адио.
Самодельная в том смысле, что она была сработана  Грейвсом,  Моррисоном  и
Шайе из отдельных деталей, агрегатов, радиоэлектронных  и  пиротехнических
блоков, которые были изготовлены на десятках разных заводов,  в  принципе,
совсем для иных целей. Моррисон потом  погиб  во  время  подавления  бунта
оклинских  рабочих-аборигенов.  Грейвс  подозревал,  что   это   было   не
подавление бунта, а сознательно  организованное  террористами  уничтожение
свидетелей. Этот акт послужил одной из причин последующего разрыва Грейвса
с  террористами,  его  таинственного  исчезновения,  временного  ухода   в
своеобразное небытие. Как хорошо, что он был так предусмотрителен!
   Во все и вся, кроме ключевых деталей, были посвящены трое -  Нед  Шайе,
Рокки Марчелло и Дуайт Моррисон. Все они удивлялись тому, что он именно  в
Монако разместил свою тайную резиденцию. Монако - и Франция,  и  в  то  же
время не совсем Франция. Сюда докатывается лишь эхо социальных потрясений,
полиция и контрразведка свирепствуют здесь  куда  меньше,  чем  в  Париже,
Лондоне или Нью-Йорке. В Монако  масса  туристов  самых  разных  мастей  и
рангов, и в этом текущем, все время меняющемся людском конгломерате  легко
затеряться. В то же время из Монако  нетрудно  было  получить  и  визу,  и
лицензию для георазведки в Окло.
   Да,  было  трое  адептов,  трое  посвященных.  Самым   ненадежным   был
боевик-функционер Рокки Марчелло.
   Но железный Моррисон взял на себя тяжкую заботу о том, чтобы  хитрый  и
опасный Рокки замолчал навсегда. А неделю спустя  Бог  наказал  Моррисона.
Наказав Дуайта, Господь позаботился о том, чтобы полностью развязать  руки
своему апостолу на земле - ему, Вильяму Грейвсу. Добряк Шайе  знал  меньше
других и  никогда  не  противился  его  воле.  Наивный  Шайе!  Сначала  он
удивился, каким образом  Грейвсу  удалось  достать  ядерную  взрывчатку  -
полтора килограмма высокообогащенного урана. А между тем сила денег в этом
греховном мире безгранична, она снимает любые запреты  и  открывает  любые
двери. Серия крупных взяток - и часть урана-235, который был якобы похищен
с одного из обогатительных заводов в Штатах,  а  на  самом  деле  попросту
тайно переправлен в Тель-Авив. Возможно, он и оказался  в  руках  Грейвса.
Узнав об истинном назначении оклинского ядерного детонатора, Шайе пришел в
ужас. Судя по всему, он даже помешался от животного страха, и с ним  стало
трудно работать и поддерживать прежние дружеские отношения.
   Некоторые из ученых и  инженеров,  которые  тайно  делали  для  Грейвса
расчеты и разрабатывали конструкции, могли догадываться,  что  он  создает
нечто вроде атомной бомбы.  Ядерный  взрыв?  И  всего  каких-нибудь  30-40
килотонн? Ничего особенно трагичного, в крайнем случае,  вторая  Хиросима.
Возможно, кое-кто из его нештатных  сотрудников,  например  тот  же  Артур
Баррис, который уточнял для  него  нейтронные  сечения  трансуранов  и  их
критические массы, догадывался о втором этапе его замысла. О том,  что  он
рассчитывает найти в Габоне  залежи  стабильных  трансуранов  и  некоторым
образом  использовать  их  для  создания  нейтронного   оружия.   Наиболее
дальновидные могли предположить, что, используя природные трансураны Окло,
он намерен произвести там сверхмощный взрыв. Ну и что? Взрыв  мощностью  в
сотню-другую   мегатонн   в   какой-то   захудалой   африканской   стране!
Термоядерные  взрывы  такой  мощности  уже   производились.   Зато   какой
эффективный и  масштабный  эксперимент!  Какое  бесспорное  доказательство
реального существования стабильных трансуранов  в  земной  коре!  Конечно,
государственные разведки ряда стран, прежде всего  ЦРУ,  как-то  и  что-то
пронюхали об этом, но они и не думали мешать  Грейвсу.  Нет,  настороженно
следя друг за другом, используя для этого  и  частные  фирмы,  с  которыми
Грейвс сотрудничал, разведки дали ему  волю,  отпустили  поводья  и  ждали
результата.   Действовать   они   намеревались   потом.   Его    внезапное
исчезновение, наверное, немало смутило их!
