ю.
   После  чая,  сидя  в  кресле,  Грейвс  выкурил  "гавану",  может  быть,
последнюю в своей жизни, а затем расстегнул рубашку и  достал  из-под  нее
платиновый медальон. На верхней шейке  медальона  располагались  одно  над
другим три миниатюрных колечка. С некоторым трудом - пальцы были велики  и
грубы для этой операции - Грейвс поставил их в  определенное,  одному  ему
известное  положение.  Когда  он  поворачивал  колечки,  они  едва  слышно
стрекотали, оказывая сопротивление вращательному усилию,  стрекотали,  как
крошечные  кузнечики.  Закончив  эту  операцию,  Грейвс  сильно  встряхнул
медальон, точно  это  был  медицинский  термометр,  а  он  сбивал  с  него
температуру. Внутри медальона раздался негромкий  щелчок,  из  его  нижней
части выскочила изящная, хитроумно выточенная бороздка  ключа.  Поднявшись
из кресла, Грейвс прошел в кабинет и прикрыл за собой дверь. Откинув часть
книжной  полки,  он  получил  доступ  к  встроенному  в  стену   сейфу   с
кодово-цифровым  запором.  Набрав  нужную  группу  цифр,   Грейвс   открыл
массивную дверцу,  а  маленьким  ключиком  из  медальона  отпер  шкатулку,
вделанную   в   корпус   сейфа.   В   шкатулке,   снабженной   термическим
самоликвидатором (откроешь без ключа  -  так  все  сгорит),  лежало  нечто
похожее на небольшой транзисторный приемник или портативный магнитофон, но
на его передней панели не  было  обычных  шкал  и  органов  управления.  В
верхней части устройства тянулся ряд кнопок без  каких-либо  пояснительных
надписей, а ниже располагались две клавиши с  сигнальными  лампами:  слева
зеленая, а справа красная. Это был дистанционный пульт управления  кодовой
радиостанцией,     миниатюрный     радиопередатчик,      работающий      в
ультракоротковолновом диапазоне.
   Грейвс  вынул  пульт,  захлопнул   щелкнувшую   автоматическим   замком
шкатулку, хотел было закрыть  сейф,  но,  на  секунду  задумавшись,  пожал
плечами и оставил его открытым: теперь это не имело значения.  Неторопливо
шагая к своему рабочему столу, Грейвс с  довольной  усмешкой  вспоминал  о
том, как много разных лиц и в разное время пытались выведать у него  тайну
кодовой радиостанции, найти пути подхода к  ней.  И  даже  лучший  из  его
сподвижников, товарищ и друг Нед Шайе, в последнее время  все  настойчивее
домогался  этого.  Ограниченные,  традиционно  мыслящие  люди!   Им   было
невдомек, что добраться до кодовой радиостанции попросту  невозможно:  она
намертво замурована в  фундаменте,  ее  связывает  с  внешним  миром  лишь
несколько  маленьких  штыревых  антенн,  выведенных  в   ряде   внутренних
помещений и снаружи дома. Имея в руках пульт, Грейвс мог управлять кодовой
радиостанцией из кабинета, из комнат, даже из туалета, а  равно  из  любой
точки,  удаленной  от  дома  на   расстояние   до   полутора   километров.
Замурованная радиостанция, не  прибегая  к  использованию  блока  батарей,
работала  на  подслушивание  в  дежурном  режиме  от  практически  вечного
генератора, поставщиком энергии которого был кюрий. Точно такая же кодовая
радиостанция была замурована за тысячи километров отсюда близ  экватора  в
глубочайшей шахте оклинского месторождения урана. Связанная с поверхностью
земли антеннами, она готова была принять команду Грейвса и послать  ее  на
запальное устройство ядерного заряда.
   Бережно положив  пульт  управления  на  стол,  Грейвс  занял  кресло  и
устроился в нем поудобнее.  Ему  показалось  было,  что  сигнальные  лампы
запылились, он даже достал из кармана белоснежный  батистовый  платок.  Но
нет, это лишь показалось - откуда бы взяться пыли в практически герметично
закрытом  сейфе?  Все  было  обдумано,   все   решено,   оставалось   лишь
действовать,  и  вот  теперь  Грейвс  почувствовал   легкое   волнение   и
беспокойство. Нет, не потому, что ему предстояло  как  следует  встряхнуть
старушку-планету! Она заслужила эту кару так же, как и мерзостные людишки,
жадно гложущие ее верхнюю кожицу. Грейвс беспокоился  по  другому  поводу.
