к думал Томпсон, встретив Гарри. А между тем Гарри, хотя и согласился
помочь Сахарову поймать Томпсона, в действительности и не думал этого
делать. Просто он решил, что запираться бесполезно, потому и сообщил на
допросе имя своего шефа. Иначе пришлось бы хуже. А так он на свободе.
Пусть следят за ним - начхать на это. Он и пальцем не пошевельнет, чтобы
выдать Волка. Пусть сами ловят. Поймают - тем будет лучше ему, Гарри,
оставят его в покое. Собственно, думал Гарри, все сильнее нажимал на
педали велосипеда, можно было бы и помочь изловить Волка, да как бы Моррил
не пронюхал про это.
   Пронюхает - родным несдобровать...
   В общем, решил Гарри, о пещере и других местах встреч с Томпсоном он,
пожалуй, и расскажет, но лишь в том случае, если его здорово прижмут к
стенке и не будет другого способа доказать русским, что он всей душой
готов помочь им расправиться с Волком. Пусть думают, что он с ними заодно,
только бы не трогали. А Томпсону это не повредит. Он не глуп, давно понял,
очевидно, что его подручный провалился, и наверняка не сунет носа на свои
прежние явки. В конце концов, своя шкура дороже, пусть Волк сам о себе
позаботится...
 
 

                                   Глава 11 

 
   Картина проясняется 
 
   Полковник Сахаров возлагал большие надежды на Ивана Терентьевича
Лебедева, работавшего на судостроительном заводе под фамилией Зотова.
Лебедеву тоже было дано задание: напасть на след Барона и раскрыть всю
шайку врагов. Это он предложил начальнику одного из отделов Житкову
разрешить Курганову забрать на дом чертежи "Соленоида", не без основания
полагая, что Барон или кто-нибудь из его сообщников непременно узнает про
то, что изобретатель работает над чертежами в гостинице. А если узнает, то
непременно попытается выкрасть их или сфотографировать.
   Так оно и случилось.
   Нужно было договориться с полковником о методах дальнейшей работы,
сообщить ему свои наблюдения, могущие оказаться полезными для других
работников.
   Поэтому Лебедев попросил Сахарова приехать на завод. Для встречи был
выбран кабинет главного инженера завода (Арбалетов был в курсе событий). К
Арбалетову приходило много посетителей, поэтому встреча одного из
работников завода с посторонним человеком не должна была вызвать
подозрения у Барона - ведь он тоже работал на заводе и мог оказаться одним
из начальников какого-либо отдела заводоуправления.
   Жаль, Подоба не знала Барона в лицо, а то выдала бы. И на явочную
квартиру не пришел...
   Чтобы не вызвать подозрения у Барона, Сахаров сказал Арбалетову, когда
тот хотел оставить их с Лебедевым одних:
   - Останьтесь, Максим Кириллович. Пусть все видят, что у нас тут нет
секретов. Это очень важно. Прошу вас.
   - Хорошо, Матвей Ильич.
   - Итак, Иван Терентьевич, что вы хотите сообщить мне?
   - Я выяснил, кто звонил Курганову. Звонила Галина Отрогова, кассирша
городского парка культуры и отдыха. Невеста Курганова. Поэтому трудно
предположить, что она связана с Томпсоном и нарочно отвлекла инженера от
работы, от чертежей в тот вечер. Я выяснил, что Отрогова совсем недавно
устроилась на работу и вообще недавно прибыла в Айлу. До этого она жила в
Авророполе. Вот и все о ней.
   - Надо будет сделать запрос о ней в Авророполь, - заметил Сахаров. - Я
распоряжусь. Вы, Иван Терентьевич, не касайтесь этого дела, не
отвлекайтесь.
   Другой вопрос, если вам по ходу выполнения основного задания опять
попадется на дороге Отрогова. Тогда можете заняться ею, но опять-таки лишь
в разрезе вашего задания. Ваша главная задача - это Барон.
   - А Томпсон?
   - И Томпсон, если он орудует на заводе. Изучайте людей завода, а об
остальном не беспокойтесь. Кстати, Курганов и Отрогова не смогут узнать
вас при встрече? Не выдали им себя?
   - Нет, я был осторожен. Даже когда угонял лодку, они не могли видеть
моего лица.
   - Лодку угоняли? А зачем?
   - Чтобы затянуть возвращение Курганова в гостиницу. Иначе он мог бы
спугнуть диверсанта. Я вам не говорил об этом в первую встречу потому, что
это не имеет особого значения.
   - Как сказать, - заметил Сахаров. - Я беседовал с Кургановым. Он
рассказал мне, я бы сказал, интересные вещи. Представьте, ему показалось,
что за лодкой охотились двое. Да, да. Впрочем, сейчас мы установим истину.
Курганов рассказал, что когда он с девушкой подходил к тропинке, идущей к
лодке, то увидал под скалами на круче человека. Тут девушка вскрикнула,
вероятно, от испуга, и человек моментально скрылся. А через несколько
секунд Курганов увидал человека уже в лодке. Где вы были, когда вскрикнула
Отрогова?
   - Я уже был в то время в лодке, - насторожившись, ответил Иван
Терентьевич.
   - Я слышал голос девушки, но подумал, что она испугалась меня. В
бухточку я пробрался не по тропинке, а по узкой полосе суши,
образовавшейся под обрывистым берегом.
   - Вот видите. Кто-то еще хотел угнать лодку!
   - Значит, сообщникам Строкера тоже было необходимо отсрочить
возвращение Курганова домой, - заметил Лебедев. - Возможно, что "работал"
сам Томпсон.
 
