ладеть вражьим логовом гораздо раньше.
   Он благоразумно провел отряд поодаль от памятного раскопа, где чуть не
стал жертвой огнестрельных навыков юного Панаса:
   скрытно переловить всех подростков все равно бы не удалось, кто-нибудь
наверняка удрал бы, да еще - оглашая лес и горы отчаянными воплями: еще
бы, шайтан следом гонится, да не один, да с во-о-от такими вот глазами и
усами! И прощай, внезапность.
   "Детьми пусть займутся родители, а мы займемся Абдуллой и Зозулей.
Детей хоть воспитать еще можно", - оптимистически подумал Баг, из-под
ладони взглянув на солнце, уверенно поднимающееся над горами. День обещал
быть жарким во всех отношениях.
   Вскоре человекоохранители - как постоянные, так и временно назначенные
- оказались над поляной, упирающейся в скалу с той самой расселиной.
   В свете дня скала оказалась не такой уж и высокой - шагов в полста, на
взгляд Бага. На тупой вершине рос одинокий, кривой и безрадостный куст.
   Зато полянка была как на ладони: совершенно безлюдная и глухая, лишь
"мерседес" чужеродно, словно гигантский черный слизняк, грузно темнел
шагах в семидесяти от входа в пещеру, вызывающе отсверкивая хромированными
частями в лучах восходящего солнца.
   - Это - здесь! - шепнул Баг Богдану. - Во-о-он у тех камней есть
проход, видишь, драг еч? Пещера там.
   - А повозка еще тут... - задумчиво отвечал Богдан. - Значит,
преждерожденый Ничипорук все еще в гостях у своих, так сказать,
единочаятелей. Ну что же, Баг, приступим?
   - А то! Драгоценный преждерожденный Ширмамед... - Баг повернулся к
беку, но тот жестом остановил его.
   - Ты вежливый, да? Я тоже вежливый. Пока мы будем слова говорить...
   - Понял, - кивнул Баг.
   - Говори мне просто - "Ширмамед"! - Бек скупо улыбнулся и для
убедительности чуть тряхнул головой, шевельнув украшенной ветками папахой.
   - Гм... Ширмамед-ага, - польщенный Баг тихонько кашлянул. - Велите
своим людям зайти справа и слева от пещеры. Пусть будут наготове. А мне
дайте этого вашего... подрывника. На всякий случай, - примирительно
добавил он, взглянув на Богдана.
   "Ой, что будет... - пронеслось в голове Богдана. - Лучше бы отделенцы
сразу сдались..." - Кормиконев! - шепотом распорядился бек. - Кормибобров!
   Через пару минут пещера была взята в клещи.
   Баг с Богданом и тихо сопящим от оказанной ему чести Кормибобровым
подобрались к последним крупным валунам, громоздящимся с обеих сторон от
расселины.
   Отсюда до расселины было рукой подать. Сверху, с прежней позиции,
зорким орлом взирал на них Кормибарсов. Рядом с ним смутно виднелись еще
три или четыре мохнатых пенька-папахи.
   Все замерло, все напряглось.
   И в тот момент, когда Баг уже приподнялся над валуном, дабы направиться
к расселине, в глубине раздался глухой лязг и скрип петель.
   Баг мгновенно присел обратно, за валун.
   Рядом Богдан, прижавшись спиной к камню, сжимал табельный пистолет
системы Макарова.
   Кормибобров перестал дышать.
   Шаги.
   Снова лязг: дверь затворилась.
   - От же бисова душа... - донесся знакомый голос.
   Ибн Зозуля.
   - Ништо, Саид дело знает. - На свет Божий, щурясь от солнца, появился
Абдулла. - Не сейчас, так к вечеру расколется. Хотя, может, он и впрямь
все уже сказал? Ну, тогда пусть хоть помучается. Из-за его дурацкой
цитатки мы так рискнули, все на кон поставили - и что? А ничего! Ничо:го!!
- сказал он нарочито по-асланiвськи; от ярости, вероятно. - Где у пещеры
середина, где? Шайтан! Этот лягушатник просто издевается над нами!
   Следом показался Зозуля. Он был хмур. Глаза красные.
   "Говорил же наш учитель Конфуций, что лелеющему злые замыслы человеку и
ночное отдохновение не в радость", - подумал Баг.
   - Нельзя исключить, - бубнил Зозуля, из последних сил сохраняя
академичность изложения, - что в упомянутой рукописи имелась в виду
какая-то другая пещера...
