Barbara Hambly "Planet of twilight"
Барбара Хэмбли "Сумрачная планета"
Перевод К. Плешкова
Издательство ЭКСМО, 2001
OCR&SpellCheck - Demilich (demilich_2000@mail.ru)


  Барбара Хэмбли

  Сумрачная планета


  1

  Первой жертвой стал кадет по имени Котт Барак.
  Один из членов экипажа крейсера сопровождения Новой Республики
"Несокрушимый" обнаружил его лежащим поперек стола в комнате отдыха на
девятом уровне, куда он за полчаса до этого отправился глотнуть каф. Через
двадцать минут после того, как Бараку полагалось вернуться на пост,
артиллерийский сержант Гэлли Уовер пошла его искать, уверенная, что он
опять полез в информбазу, "просто чтобы проверить, не упоминается ли где
наша миссия".
  О миссии, естественно, никто упоминать не собирался. Хотя и в
сопровождении "Несокрушимого", путешествие главы государства Леи Органы
Соло в сектор Меридиана было исключительно неофициальным. С точки зрения
партии рационалистов - что было почти правдой, - Сети Ашгад, человек, с
которым она должна была встретиться в назначенной точке в окрестностях
системы Хориоса, не занимал никаких официальных постов на своей родной
планете Нам Хориос. Организация официальной конференции стала бы
молчаливой поддержкой его требований, а также требований партии
рационалистов.
  Что, собственно говоря, и являлось поводом для переговоров.
  Первым, что увидела сержант Уовер, войдя в комнату отдыха девятого уровня,
было голубоватое мерцание экрана информблока.
  - Котт, астероид тебе в лоб, я же говорила...
  Затем она увидела молодого человека, неподвижно распростертого возле
экрана, головой на столе, с закрытыми глазами. Даже с расстояния в три
метра Уовер не слишком понравилось его дыхание.
  - Котт! - она в два прыжка обогнула стол, опрокидывая стулья. Ей
показалось, что, когда она выкрикнула его имя, глазные яблоки юноши чуть
шевельнулись. - Котт!
  Практически не раздумывая, Уовер нажала кнопку экстренного вызова. За
несколько мгновений до появления медицинских дроидов она понюхала остатки
темного напитка в серой пластиковой чашке в нескольких сантиметрах от его
безвольных пальцев. Каф даже не успел остыть. Тонкая пленка жидкости
засохла на светлом пушке, который Котт оптимистично именовал усами. Запах
был вполне нормальным - насколько нормальным может быть запах флотского
кафа; во всяком случае, об алкоголе или наркотиках не могло быть и речи.
На кораблях сопровождения Республики такого не позволяли. И уж от Котта
такого ожидать тем более не приходилось. Он был вполне законопослушным
парнем.
  Уовер была из тех, кто предпочел бы провести пятнадцать лет на торговых
межпланетниках, чем оставаться в составе регулярного флота после того, как
к власти пришли головорезы Палпатина. Она заботилась о "своих" кадетах
так, словно они были ее собственными сыновьями, которых она потеряла во
время восстания. Она бы сразу же узнала, если бы на корабле появилась
травка, выпивка или прочее зелье.
  Болезнь?
  Это было бы кошмаром для любого длительного космического путешествия. Но
команда "доброй воли", поднявшаяся вчера на борт с маленького корабля Сети
Ашгада, прошла медицинскую проверку; и, во всяком случае, на планете Нам
Хориос уже четыре столетия не знали опасных вирусов. Все, кто был на
"Свете Разума", прилетели прямо с планеты.
  Тем не менее Уовер набрала код командора на стенной панели.
  - Сэр, говорит Уовер. Одному из кадетов плохо. Медики еще не появились,
но...
  Дверь комнаты отдыха позади нее резко распахнулась. Обернувшись, она
увидела несколько дроидов 2-1Б со столом, который рке выпускал из своих
недр сканеры, реанимационные шланги и кабели, словно монстр из плохого
голофильма.
  - ...Похоже, что-то серьезное. Нет, сэр, я не знаю, что случилось, но,
возможно, вам следует связаться с флагманом ее превосходительства и со
"Светом" и дать им знать. Хорошо... хорошо, - добавила она, поворачиваясь
к вежливо застывшему перед ней дроиду 2-1Б. - Мое сердце принадлежит тебе.