Хотя весь комплекс аппаратуры был собран с максимальной надежностью  и  по
дуплексной схеме, за долгое время  пассивного  дежурства  какой-нибудь  из
блоков мог выйти из строя.
   Грейвс откашлялся, как будто  бы  собирался  произнести  спич,  положил
пульт поудобнее  и  нажал  крайнюю  левую  кнопку.  Тотчас  же  загорелась
встроенная в нее лампа, а через секунду вспыхнули и  тут  же  погасли  все
сигнальные  лампы   пульта:   автоматическая   проверка   его   внутренней
исправности  и  готовности  прошла  благополучно.  Грейвс   удовлетворенно
хмыкнул и нажал крайнюю правую кнопку. Порядок  нажатия  кнопок  тоже  был
закодирован,  нарушение  режима  включения   автоматически   приводило   к
блокировке системы управления в целом. Встроенная в  правую  кнопку  лампа
загорелась не сразу, но Грейвс знал,  что  так  оно  и  должно  быть;  эта
команда требовала времени для реализации: кодовая передающая  радиостанция
переводилась с дежурного режима на боевой, подключаясь к  основному  блоку
батарей, над  крышей  дома  поднимались  основная  и  дублирующая  антенны
дальней коротковолновой связи. Нажатием следующей кнопки Грейвс  послал  с
этих антенн в эфир мощный импульсный кодовый сигнал,  который  должен  был
привести в боевую готовность приемную радиостанцию и запальное  устройство
в далеком Окло.  Для  компенсации  эффекта  непрохождения  волн  и  разных
случайных накладок коротковолновые кодовые сигналы посылались  на  четырех
фиксированных волнах - 19, 25, 31 и 41 метр. Частоты лежали  в  диапазонах
работы  широковещательных  радиостанций  государственного  значения,   что
гарантировало систему  от  воздействия  предумышленных  радиопомех.  После
нажатия последней центральной кнопки верхнего ряда пульт издал прерывистый
гудящий сигнал, и вспыхнули  зеленая  и  красная  лампы  рядом  со  своими
клавишами.  Система  глобальной  катастрофы  была  приведена  в  полную  и
окончательную готовность. Стоило теперь только нажать красную клавишу...



18

   Невилл допил подсахаренный грейпфрутовый сок.  Он  пил  его  маленькими
глотками, с очевидным удовольствием, растягивая наслаждение: это  был  его
завтрак. Невилл начал угрожающе полнеть, и сегодня у него был разгрузочный
день.  Невилл  только  что  выкупался   и   сидел   на   краю   небольшого
десятиярдового крытого бассейна в мягком шезлонге за  невысоким  столиком.
Все его одеяние состояло из махрового полотенца,  небрежно  брошенного  на
колени. Напротив него и несколько наискосок в таком же  шезлонге,  который
был однако же развернут в более строгой, близкой к стулу форме, в  светлом
утреннем костюме сидел подтянутый Аттенборо. Допив сок, Невилл вытер  губы
("Тем же самым полотенцем, которым он вытирал свое жирное тело", - отметил
про себя Аттенборо) и потянулся за сигарой.  Честно  говоря,  юрисконсульт
был несколько пристрастен к своему шефу: Невилл вовсе не выглядел  жирным,
он был объемным, тело у него было тугое, точно резиновое.  Обрезав  кончик
сигары. Невилл закурил, окутавшись облачком сизого дыма,  и  откинулся  на
спинку  шезлонга,  полотенце  при  этом  почти  свалилось  с  его   колен.
Юрисконсульт знал, что в манере  вести  себя  Невилл  подражает  Черчиллю.
Бизнесмен был несколько похож на знаменитого премьера, знал  и  в  глубине
души гордился этим. Но Черчилль позволял себе большее, принимая советников
и консультантов, он иной раз обходился даже без  полотенца,  ограничиваясь
одним сигарным дымом.
   - Я буду отсутствовать дня три,  максимум  неделю.  Вылетаю  через  два
часа. А побеспокоил вас так рано по делу Грейвса, - уведомил Невилл.
   - Понимаю, - склонил голову Аттенборо. -  Дело  это  сейчас  накалилось
буквально добела.
   Невилл внимательно взглянул на собеседника:
   - Боюсь, что не совсем поняли. У меня был разговор с Преторией. Деловые
люди, с которыми у меня картельные соглашения, обеспокоены.
   - О-о!
