Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
Тахмасиб". Титан. Титан.
- Титан слушает, - сказал женский голос.
- Генеральный инспектор Юрковский вызывает директора системы. - Быков
весело посмотрел на Юрковского. - Я правильно, говорю, Володя? - спросил
он в микрофон. Юрковский благосклонно покивал.
- Алло, алло, "Тахмасиб"! - женский голос стал немножко
взволнованным. - Подождите минуту, я соединю вас с директором.
- Ждем, - сказал Быков и пододвинул микрофон к Юрковскому.
Юрковский откашлялся.
- Лизочка! - закричал кто-то в динамике. - Дай-ка мне директора,
голубчик! Быстренько!
- Освободите частоту, - строго сказал женский голос. - Директор
занят.
- Как это занят? - оскорбленно сказал голос. - Ференц, это ты? Опять
без очереди?
- Освободить частоту, - строго сказал Юрковский.
- Всем освободить частоту, - раздался медлительный скрипучий голос. -
Директор слушает генерального инспектора Юрковского.
- Ух, ты... - испуганно сказал кто-то. Юрковский самодовольно
посмотрел на Быкова.
- Зайцев, - сказал он. - Здравствуй, Зайцев.
- Здравствуй, Володя, - проскрипел директор. - Какими судьбами?
- Я... э-э... слегка инспектирую. Прибыл вчера. Прямо на Диону.
Шершня я снял. Подробности после. Значит, сделаем... э-э... так. На смену
Шершню пришли Мюллера. Шершня постарайся как можно скорее отправить на
Землю. Шершня и еще там одного. Кравец его фамилия. Из молодых, да ранний.
За отправкой проследи лично. И учти, что я тобой недоволен. С этим
делом... э-э... ты мог бы справиться сам, и гораздо раньше. Далее... -
Юрковский замолчал. В эфире царила поразительная тишина. - Я наметил себе
следующий маршрут. Сейчас я иду к "Кольцу-1". Задержусь там на двое-трое
суток, а затем загляну к тебе на Титан. Прикажи там, чтобы приготовили
горючее для "Тахмасиба". И, наконец, вот что. - Юрковский опять замолчал.
- У меня на борту находится один юноша. Это вакуум-сварщик. Один из группы
добровольцев, что работают у тебя на Рее. Будь добр, посоветуй, где я его
могу высадить, чтобы его немедленно отправили на Рею. - Юрковский снова
замолчал. В эфире было тихо. - Так я слушаю тебя, - сказал Юрковский.
- Одну минуту, - сказал директор. - Сейчас здесь наводят справки. Ты
что, на "Тахмасибе"?
- Да, - сказал Юрковский. - Вот тут со мной рядом Алексей.
Михаил Антонович крикнул из штурманской:
- Привет Феденьке, привет!
- Вот Миша тебе привет передает.
- А Григорий с тобой?
- Нет, - сказал Юрковский. - А ты разве не знаешь?
В эфире молчали. Потом скрипучий голос осторожно спросил:
- Что-нибудь случилось?
- Нет-нет, - сказал Юрковский. - Ему просто запретили летать. Вот уже
год.
В эфире вздохнули.
- Да-а, - сказал директор. - Вот скоро и мы так же.
- Надеюсь, еще не скоро, - сухо сказал Юрковский. - Ну, как там твои
справки?
- Так, - сказал голос. - Минутку. Слушай. На Рею твоему сварщику
лететь не нужно. Добровольцев мы перебросили на "Кольцо-2". Там они
нужнее. На "Кольцо-2", если повезет, отправишь его прямо с "Кольца-1". А
если не повезет - отправим его отсюда, с Титана.
- Что значит - повезет, не повезет?
- Два раза в декаду на Кольцо ходят швейцарцы, возят продовольствие.
Возможно, ты застанешь швейцарский бот на "Кольце-1".
- Понимаю, - сказал Юрковский. - Ну, что ж, хорошо. У меня к тебе
пока больше ничего нет. До встречи.
- Спокойной плазмы, Володя, - сказал директор. - Не провалитесь там в
Сатурн.
- Тьфу на тебя, - проворчал Быков и выключил рацию.
- Ясно, кадет? - спросил Юрковский.
- Ясно, - сказал Юра и вздохнул.
- Ты что, недоволен?
