и столкнулись лицом к лицу.
   Вид соперника вызвал у Хупдрайвера одновременно отвращение и смех, и на
какое-то мгновение он перестал испытывать к нему враждебность.
   - А-а, опять мы с вами встретились! - сказал он и  фальшиво  рассмеялся
над такой прихотью фортуны.
   Но тот, другой человек в коричневом, преградил мистеру Хупдрайверу путь
и в упор посмотрел на него. Затем на лице его появилось выражение зловещей
любезности.
   - Для вас, конечно,  не  будет  открытием,  -  спросил  он  чрезвычайно
учтиво, - если я скажу, что вы преследуете нас?
   Мистер Хупдрайвер в силу каких-то непонятных причин сдержался и не стал
по обыкновению сразу  же  оправдываться.  Ему  захотелось  досадить  тому,
другому в коричневом, и на память ему весьма кстати пришла фраза,  которую
в своих мысленных диалогах с этим человеком он не раз произносил.
   - С каких это пор, - начал мистер Хупдрайвер,  и  тут  дыхание  у  него
перехватило, но он все же храбро продолжал: - с  каких  это  пор  графство
Сэссекс стало вашей собственностью?
   - Позволю себе заметить, - заявил тот, другой в  коричневом,  -  что  я
возражаю, то есть мы возражаем не только против того, что вы вечно торчите
у нас на глазах.  Говоря  откровенно,  вы,  видимо,  следуете  за  нами  с
какой-то целью?
   - Если это вам не по душе, - сказал мистер Хупдрайвер, -  вы  можете  в
любую минуту повернуть и возвратиться туда, откуда приехали.
   - Ага! - сказал тот, другой в коричневом. - Вот мы  и  договорились.  Я
так и думал.
   - В самом деле? - переспросил мистер Хупдрайвер, ничего не понимая,  но
храбро бросаясь навстречу неизвестности. Куда клонит этот человек?
   - Понятно, - сказал тот, другой. - Понятно. Вообще-то я подозревал... -
Он вдруг стал удивительно дружелюбным. - Можно вас... На несколько слов...
Надеюсь, вы могли бы уделить мне десять минут?
   В голове мистера Хупдрайвера возникли разные до" гадки.  За  кого  этот
человек принимает его? Действительность превосходила все его  вымыслы.  Он
не сразу нашелся, что сказать. Потом его осенила подходящая фраза:
   - Вы хотите мне что-то сообщить?
   - Назовем это так, - сказал тот, другой в коричневом.
   - Я могу уделить вам десять минут, - с величайшим достоинством произнес
мистер Хупдрайвер.
   - В таком случае пойдемте, - сказал тот, другой  в  коричневом,  и  они
медленно пошли вниз по Северной улице в  направлении  начальной  школы.  С
полминуты оба молчали. Тот,  другой,  нервно  поглаживал  усы.  В  мистере
Хупдрайвере проснулась обычная склонность драматизировать события.  Он  не
вполне понимал, какая  ему  выпала  роль,  но  она  явно  была  мрачной  и
таинственной. Доктор Конан-Дойль, Виктор Гюго  и  Александр  Дюма  были  в
числе авторов, которых он читал, и читал он их не зря.
   -  Я  буду  говорить  с  вами  откровенно,  -  сказал  тот,  другой,  в
коричневом.
   - Откровенность - всегда наилучший путь, - оказал мистер Хупдрайвер.
   - Итак, кто, черт побери, поставил вас на это дело?
   - Поставил меня на это дело?
   - Не валяйте дурака. Кто вас нанял? На кого вы работаете?
   - Видите ли, - смущенно пробормотал мистер Хупдрайвер. - Нет! Я не могу
сказать.
   - Вы в этом уверены?  -  Тот,  другой  в  коричневом,  многозначительно
посмотрел на свою руку, и мистер Хупдрайвер, машинально проследив  за  его
взглядом,  увидел  желтый  металлический  ободок  кошелька,  блеснувший  в
полутьме. Надо сказать, что младший приказчик стоит выше таких вещей,  как
чаевые, но лишь незначительно выше, и потому обладает на этот счет  особой
чувствительностью.
