дце, дело
в другом. И я, знаете ли, догадываюсь, в чем.
   Они, может, и сами в большинстве не догадываются - а я догадываюсь...
О, я всегда много о чем типа догадываюсь! Я, знаете ли, всегда быстро как
бы догадываюсь!
   - И о чем же вы в данном случае, гм, как бы догадываетесь?
   - терпеливо и спокойно спросил Баг.
   Фочикян сделал страшные глаза.
   - Нашего начальника уезда, драгоценного преждерожденного Кучума, три
года назад народ в числе иных типа выдвинул на пост, и после того, как
Кур-али Бейбаба Кучум сдал экзамены лучше прочих, князь как бы утвердил
его . Это с одной стороны.
   С другой, Кучум давно дружит с историком ибн Зозулей, который в свое
время опубликовал несколько статей о классовой борьбе в наших местах. Ну,
вы помните, наверное - лет двадцать назад это было типа модно. Всех
древних шалопутов, бездельников и грабителей с большой дороги зачисляли в
классовые борцы и тогда сразу оказывалось, что классовой борьбы было
немерено.
   Баг хмыкнул.
   - Вот теперь в моде типа национальный подход, - продолжал Фочсикян, -
поэтому тех же самых шалопутов и грабителей, имя в имя, зачисляют в
народно-освободительных патриотов - и приходят к выводу, что патриотизма
всегда было опять-таки немерено. Зозуля об этом недавно новую книжку как
бы написал, толстую такую... называется "Душу народную не перемогнуть".
   Ну, да я не об этом... - Он хватил горилки. - А что же вы не пьете,
преждерожденный-ага?
   - Я на работе, - сухо ответил Баг. Теплая горилка - это нечто стократ
худшее, нежели холодный эрготоу , Баг уже выяснил сей факт доподлинно. Но
обижать Олеженя не хотел, потому и привел довод, по всем признакам
являвшийся неотразимым.
   - А, ну да... Так вот. Был лет триста назад, что ли, такой классовый
борец, или, по-нынешнему, народный патриот, Дракуссель Зауральский. Гнида,
извините, редкостная. Не из простых людей, граф как бы. В свое время он
шороху навел круто: грабил, резал - жуть! А потом, когда княжеский двор
типа решил положить конец безобразию и выслал в уезд отряд Внешней охраны,
и даже регулярные воинские части подтянулись на подмогу типа, попытался
бежать за границу. Его схватили, конечно, на границе, Дракусселя-то, но
награбленного при нем не нашли и, как ни бились, так и не дознались, куда
реально дел.. А типа есть легенда, будто клад свой граф где-то тут сховал,
чуть ли ни в самом Асланiве, а там - не только сокровища всякие, но и как
бы документы, китабы, граф собрал неплохую китабларню, и вот как бы там
есть самые убедительные исторические свидетельства про древность и
самобытность асланiвських коренных жителей. И у Зозули была статья, где он
как бы реально пытался вычислить, куда этот клад наш нетопырь сховал. Ну и
вот. Ничего определенного, конечно, вы же знаете ученых: "с одной стороны,
с другой стороны, в свете вышеизложенного можно предположить, но учитывая
отсутствие точных данных, нельзя утверждать с уверенностью..." Так вот
ровно через сорок семь дней как Кучум в должность вступил, организуется
Братство Незалежных Дервишей, и регистрирует его управа с рекордной
скоростью, типа за сутки. А главным - как бы сам ибн Зозуля. И немедленно
начинается весь этот треск про нашу самобытность, уникальность, не
оцененную мировой наукой древность... и начинают копать. Так вот я как бы
думаю... - Фочикян перешел на шепот и приблизил лицо к Багу. Ощутимо
запахло горилкой. - Зозуля-то, пользуясь старой дружбой с начальником
уезда, чего-то ему наплел типа про культуру, да и продавил решение о
поддержке дервишей со стороны управы.
   Негласной, конечно - общественная организация, то да се, таких
организаций чисто много... но откуда у дервишей конкретные деньги на все
эти раскопы да кружки? А сам Зозуля под шумок, под все эти самостийные
стоны - клад ищет. Чужими руками!
   - Ага... - пробормотал Баг. В голове уже кружилось от "как бы" и
"типа", но мысль была интересной.
   - Век гурий не видать! - возбужденно брызнул слюной Фочикян. - Может,
он как бы научный фанатик и впрямь рассчитывает найти доказательства
неопровержимые, типа Асланiв самый древний город в Евразии. С него
станется. А может, и проще: золото и брильянты. Хитрый такой ибн Зозуля!