   Кое-кто, прежде всего Николае Батейн, знал о  его  неколебимой  вере  в
земное апейронное ядро и его твердом убеждении  в  том,  что  в  некоторых
тектонически горячих точках Земли и в  особых  районах,  таких  как  Окло,
апейрон по разломам и трещинам подходит достаточно близко  к  поверхности.
Конечно, они догадывались,  что  Грейвс  хочет  добраться  до  апейрона  и
использовать его в своих целях.  Но  как  добраться  и  как  использовать,
оставалось для них неразрешимой загадкой. К тому же, смешные люди, они  не
разделяли его твердого убеждения в самом существовании  земного  апейрона,
они лишь допускали такую возможность.  И  уж,  конечно,  ни  один  человек
Земли, ни одно разумное существо Вселенной, кроме него и Господа Бога,  не
знали и не могли догадываться о грандиозности его замысла в целом!
   Апейронное ядро! Оно не только существует, не  только  питает  энергией
все земные процессы, оно еще и неустойчиво, как скала, нависшая над  самым
краем обрыва. Достаточно легкого толчка рукой, и многотонная глыба  рухнет
вниз, все кроша и сметая  на  своем  пути.  Достаточно  легкого  изменения
галактического гравитационного потенциала, а такое  случается  раз  в  сто
восемьдесят миллионов лет, в ходе которых Земля вместе с Солнцем завершает
полный галактический оборот, как апейронное ядро выходит из  равновесия  и
начинает буйствовать. Наступает краткий  период  геологической  революции.
Ломают земную кору  глубинные  землетрясения,  буйствуют  старые  вулканы,
рождаются десятки и сотни новых, появляются на свет Божий новые острова  и
архипелаги, и тонут в  пучинах  океана  гигантские  глыбы  суши.  В  такие
периоды тектонической вакханалии от Земли отделилась Луна,  оставив  после
себя рваную рану - ложе Тихого  океана;  растрескалась  и  расползлась  на
современные континенты древняя Пангея; небесными  зубьями  взлетела  ввысь
цепь  Гималаев;  затонула  загадочная  Атлантида.   Прежде   геологические
революции вызывались естественными причинами, сейчас,  впервые  с  момента
рождения Вселенной, такую революцию совершит человек,  которому  уготовано
бессмертие, - Вильям Грейвс.
   Бенгт Серлин, разумеется, догадывался, что, решая  необычные  шахматные
композиции, он  проигрывает  разные  варианты  развития  неких  социальных
событий. Но приходило ли ему в голову, что часть этих задач  являла  собой
сценарий локальных этапов геологической революции? Вряд ли,  скорее  всего
Серлин попросту не знает о существовании ни  апейронного  ядра  Земли,  ни
самих  геологических  революций.  Шахматы!  Именно  они  дали  возможность
проникнуть Грейвсу в тайны процессов, неведомых другим людям, и  подняться
на пьедестал, равняющий его с самим провидением.
   Странный, призрачный и вместе с тем такой реальный мир - мир шахмат!  С
шахматными  фигурками,  вырезанными  отцом  из  эбенового  дерева,  Вильям
познакомился лет пяти от роду. Причудливые фигурки сразу очаровали его.  И
даже своим слабым детским умишком Вильям сразу  понял,  что,  несмотря  на
свою сказочность, это не простые игрушки, что у них должно быть и какое-то
серьезное предназначение.  Очарование  усилилось,  когда  отец  познакомил
Вильяма с  основами  шахматной  игры,  которой  Грейвс  овладел  столь  же
естественно и просто, как речью, ходьбой и лазаньем по деревьям. Оставшись
наедине с шахматами, Вильям  подолгу  разглядывал,  ощупывал,  гладил  эти
точеные фигурки, и его маленькое сердечко трепетало, словно  он  стоял  на
самом пороге тревожной и радостной тайны. Они были мертвые и в то же время
живые! Они были деревянные,  и  однако  же  у  каждой  из  них  было  свое
поведение, свой характер, который мог так сильно меняться по ходу игры.  У
них был  свой  мир  со  своими  радостями,  страхами,  головокружительными
победами и горестными поражениями. Человеку дано было знать  законы  этого
мира, разрешалось наблюдать  его  со  стороны,  но  подлинная  жизнь  этой
кукольной вселенной была тайной за семью печатями.  Человек  был  Богом  в
мире шахмат, но каким  жалким  и  бессильным  оказывалось  его  призрачное
могущество! Шахматы не только восхищали, не только удивляли, но  и  пугали
Вильяма своей независимостью от его собственной воли и желаний.  Наверное,
из-за этого слишком острого  чувства  сопричастности  к  шахматному  миру,
сложного ощущения единства своего могущества и бессилия, Грейвс так  и  не
стал хорошим мастером, хотя даже известные шахматисты говорили, что у него
незаурядный комбинационный талант.
