Нечто уродливое, зловещее, отвратительное. Грязные миазмы,
брожение чего-то распухшего, словно злокачественная опухоль, прогнившего и
тошнотворного. Люк понятия не имел, что это означает, не был даже уверен в
том, насколько его ощущения соответствуют действительности. Он не мог даже
сказать, в самом ли деле он ощущал миллиарды жизней или же только одну,
огромную, зловещую, ждущую.
  Но Лея была где-то там, наверху.
  В его руке с гудением вспыхнул лазерный клинок. Он прикрепил маленький
фонарик к нагрудному карману комбинезона и включил его.
  Пермакретовые ступени поднимались к площадке, затем сворачивали в сторону,
исчезая из поля зрения. Темнота - и что-то движущееся вдоль стен.
Невозможно было понять, что это. Ни формы, ни размера, ни звука, ни запаха.
  Люк осторожно начал подниматься наверх. Он миновал одну площадку, вторую,
третью. В каждом пролете лестницы было по двадцать ступеней. Высота плато
на глаз составляла свыше трехсот метров, но невозможно было сказать,
насколько глубоко уходил вниз фундамент дома. Насколько мог понять Люк, на
лестнице не было ни голокамер, ни визоров; лишь монотонные пермакретовые
стены, испещренные коричневыми следами дрохов. Стык стен и пола казался
темно-серым от их отвратительных испражнений.
  Ощутив боль в ноге, он наклонился и увидел полдюжины громадных дрохов -
длиной с большой палец, - которые, извиваясь, ползли вверх по его сапогам.
Некоторым уже удалось прокусить штанину и впиться в плоть. Он с
отвращением вытащил из-за пояса универсальный ключ и попытался рукояткой
сбить тех, кто еще не успел впиться, но в его сторону уже целеустремленно
ползли другие.
  Когда он наклонился, на них упал луч фонаря, и, к своему удивлению, он
увидел, что у нескольких из них, самых крупных, явно есть конечности с
клешнями или щупальцами, иногда - и то и другое у того же самого
организма. Он зашагал быстрее, вспоминая рассказ Арвида о том, что они
просто умирают и рассасываются в тканях...
  Но за болью в ноге последовала слабость, холодная апатия, боль в груди и
неожиданная, валящая с ног сонливость.
  Он свернул за угол, поднялся на следующую площадку - и там их было полно.
  Пол от них казался коричневым. Среди блестящей массы виднелось несколько
тварей размером почти с ладонь, с длинными паучьими членистыми ногами...
  Люк в ужасе отскочил, и что-то кинулось на него сзади, прицепившись к
спине между лопаток; неожиданная боль, точно ударили ножом, пронзила
затылок.
  Он с размаху бросился на стену, раздавив тварь о пермакрет, но, словно по
сигналу, дрохи на полу прыжками понеслись к нему. Боль в шее все еще
чувствовалась, хотя липкая струйка, стекавшая по спине, говорила о том,
что напавшее на него существо мертво. Он повернулся, собираясь броситься
вниз по лестнице, и увидел, что дрохи собрались позади него - большие и
маленькие, некоторые просто огромные, с ногами и зубами, и проворные,
словно ящерицы. Вместе с сотнями укусов на него нахлынула слабость, словно
вскрылись все его вены, - он сразу же понял, что теряет не кровь, но
жизнь, что кто-то высасывает жизненную силу из его нервной системы, из его
плоти и сердца.
  Он привалился к стене, цепляясь за пермакрет, чтобы не упасть, зная, что
иначе он и в самом деле может считать себя покойником. Твари избегали
ударов его лазерного меча, оружия слишком большого, чтобы их задеть, и
слишком медленного для их скорости. На ступенях впереди Люк увидел самого
большого дроха из всех, размером почти с два его кулака, похожего на
краба, который смотрел на него двумя светящимися глазами на коротких
стебельках. "Да он разумный, - подумал Люк. - Или почти разумный"
И откуда-то он знал, что именно эта тварь руководила нападением на него,
позволив ему подняться столь высоко, что шансов спуститься уже не было.
  Он рубанул по твари мечом, шатаясь от слабости. Тварь отскочила в сторону.
Колени Люка подогнулись, и он упал - тяжело дыша, теряя сознание от боли,
пронизывающей его тысячами иголок...
  И он призвал на помощь Силу.