Весь уезд на ноги поднял, а все думают, что кости да колчаны копают, от
самобытности торчат! В каждом доме карты висят - где раскопки вести.
Только что грудные младенцы не роют. Не знанием, так количеством возьмут:
раскурочат вообще весь уезд - где-нибудь дракусселев клад и обнаружат... И
Кучума ведь жалко! Этот историк его под мечеть подведет, конкретно. Из
уездных средств финансируется такая натуральная авантюра... А если,
иншалла, и впрямь найдут?
   "Из уездных средств? Это по какой же статье расходов?" -
заинтересованно подумал Баг, а вслух спросил:
   - И действительно, что тогда?
   Фочикян, помрачнев, опять глотнул горилки.
   - Лучше не думать, - сказал он, отодвинувшись от Бага. - Дележ типа
начнется... Но у нас вообще в последнее время много всяких странных
новостей появилось, преждерожденный Лобо, - продолжал меж тем Фочикян. -
День-другой живем не тужим, потом - опаньки! Аллах керим, опять приплыли.
Сейчас меня пропажа этого французского профессора сильно занимает± На
экране компьютера снова появилась полоса асланiвських новостей.
По-прежнему главенствовало сообщение о таинственном исчезновении члена
Европарламента Глюксмана Кова-Леви и его спутницы, тоже француженки.
   - Как типа эти двое могли пропасть, если все уездное начальство их с
такой помпой встречало и вокруг них прыгало? - риторически вопросил
Фочикян.
   Тут в голову Багу пришла свежая мысль.
   - А телефон у вас в хозяйстве есть, Олежень?
   Телефон нашелся под позавчерашними газетами - видавший виды и проживший
нелегкую жизнь аппарат, склеенный липкой лентой.
   И Баг набрал номер Богдана.
   - Драг еч? Приветствую! Ты осведомлен о том, что в Асланiве пропали
францу... Ах, вот как. Хорошо.
   Он положил трубку на рычаг и в задумчивости закурил: Богдан
разговаривал сухо, официально, обращался к нему на "вы": по всему
выходило, что он не один и не хочет демонстрировать присутствующим, кто
ему звонит, но, как понял Баг - Богдан в данный момент тоже в Асланiве, и
не где-нибудь, а в уездной управе! Обещал позвонить позже. Очень
интересно. Жену искать приехал?
   Или - не только?
   Карма...
   "Что же... Подождем", - решил Баг, а затем мягко и ненавязчиво вернулся
к взаимоотношениям Олеженя с Абдуллой Нечипоруком, и узнал, во-первых, что
в народе его кличут не иначе как "Черным Абдуллой" - за необъяснимое и без
сомнения весьма накладное увлечение иноземными повозками марки "мерседес",
да еще и непременно черного цвета.
   - Он от повозок этих тащится, - говорил Олежень. -Говорят, у него их
целых три.
   Баг только присвистнул.
   - А ведь привозные-то повозки во сколько дороже наших обходятся, а?
Нет, ну вы скажите мне, преждерожденный-ага Лобо, где он берет на них
деньги? Ведь он не писатель! И не ученый! Всего лишь начальник зиндана
унутренных справ! Я, типа, думаю иногда: может, он не только мздоимствует
на счастье, но и лихоимствует на горе ?
   "И впрямь странно", - подумал Баг и, движимый неясным предчувствием,
попросил:- А покажите-ка мне, уважаемый Олежень, изображение этого вашего
Абдуллы± Так и есть: спортивного вида мужчина средних лет, с волевым и
жестким лицом, умными глазами, нос с приятной горбинкой - тот самый,
которого вчера Баг видел в черной повозке перед шинком "Кумган"...
Предчувствия редко подводили Бага. Черная незнакомая повозка с эмблемой в
виде трехлучевой звезды, вписанной в круг - конечно, это была эмблема
"мерседеса"!
   Мужчина в черном "мерседесе", похоже, присматривал за общением местных
дервишей с Хикметом, а, возможно - и за смертоубийством. Сама собой
напрашивалась мысль, что Черный Абдулла как-то контролировал преступную
активность дервишей.
   Просто волосы вставали дыбом! Ведь коли это правда, стало быть, есть
вероятность, что с искателями древних сокровищ, маскирующимися под
националистов... или, наоборот, с националистами, стремящимися добраться
до клада, связан более или менее непосредственным образом сам вэй уезда!