- Да нет, работать все равно где, - сказал Юра. - Не в этом дело.
Обсерватория "Кольцо-1" двигалась в плоскости Кольца Сатурна по
круговой орбите и делала полный оборот за четырнадцать с половиной часов.
Станция была молодая, ее постройку закончили всего год назад. Экипаж ее
состоял из десяти планетологов, занятых исследованием Кольца, и четырех
инженер-контролеров. Работы у инженер-контролеров было очень много:
некоторые агрегаты и системы обсерватории - обогреватели, кислородные
регенераторы, гидросистема - еще не были окончательно отрегулированы.
Неудобства, связанные с этим, нимало не смущали планетологов, тем более
что большую часть времени они проводили в космоскафах, плавая над Кольцом.
Работе планетологов Кольца придавалось большое значение в системе Сатурна.
Планетологи рассчитывали найти в Кольце воду, железо, редкие металлы - это
дало бы системе автономность в снабжении горючим и материалами. Правда,
даже если бы эти поиски увенчались успехом, воспользоваться такими
находками пока не представлялось возможным. Не был еще создан снаряд,
способный войти в сверкающие толщи колец Сатурна и вернуться оттуда
невредимым.
Алексей Петрович Быков подвел "Тахмасиб" к внешней линии доков и
осторожно пришвартовался. Подход к искусственным спутникам - дело тонкое,
требующее мастерства и ювелирного изящества. В таких случаях Алексей
Петрович вставал с кресла и сам поднимался в рубку. У внешних доков уже
стоял какой-то бот, судя по обводам - продовольственный танкер.
- Стажер, - сказал Быков. - Тебе повезло. Собирай чемодан.
Юра промолчал.
- Экипаж отпускаю на берег, - объявил Быков. - Если пригласят к ужину
- не увлекайтесь. Здесь вам не отель. А лучше всего захватите с собой
консервы и минеральную воду.
- Увеличим круговорот, - вполголоса сказал Жилин.
Снаружи послышался скрип и скрежет - это дежурный диспетчер
прилаживал к внешнему люку "Тахмасиба" герметическую перемычку. Через пять
минут он сообщил по радио: "Можно выходить. Только одевайтесь потеплее". -
"Это почему?" - осведомился Быков. "Мы регулируем кондиционирование", -
ответил дежурный и дал отбой.
- Что значит - теплее? - возмутился Юрковский. - Что надевать?
Фланель? Или как это там называлось - валенки? Стеганки? Ватники?
Быков сказал:
- Надевай свитер. Надевай теплые носки. Меховую куртку неплохо
надеть. С электроподогревом.
- Я надену джемпер, - сказал Михаил Антонович. - У меня есть очень
красивый джемпер. С парусом.
- А у меня ничего нет, - грустно сказал Юра. - Могу вот надеть
несколько безрукавок.
- Безобразие, - сказал Юрковский. - У меня тоже ничего нет.
- Надень свой халат, - посоветовал Быков и отправился к себе в каюту.
В обсерваторию они вступили все вместе, одетые очень разнообразно и
тепло. На Быкове была гренландская меховая куртка. Михаил Антонович тоже
надел куртку и натянул на ноги унты. Унты были лишены магнитных подков, и
Михаила Антоновича тащили, как привязной аэростат. Жилин натянул свитер и
один свитер дал Юре. Кроме того, на Юре были меховые штаны Быкова, которые
он затянул под мышками. Меховые штаны Жилина были на Юрковском. И еще на
Юрковском были джемпер Михаила Антоновича с парусом и очень красивый белый
пиджак.
В кессоне их встретил дежурный диспетчер в трусах и майке. В кессоне
была удушливая жара, как в шведской бане.
- Здравствуйте, - сказал диспетчер. Он оглядел гостей и нахмурился. -
Я же сказал: одеться потеплее. Вы же замерзнете в ботинках.
Юрковский зловеще сказал:
- Вы что, молодой человек, шутки со мной хотите шутить?
Диспетчер непонимающе посмотрел на него.
- Какие там шутки? В кают-компании минус пятнадцать.
Быков вытер пот со лба и проворчал:
- Пошли.
Из коридора пахнуло леденящим холодом, ворвались клубы пара.
Диспетчер, обхватив себя руками за плечи, завопил:
- Да поскорее же, пожалуйста!