  Она пришла, словно светящийся вихрь, сорвав дрохов с его тела, как
когда-то Вейдер сорвал ящики, катушки и перила с каркаса холодильной
камеры на Беспине, швырнув все это в него. Но дрохов Сила отшвырнула
прочь, давя их о стены, и он, шатаясь, попытался встать, пока,к нему
ползли новые, и снизу и сверху.
  "Нельзя это делать, - подумал Люк. - Равновесие нарушено. Она может
причинить вред где-то в другом месте..."
Но когда они снова вцепились в него, впиваясь десятками жадных пастей
сквозь порванную ткань комбинезона, его охватили паника и ужас, и он
понял, что ему придется применить Силу или умереть.
  Словно смерч Сила обрушилась на них, разбрасывая их в разные стороны, о
стены и вниз по лестнице, и Люку показалось среди мерцающего света, что
более крупные дрохи, схватив челюстями более мелких, швыряют их в него.
Тошнотворное ощущение гниющей, разлагающейся жизни проникало в его мозг,
все более и более явственное, словно каждый дрох был переполнен чьими-то
жизненными соками, которые когда-то высосал.
  "Что ж, была не была, - подумал Люк. - Прятаться больше нет никакого
смысла". Послав впереди себя Силу, он начал на четвереньках карабкаться
вверх по лестнице, чувствуя, как где-то наверху отступает огромный
членистоногий дрох, стуча когтями по полу и наблюдая за ним глазами на
стебельках, горящими в темноте, словно зловещие звезды.

  17

  - Что это?
  Лея вздрогнула. Подобно невидимой игле, нечто вонзилось в ее мозг, сдавило
грудь, хлестнуло словно бичом. Откуда-то снизу, из запертой башни, донесся
грохот, словно что-то упало. Слухач Бае схватил фонарь и, сбежав по
лестнице к ведшей вниз двери, прижался к ней, словно паук. В то же
мгновение другой из расположившихся на крыше теранцев что-то крикнул,
показывая вниз. Лея с ужасом увидела, как один из гранатометов взмыл в
воздух и начал биться о черную обшивку центрального орудия.
  В неверном звездном свете зрелище казалось еще более жутким. Гранатомет
колотился о металлическую стену, ствол его изгибался, хотя к нему не
прикасались ничьи руки. Лея прижалась к парапету, думая о том, только ли
она одна слышит приглушенный звук выстрелов и звучащие у нее в голове
голоса, выкрикивающие слова, которых она не понимала.
  Затем голоса стихли. Гранатомет снова упал на камни, ствол его согнулся
почти под прямым углом. В тишине удивительно отчетливо слышался жалобный
стон ку-па на холме за орудийной башней.
  - Сила, - прошептала Каллиста. - Кто-то использует Силу.
  Лея снова содрогнулась. Желание научиться пользоваться Силой, которое
недавно вызвали у нее слова Каллисты, бесследно растаяло, словно лед под
лучами летнего солнца. Если она такая - лучше не надо. "Я вовсе не хочу
превратиться в источник неразумной ярости".
  - Белдорион?
  - Может быть, - сказала Каллиста. - У него еще сохранились прежние
способности, хотя он уже не может пользоваться и управлять ими, как
когда-то. Вот почему он хотел подчинить тебя себе.
  Лея покачала головой.
  - Не понимаю, - казалось, сам воздух колыхался от ужаса, и нечто жуткое
подстерегало на расстоянии вытянутой руки. - Сила... Разве она могла
как-то ему повредить?
  - Не Сила, - ответила Каллиста. - Дзим. И дрохи. Они высасывают жизнь,
Лея. Это они - Семя Смерти. Гриссматы об этом знали. Они населили планету
дрохами, надеясь, что те станут причиной гибели сосланных сюда их
политических противников. Но солнечный свет, преломляясь в гранях
кристаллов, генерирует излучение, которое ослабляет электрохимические
связи в тканях насекомых. В результате более крупные дрохи не в состоянии
повлиять на электрохимические процессы в организме укушенного и бесследно
рассасываются, не успев причинить вреда. А более мелких оно быстро убивает.
  Так вот оно что...
  - Не знаю, было ли известно об этом проповеднику Терасу, - продолжала
Каллиста, дав Лее время осмыслить сказанное и справиться с невольной
дрожью. - О нем вообще мало что известно. Конечно, он не мог знать, что
дрохи являются причиной эпидемии, он знал лишь одно - ни один корабль ни в
коем случае не должен покидать планету. Возможно, он был шпионом или
политиком, стоявшим в оппозиции к гриссматам. Но, по крайней мере, он
понимал, что планету необходимо держать на карантине, запретив на долгие
годы садиться сюда каким-либо кораблям. Видимо, каким-то образом он знал о
существовании некой связи между ними и эпидемией.