   Мистер Хупдрайвер вспыхнул, и глаза его метнули молнии, встретив взгляд
того, другого человека в коричневом.
   - Уберите это! -  сказал  он,  останавливаясь  и  глядя  прямо  в  лицо
искусителю.
   - Что? - удивленно спросил тот, другой в коричневом. - Что вы  сказали?
- повторил он, но кошелек все же спрятал в карман.
   - Вы  что,  считаете,  что  меня  можно  подкупить?  -  спросил  мистер
Хупдрайвер, воображение которого быстро дорисовало то, чего он не понял. -
Черт побери! Теперь я в самом деле буду преследовать вас...
   - Дорогой сэр, - сказал тот, другой  в  коричневом,  -  прошу  извинить
меня. Я вас не понял. Я в самом деле прошу меня извинить. Пройдемтесь  еще
немного. В вашей профессии...
   - Что вы имеете против моей профессии?
   - Ну, как вам сказать... Есть  сыщики  низшего  класса  -  те,  которые
занимаются слежкой. Это  целая  категория  людей...  Частный  розыск...  Я
принял вас...  надеюсь,  вы  меня  извините  за  эту,  в  общем-то  вполне
естественную, ошибку. Благородные люди не так часто встречаются в жизни  -
в любой области.
   К счастью для  мистера  Хупдрайвера,  в  Мидхерсте  летом  не  зажигают
фонарей, иначе фонарь, мимо которого они в эту минуту проходили,  сослужил
бы ему плохую службу. Он и так вынужден был схватиться за усы  и  потянуть
их изо всей силы, чтобы скрыть бешеный взрыв веселости, неодолимый приступ
смеха, который душил его. Он сыщик! Даже в полумраке Бичемел заметил,  что
собеседник его давится от смеха, но он  приписал  это  впечатлению,  какое
произвело на того выражение "благородные люди".
   "Ничего, он еще одумается, - сказал-себе Бичемел. - Просто хочет набить
себе цену, чтоб получить пять фунтов".
   Он кашлянул.
   - Не понимаю, что вам мешает сказать, кто ваш наниматель?
   - Не понимаете? Зато я понимаю.
   - Давайте ближе к делу, - решил попытать  счастья  Бичемел.  -  Я  хочу
поставить  перед  вами  главный  вопрос,  в  котором,  так  сказать,   вся
загвоздка. Если не хотите, можете мне не отвечать. Но, думается, не  будет
большой беды, если я скажу вам, что именно  мне  хотелось  бы  знать.  Вам
поручено следить за мной... или за мисс Милтон?
   - Нет, я не болтун, - сказал мистер Хупдрайвер, наслаждаясь тем, что он
не выдает тайны, которой и сам не знает. Мисс Милтон! Значит, вот  как  ее
зовут. Может быть, этот человек еще что-нибудь скажет о  ней.  -  Напрасно
стараетесь. Больше  вам  ничего  от  меня  не  угодно?  -  спросил  мистер
Хупдрайвер.
   Бичемел весьма высоко ставил свои дипломатические способности. Он решил
добиться успеха, сыграв на доверии.
   - По-моему, только два человека заинтересованы в том, чтобы следить  за
развитием этой истории.
   - Кто же второй?  -  спокойно  спросил  мистер  Хупдрайвер,  с  большим
трудом,  однако,  сохраняя  самообладание.  "Кто  второй",  -  это  просто
блестяще, решил он про себя.
   - _Моя_ жена и _ее_ мачеха.
   - И вы хотите знать, которая из них...
   - Да, - сказал Бичемел.
   - Ну и спросите у них самих, - произнес  мистер  Хупдрайвер,  внутренне
ликуя и восхищаясь своей находчивостью. - Спросите у них самих.