   - Будет вам ахинею пороть, клянусь туфлей Пророка! Вам ли не знать, что
в окрестностях Асланiва нет больше ни единой! Я сейчас в зиндан, -
продолжал Ничипорук, неуклонно приближаясь к засаде, - посмотрю, что там и
как, спроважу с глаз долой гостя нашего с его женушкой. - Абдулла глумливо
хихикнул. - И надо же узнать, как идут поиски убийцы Хикмета. Что-то
долгонько его сыскать не могут!
   - Ой... - вытаращил глаза ибн Зозуля: из-за соседнего валуна явился
грозный молодец в зеленеющей папахе, с жутко встопорщенными усами и очами,
горящими праведной яростью. - Ой... - повторил Зозуля, и это было
последнее, что ему удалось произнести, ибо крепкая и шершавая ладонь
Кормиконева закрыла ему рот, лишив возможности издавать звуки, и Зозуля
бесшумно исчез за валуном, лишь кусты слегка покачнулись.
   - А... - повернулся в сторону Зозули Нечипорук. Не обнаружив его в поле
зрения, Абдулла слегка попятился и сунул руку за пазуху.
   - Доброе утро, еч Абдулла, - звенящим от ярости голосом приветствовал
его Богдан. Пистолет Богдана упирался Абдулле куда-то в область желчного
пузыря. - Не ожидали? Ведите себя тихо.
   - И никто не пострадает, - прошептал Нечипоруку на ухо сзади Баг и
пощекотал ножом его шею. - Хорошее утро, правда?
   Солнечное... Ну что, Абдулла? Руки-то - подними!
   Абдулла, забыв закрыть рот, медленно поднял руки, в полном изумлении
уставившись на Богдана. Баг ловко выхватил из его пальцев большой черный
маузер и швырнул в кусты. Мелькнула чья-то рука, подхватила оружие и
бесшумно исчезла в зелени.
   - А ну-ка, пойдем... - Баг подтолкнул Абдуллу.
   - А? Куда?! - Абдулла был близок к мозговому клинчу.
   - Туда. Поговорим, - пояснил Богдан.
   Общими усилиями напарники запихнули Абуллу за валун. И тут Ничипорук
начал, кажется, приходить в себя: резко дернулся, думая, верно,
ускользнуть, но румяный Кормибобров коротко и страшно ударил его в
солнечное сплетение, отчего Абдулла мгновенно утратил боевой пыл,
повалился наземь и принялся судорожно хватать воздух широко раскрытым ртом.
   - Не вздрагивай больше, да? - пояснил Кормибобров и извлек из-под бурки
обрез чудовищного калибра, любовно сделанный из великолепного охотничьего
ружья.
   Обрез сиял начищенными до блеска стволами, серебряной насечкой и
перламутровыми инкрустациями на словно бы отполированном от долгого
употребления прикладе. Кормибобров уткнул обрез в нос Абдулле и заверил
Богдана:
   - Он понял.
   - Единочаятель Оуянцев... - трудно прохрипел Абдулла. - Что это значит?
Кто эти люди?
   - Мне очень жаль, подданный Нечипорук, - печально, но твердо ответил
Богдан. - Честное слово, мне очень жаль. Как мне хотелось бы называть вас
по-прежнему единочаятелем!
   Стоящий с ним плечом к плечу Баг медленно отодрал бороду и усы и явил
Ничипоруку свой подлинный лик. Глаза Абдуллы, от недавних переживаний и
без того немалые, сделались неописуемого размера. Богдан даже усомнился,
бывает ли так в живой природе.
   - Узнал, скорпион? Вижу, узнал... - Баг извлек из рукава свою пайцзу и
поднес ее к носу начальника зиндана унутренных справ. - Управление внешней
охраны. Членосборный портрет смертоубийцы сам для новостей делал али
попросил кого?
   Абдулла не нашелся, что ответить, лишь пучил глаза.
   Хозяйственный Кормибобров между тем обшарил пленника и извлек из его
сапога длинный кинжал.
   - Посмотри-ка, драг еч Богдан, на этот ножичек, - злорадно заметил Баг.
- Его родной брат-близнец нанес несовместимую с жизнью рану несчастному
борцу за идею по фамилии Хикмет.
   Кормибобров фыркнул от возмущения.
   Абдулла злобно зыркнул.
   - Вы - удивительный негодяй, Ничипорук! - с отвращением произнес
Богдан. - Вы немедленно проведете нас в свое логово, да так, чтобы нам
незамедлительно открыли. И без фокусов. Игра окончена!
   Абдулла снова обвел взглядом Богдана, Бага и Кормибоброва.
   Лицо его слегка прояснилось: Ничипоруку пришла в голову мысль.
