ивной  экономической
системы. Но при этом почти  отсутствовали  антисемитские  тенденции.  Первых
последователей  партия  приобрела  в  больших  городах  страны.   Это   были
преимущественно представители верхнего слоя буржуазии - чиновники, торговцы,
офицеры, преподаватели, рантье и т. д.  Партия  имела  отчетливо  выраженный
буржуазный характер. Высокий процент молодых людей, заметный почти  во  всех
других фашистских партиях, в НСД не наблюдался.
     Вначале  партия  не  принимала  участия  в  парламентских   выборах   и
сосредоточила внимание на устройстве партийного аппарата. В январе 1934 года
НСД насчитывала уже 21 000 членов, а в январе 1936 года - даже 47 000.  Если
принять  во  внимание,  что  столь  крупные  партии,  как   католическая   и
социал-демократическая, едва ли когда-нибудь имели больше 100 000 членов, то
можно видеть, что НСД сумела в короткий срок добиться сравнительно  прочного
положения. Это проявилось уже на  провинциальных  выборах  1934  года,  и  в
особенности на парламентских выборах 1935 года. НСД  сразу  же  получила  8%
поданных голосов. На фоне прочно сложившейся нидерландской партийной системы
это выглядело как  примечательный  успех,  вызвавший  удивление  голландской
общественности.
     Но, как показывает более внимательный анализ  выборов,  НСД  не  смогла
пробиться  в   сегменты   социал-демократов,   католиков   и   протестантов.
Избирательные успехи национал-социалистской  партии  были  достигнуты  почти
исключительно за счет либералов и некоторых небольших "протестующих" партий.
Региональные  центры  влияния  этой  партии,  все  еще  почти  исключительно
буржуазной по своему составу,  находились  по-прежнему  в  больших  городах.
Кроме того, НСД добилась заметных избирательных успехов также  в  провинциях
сельскохозяйственного  характера,  примыкавших  к  германской  границе.  Это
относилось даже к населенной католиками провинции Лимбург, где, впрочем, НСД
унаследовала  сторонников   некоторых   недолговечных   движений   протеста.
Католическая "verzuiling" здесь была не  столь  сильно  выражена.  В  других
регионах  НСД  очевидным  образом  использовала   все   еще   продолжавшийся
экономический кризис. Здесь сыграло роль и то обстоятельство, что в соседней
Германии национал-социалисты сумели справиться с этим кризисом.
     Однако в дальнейшем немецкий пример отрицательно  повлиял  на  развитие
НСД. Борьба с  церковью  и  преследование  евреев  вызвали  в  нидерландском
обществе   преимущественно   отрицательный   отклик.   Вдобавок   к   этому,
автаркическая политика национал-социалистов ограничила голландский экспорт в
Германию. Но решающее значение для упадка НСД, начавшегося сразу же после ее
успеха на выборах  1935  года,  имели  оборонительные  усилия  католической,
протестантских и социал-демократической  партий,  члены  которых  не  только
проявили стойкость  по  отношению  к  приманкам  национал-социализма,  но  и
создали различные защитные организации  против  угрозы  фашизма.  Церковь  и
государственные органы тоже заняли решительно отрицательную позицию.  Еще  в
1934 году правительство строго запретило государственным служащим вступать в
НСД (и в другие радикальные группировки), причем запрещение  последовательно
соблюдалось. После этого многие из членов НСД вышли из партии, а  Мюссерт  и
ван Гелькеркен, оба служившие в министерствах, демонстративно ушли со  своих
должностей. Хотя Мюссерт неоднократно подчеркивал,  что  его  партия  строго
придерживается  законов,  он  не  мог   помешать   запрещению   и   роспуску
голландского аналога СА - "Вооруженного отряда"  ("Weerafdeling").  Наконец,
преодоление экономического кризиса выбило почву из-под ног  пропагандистской
деятельности НСД.
