и
начиналось непонятное для Гуля: стрекотали графопостроители, змеились и
пульсировали кривые на экранах осциллографов, с одухотворенным лицом Йенсен
метался между приборами, без устали что-то подстраивая и измеряя.

За время долгих опытов Гуль успел выложить свою нехитрую историю, и, судя
по всему, американец в нее поверил. В свою очередь, Гуль услышал об
изысканиях НЦ, о возвращении каракатицы, о том, что работать, увы,
приходится под постоянным контролем военных. Вот почему за Гулем начали
следить тотчас после его появления в городе, а убедившись в необычности
преследуемого, сотрудников НЦ и вовсе бесцеремонно потеснили в сторону.

Иногда, замечая, что Йенсен начинает уставать, Гуль настаивал на том, чтобы
американец отправлялся домой. Йенсен противился, но в конце концов уступал.
Сегодня, прежде чем уйти, он попросил Гуля еще раз повторить перед
диктофоном ключевые моменты его истории. Особенно интересовали Йенсена
имена и чины колонистов, сведения о так называемых Мудрецах. Много времени
это не заняло - тем более что знал Гуль совсем немного. Тем не менее Йенсен
отправился восвояси несколько вдохновленный. Он объяснил, что собирается
заглянуть в архивы военных, надеясь выудить информацию о всех пропавших без
вести в момент появления каракатицы на полигонах.

Наверное, сказывалось ранение. От опытов и разговоров Гуль уставал не менее
своего нового приятеля. Тотчас после ухода Джека он ложился на широкий,
застеленный асбестовой тканью диван и засыпал.

Заснул он и на этот раз, однако проспал не более двух часов. Пробуждение
оказалось не слишком приятным, Гулю показалось, будто ему снова снился
Зуул. Перевернувшись с живота на спину, он тут же испуганно сел. Перед ним
мерцал экран - голубоватое, искрящееся полотно, на котором вот-вот должно
было вспыхнуть и заиграть изображение.

В ужасе Гуль закрыл глаза и кулаком ударил себя по темечку. То же
происходит с телевизорами от крепких ударов. Экран дрогнул и потускнел. Но
что-то все-таки осталось - некое новое ощущение, о котором он тоже еще не
рассказывал Йенсену. Потому что и сам пока не разобрался в происхождении
странного чувства. Только сейчас до него явственно дошло, что уже второй
день кто-то неотрывно на него смотрит. Именно так это следовало называть!
Кто-то смотрел на него сосредоточенно и неотрывно. И это не было скрытой
камерой. Это был живой человеческий взгляд!

Сидя в кресле и упираясь взглядом в зрачки далекого соглядатая, Гуль
мало-помалу стал представлять себе внешность соглядатая. Маленький, чуть
сгорбленный, с щеточкой усов под крупным носом, с густыми бровями и
обширной лысиной на голове. Носатый карлик тоже сидел в кресле и напряженно
всматривался в лицо Гуля.

Уже через несколько минут Гуль видел усача столь ясно, что ему сделалось не
по себе. Двое людей, разнесенные дистанцией в сотню-другую метров, глазели
друг на дружку, пронзая взглядами множественный бетон, с вниманием
прислушиваясь к дыханию того, что сидел напротив.

- Этого не может быть! - вслух произнес Гуль. - Слышишь, ты, носач? Я
брежу. И тебя нет!..

Усилием воли он заставил себя подняться. Проходя мимо огромных настенных
часов, мельком взглянул на стрелки. Йенсен обещал вернуться к шести. Часы
показывали половину седьмого.

* * *

Йенсен поджидал Корбута в машине в двух кварталах от здания института.
Рассеянно разглядывая залитый солнцем асфальт, он механически пережевывал
горьковатую смесь китайского лимонника и гигантского папоротника. Время
разбилось на томительные секунды, и он не заметил, как голова его
опустилась на грудь, а темная рука сновидений мягко прикрыла веки. Он уже
спал, когда маленький сгорбленный человечек с щеточкой усов под крупным
носом приблизился к пикапу и весело присвистнул. Не вынимая рук из
карманов, носатый человек склонился над машиной, прищурившись, уставился на
спящего. Вздрогнув, Йенсен открыл глаза и, часто моргая, потянулся ладонями
к лицу.

- Ты опоздал, Корбут, но я не сержусь. Лишний час сна - это чудо. Ты даже
представить себе не можешь, какое это чудо!

