мы  выходили  на  улицу,  к  нам  всегда кто-нибудь
подходил и спрашивал:  "Джон,  чем ты сейчас занимаешься?" А меня
никогда не спрашивали,  потому что,  раз я - женщина, то, значит,
ничем не занимаюсь - люди так на это смотрят.
   Л: Когда я убирал за кошкой или кормил Шона, она (Йоко) сидела
в  это время в прокуренных  комнатах  и  разговаривала  с жирными
людьми, такими жирными, что у них даже не застегивались пиджаки7
   О: Я занималась деловыми вопросами: старыми - "Эппл", "Маклен"
и новыми.
   Л: Нам пришлось заняться бизнесом. Перед нами был выбор: снова
позвать какого-нибудь дядю  или самим взяться  за  дело.  Все эти
адвокаты,  которые были у нас раньше,  получали четверть миллиона
долларов в год и  только за то,  что сидели в "Плаце"  и трескали
семгу.  Мало кто из них интересовался делами. У каждого дяди есть
мальчик, делающий за него всю черную работу. У каждого битла было
по 4,  по 5 таких работников. Поэтому, мы и решили: займемся этим
сами.  Сначала сделаем все дела, скинем эту обузу, а потом начнем
спокойную жизнь.  Это взяла на себя Йоко, потому что из нас двоих
только она способна заниматься делами на таком уровне.
   В: Йоко, а у тебя был опыт ведения дел такого масштаба?
   О:  Я научилась. Всякие юридические тонкости болше не являются
для  меня тайной.  Весь этот истэблишмент больше не  пугает меня.
Политики тоже перестали быть для меня  тайной  за семью печатями.
Поначалу моему бухгалтеру  и моему адвокату  не  нравилось, что я
вникаю во все и указываю им, что надо делать.
   Л: Здесь было немножко от таких рассуждений: мол, конечно, она
жена Джона Леннона,  но  вряд ли она действительно  выступает как
его представитель.
   О: Бывало, какой-нибудь адвокат присылал нам письмо, но вместо
того,  чтобы адресовать его мне, он адресовал его Джону или моему
адвокату. Я снесла много оскорблений от них. Они говорили: "Но вы
ничего не понимаете в юриспуденции, я не могу говорить с вами". Я
отвечала:  "Хорошо, говорите со мной так, чтобы мне было понятно.
Я тоже директор".
   Л: Они этого не выносят. Но им приходится терпеть, потому что,
именно она представляет  нас обоих (фыркает).  Знаешь,  они и все
мужики  толстые  и  жирные,  жрущие  водку,  привыкшие  нападать.
Недавно она провернула такую сделку - выгодную и нам, и им, а они
сопротивлялись,   мешали  ей  заключить  эту  сделку  -   на  том
основании,  что это она придумала,  а кто она такая - всего лишь,
женщина, да и не профессионал, к тому же. Потом, когда вся выгода
стала  им  ясна,  один из  них сказал:  "Ну  это опять, благодаря
Леннону". А Леннон тут был ни при чем.
   В:  Почему  вы  решили  вернуться  к  записям  на  студии  и к
общечеловеческой жизни?
   Л:  Человек вдыхает и выдыхает.  Нам так хочется.  У нас есть,
что сказать.  Мы, вообще, и раньше пытались вместе делать музыку,
но  это было  давно,  когда все люди  смотрели  на  Битлз, как на
что-то священное,  как на святых, которым не положено выходить из
своего круга.  В те времена нам трудно  было  работать. А сейчас,
нам кажется, люди уже все забыли, или подросли, так что, мы можем
сделать вторую вылазку в ту сферу, где мы оба - она и я, - делаем
музыку,  вот так просто. И я совершенно не какой-то там волшебный
принц-мистик  из  рок-н-ролльного  царства,  который  потехи ради
занимается диковинной музыкой в компании с экзотической восточной
женщиной-драконом, как это изображала раньше пресса.