     Лишь после оккупации Голландии немецкими войсками НСД  снова  приобрела
значение.  Она  использовала  при  этом   решение   оккупационных   властей,
запретивших, вслед за левыми и либеральными, также  и  правые  партии.  Хотя
Мюссерт и не был назначен, подобно Квислингу, премьер-министром, голландские
национал-социалисты были все же включены в управление страной. Выступавшие в
этой роли члены НСД приняли участие в создании добровольческих подразделений
СС. Если бы они и захотели, они не  могли  бы  воспрепятствовать  депортации
голландских евреев и вывозу голландской рабочей силы в Германию.  Они  стали
коллаборационистами,   полностью   изолированными   и   отвергнутыми   всеми
политическими силами и церквами, и голландское движение Сопротивления с ними
решительно боролось. После освобождения страны Мюссерт был привлечен к  суду
и приговорен к смертной казни за государственную измену.
     НСД обязана была и своими временными успехами, и  последовавшим  вскоре
крушением  жесткой  ориентации  на   национал-социалистский   образец.   Она
разбилась,   столкнувшись    с    решительной    волей    к    сопротивлению
социал-демократической,  католической  и  протестантских  партий,  в  лагерь
которых она так и не смогла проникнуть. Поэтому она не  представляла  угрозы
для демократической политической  системы  Нидерландов.  Ее  идеологическая,
организационная и,  наконец,  политическая  связь  с  национал-социалистской
Германией настолько дискредитировала ее в глазах населения, что она потеряла
всякое  значение  и  в   конце   концов   готова   была   к   предательскому
коллаборационизму.

       Фашистские секты в Дании, Швеции и Швейцарии

     В Дании основанная в 1930 году Датская  национал-социалистская  рабочая
партия (ДНСРП, "Danmarks Nationalsocialistiske  Arbej-der  Parti")  осталась
незначительной сектантской партией. На парламентских выборах 1935  года  она
получила 16 300 голосов, то есть едва 1% всех поданных голосов. В 1939  году
она получила 31 000 голосов, то есть меньше 2%, но смогла все же  послать  в
парламент 3  депутатов.  Даже  на  выборах  1943  года,  когда  страна  была
оккупирована немецкими войсками, ДНСРП снова получила лишь три места".
     Полной неудаче ДНСРП весьма способствовал тот факт, что  она  с  самого
начала  прибегла  к  примитивной  и  курьезной  имитации  германской  НСДАП.
Имитацией были коричневые мундиры, свастика как  символ  партии,  "штурмовые
отряды" ("Storm Afdelinger"), а также партийная программа - почти  дословный
перевод 25 пунктов программы НСДАП.  Даже  официальный  партийный  гимн  был
датской версией песни о Хороге Весселе.
     Ввиду  этого   прямо-таки   рабского   подражания   немецкому   образцу
неудивительно,  что  датских  национал-социалистов   отвергали   не   только
социал-демократы, с 1924 года управлявшие страной вместе с левыми либералами
("Radicale Venstre"), но и  консерваторы,  и  правые  либералы  ("Venstre").
Здесь действовали антинационал-социалистские и антинемецкие мотивы. В  самом
деле, последняя война Дании с Германией (т. е. с Пруссией и Австрией) в 1864
году завершилась  поражением.  Аннексированный  тогда  Северный  Шлезвиг  по
Версальскому  договору  был  возвращен   Дании,   но   многие   из   датских
националистов не были этим удовлетворены. В конце концов  Дания  согласилась
признать результат референдума во  Фленсбурге  и  в  Среднем  Шлезвиге,  где
население однозначно высказалось  в  пользу  Германии;  но,  как  и  раньше,
могущественный южный сосед вызывал недоверие. Рост национал-социализма,  уже
в первый период добившегося успехов именно в Шлезвиг-Гольштейне,  еще  более
усилил эту отрицательную установку в отношении Германии, проникнутую страхом
и недоверием.
     Тем более удивительно, что именно  в  Северном  Шлезвиге,  отошедшем  к
Дании  по  референдуму  1920  года,  ДНСРП  имела  свою  опорную  базу.   На
парламентских выборах 1935 года она получила здесь 4,4% голосов,  а  в  1939
году  -  4,7%.  Этот,  впрочем,  относительный  успех  можно  объяснить  тем
обстоятельством, что мировой экономический кризис  особенно  сильно  поразил
этот сельскохозяйственный регион. Сверх того, ДНСРП могла здесь использовать
в своих целях конфликт  внутри  местной  крестьянской  партии.  Но  решающее
значение имел тот факт, что вождь партии врач  Фриц  Клаузен  происходил  из
Северного Шлезвига.