- Почему же не могу... - Корбут хихикнул. - Тем более, что я вовсе не
опаздывал. Пятнадцать минут назад доставили записку от Фила, пять минут
пришлось потратить на сборы, десять минут на дорогу.

- Ага... - Йенсен озадаченно посмотрел на часы. - Стало быть, этот час мне
только пригрезился? Жаль...

Выбравшись из машины, он взял Корбута под локоть.

- Прогуляемся пешком? - Он на ходу поворочал плечами. - Поверишь ли, такое
чувство, словно бедное мое тело надели на шампур и долго-долго коптили над
костром, поливая уксусом и горчицей.

- Немудрено. Ты находишься возле этого типа уже более суток. Я хочу
серьезно предостеречь тебя...

- Не надо. - Йенсен устало отмахнулся. - Не надо мне этих ужасов. Все про
них знаю, и тут ничего не поделаешь. Гуль напуган, он рвется домой и никому
не верит. При этом ему ничего не стоит просветить человека насквозь. Мы
рисковали в начале операции, рискуем и теперь. Каракатица-то рядом! Совсем
рядом. Да... Знал бы ты - каково это пытаться не думать ни о чем
подозрительном в присутствии телепата. И кстати, я бы ни за что не
справился с этим, если бы он меня не заинтересовал по-настоящему. Ты
понимаешь, Корбут, я постоянно думаю о нем, живу его бедами и проблемами. К
счастью или к несчастью, их у него предостаточно. Но знал бы ты, как это
выматывает!

- Что-то ты слишком много жалуешься.

- Жалуюсь, потому что трудно.

- Теперь ты не один.

- Естественно! Не одному же все это расхлебывать! Слава Богу, ты конкурент
этому парню.

- Спасибо. - Корбут задумчиво потеребил себя за нос. - Только сдается мне,
ты ошибаешься. Этому человеку, Джек, я не конкурент.

- Только не надо скромничать! Я знаю его и знаю тебя. А значит, могу
сравнивать... - Джек Йенсен замедлил шаг. - Что еще за черт! Кто прислал
сюда этих олухов?!

Прикрывшись газетами, на скамейке, возле цветочных клумб, подремывало двое
мужчин. Еще один на противоположной стороне сквера заинтересованно
разглядывал витрину с электронной аппаратурой.

- А ну-ка! - Йенсен потащил Корбута за собой. Остановившись напротив
скамьи, яростно зашипел: - Чтобы через минуту духу вашего здесь не было! И
передайте Берковичу, что еще один такой фокус, и он полетит со своего
кресла. Уж я об этом позабочусь!

Одна из газет с шуршанием опустилась. Мужчина тщетно пытался изобразить на
квадратном лице недоумение, но на сцену выступил Корбут, и события потешным
образом ускорились. Под взглядом носатого экстрасенса агент торопливо и с
виноватыми интонациями залопотал:

- Мистер Йенсен, поймите, мы люди маленькие. Есть приказ - выполняем. Нет -
будем тише и ниже травы.

- Это уж точно. Будете! Потому что руковожу операцией я и отвечаю за нее
тоже я. Короче, вон отсюда!.. Корбут! Дай им под зад коленом!

Корбута не надо было просить дважды. Глаза его выстрелили, и оба агента,
поднявшись со скамьи, зашагали механическим шагом, стремясь поскорее
покинуть это место и этого маленького колдуна с пугающим взором.

- И того у витрин тоже;..

Корбут развернулся, и Йенсен мысленно сравнил его с разворачивающейся
орудийной башней. Мгновение, и стволы его внутренних орудий замерли на
прогуливающейся цели. Еще один беззвучный залп, и вот уже любитель витрин
знакомым сомнамбулическим шагом топает в неизвестном направлении.

- Все. А теперь к нему!..

- Минутку, Джек.

- Что такое?

Войдя в вестибюль института, оба прислушались к царящей тишине. На время
операции в институте свернули практически все исследовательские работы.
Из-за остекленной будки проходной вылез было полицейский, но Корбут одарил
его таким взглядом, что охранник поспешно шмыгнул обратно.

- Так что ты мне хотел сказать?

- Дело в том, Джек... Видишь ли, я чувствую, что игра в прятки провалилась.
Не могу понять, каким образом, но мне кажется, он догадался, кто мы такие и
зачем его держим здесь.

- Глупости, - ворчливо произнес Йенсен. - Не забывай, на каком этаже он
находится. Там кругом свинец, сталь и кевлар.

