.
   Действительно, еще не так давно злокачественные опухоли - рак,
саркомами другие - не причислялись к социально-опасным болезням, и, по
существу говоря, никакой борьбы с ними не велось и лечить их не умели. В
те времена не существовало организованной онкологической - противораковой
- помощи населению, не было и специальных онкологических учреждений. В
этих условиях злокачественные опухоли распознавались поздно, и больные на
лечение, как правило, поступали с запущенными стадиями болезни. Результаты
лечения были плохие, что и способствовало укреплению мнения среди
населения и значительной части врачей о неизлечимости рака.
   Однако после Великой Октябрьской революции борьба со злокачественными
опухолями приняла огромный размах. Мы можем с полным основанием сейчас
говорить, что рак не только излечим, но что возникновение и развитие рака
в значительном числе случаев может быть предупреждено.
   Кое-кто, прочитав эти строки, с возмущением воскликнет:
   - Чушь! Рак - пока неизлечимая болезнь. От рака умирают. У меня был
знакомый, который умер от рака, хотя его и положили в больницу.
   Прав человек? Конечно, нет. От гриппа тоже умирают, воспаление легких,
случается, тоже имеет смертельный исход. Что ж, значит, и эти болезни
причислить к неизлечимым? Это явная нелепость.
   Другое дело утверждать, что рак - болезнь тяжелая, трудно излечимая,
что подчас еще бывают случаи, когда больной поступает на лечение в таком
состоянии, когда рак уже неизлечим. Рак, подобно всякой болезни, можно
сравнить с огнем: пока еще огонек мал, с ним можно бороться, его можно
затоптать. Но упусти момент, дай огню волю, и он охватит весь дом. Тогда
его можно затушить, лишь разрушив здание или позволив дому сгореть. Важно
вовремя заметить пожар и вызвать пожарную команду. Объясняется это, в
частности, тем, что в большинстве случаев раковая опухоль дает о себе
знать ясно и понятно уже тогда, когда человеку бывает чрезвычайно трудно
вырваться из ее щупалец..."
   Так писал Серебцов... Онкологи продолжали изыскивать все новые и новые
средства борьбы с опасным врагом. Особенно больших успехов добился
профессор Недоборов из Авророполя. Лечиться к нему приезжали не только со
всех концов СССР, но также из других стран. Он разработал комбинированный
способ лечения радиоактивными лучами с применением так называемого
блокадного фронта, которым окружается опухоль. Блокада вызывается
препаратом "титанитом", созданным в лаборатории профессора Недоборова.
Этот препарат, введенный с помощью шприца в опухоль, распространяется по
всем разветвлениям ракового образования. Через несколько часов "титанит"
проникает сквозь стенки опухоли и ее отростков в здоровую ткань и здесь
остается в течение двух-трех суток.
   При этом он как бы перерезает все кровеносные и лимфатические сосуды и
таким образом изолирует опухоль, лишает ее питательных веществ. Опухоль
начинает погибать, сокращаться в размерах и в конце концов пропадает без
следа.
   Однако у "титанита" имелся большой недостаток - он вредно отражался на
сердце. Поэтому его вводили в организм небольшими дозами. Каждая
последующая инъекция производилась через неделю. Перерывы использовались
для облучения опухоли радиоактивными лучами, что помогало излечению.
Больным со слабым сердцем "титанит" не вводился совсем.
   Поэтому Недоборов искал другие способы лечения рака, которые можно было
бы с успехом применить ко всем больным, независимо от состояния их сердца
или других органов. В своих исканиях он обратил внимание на то
обстоятельство, что в южных странах количество людей, заболевших раком
кожи лица, выше, чем среди жителей средних широт, где лучистой энергии на
каждый квадратный метр поверхности земли приходится меньше. Конечно, об
этом он знал и раньше. Но он не придавал этому факту особого значения. Как
и многие онкологи, он считал, что всему причиной ультрафиолетовые лучи,
которых на экваторе больше, чем в других местах земного шара. Ведь
ультрафиолетовыми лучами можно искусственно вызвать рак кожи. Такие опыты
не раз проделывались в лабораториях над животными.