     В 1933 году Клаузен вынудил основателя и первого лидера ДНСРП,  бывшего
офицера Кая Лембке, уйти со своего поста. Но алкоголику Клаузену  так  и  не
удалось стать настоящим "фюрером". У  него  вовсе  не  было  харизматических
свойств и способностей. Во  время  оккупации  многие  датчане  выражали  это
ироническим  пожеланием:  "Боже,  спаси  короля  и  Фрица  Клаузена!".  Даже
немецкие оккупационные власти  не  сочли  Клаузена  достаточно  способным  и
сильным,  чтобы  сыграть  роль  датского  Квислинга.  Его  партия  почти  не
участвовала в управлении и владении страной.  Несмотря  на  это,  именно  во
время немецкой  оккупации  датчане  относились  к  членам  ДНСРП  с  крайним
презрением.  В  деревнях  и  небольших  городах  соседи  и  земляки  датских
национал-социалистов  безжалостно  и   последовательно   их   бойкотировали.
Некоторые из них были даже казнены датским движением Сопротивления.
     На почти полную изоляцию датских национал-социалистов  среди  населения
указывает и тот удивительный, необычный  для  фашистской  партии  факт,  что
после 1940 года 25% членов ДНСРП были женщины. Такое возрастание доли женщин
в партии объяснялось бойкотом семей, где были члены  ДНСРП.  Это  привело  к
тому, что некоторые женщины  отреагировали  солидаризованно-стью  со  своими
отцами, братьями и сыновьями, вступившими  в  ДНСРП  или  в  добровольческие
подразделения  СС.  Некоторые  из  датских   национал-социалистов   пытались
избежать бойкота и презрения своих  сограждан,  переселяясь  из  деревень  и
небольших городов в столицу, где они рассчитывали жить анонимно и  спокойно.
После 1940 года ДНСРП была  сильнее  представлена  в  Копенгагене  и  других
крупных городах, чем на периферии.  Впрочем,  это  перемещение  региональных
центров партии следует связать также с экономическими условиями. После  1940
года  безработица  в  городах  особенно   возросла,   потому   что   датская
промышленность в городах была отрезана от источников сырья и  рынков  сбыта,
тогда как в сельском хозяйстве дела шли лучше, поскольку его продукцию можно
было - или даже приходилось - экспортировать в Германию.
     Высоко урбанизированная Дания, где до  1940  года  2,5  миллиона  из  4
миллионов  населения  жили  в   городах,   все   же   сильно   зависела   от
сельскохозяйственной  продукции,  составлявшей  от  75%  до   80%   датского
экспорта, и когда во время  мирового  экономического  кризиса  цены  на  эту
продукцию катастрофически упали,  это  тяжело  отразилось  на  экономическом
положении страны. И все же из этого экономического кризиса  не  развился  ни
социальный, ни политический кризис, который могла  бы  использовать  датская
фашистская партия. Хотя в 1932 году 200 000 датчан, в том числе  одна  треть
организованных  трудящихся,  были  безработными,  датские   социал-демократы
смогли одержать полную победу на выборах  и  сформировать  вместе  с  левыми
либералами сильное правительство, которое сумело,  решительно  вмешавшись  в
хозяйственную жизнь, справиться с  безработицей.  Правда,  столь  выраженный
интервенционистский курс был встречен резкой критикой консерваторов и правых
либералов, но эти внутриполитические и экономические конфликты не привели  к
непреодолимой поляризации политической системы.
     В то время как коммунистическая партия Дании была  слабой  и  не  имела
политического влияния, социал-демократы и левые  либералы  были  согласны  с
оппозиционными   консерваторами   и   правыми   либералами   в   решительном
сопротивлении национал-социалистской партии Дании, хотя и по разным мотивам.
Антисоциалистические и антидемократические цели ДНСРП критиковались столь же
решительно, как ее подражание  образцу  немецкой  НСДАП.  Когда  же  датские
национал-социалисты, рассматривавшиеся  и  раньше  как  своего  рода  "пятая
колонна",  принялись  открыто  сотрудничать   с   немецкими   оккупационными
властями, то все слои  датского  общества  последовательно  изолировали  их,
бойкотировали и боролись с ними.