   Мысль, впрочем, была несложная, Баг разгадал ее без труда и усмехнулся
про себя. Очевидно, Абдулла сгоряча решил, что нападающих всего трое, а уж
с тремя-то, один из коих - минфа, да еще в очках, боевикам дервишей и их
пыточных дел мастерам, расквартированным в пещере, справиться будет
несложно. Черный Абдулла еще надеялся повернуть вспять колесо истории.
   Баг юмористически взглянул на Богдана и по выражению лица друга понял,
что тот пришел к сходным выводам. "Он Черный не из-за черных "мерседесов",
- подумал Богдан, - а из-за того, что совесть его черна". И все же минфа
испытывал к Абдулле невольное уважение. "Вот о нем бек сказал бы - воин, -
вздохнув, решил Богдан. - До последнего надеется победить. Он мог бы быть
очень хорошим человеком. Жаль".
   - Хорошо, - Абдулла попытался привстать, но Кормибобров несильным
пинком вернул его на место.
   - Не надо суетиться. - Баг медленно обнажил меч. Абдулла ответил
злобным блеском глаз. - Сейчас вы медленно встанете и пойдете вперед, а мы
- за вами следом. Вы осторожно подойдете к двери. Не делая резких
движений. Постучите. Помните, как?
   Тук-тук, тук-тук-тук. Да-да, мы и это знаем. А вы как думали?
   Мы все знаем.
   Они вошли в расселину: сперва Абдулла, за ним Баг и потом Кормибобров с
Богданом. Расселина действительно заканчивалась капитальной, но уже
местами проржавевшей железной дверью с глазком.
   Приблизившись к двери, Ничипорук оглянулся и постучал. Баг присел за
его спиной.
   За дверью послышались тяжелые шаги.
   - Ну шо... Кого Аллах принес? - лениво поинтересовался густой бас.
Глазок приоткрылся.
   - Открывай, открывай живо! Это я! - крикнул в глазок Абдулла.
   - Ага ж... Вижу, вижу... - удовлетворенно прогудел бас из-за двери, и
раздался лязг засова. Баг оттолкнул Абдуллу назад, и тот попал в объятия
Богдана.
   - Извините, подданный Ничипорук... - брезгливо сказал Богдан и, сам
себе удивляясь, огрел Абдуллу пистолетом по затылку. Обеспамятевший
начальник зиндана сполз по стенке.
   Между тем, дверь распахнулась и в темном проеме показался необъятный,
похожий то ли на дэва, то ли на джинна тип в просторном халате и с
внушительным животом, каковой наполовину закрывала нечесаная, какая-то
клочная борода. Вообще весь страж пещеры был несообразно волосат, лишь
маленькие глазки мерцали из-под лохматых бровей. И до того он был похож на
одного чайханщика в уездном городе Ташикенте, где Багу по делам повезло
побывать года два назад, что у честного человекоохранителя сама собой
вырвалась памятная ему формула ташикентского приветствия:
   - Лищно ништяк-ми сен?
   Волосатый, по всей видимости, ташикентской культуры был чужд: в
зарослях нижней части лица образовался проем, символизирующий собой рот, и
оттуда вырвался озадаченный рев:
   - Шо?!
   - Управление внешней охраны! Вы задержаны! - объяснил Баг и врезал изо
всей силы рукоятью меча туда, где под буйной растительностью можно было
предположить наличие лба, затем перемахнул через грузно осевшее тело и
нырнул в темноту.
   Кормибобров пронзительно свистнул. Из кустов справа от пещеры вырвалось
десять стремительных и оттого смутно различимых силуэтов в бурках и
папахах, предводительствуемых самими Кормибарсовым. Словно оседлавшие
ураган духи возмездия они канули в проем пещеры вслед за Багом.
   В два прыжка одолев недлинный естественный коридор, Баг оказался в
просторной подземной полости, стены которой были искусственно выровнены и
украшены равномерно развешанными электрическими светильниками. У стен
громоздились ящики и тюки, Баг даже заметил поодаль мерцающий экран
компьютера, но разглядеть подробнее ничего не успел. На него налетели трое
одетых в дервишскую униформу злодеев и с криками "Геть! Геть!" принялись
размахивать мечами.
   Класс фехтования у дервишей был невысокий, и два меча Баг выбил сразу,
а третий нападающий отлетел к стене, пораженный пинком Кормибоброва.
Сверкающая сталь успела прозвенеть лишь трижды, а потом из-за спины
посторонившегося Кормибоброва в пещеру ворвались богатыри в папахах.