   В: Кто-то обвиняет тебя в заигрывании с масс-медиа. Сначала ты
становишься затворником,  когда у тебя  выходит новый  альбом, ты
начинаешь давать новые выборочные интервью.
   Л: Это просто абсурд. Нас всегда обвиняли в стремлении сделать
себе рекламу,  да пошумней.  В той статье "Ньюсуика" (29 сентября
1980)  говорится будто репортер  нас спросила:  "Почему вы ушли в
подволье?"  Во-первых,  она спросила по-другому, а во-вторых я не
уходил в подполье. Я просто перестал говорить с журналистами. Это
было очень забавно.  В тот период я называл себя Гретой  Хъюс или
Говардом Гарбо. Но слухи все равно ходили. Мы никогда не исчезали
из прессы, но интересное дело: когда мы не давали интервью, о нас
писали больше, чем когда давали.
   В:  Как ты относишься к нападкам в прессе на Йоко, эту, как ты
говоришь, женщину-дракона?
   Л:  Мы оба очень чувствительные люди,  и эти нападки нас очень
задевали.  Мы  не  могли понять,  зачем  это  делается?  Когда ты
влюблен  и когда кто-то  спрашивает  тебя:  "Как ты можешь быть с
этой женщиной?",  ты  отвечаешь:  "Что  вы  хотите  этим сказать?
Почему вы хотите бросить в нее камень  или наказать  меня  за то,
что я люблю  ее?".  Любовь помогла нам пережить все  это, но были
очень тяжелые моменты,  когда мы были близки к  полному отчаянию.
Но мы выжили,  и вот, мы здесь. (Запрокидывает голову): "Спасибо,
спасибо, спасибо Тебе!"
   В:  А  как  насчет  того  обвинения,  что  Йоко  -  колдунья и
околдавала Джона, что он под ее контролем?
   Л:  Ну,  это чепуха. Никто меня не контролирует. Я не поддаюсь
контролю. Единственный человек, который может меня контролировать
- это я сам, но и это очень редко получается.
   В: Тем не менее, многие верят в это.
   Л:   Послушай,   если  кто-то  производит   на   меня  большое
впечатление,  будь то  Махариши  или Йоко  Оно,  всегда наступает
момент,  когда оказывается,  что король гол. Наступает прозрение.
Итак, слушайте все, кто думает, что я позволяю себя одурачить: вы
меня оскорбляете.  Что вы  думаете о Йоко  -  это  ваше дело. Мне
важно,  что  я о ней думаю.  Потому  что -  fuck you  brother and
sister -  вы ни черта не понимаете. Я живу не для вас. Я живу для
себя, для нее и для ребенка!
   О: А для меня это вообще жуткое оскорбление.
   Л: Тебя всегда оскорбляют, моя дорогая жена. Это естественно.
   О: Что, мне делать больше нечего, как контролировать кого-то?
   Л: Я ей не нужен.
   О: У меня своя жизнь.
   Л: Ей не нужен битл. Кому нужен битл?
   О:  Почему меня  считают какой-то  злодейкой?  С Махариши Джон
выдержал два месяца.  Я, наверное, самая злодейка из злодеек, раз
он живет со мной уже 13 лет.
   Л: Но люди, действительно, так про тебя говорят.
   В: Так почему же все-таки?
   Л: Во-первых, они цепляются за то, чего у них самих никогда не
было.   Всякий   кто   утверждает,   что  интересуется  мной  как
индивидуальным  артистом  или  даже  частью  Битлз:  если  он  не
понимает,  почему я сейчас с Йоко,  значит, он никогда не понимал
того,  что  я говорил.  А если  он не понимает  этого, значит, он
вообще ничего не понимает.  Он просто дрочит на... это может быть
кто угодно -  Мик Джеггер или еще кто-нибудь. Пусть они дрочат на
Мика Джеггера. о'кей? Мне это не нужно.
   В: Он это оценит!