Нет-нет, рано выходить из роли даоса, рано!
   Телефон разразился пронзительным дребезжащим гудком.
   - Да? - Руша книжные стопки, Фочикян схватил трубку. - Да, да... Ого!
Ну конечно, интересно... Ага... Спасибо, Фарид, спасибо! Чудеса. И, обрати
внимание, в последнее время все чудеса чисто неприятные... Ассалям
здоровеньки!
   Фочикян медленно положил трубку. Вздохнул с недоумением и тревогой.
Потом сказал:
   - Хисм-уллу, нашего вчерашнего спасителя-то - ну помните,
преждерожденный Лобо? - до сих пор не отпустили. Типа дело на него завели,
обвиняют в противуобщественных действиях± - Опять вздохнул. - Это что-то
новое: на блаженного дело завели?!
   Тут в комнату, явственно не находя себе места от духоты и скуки, опять
приперлась черная собака Аля, осмотрела присутствующих (или сделала что-то
похожее - глаз из-за шерсти все равно толком не было видно), простучала
когтями к столу и негромко гавкнула на бутылку с горилкой.
   - А ведь и правда! Умница, Аля! - заулыбался Олежень и потрепал
флегматичное чудовище по загривку. Собака в очередной раз тяжело
вздохнула. - Преждерожденный Лобо, давайте закусим, чем Аллах послал!
   Аллах послал Фочикяну и бродячему даосу пару больших пиал пилава, хлеб
с сыром, зелень и разные мелкие закуски. От горилки Баг в очередной раз
решительно отказался, хоть она и была на сей раз, в виде разнообразия,
предложена ему холодной, "типа с ледничка".
   - А что, Олежень, - аккуратно подбирая палочками последние рисины,
поинтересовался Баг, - у этих самых дервишей имеется, наверное,
какой-нибудь центр, где они собираются по неотложным нуждам? Где
начальство у них и вообще± Вгрызшийся в сыр Олежень энергично закивал и
застрекотал жирными пальцами по клавиатуре. Появился план Асланiва.
   - Что же касается начальства... - Фочикян проглотил сыр. - Есть у них
какой-то Горний Старец...
   - Кто таков? - насторожился Баг: именем этого Старца был пущен ко дну
паром "Святой Евлампий".
   - О, это типа тайна! - развел руками Олежень, - Меня тоже Старец как бы
занимает. Но! Нет даже фотографии, никто его реально не видел, никто про
его дела типа не знает... Мне кажется, это даже не человек, а божество и
дервиши ему поклоняются...
   "Божество? - с сомнением подумал Баг. - Странное божество, во имя
которого взрывают целые паромы, полные пассажиров.
   Неправильное божество. Впрочем, разберемся...".
   Эпицентр деятельности дервишей оказался неподалеку - все же Асланiв в
сравнении с Александрией был невелик, - на улице Дыхания Пророка, в
несомненно историческом двухэтажном здании, стоявшем в ряду других, не
менее исторических.
   - Вот что, уважаемый Олежень±- Баг, разглядывая фотографию здания,
снова закурил. В пачке осталось всего пять сигарет. - Такая просьба: вы
пока подготовьте любую информацию о событиях и лицах, какая кажется вам
подозрительной, хочу ее залить себе на диск, если не возражаете. - Фочикян
не возражал. - Сбросьте вот на этот сервер, пароль простой, - Баг написал
пароль и адрес на обрывке газеты. - А я вас покамест оставлю...
   Государственная необходимость.
   Неторопливо обменявшись положенными случаю сообразными фразами о
благодарности, преданности, неизменной готовности и прочих высоких
материях, коими жива и жить будет Ордусь, Баг и Олежень разошлись.
Журналист остался с горилкой и собакой, которую широким жестом направил
вослед Багу: типа, гуляй, Аля!
   Баг же привел в порядок одеяние даоса и устремился, шаркая обувкой и
постукивая посохом, в полный опасностей путь по городским улицам.
    
 
 
 
   Готель "Старовынне мiсто", 
   9 день восьмого месяца, средница, 
   день 
 
 
   Впрочем, скрытно достичь готеля "Старовынне мiсто" и незамеченным
забраться на свой балкон не составило никакого труда - насколько Баг мог
судить, слежки за домом Фочикяна не было, да и интереса к своему номеру
Баг тоже не заметил, а уж в таких делах он понимал крепко и накануне в
разных неожиданных местах оставил мелкие ловушки вроде приклеенных
волосков и микроскопических перышек из обнаружившейся в шкафу перины. Все
ловушки остались нетронутыми.