   Подумав, что от него ничего не добьешься, Бичемел собрался  было  уйти.
Но потом решил сделать еще одну попытку.
   - Я бы дал пять фунтов, чтобы узнать истинное положение дел,  -  сказал
он.
   - Я же сказал вам, чтобы вы об этом и не заикались! - угрожающим  тоном
заявил мистер Хупдрайвер. И прибавил доверительно, но загадочно: -  Видно,
вы еще не поняли, с кем имеете дело. Но ничего, поймете!
   Он говорил так убежденно, что сам чуть ли не  поверил  в  существование
своего сыскного бюро в Лондоне, конечно, на Бэйкер-стрит.
   На этом разговор окончился. Бичемел, весьма встревоженный, пошел  назад
в гостиницу. "Черт бы побрал этих сыщиков!" Такого  оборота  он  никак  не
ожидал. А Хупдрайвер, выпучив  глаза,  недоуменно  улыбаясь,  спустился  к
мельничной запруде, где вода блестела в лунном  свете,  постоял  некоторое
время в задумчивости  у  парапета  моста,  бурча  что-то  насчет  Частного
Розыска  и  тому  подобных  вещей,   повернулся   и   с   таинственностью,
отражавшейся даже в походке, двинулся к городу.


   Мистер Хупдрайвер возликовал - внешне это  выразилось  в  том,  что  он
поднял брови и протяжно, но негромко свистнул. На какое-то время он  забыл
про слезы Юной Леди в Сером. Началась новая игра - игра всерьез. И  мистер
Хупдрайвер выступал тут как  Частный  Детектив,  настоящий  Шерлок  Холмс,
держащий этих двух людей "под наблюдением". Он немедленно  пошел  обратно,
пока не оказался напротив "Гостиницы ангела"; там он постоял минут десять,
разглядывая здание и наслаждаясь непривычным сознанием того, что он  такой
удивительный, таинственный и страшный человек.  В  его  голове  все  сразу
стало на  свои  места.  Конечно,  он  по  какому-то  наитию  принял  облик
велосипедиста и, чтобы не упустить  беглецов,  схватил  первую  попавшуюся
рухлядь. "Денег на расходы не жалеть".
   Затем он попытался осмыслить то, что стало ему известно. "Моя жена".  -
"_Ее_ мачеха!" Тут  ему  вспомнились  заплаканные  глаза  девушки.  И  его
захлестнула волна гнева, удивившая его самого и мгновенно смывшая  с  него
личину сыщика, так что он вновь превратился просто в мистера  Хупдрайвера.
Тот человек в коричневом, с его самоуверенным видом и пятью фунтами  (черт
бы его побрал!), явно затевает что-то недоброе, иначе чего бы ему  бояться
слежки. Он женат! И она вовсе  не  сестра  ему.  Мистер  Хупдрайвер  начал
кое-что понимать. Ужасное подозрение родилось у него. Надо надеяться, дело
еще не дошло до этого. Он  сыщик  -  он  все  узнает.  Но  как?  Он  начал
придумывать  всевозможные  планы,  которые   поочередно   представлял   на
собственное утверждение. Ему пришлось  сделать  над  собой  усилие,  чтобы
решиться войти в бар "Ангела".
   - Пожалуйста, лимонаду и пива, - сказал мистер Хупдрайвер.
   Он прочистил горло.
   - Мистер и миссис Болонг не здесь остановились?
   - Джентльмен и молодая леди на велосипедах?
   - Да, довольно молодые - муж и жена.
   - Нет, - сказала буфетчица, разговорчивая особа внушительных  размеров.
- Мужа и жены у нас нет. Но есть мистер и _мисс_ Бомонт.  -  Для  точности
она произнесла фамилию по слогам. - Вы уверены, молодой  человек,  что  не
спутали фамилию?
   - Совершенно уверен, - ответил мистер Хупдрайвер.
   - Бомонты здесь есть, но этих - как вы их назвали?
