а всех, кого могла. Даже Нечисть. Но  Нечисть
только глумилась надо мной.  Я  убеждена,  что  она  со  своим  трубадуром
убежала на Брошенные Земли. С этим пустоголовым повесой, который  надеялся
околдовать Нечисть. Я убеждена, что она здесь побывала.
     - Она все еще здесь, - сказал коробейник. - И  она,  и  ее  трубадур,
которому почти удалось околдовать Нечисть. Она лежит здесь рядом со  своим
трубадуром,  и  с  нашим  таинственным  святым,  и  с  множеством  древних
чародеев, с которыми нынешние и сравниться не могут. Которым я в  подметки
не гожусь. Им, чьи кости истлели, но дух могуществен, вечен и неподвластен
смерти, под силу преодолеть барьер между смертью и жизнью, протянуть  руку
и коснуться нас с вами...
     Он на мгновение умолк, потом  воздел  руки  над  головой,  и  из  его
растопыренных пальцев с легким потрескиванием посыпались маленькие молнии.
     - Им, - провозгласил он, - и только им, известен  ответ,  который  мы
ищем.
     И ответ прозвучал. Откуда-то из тьмы,  окружавшей  костер,  донеслась
стройная мелодия. В воздухе разлилось ослепительное  сияние,  из  которого
сыпались молнии и раздавались раскаты грома, и все, кто его увидел,  упали
замертво.



                                Глава 25.

     Костер погас, и в темноте слышался чей-то плач. Сияние исчезло вместе
со вспышками молний и раскатами грома.
     В темноте Харкорт мог различить только  темные  силуэты  деревьев  на
фоне усыпанного звездами неба. Он почему-то сразу понял, что это совсем не
те деревья, которые росли среди валунов в зачарованном месте, укрывшем  их
от Нечисти.
     Харкорт  приподнялся  на  локте.  Плач  не  умолкал.  Он   встал   на
четвереньки и пополз в ту сторону, откуда он доносился.  Плакала  женщина.
Иоланда? Что с ней могло случиться?  Но  он  тут  же  понял,  что  это  не
Иоланда, Значит, Нэн. Он увидел рядом  какую-то  смутную  тень  на  земле,
подполз к ней, протянул в темноте руки, приподнял ее и прижал ее голову  к
груди. Крепко держа ее в объятьях, он укачивал ее, как маленькое дитя.
     - Тссс, - шепнул он. - Тссс, все хорошо.
     Послышались еще чьи-то голоса, среди которых он различил резкий голос
коробейника:
     - Замолчите все. Ничего не говорите. Лежите тихо. Молчите!
     Чьи-то руки нащупали Харкорта, и он услышал хриплый шепот аббата:
     - Чарлз, это ты?
     - Я, - отозвался Харкорт.
     - Где мы, Чарлз?
     - Один Бог знает, - ответил Харкорт.
     Какая-то волшебная сила перенесла  их  далеко  от  этого  безопасного
убежища. Он чувствовал, что они где-то совсем в другом месте.  Здесь  было
так же тихо, как в зачарованной долине, но не было  того  безмолвия,  того
ощущения нереальности. "Где же мы? - подумал он. - В лиге оттуда, в десяти
или в сотне лиг? А может быть,  еще  дальше  от  цели,  чем  тогда,  когда
отправились в путь? В безопасности, вне досягаемости  Нечисти?  Кто  может
это знать?"
     - Марджори, Марджори, Марджори... - тихо причитала Нэн.
     Из темноты показалась какая-то белая фигура.
     - Пустите меня к ней, - прозвучал голос Иоланды. - Пустите меня.  Она
оплакивает свою дочь.
     Иоланда придвинулась, оттеснила Харкорта и прижала к себе Нэн.
     - Ну ничего. Ничего... - тихо приговаривала она.
     Глаза Харкорта начали привыкать к темноте, и он различил  вокруг  еще
несколько движущихся темных силуэтов.
     - Оурррк! - прокричал попугай почти над самым его ухом.
     - Удавить чертову птицу! - сказал  коробейник.  -  Свернуть  ей  шею,
иначе ее замолчать не заставишь.
     - По правде говоря, я бы лучше свернул шею тебе, - сказал аббат. -  В
какую немыслимую историю ты нас втянул?
     Харкорт окинул взглядом склоны холмов,  окружавших  долину,  где  они
оказались. На них можно было различить силуэты  деревьев  и  еще  какие-то
бесформенные темные пятна. Одно из них  он  узнал  -  это  был  неуклюжий,
сгорбленный силуэт горгульи.