  - А Ашгад вывез дрохов в плоти синтдроидов, - тихо сказала Лея. - Каким
образом ему это удалось? Как он сумел проскочить мимо карантинной защиты?
Каким образом Дзим может ими управлять?
  - У меня нет доказательств, - так же тихо ответила Каллиста. - Но я думаю,
что дрохи в некотором роде разумны. Даже самые маленькие. Они имитируют
форму, химические и электромагнитные процессы - все, вплоть до клеточного
уровня. Вот почему их невозможно обнаружить. Думаю, в определенном смысле
они могут имитировать и разум. Они превращаются в то же самое вещество,
что и их "хозяева", одновременно высасывая из них жизнь. А самые крупные,
дрохи-капитаны, могут высасывать жизнь из своих жертв опосредованно, через
более мелких, даже не прикасаясь к "хозяину". Этим они и опасны, -
продолжала она, качая головой. - Чем больше жизни они высасывают - из
жертв или друг из друга - тем более разумными они становятся, более
крупными и более способными к мутациям. Те твари на лестнице в доме
Ашгада, о которых ты рассказывала, - они не похожи на дрохов, они и есть
дрохи. Дрохи, выросшие за счет пожирания друг друга, за счет поглощения
энергии друг друга. Люди часто их едят, чтобы набраться сил и энергии.
  - Это и в самом деле помогает?
  К ней вернулись тошнотворные воспоминания о Белдорионе, шарившем по
подушкам и бросавшем дрохов в свою огромную слюнявую пасть.
  - Некоторым образом, - сказала Каллиста. - Некоторым образом.
  Лея снова ощутила боль и ужас, неясные голоса в мозгу, и в ста метрах от
черной пасти каньона неожиданно взлетел смерч пыли, похожий в звездном
свете на искрящееся облако дыма. Не было ни малейшего ветра, но она
видела, как куски породы подпрыгивают в водовороте вихря, словно рыбки, и
слышала грохот, с которым они обрушиваются на стены каньона. Холодный
страх сдавил ей горло. Каллиста вскочила на парапет, едва коснувшись
переплетения балок и проволоки, чтобы удержать равновесие, и уставилась
вдаль, через белую равнину, туда, откуда приближался неожиданный смерч,
поднимавший с земли булыжники и каменные глыбы. Внизу, внутри орудийной
башни, снова с грохотом падали какие-то предметы, ударяясь о стены.
  Затем ужас снова отступил, и Лея расслышала какие-то затихающие голоса. Ей
почему-то показалось, что голоса эти произносили ее имя.
  Каллиста спустилась с парапета, запахиваясь поплотнее.
  - Здесь, похоже, нечто посерьезнее, чем если бы Белдорион просто искал
тебя. Дело в чем-то другом. Это, как ты понимаешь, только мое мнение, но я
думаю, что дрохи стали частью мозга того, кто их ест. А те, что покрупнее,
если их съесть, продолжают оказывать влияние на съевшего даже после. Я
знаю, что крупные дрохи, размером с питтина, могут подчинять себе более
мелких. Дзим...
  - Каллиста! - предупреждающе крикнул Бае. В то же мгновение неожиданный
порыв ветра ударил из-под парапета, вырываясь из каньонов вокруг орудийной
башни. Песок хлестнул Лее в лицо, куски гравия и острые обломки кристаллов
оцарапали ей щеки и лоб. Над головой и со всех сторон затряслись балки и
брусья защитных сооружений; провода и заклепки стонали и извивались,
словно живые. С изрезанным каменной шрапнелью лицом и руками, покрытыми
впившимися в плоть дрохами, Слухач выскочил из дверей башни и подбежал к
тому месту, где стояла Каллиста. Во все стороны разлетелись гранатометы,
дробовики и копья, словно от пинка невидимой ноги гиганта. Один из
огнеметов начал изрыгать огонь. Бае схватил его и швырнул через парапет -
Лея видела, как он летел вниз, пылая как факел, пока не взорвался на
половине высоты утеса. Пока остальные теранцы хватались за свисавший с
балок металлический трос, вырывая его друг у друга из рук, Каллиста
выдернула магазины и зарядные батареи из всего оружия, какое только
оказалось в пределах досягаемости, и бросила их следом за огнеметом в
бездну. Одна из батарей взорвалась через несколько секунд после того, как
вылетела из ее руки, и в свете отразившегося от кристаллов пламени Лея
увидела лицо Каллисты, спокойное и удивительно умиротворенное, с
развевающимися длинными темными волосами.