   - Именно так. До них дошли слухи, что некий Вильям  Грейвс  располагает
возможностью чуть ли не всю Африку поднять на воздух.  Во  всяком  случае,
вызвать  панафриканское  землетрясение  большой   силы.   Поэтому   особое
беспокойство выказывают те, кто ведет разработку месторождений закрытым  и
полузакрытым  способами.  Сами  понимаете,  надежность  шахт,  в   которых
работают аборигены, там минимизирована. Мои  африканские  партнеры  знают,
что в свое время я контактировал  с  Грейвсом,  а  поэтому  обратились  за
консультацией.
   Аттенборо задумался, пожевывая губами.
   - Я  полагаю,  в  Африке  действуют  не  только  ваши  партнеры,  но  и
конкуренты?  -  Юрисконсульт  дождался  одобрительного  кивка  Невилла   и
позволил себе улыбнуться. - Солидная  встряска  африканского  горнорудного
дела, нанеся нам определенный ущерб,  обеспечила  бы  в  будущем  солидные
прибыли.
   С конца сигары свалился пепел, и Невилл небрежно смахнул его рукой.
   - Вы мыслите примитивно, но правильно.
   - Это первое, - продолжал Аттенборо размеренно, не обращая внимания  на
реплику.  -  Во-вторых,  если  в  распоряжении  Грейвса   и   есть   некое
сверхоружие, не стоит гипертрофировать  его  возможности.  Грейвс  в  свое
время развернул странную и весьма активную деятельность в  Габоне.  Именно
туда он тайно транспортировал оборудование непонятного назначения. Поэтому
если по его воле и произойдет катастрофа крупных  масштабов,  то  случится
она именно в этом районе Африки, а не в южном регионе,  где  функционируют
наши  друзья.  Габон  -  вотчина  Франции,  там  нет  наших  партнеров,  а
конкуренты и только конкуренты. Вот почему  ситуация  меня  не  беспокоит,
более того - представляется благоприятной.
   Невилл  слушал  благожелательно,  и  Аттенборо  продолжал   уже   более
оживленно:
   - У меня есть сведения из весьма надежных источников, что и ЦРУ, и наша
Интеллидженс имеют о деле Грейвса хотя и не полную,  но  весьма  подробную
информацию. Но они выжидают, не проявляя  особого  беспокойства.  Полагаю,
они  сознательно  дают  Грейвсу  провести...  м-м...  эксперимент,   чтобы
выяснить его действительные возможности и реальную стоимость  дела.  Габон
лежит вне долларовой и стерлинговой зон.
   Невилл недовольно поморщился:
   - Это элементарно с  деловой  точки  зрения.  Меня  интересует  другое.
Грейвс  на  самом  деле  может  вызвать  масштабную  катастрофу  или   это
преувеличение? Может быть, чистый блеф?
   - Нет, это не блеф. Элементы преувеличения дело Грейвса содержит,  я  в
этом  не  сомневаюсь.  Но  это  не  блеф.  Грейвс  вложил  в   предприятие
практически все свои, и немалые, деньги. Разумные люди так не блефуют.
   - Но ведь Грейвс маньяк, безумец!
   - Нет, Эдвард, - мягко возразил  Аттенборо,  -  Грейвс  не  маньяк,  он
гипоманьяк, а это далеко не одно и то же. Если вы помните, то с  вашей  же
санкции я в свое время свел  Грейвса  с  опытным  психиатром-диагностиком.
Вильям, разумеется, и не подозревал о его профессии. Заключение врача было
категорично и определенно:  Вильям  Грейвс  совершенно  нормален,  но  это
человек огромной активности и предприимчивости, что сочетается  у  него  с
оригинальностью, даже эксцентричностью замыслов и поведения. Гипоманьяками
были Цезарь и Мартин Лютер, Петр Великий и Черчилль.
   Невилл всем телом повернулся к юрисконсульту и заинтересованно уточнил:
   - Уинстон?
   -  Да,  Эдвард,  великий  Уинстон,  я  специально  интересовался   этим
вопросом. Какая мощная и разнообразная деятельность: политик,  полководец,
литератор, живописец! Какая жажда жизни и наслаждений! Нечто в этом  роде,
в уменьшенном масштабе конечно, являет собой и  Вильям  Грейвс.  Нет,  его
предприятие не блеф, в этом я уверился еще раз, переговорив с  Джинджером.
Очевидно, вы помните этого способного агента?
   - Да-да, - нетерпеливо перебил Невилл. - Хорошие новости?
   - Неплохие. - Аттенборо  держался  с  показной  скромностью.  -  Группе
решительных  людей,  с  которыми  Джинджер  давно  поддерживает   деловые,
взаимовыгодные контакты, удалось захватить ближайшего  друга  и  соратника
Грейвса, некоего Неда  Шайе.  Он  был  подвергнут  весьма  интенсивному...