   Грейвс вдруг очнулся от созерцательного раздумья и поднял  голову:  ему
почудился какой-то шум, словно кто-то приоткрыл кабинетную дверь. Но  нет,
это лишь показалось: в доме никого быть не могло, кроме старого  Джима,  а
тот никогда бы не позволил себе появиться в кабинете  без  вызова.  Грейвс
глубоко вздохнул и положил  указательный  палец  правой  руки  на  красную
клавишу. Он хорошо представлял себе, что произойдет вслед за ее  нажатием.
Сработает передатчик и на четырех фиксированных  частотах  пошлет  кодовый
исполнительный сигнал. Повинуясь ему, на  километровой  глубине  оклинской
шахты сработает урановый детонатор. В пламени подземного  ядерного  взрыва
родится нейтронная волна, которая обрушится  на  окружающие  трансурановые
породы, а это вызовет  спутный  ядерный  взрыв  несравнимо  более  мощный.
Сквозь образовавшуюся  в  теле  Земли  рану  хлынет  близко  расположенный
апейрон и серией взрывов все более и более нарастающей силы проложит  себе
дорогу на поверхность, образуется озеро рыгающего  смертью  и  разрушением
апейрона. Содрогнется и выйдет из привычного  равновесия  апейронное  ядро
Земли. Шквалы землетрясений и  водяные  горы  цунами  прокатятся  по  всей
планете. Проснутся и  забуйствуют  вулканы,  рухнут  громады  небоскребов,
сдвинутся  и  треснут,  теряя   многотонные   блоки,   вечные   египетские
пирамиды... Ужас, огонь и мрак окутают грешную Землю!
   - Вильям!
   Грейвс удивленно поднял голову:
   - Нед! Я рад тебя видеть, ты успел  вовремя.  -  Так  как  Шайе  сделал
попытку приблизиться к нему, Грейвс властно поднял над головой левую руку.
- Стой где стоишь! Час Страшного Суда настал, я не могу больше медлить.
   - Ты прав, - торжественно согласился Шайе, - да исполнится воля  Божья!
Но что ты делаешь? Ошибаешься, как свойственно смертным, и хочешь загубить
дело всей своей жизни!
   По лицу Грейвса скользнула тень беспокойства.
   - Ты о чем?
   - Катастрофу вызывает зеленая клавиша! Сколько раз ты  говорил  мне  об
этом? А ты хочешь нажать красную, засыпать  шахту  и  навсегда  похоронить
свой замысел?!
   Некоторое время  Грейвс  напряженно  вглядывался  в  лицо  Шайе,  потом
опустил глаза на пульт управления. Действительно, он установил в шахте  не
только ядерный детонатор, но и ликвидатор. При включении цепей  ликвидации
ядерный детонатор обесточивался, отключался от кодовой радиостанции,  а  в
верхней части шахты подрывался обычный заряд и засыпал ее. Во время  работ
в шахте Грейвс был еще слишком предусмотрителен и недостаточно мудр, иначе
бы он не затеял всей этой ненужной истории с  ликвидацией.  Но  дело  было
сделано. Однако же, что мелет Шайе? Красная клавиша -  сигнал  ликвидации?
Глупости, как раз наоборот!
   - Ты путаешь, Нед, - сказал Грейвс, поднимая голову. - Ликвидация - это
зеленая клавиша. Ты путаешь или сознательно провоцируешь меня.  Почему  ты
так бледен? Капли пота на твоем лбу, как спелые виноградины.
   Шайе вымученно улыбнулся:
   - Час Страшного Суда - страшный час, Вильям.
   - Верно, но и великий час!
   В кабинете со звоном разлетелось стекло, Грейвс инстинктивно обернулся.
Этого было достаточно: смуглой  молнией  Шайе  кинулся  к  столу  и  нажал
зеленую клавишу. На пульте вспыхнуло  табло:  "Команда  подана!",  красная
лампа, лампа глобальной катастрофы, погасла.
   - Предатель! - заревел Грейвс, опуская руку во внутренний карман.
   Шайе не сделал попытки защититься, он еле стоял на ногах. Но в  кабинет
ворвались трое сильных мужчин и кинулись на Грейвса.