  Ох, не до шуток тут, но ей тоже надо было обследоваться, и этот тугодум не
отстанет. А голова не собой занята.
  Дроид на мгновение замер, с легким щелканьем обрабатывая мегабайты данных;
по его расчетам, ее слова с вероятностью восемьдесят пять процентов
являлись шуткой.
  - Премного благодарен, сержант Уовер, - вежливо сказал 2-1Б, - но сам
орган не потребуется. Достаточно будет снять данные о его функционировании.
  Но Уовер уже отвернулась и с нарастающим страхом смотрела, как другие два
дроида бережно перемещают Барака на стол и подключают к нему приборы.
Заметались линии на экранах, раздались тихие тревожные звонки.
  - А... чтоб!.. - Уовер вырвалась от обследовавшего ее дроида и метнулась к
столу. - Что, во имя света...
  Лицо Барака приобрело серовато-восковой оттенок. Стол уже впрыскивал
стимуляторы и антишоковые препараты в вены парня. Дроид по другую сторону
стола с отсутствующим видом передавал информацию другим медицинским
станциям корабля. Линии на экранах диагностов пульсировали все медленнее.
  Никаких бактерий. Никаких вирусов. Никаких ядов.
  В теле Барака вообще не было никаких инородных примесей.
  Линии на экранах тихо сползли к нулю и замерли.

  * * *

  - У нас осложнения на Нам Хориосе, ваше превосходительство.
  Сети Ашгад отвернулся от четырехметрового пузыря обзорного экрана, глядя
на женщину, стройную и хладнокровную, сидевшую в одном из серых кожаных
кресел, стоявших в холле.
  - У нас - это у кого, мастер Ашгад? - у Леи Органы Соло, главы государства
Новой Республики, был удивительный голос, намного более глубокий, чем
можно было бы ожидать.
  Относительная молодость этой маленькой, выглядевшей почти хрупкой, женщины
удивляла всех, кто не знал о том, что в семнадцать лет она оказалась в
самой гуще Восстания, возглавляемого ее отцом и великой государственной
деятельницей Мон Мотмой. После смерти отца Лея стала, в сущности, ядром
мятежа. Она командовала войсками, избегала смерти; после того, как за ее
голову была назначена награда, она бежала через полгалактики - тогда ей
еще не было двадцати трех лет. Сейчас ей было тридцать три, но на свои
годы она не выглядела, разве что глаза, точнее, взгляд.
  - У жителей Нам Хориоса? Или только у некоторых?
  - У всех, - Ашгад снова подошел к ней, встав совсем рядом: высокорослый, и
он стоит, в то время как она остается в своем кресле; он пытается
демонстрировать свое превосходство, подавить ее. Лея посмотрела на Ашгада,
взгляд ее карих глаз безмолвно сказал ему, что она прекрасно понимает, что
он делает или пытается сделать, и он отступил на шаг. - У всех нас, -
поправился он. - И у Новоприбывших, и у теранцев.
  Лея сложила руки на коленях; широкие бархатные рукава и просторная юбка ее
темно-красного платья, казалось, вбирали в себя мягкий свет скрытых ламп
над головой и далеких звезд, висевших во тьме за изогнутым стеклом экрана.
Даже пять лет назад она бы не преминула отметить, что он не упоминает о
большей части населения планеты - не технологически развитых
пост-имперских Новоприбывших и не оборванных фанатиков-теранцев,
населявших холодные и безводные пустыни, но обычных фермеров. Пять лет
назад горяч был молодой политик с косами, уложенными короной. Сейчас она
молчала, выжидая, что он еще скажет.
  - Я должен объяснить, - продолжал Ашгад; глубокий, сочный баритон
собеседника напоминал Лее голос его отца, который она слышала в записях. -
Нам Хориос - бесплодный и враждебный мир. Без современных технологий здесь
в буквальном смысле невозможно жить.
  - Заключенные, которых ссылали на Нам Хориос гриссматы, похоже, за
последние семьсот лет как-то справились.
  Ее собеседник на мгновение смутился. Потом улыбнулся широкой белозубой
улыбкой.
  - О, понимаю. Ее превосходительство изучала историю сектора, - он
попытался сделать вид, что сей факт ему весьма приятен.