 
 

                                   Часть IV 

 

                                   Глава 1 

 
   Встреча в "Якоре"
 
 
   Томпсон получил от Моррила шифровку в ответ на свою.
   Содержание телеграммы было очень радостным для него. Моррил советовал
Томпсону связаться с человеком по кличке "Барон". Барон работал на
судостроительном заводе и мог раздобыть чертежи "Соленоида" или фотоснимки
с них. Встретиться с Бароном можно было в одно из ближайших воскресений в
ресторане "Якорь" с шести до семи вечера. В левой руке Барон будет держать
сложенную узкой полоской "Литературную газету". Его нужно было спросить:
"Не разрешите ли просмотреть газетку?" Он должен ответить: "Это старый
номер.
   Впрочем, если желаете..." И должен, расправив газету, подать ее.
Томпсон в ответ обязан сказать: "Нет, меня старый не интересует.
Благодарю. Очень сожалею, что побеспокоил вас". После этого Барон должен
был незаметно выйти следом за Томпсоном и встретиться с ним в укромном
местечке. Там Томпсон скажет ему: "Вам кланяется Керн". Это должно было
означать для Барона, что он обязан работать на тоги, кто скажет эти слова.
   У Томпсона была отличная память, и он с первого раза запомнил пароль,
место и час встречи. И вот, дождавшись воскресенья, он отправился в
ресторан "Якорь". Это заведение находилось на отшибе, посещали его,
главным образом, моряки. Так как ресторан стоял на окраине города возле
шоссе, по которому проходил заводской автобус, то в "Якоре" частенько
можно было увидеть и судостроителей. Автобусная остановка находилась в
десяти шагах от ресторана.
   В начале шестого Томпсон вошел в ресторан и походкой праздного
человека, которого сегодня не ожидают никакие дела, направился к буфету.
Осмотрев полки и витрины с закусками и винами, он повернулся и, держа руки
в карманах брюк, обвел глазами зал, как бы выискивая удобное место или
свободный столик. А сам зорко оглядел посетителей, которых оказалось в
этот час не так уж много. Никого с газетой в руках в зале не было. Так и
должно быть: ведь еще нет шести...
   Томпсон сел за столик в углу зала, спиной к окну. Заказав бифштекс,
красной икры и полтораста граммов "Столичной", он принялся подробно
изучать посетителей. Облокотившись на стол, обернулся и посмотрел в окно.
Створки были открыты, легкий ветерок шевелил тюлевые шторы. Отбросив штору
в сторону, он как бы от нечего делать посмотрел, куда выходит окно...
   Обрывистый берег... Море... Что же, в случае опасности можно выпрыгнуть
в окно.
   Приготовив себе на всякий случай путь отступления, он стал ждать
условленного часа.
   Принесли бифштекс, икру, водку. Выпив и закусив икрой, Томпсон принялся
разрезать мясо. Краем глаза посмотрел на дверь, в которую только что вошел
посетитель. Это был Берсенев, инженер завода, Томпсон не раз возил его в
своем автобусе и хорошо его знал. Зачем он сюда пришел? Может, он и есть
Барон? Правда, еще без десяти шесть, но ведь он мог прийти и раньше. Вот
сел за столик... достал из кармана газету... переложил в левую руку и
принялся обмахиваться... Конечно, в зале жарко, но не сигнал ли это?
Главное, газета сложена узкой полоской. Теперь надо посмотреть, какая это
газета. Если "Литературная газета", то все ясно...
   Томпсон поднялся со своего места и подошел к буфету, попросил пачку
сигарет.
   Возвращаясь на место, он бросил взгляд на газету, находившуюся в левой
руке Берсенева - это была "Литературная газета"...
   Той же ночью Томпсон встретился с Берсеневым-Бароном в пещере
"Планетарий" и приказал ему добыть чертежи "Соленоида".
   - Когда спустят со стапелей "Соленоид"? - осведомился Томпсон.
   - Через пять дней, - сообщил Барон.
   - Вам хватит пяти дней для выполнения задания?
   - Навряд ли...
   - Значит, надо затянуть спуск лодки.
   - Почему?
   - Я считаю, когда подводная лодка еще строится, к чертежам чаще
обращаются; следовательно, в отдел ходит больше людей, больше сутолоки и
так далее.
   Иначе говоря, вам будет легче добраться до чертежей, если они будут
находиться в широком обращении между работниками завода. Вы сами имеете к
ним доступ?
   - Нет.
   - Вот видите. А если "Соленоид" спустят со стапелей, то с чертежами
будет иметь дело очень ограниченный круг специалистов и тогда вам будет
гораздо труднее выполнить задание.
   - Хорошо, я постараюсь отодвинуть день спуска лодки.
   - Да уж для себя-то вам стоило бы постараться, - усмехнулся Волк. -
Получите пока три тысячи. Когда вручите мне пленку с чертежами, получите
еще двенадцать.
   - Куда принести пленку? - А про себя подумал, что было бы что продавать.
   Связную, которую он ждал от своего "хозяина", вероятно перехватили; ну
что ж, ему все равно, кому продавать, были бы деньги...
   Томпсон хотел было сказать, чтобы принес сюда, в пещеру, но раздумал. В
самом деле, пока еще, как видно, за Гарри не взялись по серьезному, еще
надеются, что он выдаст своего шефа, и разрешают пользоваться свободой. Но
должно же наступить и такое время, когда органы госбезопасности потребуют
от него открыть своих сообщников, потребуют строго. И тогда он может
показать им это убежище. Правда, он, Томпсон, знает в пещере несколько
запасных выходов и входов и сам-то он может в любой момент скрыться
отсюда. Но пленка может пропасть.
   - Закопайте ее возле ножки крайней скамьи на пляже, - сказал он
наконец. И подробно растолковал, возле какой скамьи следует спрятать
пленку. - Я буду возле пляжа каждый вечер после пяти часов. Как увидите
меня, так садитесь на скамью и раздевайтесь. И незаметно вдавите пяткой в
песок пленку. Я буду следить и сразу же приду и заберу.
 