м-м...
   Невилл поморщился:
   - Пожалуйста, без натурализма!
   - Понимаю,  -  деликатно  склонил  голову  юрисконсульт.  -  Этот  Шайе
оказался  стойким  человеком,   и   даже   с   помощью   сильнодействующих
нейролептиков удалось выяснить немногое. Грейвс жив и находится где-то  во
Франции, скорее всего в Монако. И, что самое  важное,  с  помощью  некоего
радиоустройства  он  буквально  движением  одного  перста  может   вызвать
впечатляющую катастрофу в Габоне.
   - Все-таки Габон? Это удачно!
   - Совершенно верно. Шайе  собираются  выпотрошить  более  основательно.
Может быть, стоит как-то повлиять на эти события?
   Невилл помахал в воздухе сигарным окурком.
   - Не вмешивайтесь в это дело, Дейв! Пусть все  идет  своим  чередом.  -
Бизнесмен поискал, куда бы девать  окурок,  пепельница  стояла  далеко,  а
подниматься ему не хотелось, и швырнул его на пол. -  В  наше  время  даже
пустяковая авария реактора вызывает  страшный  шум,  а  тут  речь  идет  о
региональной катастрофе. Мы должны быть  совершенно  чистыми!  Через  Рене
Хойла и Спенсера Хирша мы проявляем к делу  Грейвса  совершенно  легальный
предпринимательский интерес, закон и право тут на нашей стороне.  И  никто
не сможет нас ни в чем упрекнуть! Но агенты, террористы, заговоры  -  нет,
это должно оставаться за кулисами серьезного  бизнеса.  И  если  в  Габоне
действительно что-нибудь стрясется, подумайте  об  этом  способном  агенте
Джинджере. Не слишком ли многое ему известно?
   Аттенборо молча склонил голову.
   - Кстати, что нового у Хойла?
   - Его отношения со Спенсером Хиршем не оставляют желать лучшего.  Между
прочим, сведения о том, что Рене Хойл - побочный сын старшего Бадервальда,
не подтвердились. Но, несомненно, кто-то из Бадервальдов ему помогает.
   - Ну и прекрасно!
   -  Разумеется,  -  Аттенборо  тонко  улыбнулся.  -  А  чтобы  было  еще
прекраснее, мне удалось устроить командировку его названому дяде в  Париж.
Оттуда его помощь будет и более оперативной  и  более  эффективной.  А  на
хвост старому волку Смиту я посадил  опытнейших  детективов,  так  что  мы
будем отлично осведомлены о всех его действиях.
   - Хороший ход, - одобрил Невилл.
   Чувствуя настроение шефа, Аттенборо позволил себе пооткровенничать:
   - Этот тертый калач скорее всего догадался, что он у  меня  на  поводу.
Ведь что такое  добрая  старая  Англия  в  государственном  масштабе?  Это
средний чиновничий аппарат, хорошо обученный,  отлаженный  и  вышколенный.
Ниже его - простые исполнители,  которые  делают  все,  что  им  прикажут.
Вверху идет грызня и борьба за  власть,  там  не  до  глубокой  проработки
санкций и операций. Министры приходят и уходят, а  облекающие  в  плоть  и
кровь их замыслы чиновники остаются на своих местах и порой  знают  больше
начальников.
   Невилл, с интересом слушавший юрисконсульта, покачивал головой.
   - Да вы вольнодумец, Дейв! Вы совсем не верите в нашу демократию!
   - Верю, Эдвард, верю. Но не  в  ту  декларативную  демократию,  которой
нашпигована  пресса,  а  в  подлинную  английскую  демократию,  демократию
избранных. Чиновничий аппарат консолидован и спаян,  в  некотором  смысле,
там один за всех и все за  одного.  Как  ни  осторожно  я  действовал,  но
кто-нибудь мог шепнуть  Майклу  Смиту  о  моем  странном  интересе  к  его
персоне. Какой-нибудь старый служака мог сказать ему: "Ты бы проверил свой
телефон, Майкл. Последний раз я еле слышал твой голос". И этого более  чем
достаточно, чтобы Смит понял: его телефон  вдруг  начали  прослушивать,  -
понял и потянул свою ниточку следствия. Во всяком случае, он вдруг прервал
разговоры с Рене Хойлом, а раньше, как  мне  удалось  выяснить,  они  были
весьма оживленными. Тогда я устроил командировку Смиту и сел ему на хвост.