   Л: Мне это совершенно не нужно. Пусть они гоняются за "Уингз".
Забудьте обо мне. Если хотите, гоняйтесь за Полом или Миком. Я не
для этого  живу.  И  если,  это  кому-то  еще  не  ясно  из моего
прошлого,  я  снова заявляю об  этом  здесь,  посреди этих  жоп и
титек:  идите играть  с другими  мальчиками,  отстаньте  от меня,
играйте с "Роллинг Стоунз", "Уингз".
   В: Ты хочешь...
   Л:  Нет,  погоди, я еще не договорил. (Вскакивает и влезает на
холодильник).  Никто и никогда почему-то не говорил, что Пол меня
околдовал,  или что я опутал  его  своими  чарами.  Тогда  они не
считали это ненормальным, когда два парня жили вместе. Почему они
никогда не  задавались  вопросом:  "Почему это они всегда вместе?
Интересно,  а чем это они занимаются за кулисами? Что это значит:
Джон и Пол?  Как они могут так долго быть вместе?"  В ранние годы
мы  больше  пробыли вместе,  чем  Джон с Йоко:  вчетвером спали в
одной комнате,  чуть  ли не в одной постели,  в  одном грузовике,
были  вместе  ночью  и  днем,  ели,  писали,  и  какали вместе!!!
Понимаете -  все  делали  вместе!!!  И никто тогда  не говорил ни
слова про "чары". Говорили, правда, что мы под чарами Брайана или
Мартина -  но по той причине,  что всегда есть кто-то, кто что-то
для тебя делает.
   Вот сейчас "Роллинг Строунз" поздравляют с тем, что они вместе
уже 112  лет.  Во дают! Хорошо, что у Чарли и Билла есть еще свои
семьи. В 80-е годы люди будут говорить: "Почему эти парни все еще
вместе?  Разве  они  не  могут  вкалывать  самостоятельно? Почему
вокруг них всегда должна быть кодла друзей? Неужели лидер боится,
что кто-то пырнет его ножом в спину?"  Вот какие вопросы им будут
задавать. Вот какие, черт возьми, вопросы!!! Битлз и Стоунз будут
уже реликтами,  когда о них будут вспоминать. А те времени, когда
ансамбли  состояли  из  одних мужчин,  уйдут в прошлое  - про это
будут показывать  кинохронику.  Будут  показывать,  как  парень с
накрашенными  губами  вертит  жопой,  а остальные четвером, все с
черным  гримом,  пытаются изображать из себя  похотливых мужиков.
Над этим  будут смеяться в  будущем,  а не над супружеской парой,
которые поют,  живут и работают вместе.  Иметь друзей и кумиров -
мужчин -  это нормально, когда тебе 16, 17, 18 лет. Но, если тебе
- 40, а ты еще живешь той жизнью, это значит, что в голове у тебя
все еще 16 лет.
   В:  Начнем сначала.  Расскажи нам историю о том,  как чудесный
принц мистик встретил свою экзотичную восточную даму-дракона.
   Л:  Это  было  в 66-м  году  в Англии.  Мне  сказали, что одна
японская   художница-авангардистка,    приехавшая   из   Америки,
устраивает  хеппиннинг.  Я  ходил по выставке и  увидел лестницу,
влез по ней к потолку, обнаружил там подвешенную трубу, посмотрел
в нее -  чувствуя себя идиотом -  и прочитал одно слово "Да". А в
те годы авангардом считалось,  когда человек разбивал  в дребезги
пианино  или скульптуру,  в общем,  все было анти-, анти-, анти-.
Скучное отрицание.  А тут я прочел это "да"  и решил  остаться на
этой выставке среди гвоздей и яблок.
   Там была  одна  надпись,  которая  возбудила  мое любопытство:
"Вбей гвоздь".  Я спросил: "Можно я вобью гвоздь?" Йоко ответила:
"Нет,  потому что открытие  назначено на  завтра". Но  тут  к ней
подошел  владелец  галереи и  прошептал  на  ухо:  "Пусть вобьет.