   - И это все? - оглядев побежденных, усомнился Баг и оказался прав: из
бокового прохода, крича дурными голосами, начали выскакивать дервиши с
разнообразным холодным оружием - от мечей до пик - в руках. Хлопнул из
глубины выстрел и пуля, кроша гранит рикошетами, с визгом забилась о стены.
   Богатыри в папахах единообразно скинули бурки наземь, выхватили кривые
сабли и слаженной линией молча устремились на дервишей. Кормибобров извлек
свой сверкающий, как яхонт, обрез, а потом принялся неторопливо и со
вкусом выбирать цель.
   Крики и стоны, лязг мечей и сабель наполнили пещеру.
   Баг, мимоходом круша многочисленных противников, пробился в дальний
угол, где на составленных вместе ящиках функционировал компьютер - там
какой-то бритый наголо тип с висячими усами орал, брызжа слюной, в
телефонную трубку:
   - Сюда! Все сюда, на хрен!
   - Подданный, не ругайтесь! - Баг выбил трубку из его руки.
   - А! Вэйтухай позорный! Порешу! - выкрикнул бритый, молниеносно
разворачиваясь к Багу с прямым мечом в правой руке. - Во имя Горнего
Старца!! - Левой рукой он выхватил из-за пояса широкий нож.
   Баг резко выдохнул и отвел вытянутую руку с мечом в сторону. Сознание
его очистилось от суетного и заполнилось холодным и безмятежным океаном
пустоты - так всегда бывало перед трудной схваткой; а что противник перед
ним серьезный, Баг увидел по тому, как тот держал меч. Многолетний опыт
приучил Бага отрешаться в такие моменты от чувств и мыслей, полагаясь на
единственно верные инстинкты бойца, у коего разум лишь созерцает и
хладнокровно фиксирует ювелирно точные движения рук и ног, не будучи в
состоянии поспеть за ними в скорости.
   Бритый сделал скупое движение ножом и тоже застыл, внимательно следя за
Багом. Потом внезапно и молниеносно, безо всякого упреждающего возгласа,
полоснул лезвием. Баг сделал полшага назад, отбил удар круговым движением
меча и снова застыл в ожидании.
   Снова выпад.
   Меч Бага описал короткую кривую.
   Двойной выпад - мечом и ножом.
   Нож Баг подловил и легким, но сильным толчком выбил.
   Звякнул о камни металл.
   Сзади доносились звуки шумной схватки. Кто-то тонко заверещал от боли,
оглушительно в замкнутом объеме пещеры ахнули выстрелы - но противники не
обращали на все это внимания, сверля друг друга взглядами.
   Глаза лысого налились кровью.
   "Злится, - отрешенно отметил Баг, - значит, проиграл".
   - Этц! - высоким голосом выкрикнул лысый, перехватив меч обеими руками
и делая очередной выпад.
   Баг слегка отклонился влево, перебросил меч в левую руку лезвием вниз
и, проскальзывая лысому за спину, туда, где ящики и компьютер, нанес
скользящий удар по животу противника.
   Лысый рухнул на камни.
   "Намо Амитофо..." Баг неторопливо обернулся, вложил меч в ножны и в
бездушном свете ламп оглядел поле битвы.
   Дервиши были разбиты наголову: более двух десятков их раскинулось на
полу пещеры, скорбя от повреждений разной степени тяжести. Подающих
признаки жизни - а таковых было большинство - молодцы из тейпа
Кормибарсова сосредоточенно вязали собственными же кушаками злодеев и
прочими их опоясками. Баг отметил пару отдельно валяющихся усеченных рук.
   Одну из этих рук отделил от привычного ей туловища, кажется, он сам.
"Богдан будет дуться, - смущенно подумал Баг - И чего это я так увлекся"...
   Посреди пещеры высился сложивший руки на груди невозмутимый бек
Кормибарсов. Поймав взгляд Бага, достойный Ширмамед скупо улыбнулся и едва
заметно кивнул с уважением: мол, видел, оценил, умеешь.
   Баг сдержанно поклонился в ответ, озирая пещеру еще и еще раз, - он
нигде не видел Богдана.
   - Там,- коротко ответил на невысказанный вопрос бек, и жилистый палец
его указал направление.
   В то же самое мгновение из бокового прохода, на который был нацелен
указующий перст Ширмамеда, донесся громовый голос Богдана:
   - Подданный с паяльником! Остановитесь! Как вам не совестно?
   А потом грянул выстрел.
   "Не обрез, - определил Баг, очертя голову бросаясь в узость скального
коридора. - И не автомат. Похоже, "макаров". Неужто минфа так
раздухарился? Ай да Богдан..." Проход вывел Бага в еще один просторный
зал. По стенам его, как соты в огромном улье, располагались койки.