   - Болонги, - сказал мистер Хупдрайвер.
   - Нет, никаких Болонгов здесь нет, - сказала буфетчица и, взяв  вымытый
стакан, начала вытирать его. - Сначала я подумала, что вы спрашиваете  про
Бомонтов - фамилии-то схожие. Они тоже едут на велосипедах?
   - Да. Они сказали, что, очевидно, будут в Мидхерсте к вечеру.
   - Ну, может, они скоро и приедут. Бомонты тут есть, а вот Болонгов нет.
Вы уверены, что вам нужны не Бомонты?
   - Наверняка, - заверил ее мистер Хупдрайвер.
   - Забавно, что фамилии такие схожие. Я подумала, может...
   Так они потолковали какое-то время, и  мистер  Хупдрайвер  с  искренней
радостью  убедился,  что   подозрения   его   неосновательны.   Буфетчица,
удостоверившись, что на  лестнице  никто  не  подслушивает,  сообщила  ему
некоторые  подробности  о  молодой  паре,  остановившейся   наверху.   Она
намекнула, что костюм  молодой  леди  оскорбил  ее  скромность,  а  мистер
Хупдрайвер шепотом сострил на этот счет, отчего буфетчица кокетливо пришла
в ужас.
   - Пройдет годика два, и уже  никто  не  отличит,  где  мужчина,  а  где
женщина, - заметила она. - А как эта молодая леди  ведет  себя!  Слезла  с
машины, сунула ее своему спутнику, чтоб поставил у тротуара, а сама  прямо
сюда. "Мы с братом, - говорит, - хотим остановиться здесь на  ночь.  Брату
все равно, какая у него будет комната,  а  мне  нужна  комната  с  хорошим
видом, если у вас такая есть".  Так  и  сказала!  Тут  он  влетел  сюда  и
уставился на нее. А она говорит: "Я уже условилась насчет  комнат".  А  он
ей: "Тьфу, черт!" Так и  сказал.  Представляю  себе,  что  бы  мой  братец
сказал, если б я вздумала так им командовать.
   - Думаю, и командуете, - сказал мистер Хупдрайвер, - если по правде-то.
   Буфетчица опустила глаза,  улыбнулась  и  покачала  головой,  поставила
вытертый стакан, взяла другой и стряхнула с него капли  воды  в  маленькую
цинковую раковину.
   - Хороша она будет под венцом, - заметила буфетчица. -  Так  и  пойдет,
как говорится, в невыразимых? Подумать только, какие теперь стали девушки.
   Такое пренебрежительное отношение к Юной Леди в  Сером  едва  ли  могло
прийтись по вкусу Хупдрайверу.
   - Мода, - сказал он, беря сдачу, - мода - это для вас, женщин, все, так
оно всегда было. Через годик-другой вы сами станете носить брюки.
   - Да уж,  хорошо  они  будут  выглядеть  на  моей  фигуре,  -  заметила
буфетчица, хихикнув. - Нет, я за модой не гонюсь. Слава богу, нет! Мне  бы
все казалось, будто на мне нет ничего, будто  я  забыла  надеть...  Ну  да
ладно. Что-то я разболталась. - Она резко поставила стакан. - Видно, вкусы
у меня старомодные, - сказала она и пошла вдоль бара, мурлыча себе  что-то
под нос.
   - Только не у вас, - возразил мистер Хупдрайвер. И, встретившись с  ней
взглядом, учтиво улыбнулся, приподнял кепи и пожелал ей спокойной ночи.