Знаешь, он - миллионер. Может, он потом купит этот экспонат". Они
начали шептаться-совещаться.  Наконец,  она говорит: "Ну, хорошо,
можешь забить этот гвоздь, но сперва заплати за это 5 шиллингов".
И  вот  я,   хитрожопый  такой,   говорю:  "Хорошо.  Я  дам  тебе
воображаемые 5  шиллингов и вобью воображаемый гвоздь". Вот так и
произошла  наша  встреча,  она  что-то  почувствовала,  я  что-то
почувствовал, а остальное - это уже, как говорится, история.
   В: Что было дальше?
   Л:  Конечно,  я  был  тогда  битлом,  но  кое-что  уже  начало
меняться.  В 1966,  как  раз перед тем,  как мы  познакомились, я
поехал в Альмерию  -  это  в Испании -  на съемки  фильма  "Как я
выиграл войну".  Мне полезно удирать на некоторое время. Я пробыл
там полгода.  Там,  я, кстати, написал "Земляничные поля". У меня
было много  свободного  времени,  я  мог  поразмышлять  один, без
других.  С тех пор я стал  искать,  куда мне  уйти  (от остальных
битлов),  но  у  меня  не  хватало  смелости  шагнуть  в  лодку и
оттолкнуться от  берега.  Но,  когда я влюбился в  Йоко, я понял:
боже мой,  это не похоже на  все,  что было у меня до  этого! Это
было что-то совсем другое. Это больше, чем хитовая пластинка, чем
золотой  диск,  больше,  чем что бы  то  ни  было. Это невозможно
описать словами.
   В:  Было  ли  желание оставить  Битлз связано  с  тем,  что ты
полюбил Йоко?
   Л: Как я уже говорил, мысль об уходе зародилась еще до встречи
с Йоко,  но, когда я познакомился с ней - это было так, как будто
она -  моя первая женщина. А, когда у тебя появляется женщина, ты
оставляешь  приятелей в баре,  а  сам уходишь.  Ты  уже больше не
играешь с ними в футбол или,  там,  в бильярд. Некоторые, правда,
продолжают играть -  но только по пятницам,  вечерами. Но когда я
нашел свою  единственную  женщину,  интерес к друзьям пропал, они
стали просто школьными приятелями,  не более. Как поется в песне:
"эти свадебные колокола разбили нашу старую кодлу". Мы поженились
спустя 3 года, в 1969. Это был конец нашей старой кодлы.
   Просто так случилось,  что ребята  из  этой  старой кодлы были
знаменитыми людьми,  а не просто  ребятами из местного  бара. Все
были  страшно недовольны.  В  нас кидали  кусками  говна, образно
говоря. Было много ненависти.
   О:  Даже вот совсем недавно я прочла,  что Пол сказал: "Я могу
понять,  почему он хочет быть с ней,  но я не могу понять, почему
он хочет быть с ней все время".
   Л:  Йоко,  ты  все еще несешь  этот  крест?  То было много лет
назад.
   О:  Нет,  нет,  нет.  Он сказал это совсем недавно. Получилось
так,  что я легла с парнем, которого полюбила, а проснулась утром
и увидела, что рядом с нами 3 его родственника!
   Л:  Я всегда  подозревал,  что в  Get Back есть шпилька  в наш
адрес. Когда мы записывали ее на студии, то всякий раз, когда Пол
пел  строчку "Возвращайся  туда,  откуда пришла!",  он  глядел на
Йоко.
   В: Ты шутишь?
   Л: Нет, я не шучу. Но он, наверно, скажет, что я параноик.
   (Следующий кусок интервью я провел с Джоном наедине).
   В:  Джон,  я знаю, тебе тысячу раз задавали этот вопрос, и все
же:  почему ты считаешь,  что Битлз не могут снова  собраться все
вместе, чтобы заниматься музыкой?