- Для него это не препятствие. Я не говорил тебе, но сегодня меня посетило
скверное чувство. Я даже не понял сразу, настолько это было непривычно. Еще
никто не вступал со мной в подобную дуэль!.. Словом, этот русский сумел
настроиться на меня. Понимаешь? Он вычислил, где я нахожусь, а чуть позже
сделал попытку заблокироваться. На какое-то время я потерял его из виду.
Словно кто-то включил затемнение или зажег дымовую шашку. Но я-то знаю, что
это сделал он.

- Ты ошибаешься, Корбут.

- Нет! - Корбут зажмурился. - Это повторяется и сейчас. Еще там, в сквере,
я его видел, а теперь нет. И при этом мне кажется, что он видит нас
распрекрасно. И знает, что мы уже здесь, в здании.

- По-моему, ты сгущаешь краски, Корбут! Это обычное переутомление... -
Йенсен крепко растер переносицу, нахмурившись, проговорил: - Хорошо...
Допустим на минуту, что ты прав. Он насторожен и всерьез раздумывает, не
удрать -ли ему отсюда?.. Но если так, тем более нужно находиться возле
него. По крайней мере до сих пор он мне верил.

- Это было вчера, а сегодня, он сотворит с тобой то же, что сделал я с
агентами Берковича.

- Ты перебарщиваешь, дружище. Гуль - славный парень. Просто он угодил в
неприятный переплет. Нервы и все такое... Наверное, мы чересчур торопимся,
но нет у нас времени на эмоции, понимаешь? Можно, конечно, подтянуть к
институту оцепление, запастись полудюжиной патрульных машин, но даст ли это
что-нибудь? Мы пошли ва-банк, вот и надо идти до конца. А в общем... Не
знаю, Корбут. Ничего я уже не знаю.

- Ты выдохся, Джек. Это видно невооруженным глазом.

- Как и все мы.

- Боюсь, в таком состоянии ты не самый лучший дипломат. А нам нужно
перевезти его в Мемфис. Живого или мертвого.

- Не волнуйся, Корбут, он поедет. И, разумеется, живым. Я уже сказал, будь
у нас время, мы наверняка сумели бы с ним подружиться.

- Кто знает... - Корбут в сомнении поглядел вверх. - И все-таки нам лучше
остаться здесь. Хочешь, я попробую вступить с ним в дистанционный контакт?
Все-таки это безопаснее.

- Не надо. - Йенсен положил руку на плечо Корбута. - Желаешь оставаться -
оставайся, а я поднимаюсь наверх. На этот раз твоя интуиция тебя подвела.
Гуль верит мне.

- Дай-то Бог. - Маленький человечек с щеточкой усов под носом обмяк и
съежился. Он привык верить Йенсену и, несмотря на все свои возможности,
подчиняться ему. - Хорошо, Джек. Я пойду вместе с тобой.

* * *

Смуглое лицо Гуля казалось пугающе бледным. Опустив руки на подлокотники,
он сидел в кресле напротив Иенсена и хмуро рассматривал собственные колени.
На нем красовался черный костюм из особой термостойкой ткани, нелепо
торчали из-под брюк тупоносые армейские сапоги. Сменить обувку они так и не
успели.

"Ты предал меня, верно? Я видел тех людей на скамейке и знаю, кого ты
привел ко мне. Только не вздумай оправдываться. Как бы то ни было, ты
поступил дурно. И знаешь почему?.. - Гуль кивнул самому себе. - Да,
наверняка знаешь. Точно такие же дурные вещи теперь придется совершать и
мне". - Губы говорившего не шевелились, однако Йенсен слышал знакомый голос
совершенно отчетливо. С ужасом он обернулся на скрючившегося в углу
Корбута.

- Что ты с ним сделал?

- Ничего. Как только я уйду отсюда, он очнется. Дело, видимо, в том, что он
не такой толстокожий, как ты. Я попросту не рассчитал силы. Но думаю, ты
простишь меня. Ведь это только начало. Со временем я, конечно, научусь
более гуманно разрешать подобные проблемы.

- Гуль!.. - Рука Иенсена невольно поползла к груди. Под мышкой, в кожаной
кобуре, у него покоился револьвер стандартного полицейского калибра.

"Оставь его, не трогай. - Гуль даже не поднял глаз. - Ты все равно не
сумеешь выстрелить. В противном случае я бы с тобой не разговаривал".

- Выстрелю. - Йенсен порывисто вздохнул. - Я не убийца, но сейчас мне
придется это сделать.