Обшивка коридора была местами разобрана, и желтая сетка
термоэлементов бесстыдно блестела в голубоватом свете. Возле кают-компании
они столкнулись с инженер-контролером. Инженер был в невообразимо длинной
шубе, из-под которой проглядывала голубая майка. На голове инженера
красовалась ушанка с торчащими ушами.
Юрковский зябко повел плечами и открыл дверь в кают-компанию.
В кают-компании за столом сидели, пристегнувшись к стульям, пять
человек в шубах с поднятыми воротниками. Они были похожи на будочников
времен Алексея Тишайшего и сосали горячий кофе из прозрачных термосов. При
виде Юрковского один из них отогнул воротник и, выпустив облако пара,
сказал:
- Здравствуйте, Владимир Сергеевич. Что-то вы легко оделись.
Садитесь. Кофе?
- Что у вас тут делается? - спросил Юрковский.
- Мы регулируем, - сказал кто-то.
- А где Маркушин?
- Маркушин ждет вас в космоскафе. Там тепло.
- Проводите меня, - сказал Юрковский.
Один из планетологов поднялся и выплыл с Юрковским в коридор. Другой,
долговязый вихрастый парень, сказал:
- Скажите, среди вас больше нет генеральных инспекторов?
- Нет, - сказал Быков.
- Тогда я вам прямо скажу: собачья у нас жизнь. Вчера по всей
обсерватории была температура плюс тридцать, а в кают-компании даже плюс
тридцать три. Ночью температура внезапно упала. Лично я отморозил себе
пятку, работать при таких перепадах температуры никому неохота, поэтому
работаем мы по очереди в космоскафах. Там автономное кондиционирование. У
вас так не бывает?
- Бывает, - сказал Быков. - Во время аварий.
- И это вы так целый год живете? - с ужасом и жалостью спросил Михаил
Антонович.
- Нет, что вы! Всего около месяца. Раньше перепады температуры были
не так значительны. Но мы организовали бригаду помощи инженерам, и вот...
Сами видите.
Юра старательно сосал горячий кофе. Он чувствовал, что замерзает.
- Бр-р-р, - сказал Жилин. - Скажите, а нет ли здесь какого-нибудь
оазиса?
Планетологи переглянулись.
- Разве что в кессоне, - сказал один.
- Или в душевой, - сказал другой. - Но там сыро.
- Неуютно очень, - пожаловался Михаил Антонович.
- Ну, вот что, - сказал Быков. - Пойдемте все к нам.
- И-эх, - сказал долговязый планетолог. - А потом опять сюда
возвращаться?
- Пойдемте, пойдемте, - сказал Михаил Антонович. - Там и побеседуем.
- Как-то это не по правилам гостеприимства, - нерешительно сказал
долговязый.
Наступило молчание. Юра сказал:
- Как мы забавно сидим - четыре на четыре. Прямо как шахматный матч.
Все посмотрели на него.
- Пошли, пошли к нам, - сказал Быков решительно поднимаясь.
- Как-то это неловко, - сказал один из планетологов. - Давайте
посидим у нас. Может, еще разговоримся.
Жилин сказал:
- У нас тепло. Маленький поворот регулятора - и можно сделать жарко.
Мы будем сидеть в легких красивых одеждах. Не будем шмыгать носами.
В кают-компанию просунулся угрюмый человек в шубе на голое тело.
Глядя в потолок он неприветливо сказал:
- Прошу прощения, конечно, но разошлись бы вы, в самом деле, по
каютам. Через пять минут мы перекроем здесь воздух.
Человек скрылся. Быков, не говоря ни слова, двинулся к выходу. Все
потянулись за ним.