 

                                   Глава 2 

 
   "Астарта"
 
 
   Прибор "Астарта" представлял собой пятиметровую стальную сигару в один
обхват рук взрослого человека. Лобовая часть аппарата имела форму чуть
вытянутого вперед полушария. Хвостовая часть была коническая и
заканчивалась стабилизатором и рулями. Из кормового среза выступала на два
сантиметра труба шириной с бутылку - это была выхлопная труба реактивного
двигателя, сопло.
   Аппарат "Астарта" предназначался для исследования глубин Ледовитого
океана.
   Приборы, размещенные в передней части аппарата, должны были во время
движения "Астарты" автоматически записывать на ленту глубину погружения,
рельеф дна, химический состав воды, температуру. Особый прибор
предназначался для определения горных пород, из которых состояло дно
океана.
   С помощью аппарата "Астарта" можно было бы довольно легко определить и
состав горных пород подводного хребта Лазарева.
   Двигаться "Астарта" должна была под водой. Максимальная дальность пути
- сто километров. Запас горючего для реактивного двигателя находился в
средней части аппарата. В кормовом отсеке размещались приборы,
автоматически управляющие ходом "Астарты", и реактивный двигатель.
Управляемый этими приборами, аппарат мог пройти под ледяными полями на 50
километров вглубь неисследованного района океана, повернуть на 180
градусов и вернуться в исходный пункт.
   Приборы управления ходом "Астарты" были очень капризные, нуждались в
тщательной регулировке и проверке. Барон прекрасно разбирался в устройстве
этих приборов, потому что они были не новинкой на заводе. Юрий просто
использовал уже существующие приборы в своем аппарате, несколько
реконструировав их. Вот их-то Барон и решил вывести из строя, чтобы
задержать спуск "Соленоида" на воду. Ведь "Астарта" - как бы часть
"Соленоида".
   Эта мысль родилась у него вечером, когда он гулял по берегу неподалеку
от заводского пляжа. Пляж находился между заводом и гостиницей. Эта часть
берега была покрыта чистым песком, и здесь всегда можно было видеть
любителей загорать и покупаться. Во время бури волны захлестывали эту
полосу песка и ударяли в обрывистый берег, на котором сейчас и стоял
Барон. Внизу раскинулся пляж. Оттуда слышались голоса, шуршание волн,
набегавших на пологую часть берега.
   На море спускалась ночь. Но на пляже очень людно. Над морем светлее,
чем над сушей, и. можно различить головы, плечи и спины купавшихся. Вот
двое парней, звонко перекликаясь, поплыли в сторону заводского цеха,
стоявшего на сваях прямо в воде: это откуда производились испытания
аппарата "Астарта". Судя по голосам, плыли Якорьков и Бессмертный.
Курганов, вероятно, поехал к Отроговой в город.
   Головы парней затерялись среди волн. "Наверно, до самой трассы доплыли,
- подумал Барон. - Если бы они заплыли на трассу днем, то могла бы
произойти катастрофа: "Астарта", проходя по трассе, могла бы наткнуться на
пловца - и несчастный случай обеспечен. Пока велось бы расследование,
испытание аппарата приостановилось бы. Вот и необходимый выигрыш времени.
Правда, так далеко еще никто не заплывал, но чем черт не шутит? Хотя нет,
ждать некогда... Впрочем, зачем ждать, когда пловец случайно окажется на
трассе?