   Вслед за этим мистер Хупдрайвер вернулся в комнатку с окном в свинцовом
переплете, где он обедал и где теперь была приготовлена для  него  удобная
постель; он присел на сундук возле окна и, глядя  на  луну,  поднимавшуюся
над блестящей крышей дома священника, попытался  собраться  с  мыслями.  В
каком вихре неслись они вначале! Был одиннадцатый час, и почти все  жители
Мидхерста уже лежали в постели; кто-то в конце улицы пиликал  на  скрипке;
время от времени  запоздалый  горожанин  спешил  домой,  пробуждая  своими
шагами  эхо,  да  в  саду  священника  деловито  чирикал   коростель.   На
темно-синем небе, там, где  еще  остались  отсветы  заката,  вырисовывался
черный  силуэт  холма,  и  бледная  луна  безраздельно,  если  не  считать
двух-трех желтых звездочек, господствовала на небосводе.
   Вначале мысли мистера  Хупдрайвера  носили  кинетический  характер:  он
думал о действиях, а не об отношениях. Перед ним был злодей и его  жертва,
и мистеру Хупдрайверу выпало на долю принять участие  в  игре.  Он  женат.
Знает ли-она об этом? Мистер Хупдрайвер ни минуты не думал  о  ней  плохо.
Простодушные  люди  разбираются  в  вопросах  морали  намного  лучше,  чем
высокообразованные господа, которые начитались и наразмышлялись  до  того,
что всякий ум потеряли. Он слышал ее голос, видел открытый взгляд ее глаз,
и она плакала - этого было вполне достаточно. Он еще не  все  уяснил  себе
как следует. Но уяснит. А этот ухмыляющийся тип - свинья, и  это  -  самое
мягкое  для  него  слово.  Мистеру  Хупдрайверу   вспомнился   чрезвычайно
неприятный  инцидент  у  железнодорожного  моста.  "Мы   вас   больше   не
задерживаем, благодарю вас, - вслух произнес сквозь зубы мистер Хупдрайвер
неестественным, презрительным тоном,  который,  как  ему  казалось,  точно
воспроизводил голос Бичемела. -  Ах  ты  нахал!  Ничего,  я  еще  с  тобой
поквитаюсь. Он боится нас, сыщиков, голову даю  на  отсечение".  (Если  бы
миссис Уордор оказалась за дверью и услышала его слова, - тем лучше!)
   Некоторое время он изобретал способы мести и наказания  для  злодея,  -
большей частью физически  неосуществимые:  вот  Бичемел,  шатаясь,  падает
навзничь от удара внушительного, но, по правде сказать, не очень сильного,
кулака мистера Хупдрайвера; вот тело Бичемела - 5 футов 9 дюймов - поднято
в воздух, и оно извивается и корчится под страшными  ударами  хлыста.  Эти
мечты были столь приятны, что  остроносое  лицо  мистера  Хупдрайвера  при
свете луны словно преобразилось. При взгляде на него  вспоминалась  широко
известная картина "Пробуждение души", - столь сладостен был  владевший  им
экстаз. Наконец, удовлетворив свою жажду мести шестью или семью отчаянными
драками, дуэлью и двумя зверскими убийствами, он  мысленно  вновь  занялся
Юной Леди в Сером.
   Смелая она все-таки девушка. Он вспомнил, как ему рассказывала про  нее
буфетчица  в  "Гостинице  ангела".   И   мысли   его   перестали   нестись
стремительным потоком, а  уподобились  гладкому  зеркалу,  в  котором  она
отражалась предельно ясно и четко. Никогда в жизни не  встречал  он  такой
девушки. Разве можно представить себе эту толстуху-буфетчицу  одетой,  как
она! Он презрительно рассмеялся. Он сравнил цвет ее лица, ее  живость,  ее
голос с Юными Леди-Труженицами, с которыми его  объединяла  общая  участь.
Даже в слезах она была прекрасна, а ему казалась  еще  прекраснее  оттого,
что слезы делали ее мягче, слабее, не такой неприступной. До сих пор слезы
были связаны в его представлении  с  мокрым  бледным  лицом,  покрасневшим
носом и растрепанными волосами. Приказчик - в некотором роде знаток  слез,
ибо слезы - обычная реакция Юных Леди-Тружениц, когда им сообщают, что  по
тем или иным причинам в их услугах больше не нуждаются.  А  она  -  другое
дело, она умеет плакать и - черт  возьми!  -  умеет  улыбаться.  Уж  он-то
знает.  И,  внезапно  перейдя  от  мечтательного  состояния  к  готовности
действовать, он заговорщически улыбнулся сморщенной бледной луне.