В торжественном молчании они прошли коридор, захлебнулись горячим
воздухом в пустом кессоне и вступили на борт "Тахмасиба". Долговязый
планетолог проворно стащил с себя шубу и пиджак и принялся сматывать с шеи
шарф. Теплую амуницию запихали в стенной шкаф. Потом состоялись
представления и взаимные пожимания ледяных рук. Долговязого планетолога
звали Рафаил Горчаков. Остальные трое, как выяснилось, были Иозеф Влчек,
Евгений Садовский и Павел Шемякин. Оттаяв, они оказались веселыми
разговорчивыми ребятами. Очень скоро выяснилось, что Горчаков и Садовский
исследуют турбулентные движения в Кольце, не женаты, любят Грэма Грина и
Строгова, предпочитают кино театру, в настоящий момент читают в подлиннике
"Опыты" Монтеня, неореалистическую живопись не понимают, но не исключают
возможности, что в ней что-то есть; что Иозеф Влчек ищет в Кольце железную
руду методом нейтронных отражений и при помощи бомб-вспышек, что по
профессии он скрипач, был чемпионом Европы по бегу на четыреста метров с
барьерами, а в систему Сатурна попал, мстя своей девушке за холодность и
нечуткое к нему отношение; что, наконец, Павел Шемякин, напротив, женат,
имеет детей, работает ассистентом в институте планетологии, яро выступает
за гипотезу об искусственном происхождении Кольца и намерен "голову
сложить, но превратить гипотезу в теорию".
- Вся беда в том, - горячо говорил он, - что наши космоскафы как
исследовательские снаряды не выдерживают никакой критики. Они очень
тихоходны и очень непрочны. Когда я сижу в космоскафе над Кольцом, мне
просто плакать хочется от обиды. Ведь рукой подать... А спускаться в
Кольцо нам решительно запрещают. А я совершенно уверен, что первый же
поиск в Кольце дал бы что-нибудь интересное. По крайней мере какую-нибудь
зацепку...
- Какую, например? - спросил Быков.
- Н-ну, я не знаю!..
- Я знаю, - сказал Горчаков. - Он надеется найти на каком-нибудь
булыжнике след босой ноги. Знаете, как он работает? Опускается как можно
ближе к Кольцу и рассматривает обломки в сорокакратный биноктар. А в это
время сзади подбирается здоровенный астероид и бьет его под корму. Паша
надевается глазами на биноктар, а пока он свинчивается, другой астероид...
- Ну, и глупо, - сердито сказал Шемякин. - Если бы удалось показать,
что Кольцо - результат распада какого-то тела, это уже означало бы многое,
а между тем ловлей обломков нам заниматься запрещено.
- Легко сказать - поймать обломок, - сказал Быков. - Я знаю эту
работу. Весь в поту и так до конца и не знаешь, кто кого поймал, а потом
выясняется, что ты сбил аварийную ракету и горючего у тебя не хватит до
базы. Не-ет, правильно делают, что запрещают эту ерунду.
Михаил Антонович вдруг сказал, мечтательно закатив глаза:
- Но зато, мальчики, как это увлекательно! Какая это живая, тонкая
работа!
Планетологи посмотрели на него с почтительным удивлением. Юра тоже.
Ему никогда не приходило в голову, что толстый добрый Михаил Антонович
занимался когда-то охотой на астероиды. Быков холодно посмотрел на Михаил
Антоновича и звучно откашлялся. Михаил Антонович испуганно оглянулся на
него и торопливо заявил:
- Но это, конечно, очень опасно... Неоправданный риск... И вообще не
надо...
- Кстати, о следах, - задумчиво сказал Жилин. - Вы тут далеки от
источников информации, - он оглядел планетологов. - И, наверное, не
знаете...
- А о чем речь? - спросил Садовский. По его лицу было видно, что он
основательно изголодался по информации.
- На острове Хонсю, - сказал Жилин, - недалеко от бухты Данно-ура, в
ущелье между горами Сираминэ и Титигатакэ, в непроходимом лесу археологи
обнаружили систему пещер. В этих пещерах нашли множество первобытной
утвари и - что самое интересное - много окаменевших следов первобытных
людей. Археологи считают, что в пещерах двести веков назад обитали
первояпонцы, потомки коих были впоследствии вырезаны племенами ямато,
ведомыми императором Дзимму-тэнно, божественным внуком небоблистающей
Аматэрасу.
Быков крякнул и взялся за подбородок.
- Эта находка всполошила весь мир, - сказал Жилин, - вероятно, вы
слыхали об этом.
- Где уж нам... - грустно сказал Садовский. - Живем как в лесу...
- А между тем об этом много писали и говорили, но не в этом дело.