     Так же, как в Дании,  различные  фашистские  партии  Швеции  оставались
совершенно незначительными сектантскими  группами,  решительно  отвергнутыми
подавляющим  большинством  населения  по  демократическим   и   национальным
мотивам12. Шведские фашистские партии неспособны были добиться избирательных
успехов - они никогда не получали больше 1% поданных голосов,-  а  также  не
могли преодолеть разделявшие их персональные и идеологические разногласия.
     Первой фашистской партией Швеции был  "Шведский  национал-социалистский
союз свободы" (ШНССС,  "Svenska  Nationalsoci-alistiska  Frihetsforbundet"),
основанный в августе 1924 года братьями  Фуругорд  -  Виргером,  Гуннаром  и
Сигурдом. В 1916-1918 годах врач  Гуннар  Фуругорд  находился  в  России  на
службе Красного Креста. Он  вернулся  оттуда  убежденным  антикоммунистом  и
антисемитом, поскольку у  него  сложилось  впечатление,  что  большевистскую
революцию устроили главным образом евреи. С осени 1923 года он  и  его  брат
Сигурд поддерживали контакты с Люден-дорфом,  Гитлером  и  другими  ведущими
национал-социалистами, такими, как Йозеф Тербовен, Грегор  Штрассер,  Генрих
Гиммлер  и   Юлиус   Штрейхер.   ШНССС   была   устроена   в   точности   по
национал-социалистскому  образцу.  Она  выдвигала   антисоциалистические   и
антисемитские  цели  и  решительно  выступала  против  иммиграции,   по   ее
выражению, "низших рас", а в особенности  евреев.  Кроме  того,  эта  партия
требовала экономической поддержки для своих  сторонников,  происходивших  из
городской буржуазии и крестьянства. Она не могла привлечь  на  свою  сторону
рабочих,   хотя   изменила   с   этой   целью   свое   имя   на    "Шведскую
национал-социалистскую   крестьянскую   и    рабочую    партию"    ("Svenska
Nationalsocialistiska  Bondeoch  Arbetarpartiet").  На  росте  этой  партии,
которую в конце концов возглавил Биргер  Фуругорд,  отрицательно  отразилось
образование уже в 20-е годы двух других фашистских группировок,  составивших
ей конкуренцию.
     Одна из них была создана в 1925 году  Элофом  Эриксоном  под  названием
"Национальное движение единения"  ("Nationella  Samlingsrorelsen"}.  Эриксон
требовал более интенсивного заселения северной части Швеции, но, сверх того,
резко выступал  против  якобы  господствующего  влияния  евреев  в  шведской
экономике и управлении. Когда  он  открыто  оскорбил  семью  Валленбергов  -
еврейского  происхождения  и  действительно  очень  влиятельную  в  шведской
экономике,- осенью 1935 года  издаваемая  Эриксоном  газета  была  запрещена
правительством. После этого его фашистская секта рассеялась.
     Наконец, в 1926  году  была  основана  еще  третья  фашистская  партия,
сначала называвшаяся  "Фашистской  боевой  организацией  Швеции"  ("Sveriges
Fascistiska Kamporganisation"), а с 1930 года Национал-социалистской партией
Швеции (Sveriges Nationalsoci-alistiska Partiet"). Как видно уже из перемены
названия, она ориентировалась вначале на  итальянский  фашизм,  а  потом  на
немецкий национал-социализм. Ее немногочисленные члены были главным  образом
чиновники и бывшие офицеры и унтер-офицеры, которые, как и основатели партии
Свен Хеденгрен и Свен-Олоф Линд-хольм, были исключены из  шведской  армии  в
ходе  военной  реформы,  проведенной  в  1925  году   социал-демократическим
министром  обороны  Пером  Альбином  Ханссоном.  Эта   партия,   руководимая
Линдхольмом и поддержанная банкиром по имени Арвид Хогман, выступала  против
марксизма, к которому она причисляла также реформистски настроенных шведских
социал-демократов.