   Багу и в голову прийти не могло, что отсутствием засады он обязан
исключительно Богдану, да еще сметке и человеколюбию славного
старика-служителя готеля. Сами того не ведая, оба единочаятеля - Баг и
Богдан - уже начали работать в этом деле вместе: ничего еще не зная о том,
что каждый успел и что узнал, но волею судеб уже помогая друг другу.
Воистину не о них сказал Учитель в эпизоде сороковом главы пятнадцатой
"Лунь юя": "Коль пути различны, вместе планов не замышляют". По делу
Незалежных Дервишей Баг и Богдан ничего еще не замыслили вместе - но месяц
назад пути их совпали, похоже, раз и навсегда.
   "Удивительное паучье гнездо... - думал Баг, складывая нехитрые пожитки
в сумку. - И кто же у нас главный паук?
   Зозуля? Абдулла? Мифический Горний Старец?" Напряженно размышляя, Баг
закурил. "Итак. Что у нас есть?
   Зозуля - дервиши - Жанна и Богдан, причем Жанна куда-то пропала -
Горний Старец, человек или бог - жители города, усиленно копающие землю в
поисках клада Дракусселя. Как все это связано вместе? - Баг взялся за
"Керулен", перламутровая инкрустация на крышке блеснула в лучах солнца. -
Много неизвестных, одно понятно - ключик, скорее всего, в логове дервишей".
   Баг включил компьютер, присоединил к нему телефонную трубку, вышел в
сеть и принялся скачивать информацию, которую расторопный Фочикян уже
успел сбросить по указанному адресу.
   Внезапно "Керулен" издал свист, возвещающий наличие новой почты.
   Письмо было только одно.
   "Драг еч Чжучи, сим настоятельно рекомендую вам обратить самое
пристальное внимание на исчезновение в Асланiвськом уезде французского
профессора Кова-Леви. Интересы страны и межгосударственные требуют, чтобы
он был найден как можно скорее и в возможно более полном здравии. Мэй-ли".
   Баг замер с сигаретой в руке.
   "Амитофо... Мэй-ли! Принцесса Чжу!" Перед его мысленным взором снова
живо встала она - такая легкая, прекрасная, утонченная... Такая
невообразимо далекая в небесных высях дворцовых чертогов Ханбалыка. Милая
девочка императорского рода...
   Баг жадно затянулся, пытаясь совладать с бурей, мгновенно забушевавшей
в груди.
   "Кто я для нее? - горько вопросил он себя в который уж раз.
   - Всего лишь мелкий винтик громадного государственного аппарата,
толковый, надо признать, винтик, славно и без запинок крутящийся, но - не
более... Безликий служащий из армии управленцев, каждый день заботящихся о
благе страны. Для меня те три дня - словно три благоуханных лотоса посреди
болота. А для нее - лишь слегка будоражащий воображение эпизод среди неги
и покоя Запретного Города, откуда она вырвалась на миг в поисках острых
ощущений. Перчинка короткого приключения на безвкусном и жирном трепанге
жизни... О чем я вообще думаю?!" Невыносимая печаль наполнила сердце Бага.
Услужливая память воскрешала одну картинку за другой...
   Какое сухое, официальное письмо!
   Баг зверски умертвил сигарету в пепельнице и тут же схватился за
другую. Руки сами потянулись к "Керулену" и набрали адрес чата Мэй-ли.
Введя свой ник и пароль, Баг замер с занесенным над клавишей пальцем и
некоторое время тупо смотрел на экран. Картинка у входа - красивая девушка
с высокой прической, лучась бриллиантовой улыбкой, подмигивала ему с
экрана. Такая искусственная, неживая, нарисованная - совсем не похожая на
принцессу.
   - Эйтс-с-с-с... - выдохнул Баг и опустил палец на клавишу.
   Мэй-ли в чате не было.
   В чате вообще было пустынно.
   Баг унял нервную дрожь облегчения: он по-прежнему не представлял себе,
что сказал бы, будь принцесса в чате. Но ее там не было, не было, не
было...
   "Что это я?" - вновь укорил себя Баг и почти прокусил сигаретный фильтр.