  Нагнувшись, Лея схватила бластер, вся зарядная камера которого пылала
ярко-красным, и швырнула за парапет. Из-за пыли почти ничего не было
видно, и жестокая буря быстро расшатывала балки. Кусок оторвавшейся
колючей проволоки хлестнул Лею по спине, словно бич. Кровь успела
пропитать ее одежду, пока Каллиста тащила ее к тросу, которым пользовались
теранцы, чтобы подниматься на башню.
  Меньше всего ей хотелось спускаться по тросу, по которому она карабкалась
наверх лишь несколько часов назад. Но она чувствовала, что охвативший ее
ужас лишь нарастает, а отнюдь не уменьшается. Ей показалось, что среди
кричащих в ее сознании голосов она слышит голос Люка, полный ужаса и
отчаяния. Она осознавала каждой частицей своего тела, что оставаться
здесь, посреди сорвавшейся с цепи стихии, было равносильно смерти.
  Она перемахнула через парапет, вцепившись обеими руками в трос; ледяной
ветер рвал ее длинные волосы, царапал спину песком через дыру в рубашке.
Ей показалось, что она спускалась целую вечность, одна в ревущей тьме,
среди летящих камней, разбивавшихся о стены башни, и падающих балок и
обрывков проволоки. Каким образом Бае и Каллиста вели остальных к ку-па и
флаерам, стоявшим на гребне каньона, - она не помнила. В отличие от
обычных ветров, от подобных чудовищных вихрей Силы стены каньона не
защищали, и стихия продолжала терзать теранцев, пока те пробирались вверх
вдоль каньона, прочь от центра бури. Лея прижалась к шее ку-па, которого
ей кто-то одолжил, и лишь изредка поглядывала на ехавшую рядом Каллисту,
которая вела за повод ее животное.
  Все это время она продолжала слышать голос Люка и ощущать его присутствие
посреди бури.

  * * *

  - Лея!
  Крик отдался эхом в лестничной шахте, полный отчаяния.
  Люк споткнулся, и окружавшая его Сила тут же рассеялась. Она здесь. Или
кто-то там, наверху, знает, где она. Цепляясь за стену, на подгибающихся
ногах, он снова приготовил лазерный меч и заставил себя найти силы
карабкаться дальше.
  От тошнотворного запаха дрохов кружилась голова. Волна вони нахлынула на
Люка, когда он открыл дверь и увидел то, что находилось за ней.
  Помещение располагалось слишком глубоко для того, чтобы быть фундаментом
дома. Вероятно, это была комната для охраны, давно заброшенная. Стены,
потолок и пол кишели дрохами - казалось, сам воздух был черным от них. Люк
увидел бегавшего вдоль стены крабообразного дроха, который, казалось,
командовал остальными, словно генерал, проводящий смотр войск, но
мгновение спустя его внимание привлекло совершенно другое.
  Посреди комнаты лежал человек. Он уже оставил попытки подняться, хотя Люк
заметил, что лежащий слабо пытается смахнуть коричневых тварей,
покрывающих его лицо. Дрох-командир с глазами на стебельках то и дело
подбегал к нему, хватая более мелких дрохов с тела умирающего, высасывая
их досуха и отбрасывая в сторону, где их подбирала ползавшая у стен
мелочь. Люк уже поднял руку, готовясь вновь призвать Силу, но тут в дверях
на противоположной стороне комнаты, которые вели дальше наверх, мелькнул
чей-то силуэт и послышался тихий голос:
  - Так-так, что тут у нас? А ну кыш!
  Дрохи разбежались во все стороны, и Люк, быстро выключив фонарик на груди,
замер в пространстве, не освещенном единственной тусклой оранжевой лампой
на потолке. Отступающие дрохи оставались поблизости от тела, которое
казалось теперь маленьким, худым и смутно знакомым. Одежда на нем была
разорвана во множестве мест, обнажая кожу, испещренную красными отметинами
укусов, грудь поднималась и опускалась в отчаянном усилии сделать вдох. В
человеке, который шел к нему от двери, легко можно было узнать секретаря
Сети Ашгада Дзима, якобы уроженца этой планеты...