   Л:   Зачем  возвращаться  опять  к  школе?   Почему  я  должен
возвращаться на 10лет назад,  чтобы поддержать  иллюзию, которая,
как всем известно, уже не существует? Она не может существовать.
   В:  Забудем про иллюзию. Но почему бы не делать иногда великую
музыку вместе? Ты согласен, что Битлз делали великую музыку?
   Л:  Почему Битлз должны давать еще что-то?  Разве  они не дали
все, что могли, за 10 лет? Разве они не отдали на это самих себя?
Ты  рассуждаешь,  как типичный фэн,  который безумно любит своего
кумира,  но завтра может его возненавидеть.  Он говорит: "Спасибо
вам за  все,  что вы  для нас сделали в 60-е,  но  что  вам стоит
сделать мне еще одну инъекцию? Сотворить еще одно чудо?"
   В: Мы не про чудеса говорили, а про хорошую музыку.
   Л:  Роджерс когда-то работал   с Хартом, потом стал работать с
Хаммерстайном.  По-твоему,  он был не прав?  Обязан ли Дин Мартин
выступать  вместе  с  Джерри  Льюисом  только   потому,  что  мне
нравилось когда они были вместе?  Что это за игра  такая - делать
что-то только  потому,  что  это нравится  другим? Вся битловская
идея была делать то, что вы хотите, правильно?
   Когда я был битлом,  я считал,  что мы - лучшая группа в мире.
Мы все так считали,  и именно вера в это сделала нас теми, кем мы
были,  называйте это лучшей  рок-н-ролльной  группой, поп-группой
или чем угодно.
   Но проиграй  мне сегодня  все  эти  записи,  и  я  скажу: хочу
переделать все до одной, черт возьми. Нет ни одной... Вот вчера я
слышал по радио"Люси в бриллиантовых небесах". Это ужасно. Запись
просто  страшная.  То есть  песня-то отличная,  но сделана плохо,
понимаешь?  Но  таков художнический тип,  не  правда ли? Художник
всегда   собой  недоволен,   иначе  он  не   может  творить.  Но,
возвращаясь к тому вопросу о музыке Битлз,  отвечу так: мы делали
и хорошие вещи и плохие.
   В: Многие полагают, что ни одна из песен Пола после распада не
может сравниться с его песнями битловского  периода. Если честно,
то  считаешь ли ты,  что какие-то из  твоих песен послебитловских
времен  будут помнить так же  долго,  как "Земляничные  поля" или
"Все, что нужно - любовь"?
   Л:  "Представьте",  "Любовь"  и песни, сделанные с Пластик Оно
Бэнд,  можно поставить в один ряд с любой песней, которая сделана
когда был битлом. Они ничуть не хуже.
   В:  Кажется,  ты  пытаешься сказать:  "Мы были  просто хорошей
группой,  которая  делала  хорошую музыку,  тогда,  как весь  мир
говорит:  "Это  была  не  просто  хорошая музыка,  это была самая
лучшая музыка".
   Л: Ну, а если самая лучшая, то что из этого?
   В: Ну...
   Л:  Она не может повториться!  Когда что-то хорошее кончается,
об этом почему-то все так говорят, будто вся жизнь кончилась. Но,
когда  выйдет  интервью,  мне будет 40,  Полу 38. Элтон Джон, Боб
Дилан - все мы еще сравнительно молоды. Игра еще не окончена. Все
говорят про последнюю  пластинку или последний концерт  Битлз, но
даст бог,  впереди еще 40  лет продуктивной  жизни.  Я  не берусь
судить,  что лучше "Я  -  морж"  млм  "Представьте".  Пусть судят
другие. А я их делаю. Я не сужу, а делаю.
   В:  Ты говоришь,  что не хочешь возвращаться на  10 лет назад,
что слишком многое  изменилось.  Но,  разве тебе  не кажется, что
было бы интересно снова собраться вместе, с вашим новым опытом и,
так сказать, скрестить ваши таланты?