Самая любопытная находка была сделана сравнительно недавно, когда
основательно расчистили центральную пещеру. Представьте себе: в
окаменевшей глине оказалось свыше двадцати пар следов босых ног с далеко
отставленными большими пальцами, и среди них... - Жилин обвел круглыми
глазами лица слушателей. Юре было все ясно, но тем не менее эффектная
пауза произвела на него большое впечатление. - След ботинка... - сказал
Жилин обыкновенным голосом. Быков поднялся и пошел из кают-компании.
- Алешенька! - позвал Михаил Антонович. - Куда же ты?
- Я уже знаю эту историю, - сказал Быков, не оборачиваясь. - Я читал.
Я скоро приду.
- Ботинка? - переспросил Садовский. - Какого ботинка?
- Примерно сорок пятого размера, - сказал Жилин. - Рубчатая подошва,
низкий каблук, тупой квадратный носок.
- Бред, - решительно сказал Влчек. - Утка.
Горчаков засмеялся и спросил:
- А не отпечаталась ли там фабричная марка "Скороход"?
- Нет, - сказал Жилин. Он покачал головой. - Если бы там была хоть
какая-нибудь надпись! Просто след ботинка... слегка перекрыт следом босой
ноги - кто-то наступил позже.
- Ну, это же утка! - сказал Влчек. - Это же ясно. Массовый отлов
русалок на острове Мэн, дух Буонапарте, вселившийся в Массачусетскую
электронную машину...
- "Солнечные пятна расположены в виде чертежа пифагоровой теоремы!" -
провозгласил Садовский. - "Жители Солнца ищут контакта с МУКСом!"
- Что-то ты, Ванюша, немножко... Это... - сказал Михаил Антонович
недоверчиво.
Шемякин молчал. Юра тоже.
- Я читал перепечатку из научного приложения к "Асахи-симбун", -
сказал Жилин. - Сначала я тоже думал, что это утка. В наших газетах такое
сообщение не появлялось. Но статья подписана профессором Усодзуки -
крупный человек, я слыхал о нем от японских ребят. Там он, между прочим,
пишет, что хочет своей статьей положить конец потоку дезинформации, но
никаких комментариев давать не собирается. Я понял так, что они сами не
знают, как это объяснить.
- "Отважный европеец в лапах разъяренных синантропов!" - Провозгласил
Садовский. - "Съеден целиком, остался только след ботинка фирмы "Шуз
Маджестик". Покупайте изделия "Шуз Маджестик", если хотите, чтобы после
вас хоть что-нибудь осталось".
- Это были не синантропы, - терпеливо сказал Жилин. - Большой палец
отличается даже на глаз. Профессор Усодзуки называет их нахонантропами.
Шемякин, наконец, не выдержал.
- А почему, собственно, обязательно утка? - спросил он. - Почему мы
всегда из всех гипотез выбираем наивероятнейшие?
- Действительно, почему? - сказал Садовский. - Следы, оставил,
конечно, Пришелец, и первый контакт закончился трагически.
- А почему бы и нет? - сказал Шемякин. - Кто мог носить ботинок
двести столетий назад?
- Елки-палки, - сказал Садовский. - Если говорить серьезно, то это
след одного из археологов.
Жилин замотал головой.
- Во-первых, глина там совершенно окаменела. Возраст следа не
вызывает сомнений. Неужели вы думаете, что Усодзуки не подумал о такой
возможности?
- Тогда это утка, - упрямо сказал Садовский.
- Скажите Иван, - сказал Шемякин, - а фотография следа не
приводилась?
- А как же, - сказал Жилин. - И фотография следа, и фотография
пещеры, и фотография Усодзуки... Причем учтите, у японцев самый большой
размер сорок второй. От силы сорок третий.
- Давайте так, - сказал Горчаков. - Будем считать, что перед нами
стоит задача построить логически непротиворечивую гипотезу, объясняющую
эту японскую находку.
- Пожалуйста, - сказал Шемякин. - Я предлагаю - Пришелец. Найдите в
этой гипотезе противоречие.
Садовский махнул рукой.
- Опять Пришелец, - сказал он. - Просто какой-нибудь бронтозавр.
- Проще предположить, - сказал Горчаков, - что это все-таки след
какого-нибудь европейца. Какого-нибудь туриста.
- Да, это либо какое-нибудь неизвестное животное, либо турист, -
сказал Влчек. - Следы животных имеют иногда удивительные формы.
- Возраст, в