   Вильям Грейвс упал на ковер и на несколько секунд потерял сознание.



20

   Рене и Батейн сидели на веранде  Океанографического  музея  в  плетеных
креслах за маленьким столиком, на котором  стоял  электрический  кофейник,
две чашки, сахарница. Веранда была служебной, поэтому никого, кроме Рене и
Батейна, здесь не было. Прежде чем сесть за столик, Хойл подошел к перилам
и заглянул вниз; он испытал чувство, подобное тому, которое возникает  при
сильной болтанке, когда самолет вдруг ухает вниз. За перилами была бездна,
а далеко  внизу  море:  здание  Океанографического  музея  помещалось  над
обрывом, прилепившись к скалам как гигантское ласточкино гнездо.
   Кофе и все остальное им любезно принесла  молодая  женщина  спортивного
типа с прекрасной фигурой и умным некрасивым лицом.
   - Труженица  науки,  -  меланхолично  проговорил  Батейн,  провожая  ее
взглядом.
   - Это не за ней ухаживал Баррис?
   - За Мадлен? - Батейн затрясся от смеха и, чтобы не  расплескать  кофе,
на всякий случай поставил чашку на стол. - Да они терпеть  друг  друга  не
могут! Наверное, потому, что видят друг друга насквозь.  Арт  ухаживал  за
секретаршей, миленькой монегасочкой, этакой современной Бабеттой.
   Рене лукаво взглянул на геолога:
   - Но, кажется, и вы пытались ухаживать за этой современной Бабеттой?
   - Ну и что? За такими все ухаживают, в определенном смысле, разумеется.
- Он снова взял чашку  со  стола,  отпил  глоток  и  с  некоторым  вызовом
повторил: - Ухаживал, ну и что? А вот женюсь я, если только женюсь, то  на
такой, как Мадлен.  По  крайней  мере,  это  человек,  а  не  какая-нибудь
безмозглая чирикающая птичка.
   - А Баррис на ком женится?
   - Арт? Да он давно женат! Его жена богата и красива, настоящая  римская
матрона.  Говорят,  и  ведет  себя  соответствующим  образом.  Впрочем,  о
красивых женщинах всегда ходят сплетни.  -  Батейн  допил  кофе,  поставил
чашку на стол, сел прямее и скрестил на манер буквы икс ноги. Он глядел на
журналиста с тем особенным  выражением,  которое  бывает  у  стеснительных
людей, когда им ужасно хочется спросить собеседника о чем-то запретном.  В
конце концов решившись, он все-таки спросил:
   - Итак, с делом Грейвса вы покончили?
   - Да, на неопределенный срок. Спенсер Хирш  официально  уведомил  меня,
что Вильям Грейвс нашелся, но он тяжело болен.  Лечение  займет  несколько
месяцев,  скорее  всего  не  менее  полугода.  До  его  выздоровления  все
финансовые дела, так или иначе имеющие отношение  к  предприятию  Грейвса,
замораживаются. Что мне  оставалось  делать,  как  не  заказать  билет  на
самолет до Лондона?
   Батейн покивал своей большой головой.
   - Понимаю. Хотите, я открою одну тайну?
   - Какой репортер этого не хочет?
   - Я не совсем понимал, Рене,  какого  дьявола  меня  и  десяток  других
ученых разных профилей, в частности и Барриса, вытолкнули в  эту  дурацкую
командировку в Океанографический музей. Нас заняли кое-какими делами,  но,
право же, пересекать ради этого Атлантику было неразумно. Намечался  некий
симпозиум, но повестка дня его не была  обнародована:  говорили,  что  она
уточняется и утрясается. И  вдруг  вчера  сообщили,  что  по  целому  ряду
неожиданных обстоятельств и привходящих причин симпозиум не  состоится,  а
мы в самое ближайшее время разъедемся по домам.  Представляете?  -  Батейн
поднял  аршинный  палец.  -  Вчера!  А  Вильям  Грейвс  попал  в  больницу
позавчера.
   - Откуда вы знаете, что позавчера? - почти  машинально  закинул  удочку
Рене.