   Но недавно он задал себе такой вопрос: почему мы должны считать, что
рак кожи вызывается в тропиках излишком ультрафиолетовых лучей? Почему бы
не предположить, что рак вызывается не только излишком этих лучей, но
также и недостатком каких-то других лучей? Но каких других? А таких,
которых в иных местах, например на полюсах, как на самых удаленных от
экватора точках, больше. Есть такие лучи, которых падает на полюса больше,
чем на экватор?
   Есть. Это корпускулярное излучение солнца, корпускулярные лучи. Они
состоят из электронов и ионов. Если вблизи пучка корпускулярных лучей
поместить магнит, то положительно заряженные частицы отклонятся в одну
сторону, а отрицательно заряженные - в другую. Поэтому корпускулярные
потоки, летящие от солнца, отклоняются к магнитным полюсам Земли.
Пронизывая земную атмосферу, корпускулярные лучи вызывают полярные сияния.
Правда, эти корпускулярные лучи поглощаются атмосферой уже на высоте ста
километров, но какое-то количество корпускул все же должно достигать
поверхности земли на полюсах. А на экваторе их вообще нет. Кроме того, в
районе полюсов может больше "выпадать" космических лучей. Они, конечно,
тоже как-то влияют на живой организм, на развитие рака.
   И вот, чтобы проверить эти предположения, Недоборов поручил аспирантке
медицинского института Валентине Ежовой, своей ближайшей помощнице в
научной работе, провести на дрейфующем острове ряд наблюдений и опытов со
злокачественными опухолями. Эти опухоли были помещены в питательную среду,
состоящую из физиологического раствора.
   Препараты стояли в банках на столе перед окном в медпункте. Стекла в
окне, как, впрочем, и в окнах других помещений острова, были изготовлены
из прозрачной пластмассы, пропускающей ультрафиолетовые лучи. Зато банки,
в которых жили опухоли, были сделаны из различных материалов: одни - из
обычного стекла, другие - из пластмассы, третьи - из темного стекла, а
четвертые были заключены в ящички из дерева, наглухо закрытые крышками.
   Валя тщательно следила за состоянием препаратов. Первые недели дрейфа
никак не сказались на них. Они продолжали жить так же, как и на Большой
земле, в Авророполе. Затем начались какие-то изменения. Одни опухоли стали
расти, другие менять цвет, третьи - форму. Это совпало с усилением
деятельности солнечных пятен и полярными сияниями и случилось в июле, в
самый разгар полярной ночи.
   Участники экспедиции с интересом следили за опытами Вали. Девушка
рассказала о своей работе с препаратами. При встречах они частенько
справлялись у нее, как "поживают" опухоли, скоро ли им "придет конец".
   - Ну, как они там? - спрашивал кто-нибудь, заходя в медпункт и кивая на
банки у окна. - Живы?
   - Живы, - отвечала Валя.
   - Плохо. Живет же на свете такая гадость...
   Прошли недели. Закончилась полярная ночь. Народ на льдине повеселел,
увидав солнце. Однако вскоре началось непонятное заболевание участников
экспедиции, у Вали прибавилось работы - пришлось замещать Иванова на
центральном наблюдательном пункте, и она дня три не подходила к своим
банкам. А потом остров сел на подводную скалу - опять тревога и заботы.
   Но вот Иванов вернулся к своим обязанностям, остров опять понесло
течением по океану, и Валя вздохнула свободнее. Она принялась осматривать
препараты и ахнула: все опухоли раза в три сократились в размерах и как бы
ссохлись, сжались, будто их опалило огнем. Что же случилось?
   А через две недели опухоли погибли все до одной.
 
 

                                   Глава 4 

 
   Лучи "сигма"
 
 
   За окном - июньский вечер. Тишина. Окно открыто, через него в
лабораторию Антарктического института вливался теплый, насыщенный ароматом
цветов воздух. В лаборатории темновато, но Юрий, очевидно, и не думал
зажигать свет. Он сидел за столом, уставленным приборами, и наблюдал за
световым пятном, скользившим по шкале прибора.
   Дверь открылась, и вошла Валя.
   - Ты все еще здесь? - удивилась она и потянулась рукой, чтобы повернуть
выключатель. - Ты что сидишь в темноте?
   - Постой, постой, не зажигай, - встревожился Юрий и даже привстал со
стула, чтобы помешать ей включить свет.