   Трудно  сказать,  сколько  времени  размышлял  так  мистер  Хупдрайвер.
Кажется, довольно  долго,  прежде  чем  им  овладела  жажда  действия.  Он
вспомнил, что призван  "наблюдать"  и  что  завтра  ему  предстоит  немало
хлопот. Сыщики всегда делают какие-то  пометки,  поэтому  он  достал  свою
записную книжку. Держа ее в руках, он снова задумался. Сказал ли  ей  этот
тип, что за ними следят? Если да, то станет ли она, как и  он,  стремиться
поскорее  уехать  отсюда?  Надо  быть  начеку.  Если  удастся,  хорошо  бы
поговорить с ней. Сказать коротко, но  многозначительно:  "Я  ваш  друг  -
доверьтесь мне!" Ему пришло в голову,  что  завтра  беглецы  могут  встать
спозаранок и удрать. Тут он взглянул на часы и обнаружил, что уже половина
двенадцатого. "Боже мой! - воскликнул  он  про  себя.  -  Как  бы  мне  не
проспать!" Он зевнул и поднялся. Ставни не были закрыты, и он еще отдернул
ситцевую занавеску, чтобы солнце утром ударило ему в глаза,  повесил  свои
часы на видном месте - на крюк для котелка - и, сев на  кровать,  принялся
раздеваться. Некоторое время он лежал, размышляя о чудесных  возможностях,
которые  откроются  перед  ним  завтра  утром,  потом  доблестно  отбыл  в
волшебную страну снов.



14. ПОГОНЯ

   И вот  мистер  Хупдрайвер,  встав  с  солнцем,  бодрый,  энергичный,  в
чудесном настроении, распахивает открывающуюся половину  оконной  рамы  и,
напрягая слух, то и дело искоса  поглядывает  на  фасад  "Ангела".  Миссис
Уордор хотела, чтобы он позавтракал внизу, на кухне,  но  это  значило  бы
покинуть наблюдательный пост, и он решительно отказался. Велосипед  его  в
полной  готовности  занимал,  невзирая  на  все  протесты,  стратегическую
позицию в лавке. С шести утра мистер Хупдрайвер ждал. К девяти им  овладел
неописуемый страх: а  что,  если  добыча  ускользнула  от  него?  И  чтобы
успокоиться, он решил произвести рекогносцировку на дворе "Ангела". Там он
обнаружил конюха, чистившего велосипеды преследуемых  (до  чего  же  низко
опустились великие мира сего в наше упадочное время!),  и,  с  облегчением
переведя дух, вернулся к миссис Уордор. Часов около десяти они появились и
спокойно покатили по Северной улице. Он проследил за  ними,  пока  они  не
завернули за угол почты, тогда он выскочил на дорогу и помчался за ними во
всю прыть! Они проехали мимо пожарного депо, где хранятся старые насосы  и
прочее хозяйство, и  свернули  на  Чичестерскую  дорогу  -  он  неотступно
следовал за ними. Так началась великая погоня.
   Они не оглядывались, и он старался ехать  на  расстоянии,  а  когда  за
поворотом вдруг оказывался слишком близко от  них,  соскакивал  с  машины.
Усиленно работая педалями, он не отставал от них, ибо они не спешили. Ему,
правда, было жарко, и колени у  него  слегка  одеревенели,  но  и  только.
Опасность  упустить  их  была  невелика:  дорогу  покрывал   тонкий   слой
известковой пыли, и шины ее велосипеда  оставляли  отпечаток,  похожий  на
след от ребра шиллинга, а рядом клетчатой лентой вился след его  шин.  Так
они проехали мимо памятника Кобдену,