     "Значит, они все еще с нами, - подумал он. - И по-прежнему  стоят  на
страже. А какая судьба постигла еще одного из наших - тролля с  петлей  на
шее?"
     Харкорт припомнил, что в последний раз видел его  удирающим  вниз  по
склону во время битвы. Наверное, у него было достаточно оснований удирать.
Он пошел с людьми, и попади он в лапы Нечисти, это, конечно, стоило бы ему
жизни. Даже если бы он и знал об очарованном убежище за холмом, он  должен
был сообразить, что ему туда входа нет.
     А Нечисть - знала она об этом убежище? Непременно должна была  знать.
А если так, то почему она не позаботилась о том, чтобы  отрезать  от  него
людей? И тут Харкорт понял, что именно это она и сделала.  Кучка  Нечисти,
что кинулась на них с вершины холма, и была тем отрядом, который  послали,
чтобы их отрезать. Но что-то у них не  получилось.  Подумав  еще  немного,
Харкорт догадался в чем дело. Тот отряд не послушался приказа и кинулся  в
атаку, вместо того чтобы сидеть в засаде и  встретить  людей  лишь  тогда,
когда у подножья холма покажутся главные силы Нечисти. В своем  чрезмерном
усердии они надеялись одержать победу самостоятельно, одним ударом,  а  не
ждать, пока подойдут главные силы. Наверное, это  были  те  самые  горячие
головы из молодых, что рвались к славе. Но их действия были ошибкой -  они
могли бы и сами это предвидеть, если бы дали себе труд подумать.  Впрочем,
молодежь  склонна  отдаваться   минутному   порыву,   не   задумываясь   о
последствиях. Харкорт мрачно усмехнулся - исхода, более  удачного  для  их
отряда, он и сам бы придумать не мог.
     - Соберитесь вместе, - послышался хриплый шепот коробейника. -  Идите
сюда поближе, только тихо. Я должен вам кое-что  сказать.  Но  это  нельзя
говорить громко.
     Рыдания Нэн смолкли. Иоланда все еще сидела, прижав ее к себе. Аббат,
до сих пор  стоявший  рядом  с  Харкортом,  отошел  -  наверное,  ближе  к
коробейнику. Харкорт тронул Иоланду за руку.
     - Пойдем. Коробейнику не терпится что-то нам сказать.
     Все собрались и стояли в темноте вокруг коробейника.
     - Только тише, - предупредил коробейник. - Слушайте внимательно и  не
перебивайте. А если захотите что-то сказать, говорите шепотом.
     Справа от Харкорта Шишковатый что-то недовольно проворчал.
     - Нечисть все еще здесь, - сказал коробейник. - И, может быть, совсем
рядом. Мы в непосредственной близости от поместья, которое вы ищете,  хотя
я и не могу точно сказать, в какой оно стороне.
     - Нечисть охраняет это поместье, -  сказал  аббат.  -  Это  мы  точно
знаем. Возможно, большими силами. Там должны быть  ловушки  и  засады,  их
надо остерегаться.
     - Нам нечего остерегаться, пока мы топчемся тут  на  одном  месте,  -
сказал Шишковатый. - Я предлагаю не торчать тут до утра, а то как  бы  нам
опять не оказаться лицом к лицу с Нечистью.
     - Откуда ты знаешь, что мы рядом с поместьем? - спросил римлянин.
     - Наши друзья там, в убежище, знали, куда мы хотим попасть, - ответил
коробейник. - От них ничего нельзя скрыть. Прежде чем начать  действовать,
они глубоко заглянули в ваши души.
     - Но зачем им...
     - Ведь вы ищете призму, верно? - сказал коробейник. - В той священной
земле лежит тот, кто больше всех заинтересован, чтобы вы ее  нашли.  Да  и
другие заинтересованы немногим меньше. Если не считать дяди  Харкорта,  то
за многие столетия вы первые и единственные, кто отправился на ее  поиски,
а это их самое горячее сокровенное желание. Так почему  бы  им  не  помочь
вам, чем можно?
     - Согласен, - сказал аббат. - На мой взгляд, в этом есть смысл.
     Харкорту пришло в голову, что если коробейник  говорит  о  том  самом
святом, он говорит что-то не то: ведь если у святого  отняли  душу,  то  в
земле лежит  всего  лишь  его  бренная  плоть.  Нахмурившись,  он  пытался
разобраться во всей этой путанице,  но  не  мог.  Может  быть,  коробейник
говорит и о тех чародеях, кто  тоже  там  похоронен?  Но  почему  это  так
интересует чародеев? Разве что они действовали общими усилиями -  святости
отшельника оказалось недостаточно, чтобы изгнать из этого мира Нечисть,  и
ему понадобилась помощь чародеев. А что если этого святого вообще  никогда
не было на свете, если вся легенда - плод фантазии, если нет никакой  души
и никакой призмы, а все их грандиозное предприятие  -  всего  лишь  пустая
затея?