"Почему? - Гуль спокойно поднял голову. Глаза его внимательно взглянули на
собеседника. Некоторое время в кабинете стояла напряженная тишина. - Так
почему же?! - Губы русского по-прежнему не шевелились, но голос клокотал от
ярости. - Почему, черт возьми?! Что я вам сделал? Не моя вина, что я такой.
Это вы курочите планету своими паршивыми полигонами, вы тешитесь в
лабораториях паскудными экспериментами. Побольше взорвать, побольше
отравить - вот и все ваши интересы! Вы, кажется, и на меня собрались надеть
боевую упряжь? Что, не угадал?.. Ну, может быть, не ты конкретно, но
кто-нибудь из ваших наверняка об этом мечтает. Я ведь не ровня вашим жалким
агентикам. ЦРУ, наверное, спит и видит меня в своих рядах!.."

- Гуль! - протестующе выдохнул Йенсен, оборвав желчный поток русского. - Ты
не знаешь всего... В этом мире действительно сам черт ногу сломит, и ты
действительно находишься под тройным колпаком, но... Главная цель вовсе не
ты. Главная цель - каракатица.

- При чем здесь эта тварь? - Гуль заговорил.

- Она возвращается, ее интересует Каунт-Сити, город, где мы сейчас с тобой
беседуем.

- Гуль, она движется к тебе.

- Этого не может быть!

- Может. Она перемещается по прямой и, должно быть, находится где-то совсем
рядом. Помнишь, я рассказывал тебе о приборах, благодаря которым мы тебя
разыскали? Их создала группа Корбута во время наблюдений за каракатицей. До
сих пор эти приборы сработали лишь в двух случаях... Очень может быть, что
вы с ней - одно целое.

- Нет! - Лицо Гуля перекосило. Он с трудом сдерживал дрожь, охватившую
тело. - Ты снова обманываешь меня. Я не верю тебе!.. Ты же видел, я уже
способен есть человеческую пищу! Еще немного, и я стану нормальным
человеком! Нужно лишь оставить меня в покое. На месяц или два.

- К сожалению, мы не располагаем таким временем. Возможно, уже завтра
каракатица будет здесь... - Заметив протест на лице Гуля, Йенсен сбивчиво
заторопился: - Но, Гуль, мы тоже еще не уверены в своих выводах. Для того
чтобы подтвердить их или опровергнуть, мы собирались перевезти тебя в
Мемфис. Это чуть в стороне, и если...

- Я понял. Если все так, как ты сказал, эта тварь повернет за мной.

- Совершенно верно. И если это произойдет, значит, ее действительно
интересуешь ты. Каким-то невообразимым образом она чувствует тебя. Бог
знает, какие энергии ты излучаешь. Наверное, это не только тепло и
радиация... Словом, так или иначе, но она знает, где ты, и ползет прямиком
сюда.

Дышать стало трудно, и Йенсен внезапно осознал, что в комнате настоящее
пекло.

- Хорошо, Джек. Пусть будет так, как ты говоришь. - Гуль, казалось, немного
успокоился. - Но что дальше? Допустим, она повернула - и что?

- Мы думали... - Йенсен запнулся. Достав из кармана платок, вытер
лоснящееся от пота лицо. - Мы нашли бы подходящее место, какой-нибудь
полигон или пустыню, и там ты, возможно попробовал бы ее остановить.

- Как я смогу это сделать?! Объясни мне! Рывком поднявшись из кресла. Гуль
подошел к окну. Йенсен заметил, что на деревянных подлокотниках остались
пепельные следы. Некоторое время Гуль вглядывался в происходящее на улице,
затем повернулся к представителю НЦ. Губы его искривила усмешка.

- Сколько же их тут? Не один десяток, наверное?.. И все как один пекутся о
благе нации.

- Это вынужденная мера...

- Само собой! Убить вынужденно - это вроде бы и не убийство. Потому что
имеется веское оправдание: присяга, долг и тому подобное... Раз нужно,
почему бы не сделать?!

- Но ты же все равно не умрешь!

- Знакомо! - Гуль оживленно кивнул. - Думаю, Пилберг отдал бы многое, чтобы
взглянуть на то, что сейчас произойдет...

- Не стоит, Гуль. Тебе все равно не уйти отсюда. Вокруг института около
сотни агентов. У них есть приказ стрелять в тебя, и они его выполнят. Ты,
может быть, и сверхчеловек, но этого тебе не выдержать.

- Посмотрим. - В глазах Гуля сверкнул злой огонек.