   Л:  Если Элвиса возвратить к  периоду Sun Record,  то будет ли
это интересно? Не знаю. Лично я довольствуюсь тем, что слушаю его
пластинки  тех лет.  Я не  хочу  выкапывать его  из могилы. Битлз
больше не существуют и никогда не будут вместе.  Джон Леннон, Пол
Маккартни,  Джордж Харрисон  и Ринго Старр  могут,  конечно, дать
один концерт,  но они не могут снова быть  битлами,  которые поют
"Земляничные поля"  или "Я -  морж",  потому что нам не 20 лет. И
нам уже никогда не будет 20 лет, как и тем, кто нас слушает.
   В: По-моему, ты слишком серьезно к этому подходишь. А если это
просто ностальгическая забава? Встреча одноклассников?
   Л:  Я никогда не ходил на встречи одноклассников. Мой девиз: с
глаз долой - из сердца вон. Вот моя жизненная позиция. Поэтому, я
без всякой романтики смотрю на  свое прошлое.  Прошлое я оцениваю
только с двух точек зрения:  что там было приятного и что помогло
психическому  росту.  Это единственное,  что  меня  интересует из
прошлого.  Я не верю во вчера (I don't believe in yestuday). Меня
интересует только то, что я делаю сейчас.
   В:  Но многие люди  твоего поколения считают,  что когда битлз
распались, умер определенный вид музыки... и духа.
   Л:  Если  они тогда не  понимали  Битлз и 60-е,  то  чем, черт
возьми, мы можем помочь им сейчас? Должны ли мы снова делить рыбу
и хлеба для толпы?    Чтобы нас снова распяли? Должны ли мы снова
ходить  по  воде,  потому что куча болванов не  видела этого чуда
тогда,  в первый раз,  а если и видела,  то не уверовала? Знаешь,
вот этого они и требуют:  "Слезайте с кресла.  Я не понял первого
акта. Можете еще раз повторить?" Не можем. Нельзя вернуться домой
- его больше нет.
   В:  Не кажется ли  тебе,  что  шумные требования воссоединения
Битлз простыли несколько?
   Л:  На днях я слышал по радио кое-какие песни Битлз. Например,
Gren Onion, нет, Glass Onion- я не знаю своих песен, даже их!!! Я
стал слушать ее, потому что это редкая запись...
   В:  Именно она подкрепила слухи о смерти  Маккартни:  там есть
такая строчка: "Морж - это Пол".
   Л:  Да.  Но эта строчка была  шуткой.  Я ее вставил  частью от
того,  что знал, что скоро покину ребят. Я как-бы цинично говорил
Полу:  "На,  возьми эту корку,  эту иллюзию, эту финальную ласку,
потому что я покидаю тебя". Во всяком случае, эту песню обычно не
передают.  Если  радиостанция  устраивает  битловский уикенд, она
играет одну  и ту  же  подборку из 10  песен:  A Hard Days Night,
Help,  Yestuday).  При  этом  обилии  материала  (таком  огромном
количестве)  мы  слышим всего десяток  песен.  И вот я слышу, как
диск-жокей говорит:  "Я хочу сказать спасибо Джону, Полу, Джорджу
и Ринго за то,  что они не собрались снова и не испортили хорошую
вещь".  Я  подумал,  что это добрый  знак,  кажется люди начинают
кое-что понимать.
   В:  Не будем говорить о тех миллионах,  которые вам предложили
за  "воссоединительный  концерт".  Но  вот  несколько  лет  назад
продюсер Лорн Майклз сделал вам щедрое предложение: 3200 долларов
за совместное выступление на  шоу "В  субботу вечером".  Как вы к
этому отнеслись?
   Л:  Да,  помню, было такое. Мы с Полом смотрели это шоу по ТВ.
Он гостил у нас тогда в "Дакоте".  И  мы,  действительно, чуть не
поехали туда  ради  хохмы.  Чуть  не  сели  в такси  даже.  Н