  - Достаточно знать самые основы, - спокойно ответила Лея. - Мне известно,
что гриссматы ссылали сюда политических заключенных, надеясь, что они
умрут с голоду, и установили по всей планете автоматические орудийные
башни, чтобы никто не мог их спасти. Мне известно, что заключенные не
только не умерли, но их потомки - и потомки их охранников - до сих пор
живут на этой планете, в то время как Меридиан, родной мир гриссматов, -
не более чем обугленная радиоактивная пустыня.
  Собственно, в Реестре относительно Нам Хориоса больше почти не было
никаких сведений. В течение многих веков планета считалась глухим
захолустьем. До нынешнего кризиса Лея лишь однажды слышала о ней: отец
как-то раз заметил, что император Палпатин, похоже, использует Нам Хориос
по его первоначальному назначению - как мир-тюрьму. Сорок лет назад ходили
слухи, что старший Сети Ашгад был похищен и брошен на этой изолированной и
неприступной планете агентами его политического врага, тогдашнего сенатора
Палпатина. Слухи эти оставались неподтвержденными, пока младший Ашгад -
копия старого политика, пропавшего без вести, только черноволосый, а не
седой - не связался с Советом по следам раздоров на планете и не попросил,
чтобы его выслушали.
  Впрочем, нет никаких причин, подумала Лея, давать ему понять, насколько
мало она или кто-либо другой знают об этой планете.
  "Не встречайся с Ашгадом" - говорилось в сообщении, полученном буквально в
тот самый момент, когда она собиралась подняться на борт челнока, который
должен был доставить ее на флагман. "Не доверяй ему и не соглашайся ни с
какими его требованиями. И ни в коем случае не лети в сектор Меридиана".
  - Отлично! - усмехнулся Ашгад. - Но ситуация, конечно, отнюдь не столь
проста.
  Из угла холла, где темные листья лозы диантиса затеняли часть помещения
возле обзорного экрана, послышался тихий голос:
  - Но ведь она никогда и не бывает простои, не так ли?
  - Что ж, мне дали понять, что единственными жителями планеты, прежде чем
после падения Империи возобновилась колонизация, были потомки заключенных
и охранников Меридиана.
  В тенистом углу улыбнулся Дзим, секретарь
Ашгада.
  Лея не могла понять, почему она испытывает невольное отвращение к Дзиму.
Да, были чужие расы, которых человеческие народы Галактики - кореллиане,
алдераанцы и другие - считали отталкивающими, обычно на подсознательном
уровне, например, из-за феромонов или культурных различий. Но уроженцы
Хориоса - старожилы, как их называли, независимо от того, принадлежали они
к теранскому культу или нет, - происходили от того же самого человеческого
корня. Может быть, ее отвращение к ним было связано с чем-то совсем
простым, вроде пищи? Она не ощущала никакого странного запаха, исходившего
от маленького смуглого человечка, черные волосы которого были стянуты в
гладкий узел. Но она знала, что часто подобных вещей просто не чувствуешь.
Возможно, имела место некая подсознательная реакция на уровне феромонов,
может быть - результат кровосмешения на планете, где человеческие
сообщества были широко разбросаны и никогда не были большими. Или, может
быть, это было нечто индивидуальное, связанное с ничего не выражающими
очертаниями рта или безразличным взглядом темных глаз, никогда, казалось,
не моргавших.
  - Вы урожденный хорианец, мастер Дзим?
  Он не пошевелился. Лея поняла, что подсознательно ожидает от него
какого-то неприятного, возможно, шокирующего жеста. Он даже не кивнул,
лишь сказал:
  - Да, мои предки были среди тех, кого сослали на Нам Хориос гриссматы,
ваше превосходительство.
  Что-то изменилось в его глазах, взгляд почти остекленел, словно Дзимом
завладела мысль о чем-то важном.
  Ашгад поспешно продолжил речь, словно пытаясь исправить чужую ошибку:
  - Проблема в том, ваше превосходительство, что семьсот пятьдесят лет
полной изоляции превратили старожилов Нам Хориоса в... прошу простить за
откровенность, в наиболее непоколебимых фанатиков-консерваторов. Да, я
понимаю - они лишь грязные фермеры. Они прожили века в условиях
минимальной технологии, невероятно тяжелой погоды и бесплодной земли, и мы
с вами оба знаем, что является причиной консерватизма и, грубо говоря,
предрассудков. Одним из начинаний моего отца на этой планете была
современная клиника в Хвег Шуле. Но фермеры не в состоянии поддерживать
работоспособность медицинских дроидов. Они предпочитают отвести своих
больных к какому-нибудь теранскому служителю культа, чтобы тот вылечил их
с помощью "силы, высосанной из воздуха".