   - Бог мой! Да вся наша ученая братия только и  делает,  что  говорит  о
Грейвсе. У меня сложилось впечатление, что все они, в  том  числе  и  Арт,
были так или иначе знакомы с Вильямом и принимали участие в его  делах.  И
этот таинственный симпозиум, который так  и  не  состоялся,  скорее  всего
хотели посвятить эксперименту Грейвса, который тоже не состоялся. - Батейн
проницательно,  как  ему  казалось,  а  на  самом  деле  несколько  наивно
посмотрел на Хойла, ожидая, как тот отреагирует на сообщение. Но поскольку
журналист дипломатично молчал, он продолжил:  -  Говорят,  что  Грейвс  не
просто болен, а у него острый приступ маниакального психоза: он  вообразил
себя чуть ли не наместником Бога на Земле. Утром вчерашнего дня в  полицию
позвонил неизвестный и попросил срочно приехать по названному им адресу. В
указанном доме сотрудники полиции нашли Грейвса и его старого  слугу,  оба
были связаны. Вильяма опознали с некоторым трудом. Дело не только  в  том,
что  он  совершенно  невменяем,  но  и  в  том,  что  с  помощью  искусной
пластической операции у него была несколько изменена форма носа и  складка
губ. Именно это и позволило Вильяму скрываться столь успешно! Личный  сейф
Грейвса оказался вскрытым. Ценности, якобы,  не  пропали,  но  все  бумаги
перерыты, а  некоторых  важных  документов  недостает.  Фундамент  дома  в
подвале разворочен, обнаружены обломки и детали какого-то  очень  сложного
радиоустройства. Что вы на это скажете, Рене?
   Все, что рассказал Батейн, настолько соответствовало истине,  что  Хойл
сразу решил: это отнюдь  не  слухи,  а  достоверная  информация,  которая,
благодаря чьей-то оплошности, а  может  быть  и  умыслу,  попала  в  среду
командированных ученых. Все было правдой,  даже  пластическая  операция  и
разрушенная  радиостанция:  с  помощью  дистанционного  пульта  управления
искусному радиоэлектронщику Неду Шайе было не так уж трудно обнаружить  ее
местонахождение. Все документы Грейвса были сфотографированы,  а  наиболее
важные, изобличавшие его связь с определенными кругами и фирмами, изъяты и
взяты на сохранение Жаком: от имени  французской  общественности,  как  он
заявил Неду Шайе, усомнившемуся было в его праве.
   - Откровенность за откровенность, Ник, - вслух сказал Рене. - Я  скажу,
что эти слухи очень похожи на правду.
   На длинном  лице  Батейна  отразился  самый  живой  интерес.  Подавшись
вперед, он спросил, понизив голос:
   - Вы ведь имеете отношение ко всей этой детективной истории?
   - Самое прямое. -  Хойл  давно  продумал  линию  своего  поведения,  он
доверял геологу и был с ним действительно  откровенен.  -  Но  это  сугубо
конфиденциальный разговор. Если вы когда-нибудь  и  где-нибудь  попробуете
утверждать, что я вам нечто сообщил или что-то подтвердил, я буду отрицать
это перед самим Господом Богом.
   Батейн медленно выпрямился и расправил плечи.
   - Вы меня обижаете!
   - Не обижайтесь, речь идет о слишком серьезных делах. Да, я  участвовал
в нападении на виллу Грейвса, если только это  можно  назвать  нападением,
вместе  с  Недом  Шайе  и  другими  товарищами,  о   которых   знать   вам
необязательно. Грейвс был безумен и пытался вызвать дистанционный взрыв  в
Окло,  который,  по  его  мнению,  был  способен  инициировать  глобальную
катастрофу. Вот чем вызваны столь крутые  меры  по  отношению  к  Грейвсу.
Кстати, сейф вскрывать не пришлось, он был открыт самим хозяином для того,
чтобы произвести взрыв. Тревогу поднял Шайе, мы лишь помогали ему.
   - Понятно. - Батейн потер ладонью лицо, выдвинул челюсть. - Он надеялся
открыть дорогу апейрону?
   - Именно так.
   - Сомнительная затея, но кто знает? Иногда ведь  и  палка  стреляет.  -
Батейн встал, чуть не уронив кресло, и  прошелся  по  веранде.  -  А  куда
девался Нед?
   - У него сердечный приступ. Шайе попал в руки террористов  и  с  честью
выдержал очень тяжелые испытания. Сейчас он под наблюдением врачей,  жизнь
его вне опасности, но он не хочет афишировать свое местопребывание.
   - Понятно, - прогудел Батейн и  остановился  перед  журналистом.  -  Не
похоже  это  на  Вильяма.  Не  похоже!  Может  быть,  и  не  было  никакой
пластической операции? Может быть, настоящий Вильям Грейвс давно  умер?  А
вместо него действовал двойник, подставное лицо или кто там еще?
   Рене п