     В 1929 году произошло -  как  предполагают,  по  инициативе  Гитлера  -
слияние группировок  Фуругорда  и  Линдгольма.  Новая  партия  назвала  себя
Национал-социалистской     народной     партией      ("Nationalsocialistiska
Folkpartiet") и однозначно ориентировалась на немецкий  образец.  Но  уже  в
1932 году, после  ожесточенных  внутрипартийных  конфликтов,  Линдхольм  был
исключен и затем основал организацию  под  названием  Национал-социалистская
рабочая  партия  ("Nationalsocialistiska  Arbetarpartiet").   Новая   партия
Линд-хольма пыталась не только устроить свои собственные профсоюзы, что ей в
конечном   счете   не   удалось,   но   также    преследовала    подчеркнуто
антикапиталистические цели, например, национализация банков, участие рабочих
в  доходах  предпринимателей  и  введение  корпоративной  системы.  Было   и
требование  антисемитского  характера,   чтобы   шведские   евреи   получили
юридический  статус  иностранцев.  Новая  партия  Линдхольма  точно  так  же
осталась совершенно незначительной, хотя ему и удалось в  значительной  мере
вытеснить своего конкурента Виргера Фуругорда. После того как  Фуругорд  был
смещен в  1937  году  своими  собственными  сторонниками,  а  его  преемник,
полковник Мартин Экстрем, потерпел неудачу в попытках  объединить  различные
фашистские группировки в Национал-социалистский блок  ("Natinalsocialistiska
Blocket"), немногочисленные члены этой фашистской секты примкнули  к  партии
Линдхольма.
     С 1938 года Линдхольм всячески старался  избегать  слишком  отчетливого
подражания немецкому образцу. Он  дал  своей  партии  новое,  более  невинно
звучавшее имя "Шведское социалистическое объединение" ("Svensk  Socialistisk
Samling") и принял в качестве партийного  символа  вместо  прежней  свастики
крест династии Ваза. Теперь сторонники Линдхольма приветствовали друг  друга
уже не возгласом "зиг хайль", а лозунгом  "Швеция  для  шведов".  Ввиду  все
более агрессивной внешней политики "третьего рейха"  -  шведские  избиратели
понимали этот лозунг в буквальном смысле  и  еще  больше  прежнего  избегали
шведских  национал-социалистов,  видя   в   них   агентов   иностранного   и
потенциально враждебного государства. После немецкого нападения на  Норвегию
шведские фашистские партии полностью потеряли значение.  Но  только  в  1946
году, по "закону против клеветы", они были окончательно запрещены.
     Шведская  политическая  и  общественная  система,  подобно  датской   и
нидерландской, оказалась устойчивой по отношению к  приманкам  фашизма.  Под
руководством Яльмара Брантинга и Пера Альбина Ханссона, известных далеко  за
границами  Швеции  и   уважаемых   даже   их   политическими   противниками,
реформистски настроенные  социал-демократы  правили  страной,  с  некоторыми
перерывами,  с  1920  года.  Им  удалось   ослабить   последствия   мирового
экономического кризиса с помощью интервенционистской  политики  государства.
При этом социал-демократов  поддерживала  партия  "Крестьянский  союз".  Эта
коалиция основывалась на прочном  альянсе  рабочих  и  крестьян.  Тем  самым
удалось  воспрепятствовать  возникновению  и   радикализации   крестьянского
движения протеста, с антипарламентскими и антисоциалистическими целями. Если
учесть,  что  именно  в  междувоенное  время  происходила  особенно  быстрая
индустриализация и урбанизация Швеции - в 1940 году 35,7% населения были уже
заняты в промышленности и только 32% в сельском  хозяйстве,-  то  становится
ясно, как важен и необходим был этот компромисс между промышленными рабочими
и крестьянами. В отличие от Германии и других  стран  шведским  фашистам  не
удалось использовать в своих целях различие интересов рабочих и  крестьян  и
политические конфликты между буржуазными партиями  и  социал-демократической
партией.
     Поскольку  Швеция,  некогда  бывшая  великой  державой,  после  мирного
урегулирования спора об Аландских островах не имела каких-либо реваншистских
целей, шведские фашисты с их националистической агитацией старались впустую.
В Швеции не было также проблемы меньшинств, поскольку саами  (лопари)  в  то
время еще не ощущали своей  национал