   - А что такое?
   - Я, Валя, кажется, сделал какое-то открытие...
   - Открытие? Какое?
   - Как тебе сказать... Помнишь, наш остров наскочил на подводную скалу в
районе хребта Лазарева?
   - Ну, помню.
   - Захар назвал тогда эту подводную гору Невидимым пиком. Так вот, тогда
я взял с нее пробу грунта. Моя драга зачерпнула немного ила и несколько
кусков горной породы. Я назвал эту горную породу "ледовитом". Потом уже
здесь, в Авророполе, я стал исследовать "ледовит" и неожиданно обнаружил,
что он испускает какие-то лучи. Лучи оказались совершенно новыми,
неизвестными до сих пор в науке. Смотри. Только не придвигайся слишком
близко к столу, это опасно. Смотри сюда. Вот в этот свинцовый ящичек, что
укреплен на штативе, я положил одну крупинку "ледовита". Она и сейчас там.
В той стенке ящика проделано швейной иглой отверстие. Через отверстие
выходит пучок открытых мной лучей, излучаемых "ледовитом". Я назвал их
лучами "сигма". Они невидимы. А это самый обыкновенный проекционный
фонарь, только вместо линз я вставил картонный кружок с крошечным
отверстием посередине. Вот я зажигаю электрическую лампочку в проекционном
фонаре...
   Из отверстия в картонном кружке вырвался тонкий, как нить, луч света и
упал на вертикально поставленную обычную полуметровую канцелярскую
линейку. Луч уперся в цифру 5. Между линейкой и проекционным фонарем Юрий
поставил пустотелую электрическую катушку, то есть соленоид,
присоединенный проводниками к реостату. Соленоид был помещен как раз под
световым лучом.
   - Ну, а теперь внимательно следи за тем, как будет вести себя зайчик на
линейке, - сказал Юрий. - Смотри, я включаю соленоид, пропускаю через него
электрический ток все большей и большей силы. Изменилось положение пятна
на линейке?
   - Нет...
   - Так, правильно. Теперь я ввожу реостат и выключаю соленоид из
электрической цепи. Стоит зайчик на месте?
   - Конечно, а как же иначе.
   - Как будет иначе - сейчас увидишь. Теперь я направляю на световой луч
вот эти новые лучи "сигма". Иначе говоря, я сейчас облучаю одни лучи
другими.
   Ясно?
   - Пока понятно. Но зачем все это?
   - Терпение. Смотри внимательно на линейку. Вот я вывожу реостат из
цепи, сила тока в соленоиде возрастает, магнитное поле соленоида
усиливается и начинает притягивать световой луч. Видишь, видишь?
   Валя с удивлением заметила, как световой луч начал смещаться, зайчик
переполз на цифру 6, потом 7, на восьмерку, на девятку... И вдруг световое
пятно совсем исчезло!
   Валя растерянно посмотрела на Юрия.
   - Сейчас луч в соленоиде, - спокойно сказал Юрий. - Можно проследить
его.
   Юрий взял коробочку с зубным порошком, насыпал немного порошка на
ладонь и дунул. Легкое облачко мела поднялось в воздухе и отразило в себе
световой луч. Он имел необыкновенную форму: вместо того чтобы идти прямо,
он, выходя из отверстия в картонном кружке, изгибался плавной дугой вниз и
скрывался в отверстии соленоида.
   - То же самое происходит и с солнечным лучом, - нарушил молчание Юрий.
- Собственно, с солнечным лучом я и поставил свой первый опыт.
   - Но... как же так? - спросила Валя. - Почему солнечный луч вдруг
становится таким?.. Почему он начинает притягиваться магнитом?
   - Все дело в этих лучах "сигма".
   - Ну, положим, не все. Солнце излучает не только лучи волновой природы,
но и корпускулярные лучи. А корпускулы, как тебе известно, притягиваются
магнитом.
   - Да, действительно. Но я говорю о видимой части лучей.
   - Ну, и что же ты думаешь?
   - Понимаешь, Валя, я уже три месяца бьюсь над этой загадкой, но пока не
могу сказать ничего определенного. Для тебя, конечно, не новость, что
солнечный луч материален. Доказано уже, что порция излучения превращается
при определенных условиях в две частицы вещества - электрон и позитрон...