  Но Люк ощущал исходившие от него миазмы, темную, дурно пахнущую ауру
порочного властолюбия, столь огромную и столь плотную, что его едва не
стошнило.
  - Кыш! - снова прошипел Дзим, и круг дрохов чуть расширился. Самый
крупный, с глазами на стебельках, побежал к двери, возле которой стоял
Люк, но Дзим в два шага догнал и схватил его руками в перчатках. Тварь
отчаянно отбивалась клешнями, но Дзим лишь рассмеялся жутким смехом,
словно записанным на компьютере или издаваемым птицей, которую научили
подражать звукам. Дзим освободил одну руку и маленькими острыми
коричневыми зубами стянул кожаную фиолетовую перчатку; Люк увидел, что его
рука лишь отдаленно напоминает человеческую. На ладони и кончиках пальцев
виднелись жадно открытые маленькие красные рты, которыми Дзим вцепился в
тело крабообразного создания.
  Дзим закрыл глаза и глубоко вздохнул. Дрох в его руке отчаянно извивался,
все слабее, и слабее, и на лице Дзима появилась сладострастная улыбка.
  - Долго же я за тобой охотился, дружок. Сладкий ты мой... - он снова
восхищенно вздохнул, словно смакуя вино. - Сладенький...
  Человек у его ног попытался привстать. Дзим поставил ногу на грудь жертвы.
  - Я думал, что мы обо всем договорились, Лигеус, - тихо сказал он. - Я
думал, ты знаешь, где располагаются границы дома Сети Ашгада. Скажи -
знаешь?
  - Знаю, - еле слышно прошептал человек по имени Лигеус. Дзим снова закрыл
глаза и поднес все еще дергающегося супер-дроха к лицу. Какое-то время он
откусывал и пережевывал, издавая горловое урчанье и вздыхая; по его
подбородку и груди текла коричневая жидкость. Наконец он бросил останки на
пол и улыбнулся - в улыбке его уже не было ничего человеческого.
  - Они особенно вкусны, когда вырастут, - проурчал он. - Просто во рту
тают. В них столько жизни, столько энергии - хотя этот, признаться, уже
чуть перезрел.
  Он опустился на колени рядом с Лигеусом, и тот попытался откатиться в
сторону, защищая лицо рукой.
  Дзим вытянул обнаженную лапу и снова подтащил его к себе.
  - Подозреваю, и ты будешь не хуже, дружок.
  Лигеус пытался вяло протестовать; голос у него был обреченный:
  - Пожалуйста... Ашгад... Я еще не закончил настраивать стартовые вектора...
  Но Дзим не обращал на его протесты никакого внимания. Он снял другую
перчатку и начал поглаживать лицо и руки лежащего, оставляя следы укусов и
надрезов вдоль основных артерий и нервов, ведших от сердца, печени и
мозга. Глаза Дзима были закрыты в экстазе, голова наклонена вперед, и Люку
показалось, что он видит неустанные, пульсирующие движения под одеждой
лежащего, словно еще какие-то конечности извивались на его спине и груди,
еще какие-то рты открывались и закрывались. Лигеус какое-то время негромко
всхлипывал, потом затих. Люку послышался шепот. Лея...
  И тогда он решился. Он сам не понимал, что заставляло его сидеть и
наблюдать до этого мгновения.
  Со сверкающим лазерным клинком в руке, Люк с помощью Силы оторвал Дзима от
Лигеуса, так же как отрывал дрохов от самого себя, и отшвырнул его к
стене. Но Дзим оказался весьма проворным. Он перекувырнулся, изогнулся,
ударившись о стену, и упал на пол, с шипением раскрыв зубастый рот; на
мгновение Люку показалось, что Сила, которой он только что воспользовался,
ударила его самого.
  Это не был удар, нанесенный опытным, хорошо обученным джедаем, но все же
это был удар. Учитывая слабость из-за укусов дрохов, удар был достаточно
силен, чтобы отбросить Люка к стене. Удержавшись на ногах, он прыгнул
вперед, и Дзим отступил, глядя на него бледными глазами; его мантия
распахнулась, открыв извивающуюся мешанину хоботков, щупалец и
дополнительных ртов. Люк ощутил новый удар Силы, слабой, вторичной, дурно
пахнущей. Явно позаимствованной у кого-то другого, подумал