   Ведь если сама "Астарта" свернет с прямого пути и ринется к пляжу, то
результат будет тот же, если не лучше. Врезавшись в гущу купающихся,
аппарат столько дел здесь натворит, что потом год не разберешься, кто
виноват.
   Глядишь, еще и посадят кого-нибудь. Может, Курганова обвинят. Тогда-то
уж наверняка надолго затянется спуск подводной лодки..."
   Виктор искал Юрия по всему заводу, но никак не мог найти. Забежал в
испытательный цех - но и здесь никого не оказалось. Вот лежит на тележке
"Астарта", а на столе рядом с ней разложены приборы, вынутые из аппарата.
   Среди них и прибор "Обри". Он такой капризный, что нужны железные
нервы, чтобы его отрегулировать. Малейшая неточность - и "Астарта" пойдет
не по прямой линии, а вправо или влево. Для этого достаточно лишь
чуть-чуть повернуть балансирный винт в волчке прибора...
   Виктор повернулся, чтобы выйти из помещения. В цех прошел инженер
Берсенев.
   Он был чем-то озабочен. Увидав в цехе Виктора, нахмурился еще сильнее,
быстрым взглядом окинул помещение, спросил:
   - Не видали Потапыча?
   Потапыч был мастер, ведающий испытанием аппарата.
   - Нет, не видал, - ответил Виктор, с некоторой настороженностью
посмотрев на инженера.
   - Безобразие! - в сердцах бросил Берсенев и вышел из цеха, бормоча на
ходу:
   - Говорим о бдительности, а сами пускаем кого не лень во все цехи...
   Минут через пятнадцать он опять забежал в цех, прошел в помещение, где
находилась "Астарта", сердито огляделся, взял в руки прибор "Обри", в
раздражении положил его опять на стол и вышел, на чем свет стоит ругая
Потапыча. В этот момент ему и встретился небольшого роста щуплый паренек -
это его все на заводе звали Потапычем. Причиной тому была необычайная
серьезность паренька. Еще никто на заводе не мог похвастаться тем, что
видал его улыбающимся.
   - Слушай, дружок! - воскликнул Берсенев, наступая на Потапыча своим
животом.
   - Что же это получается, а? Ищу, ищу его, а он и в ус не дует,
расхаживает где-то там. Ты когда начнешь готовить аппарат к испытанию?
Думаешь, я еще вечером останусь здесь? Благодарю покорно.
   - Ничего, мы и сами проведем испытания, - спокойно сказал Потапыч. - Вы
только электрическую часть проверьте.
   - Проверьте... - сердито, но уже тише пробурчал Берсенев. - Я уже
проверил бы, да вас не было. Без помощника нельзя, сами знаете. И потом,
уходите, а спросят, если что случится.
   - Ничего не случится. Идемте...
   - Очень уж умная стала нынче молодежь, - ворчливо заметил Берсенев,
направляясь к аппарату. - Прямо хоть и не подходи...
   Рабочий день закончен. Рабочие и служащие завода расходятся по домам.
   Некоторые направляются на пляж, чтобы смыть с себя пот и пыль. Пришел
на берег и Барон. Он разделся и бросился в море. Водяные валы закачали
его, точно в люльке. Над водой разносились визг и смех. Барон поморщился...
   Выбрасывая руки далеко вперед, Барон поплыл подальше от расшалившейся
молодежи. Впереди виден испытательный цех, открытая площадка и рабочие над
ней. Что это они там собрались делать? Неужели думают испытать "Астарту"?
   Вот еще новость! Ведь Потапыч в конце дня сам сказал, что сегодня не
будет испытывать, не все еще готово... Скорее на берег...
 