  С саркастической усмешкой он развел руками и сел в другое серое кожаное
кресло - крупный, крепкий мужчина в простой коричневой рубашке и. брюках,
явно скроенных и сшитых стандартным дроидом-портным. На тусклом фоне
неброской одежды странно и неестественно смотрелись украшения - тяжелая
застежка из очень дорогого сплава на воротнике, пояс с пряжкой и цепь на
груди, из этого же мягкого и тускловато-желтого металла с минимумом
примесей для прочности, - подобное Лея видела на старых голограммах ее
отца. Ашгад поставил локти на колени, доверительно наклонившись вперед.
  - Партия рационалистов пытается помочь не только Новоприбывшим, ваше
превосходительство, - сказал он. - Еще и самим фермерам. Старожилам,
которые не являются теранцами, которые просто хотят выжить. Если только не
удастся вырвать контроль над старыми орудийными башнями у теранских
фанатиков, которые запрещают любого рода межпланетную торговлю, этим людям
придется и дальше жить, как... как сельскохозяйственным рабам, которыми
они когда-то были. На Нам Хориосе - сильная партия рационалистов, и она
становится все сильнее. Нам нужна торговля с Новой Республикой. Нам нужна
технология и разумная эксплуатация ресурсов планеты. Неужели это столь
пагубно?
  - Большинство жителей планеты считают, что да.
  Ашгад вскинулся. Лея отметила, что он начал жестикулировать. Не в полную
силу - жест явно просился быть более размашистым, - но яростно.
  - Большинству жителей планеты промыли мозги полдюжины сумасшедших, которые
нажрались корня брахниля и бродят по пустыне, беседуя со скалами! Если они
хотят, чтобы их посевы погибли и их дети умерли из-за того, что они
отказываются войти в современный мир, полагаю, это их дело, хотя сердце
мое разрывается от этой картины. Но они запрещают вступить в современный
мир и Новоприбывшим!
  Хотя Лея знала, что Дзим, несомненно, поддержит все сказанное Ашгадом -
вряд ли он мог поступить иначе, будучи его секретарем, - она повернулась к
хорианцу. Он все так же сидел молча, глядя в пространство, словно
сосредоточившись на некой совершенно иной проблеме, хотя время от времени
бросал взгляд на хронометр на стене. Рядом с ним на обзорном экране
разворачивалось живописное зрелище - зеленовато-лиловые очертания Брахнис
Хориос, самой далекой планеты нескольких систем, объединенных под этим
именем, - планеты, крупнейший спутник которой был избран в качестве места
секретной встречи.
  Крейсер сопровождения "Несокрушимый" едва был виден, тупоносый беловато
отсверкивающий силуэт, казавшийся нереальным в звездном свете. Чуть ниже
него, рядом с ярким треугольником разноцветных звезд, вокруг которых
вращались планеты Брахнис, Нам и Педдуцис Хориос, трогательно миниатюрный
на фоне крейсера, виднелся корабль Сети Ашгада "Свет Разума". Рядом с
флагманом Леи "Бореалисом" он казался еще меньше. Столь маленький корабль
мог незаметно проскочить через бдительные экраны старинных защитных
сооружений Нам Хориоса, но вряд ли когда-либо ему доводилось совершать
гиперпространственный прыжок.
  "Отсюда, с тревогой подумала Лея, - и эта миссия". Даже до того, как она
получила тайное сообщение, расстояние, которое отделяло их от ближайших
баз Новой Республики возле Дуррена, и близость к бывшей имперской
сатрапии, сектору Антемеридиан, внушали ей немалое беспокойство.
  Что означало-то сообщение? Или было что-то еще?
  - Теранские фанатики - не те люди, в чьи руки я желал бы вверить свою
судьбу, ваше превосходительство, - пробормотал Дзим. Казалось, он
включился в беседу с некоторым усилием, сложив маленькие руки в фиолетовых
кожаных перчатках. - Они обладают огромной властью в поселениях Старожилов
вдоль водяных каналов. Как может быть иначе, если они вооружены, подвижны
и в течение многих поколений были единственными, кто были известны этим
людям как целители?