- Гуль! - Йенсен предпринял последнюю попытку. - Это не наша прихоть. От
твоего решения зависит жизнь и смерть многих людей. Если каракатица
выберется на поверхность посреди города, произойдет катастрофа.

- Верно. - Гуль снова поглядел в окно. - Произойдут вещи не самые
приятные... И мне действительно жаль! - Он снова обернулся к Йенсену. - Да.
От моего решения многое зависит. Но прежде всего от него зависит моя
собственная жизнь. Или она не в счет?

- Так!.. Но представь себе последствия! Чем провинились жители этого
города?

- А чем провинился я? - Нервным движением Гуль огладил на себе костюм. -
Абсолютно ничем, Джек. Хотя эти люди тоже не виноваты...

- Значит, на тебя можно рассчитывать?

- Нет!

- Но, Гуль!..

- Не суетись, Джек. Я постараюсь не допустить тех последствий, о которых ты
упомянул. Но все остальное - это уже мое дело.

Йенсен стремительно выхватил револьвер, но выстрелить не успел. Невидимая
плеть еще более стремительно развернулась в воздухе, обрушиваясь на его
кисть, и с костяным стуком оружие упало на пол.

- Не обижайся, Джек, но тебе придется проводить меня.

- Нет, - хрипло выдохнул Иенсен, но это было единственное, что он сумел
сделать.

Гуль развернул его перед собой и взглядом подтолкнул в спину. Подобрав
револьвер, направил в деревянную столешницу и плавно надавил спуск.
Выстрела не произошло, в барабане не было патронов. Улыбнувшись, Гуль кинул
револьвер в кресло и в сопровождении Йенсена вышел в коридор. Справа
показалась чья-то крупная плечистая фигура. Движением куклы Иенсен поднял
правую руку, успокаивая охранника. Сопротивление его возросло. Гуль это
почувствовал. Ему приходилось диктовать чуть ли не каждый шаг Джека. Но он
не желал стрелять...

Непредусмотренное случилось на улице. К ним шагнули двое, и вместо того
чтобы махнуть рукой, Иенсен с хрипом повалился на тротуар.

- Стреляй в него. Фил!..

Тот, кого он только что назвал Филом, расстегнул пиджак, и Гуль разглядел в
его руке компактный пистолет-пулемет.

- Стреляй! - разрешил Гуль. Маленький автомат лихорадочно забился,
вырываясь из крепких пальцев, огненная струя ударила над головой. - Все
стреляйте!

Площадь перед зданием института содрогнулась от гулкой канонады. Все палили
вверх, в лиловое небо. Гуль изнемогал. Он словно держал на вытянутых руках
гигантскую штангу. Подобное не могло длиться вечно. На секунду он ослабил
напряжение, и тут же несколько пуль просвистело совсем рядом. В стеклянных
дверях института Гуль рассмотрел круглые, с разбегающимися трещинами
отверстия. Болезненно запульсировал правый висок, мозг закипел, угрожая
взорваться. Гуль стиснул в руках пылающую голову и, шагнув вперед, ударил
вокруг себя парализующей волной. Мир заморозило. На какое-то время он
очутился в царстве манекенов. Стрельба стихла.

У мужчины с автоматом с трудом ворочались белки глаз. Его напарник силился
завершить начатый шаг, но ничего не получалось, и он продолжал
балансировать на одной ноге, рискуя упасть. У Гуля появилось ощущение, что
он остановил время. Выехавшая на площадь машина вильнула в сторону, со
скрежетом ударилась о фонарный столб. Гуль успел заметить ошалелый взгляд
водителя и застывшие на рулевом колесе руки. Если бы не этот фонарный
столб, машина понеслась бы дальше, сметая людей, словно кегли.

Гуль побежал со всех ног. И сразу же пространство ожило и потекло, взвинтив
воздух криками ярости и страха. Они отходили от шока, и Гуль рассчитывал
уйти прежде, чем раздадутся первые прицельные выстрелы.

Влетев в узенькую улочку, он стрелой промчался мимо магазинных огней,
прыжком перемахнул через взвизгнувший тормозами грузовик и выскочил на
проезжую часть. В лицо и уши басовито ударило сиреной несущегося
автофургона. Гуль поступил так, как поступил бы на его месте перепуганный
зверь. Гигантскими скачками он бросился бежать по автостраде. Машины рычали
справа и слева, отвратительный гудок продолжал понукать, на какое-то время
Гуль стал подобием автомобиля.

Он ничуть не уступал им в скорости. Его сердце, превращенное в сверхмощный
реактор, набирало обороты. Отдельные удары слились в роко