Смит остановился в Париже у своего старого друга, отставного  полицейского
инспектора Пьера Доммелье. Он осел там  мертво,  никуда  не  выходил,  это
установлено точно. Зато Пьер тайно покинул свой  дом  и  спешно  выехал  в
Ниццу! Конечно же, я переключил детектива на Пьера, -  Аттенборо  тихонько
засмеялся. - Старый волк думал, что обманул хитрую лису. Смит  именно  так
называет меня, Эдвард, а между тем он у меня по-прежнему на поводке!
   - А ведь вы действительно хитрая лиса, Дейв, - вдруг без улыбки  сказал
Невилл, лениво встал и потянулся своим двухсотфунтовым телом.  -  Смотрите
только, и самые хитрые лисы иногда попадают в капканы!
   - Я всегда имею это в виду, - суховато  ответил  юрисконсульт,  в  свою
очередь поднимаясь.
   - Не дуйтесь, Дейв, -  благодушно  улыбнулся  Невилл.  -  Вообще-то  вы
молодец. О важных новостях по делу Грейвса сообщайте немедленно.
   - Я думаю, об этом лучше было бы узнать по радио.
   Невилл засмеялся и потрепал Аттенборо по плечу.



19

   Система глобальной катастрофы была приведена в полную  и  окончательную
готовность. Стоило Грейвсу нажать красную клавишу,  и  морщинистую  кожицу
Земли, в которую вгрызлось паразитирующее на ней человечество,  всколыхнут
судороги пароксизма тектонической лихорадки. Но Грейвс не нажал клавишу, а
лишь нежно погладил  ее  кончиками  пальцев.  Торопиться  было  некуда,  а
чувство упоительное: ощущение вседозволенности,  всевластия,  торжества  и
легкого ломкого страха, сродни тому, который испытываешь,  стоя  на  самом
краю бездны, погруженной в  голубоватую  дымку  вечного  покоя.  Наверное,
нечто подобное испытывал Господь Бог перед тем, как сотворить Землю.
   Нежно поглаживая красную клавишу кончиками пальцев, Грейвс  еще  раз  с
насмешкой   и   даже   некоторым   сожалением   подумал   о   человеческой
недальновидности. Почему-то все деловые люди, с которыми он сотрудничал  и
чьей  поддержкой  пользовался,  считали,  что  он  либо   добывает   некие
сверхценные ископаемые,  либо  синтезирует  новые,  разумеется,  не  менее
ценные вещества, а может быть, занимается тем и другим параллельно. А  ему
ничего не надо было добывать и синтезировать! Нужно было лишь  обнаружить.
Оклинский  феномен,  феномен  длительного  функционирования   естественных
урановых  реакторов  привел  его  к  мысли,  что  работа  этих   реакторов
поддерживалась  за  счет  внешнего  нейтронного  потока.  А  такой   поток
достаточной  интенсивности  мог  сформироваться  лишь  за   счет   далеких
трансуранов, ядра которых сильно  перегружены  нейтронами.  Но  если  уран
иногда выходит на самую поверхность земли, то трансураны залегают  глубже.
Все земные химические элементы  сформировались  путем  распада  первичного
апейронного  вещества,  чем  выше  атомный  вес   элемента,   тем   глубже
располагаются   зоны   его   максимальной   концентрации.   Феномен   Окло
свидетельствует о том, что апейрон,  а  стало  быть  и  сопутствующие  ему
трансураны, поднимаются там достаточно близко к поверхности. Но все  равно
искать их, и прежде всего самый стабильный из  трансуранов  -  эка-свинец,
который он по праву назвал грейвситом, - надо было в глубинных слоях,  под
массивами урановой руды. Грейвсу повезло, он обнаружил  в  Окло  пещеру  с
колодцем почти километровой глубины. Этот колодец падает вниз вертикально,
то расширяясь до десятка метров, то сужаясь настолько, что с трудом  может
протиснуться человек. Добраться  до  дна  колодца  не  удалось,  это  было
слишком опасно да  и  не  нужно.  На  прочном  тросе  в  колодец  опустили
контрольно-измерительную  радиоаппаратуру.   Записи   показали   аномально
высокий радиоактивный фон, причем его основной компонентой были  нейтроны.
Грейвс не сомневался, что дно  колодца  образовано  залежами  грейвситовой
руды, во всяком случае, ее массы были где-то поблизости.  В  этот  колодец
потом  был  опущен  ядерный  детонатор  -  самодельная  урановая  бомба  с
тротиловым эквивалентом около пятидесяти килотонн, управляемая  по  р