Очевидно, тут было нечто вроде казармы. В зале не было ни души - но в
противуположной стене виднелся узкий, щелеобразный грот.
   Посреди него помещалось старое деревянное кресло, в коем, бессильно
откинувшись на спинку и свесив набок голову с закрытыми глазами, сидел
обнаженный по пояс французский профессор, борец за права человека во всем
мире и член Европарламента Глюксман Кова-Леви. Он явно пребывал без
памяти. Мертвенно бледное лицо его было украшено синяками и ссадинами, а
на груди проступали явственные следы недавних ожогов.
   Рядом с профессором суетился бледный, как мел, Богдан: он судорожно
резал трофейным ножом ремни, каковыми Кова-Леви был натуго привязан к
подлокотниками и ножкам кресла. Неподалеку лежал пухлый дервиш: кровь
растекалась из-под его головы, а в двух шагах валялся поражающий размерами
паяльник. От паяльника ощутимо веяло жаром.
   Богдан поднял на Бага отчаянные глаза. Очки его сидели криво и
всполошенно.
   - У меня не было выхода, - тихо проговорил бледный как смерть минфа. -
Этот изверг... он уже...
   - Ты все сделал правильно, драг еч, - положил ему руку на плечо Баг. -
Я горжусь тобой.
   - В аяте пятьдесят девятом суры "Добыча", - молвил незаметно подошедший
Кормибарсов, - сказано: "Где ни застигнешь их во время войны - рассей их.
Те, которые будут после них, может быть, будут рассудительнее". Таковы
законы Аллаха для мужчин, - сочувственно добавил он. - Если пошел на войну
- обязан стать воином. И ты стал им, сынок. Я расскажу Фирузе. Она, когда
вернется, восхищенно омоет тебе ноги. И не раз. Да.
   Богдан коротко оглянулся через плечо на бездыханное тело - и медленно
перекрестился чуть дрожащей рукой.
   - Упокой, - тихо проговорил он, - Господи, с миром душу раба твоего - а
имя его ты сам знаешь...
   Бек тем временем приложил пальцы к шее бесчувственного Глюксмана.
Кивнул.
   - Жить будет. Но надо в "Яджудж и Маджудж". Быстро надо, да.
   Тут где-то снаружи, встряхнув, казалось, всю толщу породы, грянул
приглушенный массивом скалы взрыв, и в пещеру влетел Кормимышев с саблей в
руке.
   - Там еще подошли! - доложил он беку.
   - Отродья шайтана, - заскрипел зубами Ширмамед. - Кормибыков!!
   На полянке перед пещерой дымно пылал черный "мерседес" Ничипорука.
Скорчившийся за камнями Кормибобров, сверкая бешеными глазами, вставлял
запал в брусок пластиковой взрывчатки. Посреди поляны сошлись в схватке
по-мужски молчаливый строй богатырей Кормибарсова и беспорядочная толпа
орущих дервишей; вопли "геть!" и "на хрен!" так и секли воздух. Изредка в
это многоголосие вплетались призывы к Горнему Старцу, известному своими
милостями, а равно и всепобеждающим милосердием.
   Богатыри рубились безмолвно и слаженно, но дервиши брали числом - лезли
настырно как муравьи, не считаясь с потерями.
   - Ширмамед-ага, - Баг обернулся к Кормибарсову, - этак мы до вечера
провозимся.
   - Ты прав, почтенный воин Аллаха! - Борода бека распушилась от гнева.
Глаза метали молнии. - Эти недостойные имен дети порока не заслуживают
благородного обхождения мечом!
   Кормибыков! Пора добраться до картечи! Да!
   И в тыл первой линии немедленно выступила вторая, с Кормибыковым во
главе и с поразительного калибра обрезами в руках. Встав на одно колено за
спинами сомкнутого строя мечников, второй стратегический эшелон бека разом
прицелился.
   Баг от любопытства даже вытянул шею, чтобы лучше видеть.
   - Кормиконев! - подал команду бек. Его рык легко перекрыл шум сражения
и достиг ушей богатыря. Услышав призыв, Кормиконев коротко взмахнул саблей
и что-то крикнул, и тут же вся первая линия отработанно повалилась на
траву, а воины Кормибыкова мгновенно произвели в нападающих залп.
   Воистину то были обрезы залпового огня.
   Эффект их применения был страшен: в сизом дыму на ногах остались
стоять, пошатываясь, лишь единицы, прочие же дервиши с воплями и воем
рухнули назе