    
 
   В этот день Толик Арбалетов приехал к отцу на завод на автобусе, чтобы
затем вместе с ним вернуться в город на моторной лодке "Стрела". Лодка
была очень быстроходная - Арбалетов установил на ней ракетный двигатель
собственной конструкции, и Толик очень любил кататься на "Стреле". Лодка
была привязана недалеко от пляжа. В ожидании отца Толик купался. Вода была
теплая, можно хорошо поплавать...
   Желая показать заводским мальчишкам, которых было здесь немало, как он
хорошо плавает, Толик заплыл очень далеко от берега. Вдруг он услышал крик.
   Посмотрел в сторону цеха, откуда неслись крики, и удивился: прямо на
него катился седой бурун! Толик не мог сообразить, что это: катер, лодка?
И только когда бурун приблизился метров на тридцать, мальчик различил в
каскаде брызг длинное круглое тело аппарата.
   Раздумывать было некогда: "Астарта" двигалась со скоростью экспресса.
   Быстрее в сторону и вниз!
   Толик нырнул. Над головой с оглушительным грохотом пронесся аппарат. На
миг в левой ноге возникла боль, потом прошла...
   Другие купающиеся оказались в этот момент ближе к берегу и имели больше
времени для размышления. Бросившись в разные стороны как стая рыб, они
очистили "Астарте" дорогу - и аппарат с разгона выскочил на песчаную
отмель.
   Люди окружили аппарат, держась от него на почтительном расстоянии и с
удивлением рассматривая диковинную штуку. Вид у аппарата был устрашающий.
   Выскочив на две трети из воды и стреляя выхлопной трубой, он весь
содрогался и медленно двигался вбок, точно собираясь повернуться,
соскользнуть опять в воду и скрыться в море. От кормового среза разлетался
фонтан водяных брызг, песка и мелких камешков.
   От пристани к месту происшествия уже шла мотолодка. В ней сидели
Потапыч и Юрий. Вот кто-то помахал рукой, закричал:
   - Эй, на лодке! Давай сюда!
   Лодка подошла. Юрий увидал Берсенева, вернее, его голову. И сына
Арбалетова - Толика, которого поддерживал на воде Берсенев. Толик часто
дышал, отплевывался и отбрасывал назад волосы - вода с них стекала на
глаза, мешала смотреть.
   - Ваш аппарат чуть ребенка не убил, - сказал инженер Юрию. - Возьмите в
лодку, у него нога поранена...
   Как и предполагал Барон, спуск "Соленоида" на воду затянулся, но не
потому, что началось расследование случая с "Астартой", а вследствие того,
что аппарат оказался основательно помятым от ударов о берег.
   Юрий после этого случая познакомился с Толиком. Рана на ноге оказалась
неглубокой, и нога зажила быстро. Зато мальчик был с избытком вознагражден
за испуг и рану: Юрий добился разрешения показать ему "Соленоид". Когда
Толик увидал подводную лодку, стоявшую в лесах точно в клетке, он замер от
восхищения: "Соленоид" показался ему похожим одновременно и на обтекаемый
автомобиль, и на самолет без крыльев,