстве
Гитлера. Еще опаснее  были  в  глазах  национал-социалистских  руководителей
переговоры Грегора Штрассера с генералом фон Шлейхером, но они не привели ни
к какому результату, так что угрозы партийного раскола удалось избежать.
     Эти внутрипартийные столкновения не достигали таких  масштабов,  как  в
Италии, где  лидеры  провинциальных  фашистов  занимали  весьма  независимое
положение, несравнимое с положением немецких гауляйтеров. Но  они  указывали
на тот основной факт, что национал-социалистская партия фюрера вовсе не была
столь единой и сплоченной,  как  она  старалась  представить  себя  внешнему
окружению.  Эти  внутрипартийные  разногласия  были  преодолены   активизмом
постоянных предвыборных боев - в буквальном смысле этого слова  -  и  вскоре
последовавшими успехами.
     На выборах в рейхстаг 20 мая 1928 года НСДАП получила лишь 2,6% голосов
и 12 мест. Это было все еще на два места  меньше,  чем  получила  "народная"
партия за четыре года до того, на декабрьских выборах. Но возраставшее число
членов НСДАП указывало уже на ее подъем. Рабочие по-прежнему были в ней мало
представлены,  но,  наряду  с  ремесленниками,  мелкими   предпринимателями,
служащими и студентами, в нее удавалось привлечь все  больше  представителей
академических профессий, чиновников и главным  образом  крестьян9.  Это  был
результат пропаганды, особенно усилившейся в сельских местностях, а также  в
малых и средних городах. В 1929 году на выборах  в  различные  муниципальные
органы и ландтаги НСДАП получила значительно  больше  10%  мест.  Еще  более
впечатляющих успехов добился Национал-социалистский союз немецких  студентов
на выборах в Общие студенческие комитеты университетов и высших школ").  Уже
в 1929 году он получил в среднем более 30% поданных голосов.  О  несомненном
подъеме НСДАП свидетельствовал и тот факт, что в 1930 году  она  насчитывала
уже 240 000 членов - почти исключительно мужчин. И все же значительная часть
общественности была поражена огромным успехом НСДАП на выборах в рейхстаг 14
сентября  1930  года,  получившей  18,3%  голосов  и  107   мест   и   сразу
превратившейся во вторую по силе партию после Социал-демократической  партии
Германии (СДПГ). Двумя годами позже, на выборах  в  рейхстаг  31  июля  1932
года, НСДАП удвоила число своих депутатов, доведя его до 230.
     Этот скачкообразный рост был прежде всего прямым, но также и  косвенным
следствием мирового экономического кризиса11. При этом за  НСДАП  голосовали
преимущественно представители средних слоев, которым приходилось мириться со
снижением доходов и которые  с  большим  или  меньшим  основанием  опасались
обнищания;  между  тем  промышленные  рабочие  большею   частью   продолжали
сопротивляться,  хотя  все  же,  по  новым  подсчетам,   рабочие   доставили
национал-социалистам почти 20% полученных ими голосов12. Однако успех  НСДАП
на выборах объяснялся не только экономическими проявлениями кризиса, влияние
которых было к тому же не столь прямолинейным. Это  подчеркивается  уже  тем
обстоятельством, что безработные, в конечном счете сильнее всего  затронутые
последствиями экономического кризиса, в подавляющем  большинстве  голосовали
за Коммунистическую партию Германии (КПГ). Кроме того, успехи НСДАП не везде
были одинаково  велики.  Они  были  крайне  малы  в  сельских  местностях  с
католическим населением, между тем как в сельских  областях  протестантского
севера и  северо-востока  они  были  особенно  велики.  Различное  поведение
избирателей в областях со сходной социально-экономической структурой следует
объяснить   прежде   всего   позицией   обеих   церквей   по   отношению   к
национал-социализму. Католическая церковь, по крайней  мере  до  1933  года,
резко критиковала НСДАП по  поводу  религиозных  представлений,  высказанных
некоторыми ее представителями, особенно Альфредом Розенбергом, не без успеха
побуждая верующих голосовать  за  Партию  центра.  Между  тем  представители
евангелической церкви, расколотой на 28 церквей  отдельных  земель,  хотя  и
отвергали новоязыческие взгляды людей вроде Розенберга, в то же время  более
или менее открыто  сочувствовали  националистическим,  антисоциалистическим,
антикапиталистическим,  а  также  антисемитским  целям  национал-социализма.
Наконец, тот факт, что успехи  НСДАП  были  особенно  велики  в  пограничных
восточных областях, прежде всего объясняется особенно ядовитым в этих местах
национализмом, усиленным к тому же экономическими и религиозными  факторами.
В целом можно прийти к выводу, что  члены  НСДАП  и  ее  электорат  состояли
преимущественно, но  вовсе  не  исключительно,  из  представителей  среднего
класса, то есть мелкой буржуазии.
     И  все  же  по  разным  основаниям  НСДАП  нельзя   рассматривать   как
мелкобуржуазную партию13. НСДАП никогда не считала себя  преимущественно,  и
тем более