   Он оторвался от "Керулена" и сделал по комнате пару кругов, освежая в
памяти комментарии Чжу Си на третью главу "Лунь юя".
   Не помогло.
   Тогда Баг прочитал наизусть всю двадцать вторую главу. Но даже она не
принесла успокоения; Баг то и дело ловил себя на том, что в честном и
преданном, но недалеком Му Да видит себя.
   Может, умный да искушенный человек нашел бы способ задержать принцессу,
или хотя бы заинтересовать ее своей особой?
   А Стася? Баг ей уж почти сутки не писал...
   В полном отчаянии Баг мысленно обратился к "Алтарной сутре".
   И только тогда почувствовал, как спокойствие и умиротворение, потребные
для вдумчивой розыскной работы, наконец начали снисходить на него.
    
 
 
   Богдан Рухович Оуянцев-Сю 
   Асланiвськая уездная управа, 
   9 день восьмого месяца, средница, 
   день 
 
 
   Асланiвськая управа располагалась в красивом, массивном здании,
выстроенном в древнеславянском, времен еще Киевской Руси стиле, но с
прагматично загнутыми по-ханьски краями кровли: стиль стилем, а крыши-то
гнуть надо, чтобы демоны и злые духи не нашли пути до казенных помещений,
в коих вершатся судьбы уезда. Найти управу оказалось совсем не сложно.
   Оставив "тахмасиб" на стоянке за управой, Богдан неторопливо
приблизился к широким дверям, перегороженным турникетом охраны. Два
мрачных, дюжих вэйбина тщательно обрабатывали его сканерами, в то время
как третий придирчиво изучал документы. Богдан не хотел покамест играть в
чины и ранги, и шел на общих основаниях, как простой подданный; его
страшноватая для многих пайцза этического управления, как и большинство
серьезных пайцз, сканерами не обнаруживалась.
   - Цель приезда из Александрии?
   - Личная, - пожал плечами Богдан. Такие вопросы были противузаконны.
   - А зачем же тогда вам наша управа?
   - У меня личное дело к общественному работнику.
   - По личным делам у нас по пятницам принимают.
   - У меня срочное личное дело, - терпеливо ответил Богдан, - и в
пятницу, вероятно, меня здесь уже не будет.
   Придраться было не к чему.
   - Хорошо бы вас тут уже и в четверицу не было, - пробормотал вэйбин
себе под нос, но так, чтобы Богдан услышал.
   Богдан не отреагировал. Тогда его сызнова отсканировали, и вэйбин
мстительно сказал: - Калям свой здесь оставьте. Потом получите.
   Это был уже явный произвол. Богдан достал свою безобидную шариковую
ручку.
   - А в чем дело? - спросил он, стараясь сохранять хладнокровие.
   Глаза вэйбина блеснули. По тону Богдана искушенный охранник понял, что
посетитель вот-вот заведется, и это его вполне устраивало.
   - Калям может быть использован как холодное оружие.
   Богдан сделал два глубоких вдоха и выдоха, а потом улыбнулся.
   - Я и не знал. Буду иметь в виду.
   И отдал ручку, мысленно с нею на всякий случай простившись.
   Тогда его пропустили.
   Над второй дверью, внутренней, висел написанный иероглифами
категоричный приказ: "Цзиньчжи шо ханьхуа! Цзиньчжи се ханьцзы!"
("По-ханьски не говорить! По-ханьски не писать!").
   Богдан только головой покачал.
   В старомодных коридорах управы было пустынно, тихо и сумрачно, и Богдан
в первый момент растерялся. Двери, двери - массивные, обитые кожей или
дерматином, и редко на какой встретишь хоть какую-нибудь табличку, чаще
просто номер. Для своих. Только для своих. Но в конце концов на третьем
этаже он отыскал дверь, на которой было написано: "Начальник зиндана
унутренных справ".
   Он вежливо постучал, но мягкая внешняя обивка двери сделала его
предупредительность бессмысленной. Тогда он приоткрыл дверь.
   То была, разумеется, лишь приемная. Кожаный диван, развесистая голубая
агава. Забранное решеткой широкое окно.
   Необозримый стол, а за ним - молодой и суровый секретарь.
   - Здоровеньки салям, - сказал Богдан, входя.
   Секретарь поднял от бумаг недовольный, подозрительный взгляд.
   - Ассалям здоровеньки... - выжидательно ответил он.
   - Мне было бы очень желательно хотя бы недолго побеседовать с
единочаятелем начальником