   - Да, я это знаю. Это доказал Жолио-Кюри.
   - Следовательно, световой луч, как и всякое материальное тело, обладает
определенной массой, а значит и способностью притягивать к себе другие
тела и притягиваться самому к этим телам, в силу закона взаимного
притяжения.
   - Да, в астрономии это давно известно, - заметила Валя. - Если луч,
идущий от далекой звезды, проходит вблизи планеты или другой звезды, то он
отклоняется в сторону этого тела.
   - Вот именно. Я это как раз и хотел сказать. Но в условиях Земли трудно
поставить такой опыт, какой ставит сама природа в мировом пространстве.
   Вернее, было трудно. Теперь же все изменилось. Лучи "сигма" придают
солнечному лучу электромагнитные свойства особой силы, так что свет можно
теперь собирать с определенного пространства неба в одну точку. Ты
понимаешь, что это значит? С помощью лучей "сигма" и мощных соленоидов
можно резко изменить климат нашей Арктики, всего Заполярья, Гренландии и
Антарктиды. Ледяные щиты Гренландии, Антарктиды растают - и изменится
климат на всем земном шаре.
   - Как же ты думаешь растопить их?
   - Как? Построим на побережье северных морей и на Антарктиде гигантские
соленоиды, каждый метров этак в тысячу диаметром, подключим к атомным
электростанциям и будем оттягивать с экватора и из мирового пространства
солнечные лучи. Ведь на экватор падает солнечных лучей значительно больше,
чем требуется для нормальной жизни растений, человека и животных. А потом,
представь, сколько солнечных лучей проходит возле поверхности земли по
касательной. Земля получает от солнца крохи. Правда, эти "крохи" в миллион
раз превосходят всемирное годовое производство энергии на земле за счет
сжигания любого вида топлива, но все же это лишь одна двухмиллионная доля
всего солнечного излучения. А с помощью мощных соленоидов и лучей "сигма"
мы сможем притягивать на землю и те солнечные лучи, которые проходят
вблизи земного шара. Ты понимаешь, что это значит? Это же черт знает, что
такое.
   Просто голова кружится, как подумаешь.
   - Она и так закружилась у тебя, - спокойно сказала Валя. - То, что
получилось в лаборатории, может не получиться на практике. Например, где
ты достанешь сколько "ледовита", чтобы его хватило для всех гигантских
соленоидов?
   - Ясно где - на Невидимом пике.
   - А как ты будешь добывать его с этого Невидимого пика, если он под
водой, да еще там, где дрейфуют сплошные льды?
   - С подводной лодки, - невозмутимо ответил Юрий.
 
 

                                   Глава 5 

 
   Новый помощник 
 
   Валя вышла из института, постояла на тротуаре, не зная, куда пойти
обедать:
   домой или в кафе? Но вот она вспомнила, что мать собиралась съездить
сегодня к сестре за город, значит, обед не приготовлен, и направилась в
кафе.
   - Разрешите и мне с вами, - сказал Недоборов, притворяя за собой
входную дверь института. Он, как и Валя, частенько обедал в кафе "Глобус",
находившемся в двух шагах от института. По другую сторону "Глобуса",
поблизости за углом, стояло здание Антарктического института. Поэтому
основными посетителями ресторанчика были студенты, преподаватели и
профессора этих двух учебных заведений. Если же добавить, что сравнительно
молодой медицинский институт арендовал у своего соседа Антарктического
института часть помещений для лекционных занятий, а также одну из
физических лабораторий для практических работ студентов, то не будет
ничего удивительного в том, что многие работники этих учебных заведений
были знакомы между собой; о студентах и говорить не приходится.
   Валентина и Недоборов вошли в зал, огляделись, увидали Юрия за одним из
столиков, подсели. Поздоровались. Юрий с нетерпением высматривал среди
снующих официанток ту, которой сделал заказ, но ее не было видно.
   - Дело у меня неотложное... Вот, говорят, человек самое совершенное
создание, так сказать, венец природы. А я бы не сказал. Растение куда
лучше приспособлено к жизни, чем человек, - не обедает, не ужинает, в
ресторанах не ждет...
   - Вы, я вижу, совсем заработались, - сказал Недоборов.