  За листьями диантиса, закрывавшими края обзорного экрана, Лея заметила
мерцание огоньков вдоль блестящих бортов "Несокрушимого". Она увидела, что
в задней части корабля сопровождения некоторые из них погасли.

  * * *

  - Что значит - не пробиться ? - командор Зоалин измученно отвернулся от
пульта связи, сверкавшего огнями, словно праздничная иллюминация, нажимая
очередную мигающую кнопку. - Вы что, не можете получить ответ от
"Бореалиса"?
  - Похоже, сигнал заблокирован, сэр, - главный связист Оран коснулась
виска, нервно отдавая честь. - Легасси пытается сканировать эфир.
  На маленьком экране Оран повернулась в кресле, давая командору возможность
бросить взгляд на центр связи, на главном пульте которого светились яркие
желтые линии коммуникационных цепей "Несокрушимого". Вдоль них плыли
красные огоньки, отыскивая помехи, которые в обычных обстоятельствах легко
было обнаружить и устранить,
Обстоятельства превратились из обычных в ужасные всего за десять минут. И,
судя по красным огонькам, вспыхивавшим по всему пульту связи, по поспешным
отрывочным сообщениям из лазарета, по неожиданному отсутствию какого-либо
ответа из ремонтного блока, из энергоотсека, шлюзовых и других частей
корабля, дела становились все хуже - со скоростью разрушающейся орбиты.
  - Легасси! - Оран поднялась с кресла. Зоалин увидел, что кресло перед
консолью сканера, которое он считал пустым, на самом деле было занято.
Старшина Легасси лежал ничком на консоли, судорожно сжимая
оранжево-розовыми чешуйчатыми верхними конечностями край пульта; все его
тело волнами сотрясали страшные спазмы.
  Считается, что каламари не подвержены человеческим вирусам,.. подумал
Зоалин.
  Если это был вирус.
  То же, естественно, можно было сказать и о суллустианах или налронцах -
обе эти расы были представлены членами экипажа, заболевшими за последние
пять минут. Зоалин вроде бы помнил из курса ксенобиологии, что налронцы и
мон каламари являлись типичным примером взаимоисключающих иммунных систем.
Тем, чем мог заболеть налронец, никак не мог каламари. И наоборот.
  - Легасси! - Оран склонилась над содрогающимся телом мон каламари. -
Легасси, что?..
  Она слегка пошатнулась, словно от удара, и прижала руку к груди, словно
стараясь нащупать источник онемения или боли.
  - Командор Зоалин, - послышался по оставшемуся открытым каналу спокойный
голос 2-1Б, главного в больничном секторе. - С сожалением вынужден
сообщить, что терапия в бакта-камере, похоже, ускоряет, а не замедляет
распад тканей пациента на тридцать пять процентов, насколько показывают
результаты анализа.
  Слыша в наушнике размеренный механический голос, от которого кошмар
ситуации представал все явственнее и все беспощаднее, Зоалин переключал
экран центральной консоли с изображения на изображение, проходя вдоль
коридоров, где группы, искавшие блокировавшее сигнал устройство,
направлялись в сторону лазарета; и на пути сначала один из них, потом
другой останавливался, прислонялся к стене и начинал массировать грудь,
голову или бок. Изображение переключилось на изолятор, где бесстрастные и
неустанные дроиды поднимали безжизненное тело сержанта Уовер из
бакта-камеры, потом в зал управления шлюзами, где последний дежурный
старшина одиноко лежал, умирая, в углу возле двери.
  Пятнадцать минут, тупо подумал Зоалин. Пятнадцать минут с тех пор, как
Уовер сообщила о несчастье в комнате отдыха на девятом уровне.
  Он еще не успел разорвать соединение, когда начали лавиной поступать новые
вызовы. Кадет Гасто болен. Главный инженер Чо П'Кун болен. "Сэр, мы не
получаем никаких сигналов
из ремонтного отсека..."
  - Отдел 4Ц, - он переключился на канал
отдела управления центральным компьютером. - Срочный запрос на
перепрограммирование. Всем ремонтным дроид