   - Вот именно! - воскликнула Валя. - Вы знаете, Сергей Сергеевич, он
предлагает построить гигантские соленоиды и притягивать ими солнечные
лучи, чтобы нагреть Арктику.
   - Как так притягивать?
   - А вот так, электромагнитными катушками с километр диаметром.
   Валя посмотрела на Юрия и засмеялась.
   - И ничего тут нет смешного, - добродушно ответил Юрий.
   - В чем дело? - заинтересовался Недоборов.
   - Сергей Сергеевич, он открыл какие-то удивительные лучи, - ответила
Валя, спеша сообщить новость. - Понимаете, эти лучи действительно
замечательны.
   Если их направить на световой луч, то луч начинает притягиваться к
магниту, как самая обыкновенная железная проволока. Я сама видела, честное
слово.
   - Постойте, постойте. Какие лучи?
   - Лучи, о которых говорит Валя, - сказал Юрий, - испускает горная
порода Невидимого пика. Вы ведь знаете, что наш остров застрял на
Невидимом пике.
   Лучи я обнаружил уже здесь, в Авророполе...
   - Минутку, - прервал его Недоборов, - а вы не проверяли, как действуют
эти лучи на человеческий организм?
   - Разумеется, проверил. Никак не действуют. Правда, вначале я
предполагал, что лучи вредны для человека, но потом понял, что ошибался.
   Валя вдруг с волнением посмотрела на профессора, точно ее поразила
какая-то мысль, потом на Юрия и с надеждой спросила его:
   - Может, ты сейчас ошибаешься?
   - Тебе, я вижу, очень хочется, чтобы я ошибся, - пошутил Юрий.
   - И тебе захочется, если узнаешь, в чем дело, - с серьезным лицом
сказала Валя. - А дело идет о человеческих жизнях.
   - О каких человеческих жизнях? - удивился Юрий. Он вопросительно
посмотрел на Недоборова. Профессор молчал, очевидно, желая выслушать
Ежову. Валя поймала его одобрительный взгляд и продолжала:
   - Вот именно! Я же сама видела, как погибали раковые опухоли у нас на
острове. Погибали они тогда, когда остров проходил над Невидимым пиком, я
это прекрасно помню. Да и люди плохо чувствовали себя в тот момент.
   Понимаете, в чем дело? Значит, всему виной эти новые лучи, которые
испускает гора под водой. Надо немедленно ехать в диспансер и проверить
лучи на больных.
   - Постой, не торопись, - в задумчивости произнес Юрий, потирая себе
щеку. - Возможно, ты и права. Но возможно, и не права.
   - То есть как это не права? А чем же объяснить гибель опухолей и
заболевания людей? - взволнованно спросила Валя. - Нет, ты не прав.
   - Может быть... Ты вспомни, как было дело. Мы болели в течение трех
недель, то есть пока остров проносило над хребтом Лазарева. Если бы
причинами болезни были мои лучи "сигма", то я чувствовал бы себя плохо и
здесь, в лаборатории.
   - Здесь у вас лишь образчик породы, а там - целая гора, - заметил
Недоборов тихо. - Понятно, сила воздействия лучей тут и там разная.
   - А я считаю, что даже маленького кусочка этого минерала, который я
достал с Невидимого пика, достаточно, чтобы за те месяцы, в течение
которых я работаю с ним, на мне сказалось бы воздействие лучей "сигма".
Затем факты говорят о том, что лучи "сигма", излучаясь мощным потоком из
подводного горного хребта, могут влиять на солнечные лучи, на космические
лучи, на кванты излучения и как бы увеличивая их приток на поверхность
земли. Я думаю, наше заболевание и гибель опухолей произошли вследствие
воздействия сильного потока космических лучей. Мне кажется, дело обстоит
так: лучи "сигма" в районе Невидимого пика как бы пробивают в атмосфере
земли огромную трубу и космические частицы без задержки несутся по этому
каналу до самой поверхности земного шара. Я не уверен, что застрянь мы на
этом Невидимом пике на несколько недель, мы остались бы все живы.
   - Возможно, - задумчиво сказал Недоборов. - Надо будет все это хорошо
обдумать...
   - Конечно, - согласился Юрий.
   - Надо будет нам с вами сегодня встретитьс