     Он понурил голову, от души благодарный за то, что  тьма  скрывает  от
остальных и его, и его сомнения. Он мог бы  спросить  коробейника,  но  не
хотел: тогда его упрямое неверие станет всем очевидно. А кроме того, задав
коробейнику вопрос, он мог получить ответ,  которого  не  хотел  услышать.
Вопрос задал аббат.
     - На мой взгляд, в этом есть смысл, - повторил  он.  -  Меня  смущает
только одна мелочь. Если наш святой  остался  без  души,  которую  у  него
отняли...
     - За него говорят другие, - не раздумывая  ответил  коробейник.  -  И
действуют за него другие.
     - Они помогали ему?
     - Этого я не знаю. Но в глубокой древности здесь были  люди,  которые
знали о нем и о том, чего он хочет добиться. Они преклонялись  перед  ним.
Говорят, они любили его.
     - Не такой уж это  обстоятельный  ответ,  -  проворчал  аббат,  -  но
придется, должно быть, им удовлетвориться. Но ведь чародей Лазандра...
     - Лазандра - совсем другое дело, - сказал  коробейник.  -  Он  предал
своих братьев. Бывает, что богатства и власть ослепляют.
     Шишковатый потянул Харкорта за рукав. Харкорт обернулся и увидел, что
тот отошел немного в сторону и манит его пальцем. Не  раздумывая,  Харкорт
подошел к нему.
     - Я отправляюсь наверх, - сказал Шишковатый. - Я  не  намерен  сидеть
здесь, как боров в хлеву, и ждать, пока не придут меня резать.
     - Я иду с тобой, - сказал Харкорт.
     - Одна из горгулий уже наверху.
     - Да, я ее только что видел.
     - Не нравится мне этот коробейник - уж очень он скользкий  и  слишком
гладко говорит, - сказал Шишковатый. - Я сильно сомневаюсь, так  ли  точно
он все это знает, как пытается представить.
     - Я тоже, - согласился Харкорт.
     Шишковатый начал подниматься на холм,  двигаясь  медленно,  плавно  и
бесшумно, как тень. Стараясь идти так же тихо, Харкорт последовал за ним.
     Они дошли до того места, где стояла на страже горгулья.
     - Пойдем с нами, - сказал Шишковатый, обращаясь к ней.  -  Только  не
ломись через кусты напрямик, чтобы не наделать шума.
     Горгулья ничего не ответила, как будто  не  слышала.  Но,  когда  они
снова начали подниматься по склону - на этот раз Харкорт немного  впереди,
а Шишковатый позади, - она пошла за ними, двигаясь так же бесшумно, как  и
они. На полпути к вершине Шишковатый остановился, Харкорт подошел к нему.
     - Мы очутились между двух холмов, -  сказал  Шишковатый.  -  В  узкой
впадине между ними. Может быть, Нечисть притаилась на этом  холме,  может,
на том, что стоит позади, а может быть, и на  обоих.  Нельзя,  чтобы  утро
застало нас здесь. А этот безмозглый коробейник как будто всем  доволен  и
даже ухом не ведет.
     - У него нет  боевого  опыта,  -  сказал  Харкорт.  -  Он  просто  не
понимает.
     - Он очень упрям, - сказал Шишковатый.
     - Ну, если понадобится, я это упрямство из него  вышибу,  -  пообещал
Харкорт.
     - Хуже всего то, что это не только упрямство, - сказал Шишковатый.  -
Еще и самонадеянность.
     - Дойдем до вершины, - сказал Харкорт. - Тогда нам  будет  ясно,  что
делать.
     Они продолжали подниматься  на  холм,  двигаясь  в  ряд,  то  и  дело
останавливаясь, чтобы осторожно осмотреться,  и  прислушиваясь,  чтобы  не
упустить ни малейшего шороха, готовые к любой неожиданности.
     Достигнув  гребня  холма,  оба  присели  на  корточки,   а   горгулья
остановилась как вкопанная  между  ними.  У  подножья  холма  простиралась
широкая долина, а по другую ее сторону возвышался еще один холм.
     - Там, в долине, что-то есть, - сказал Шишковатый.  -  Ты  не  можешь
разглядеть, что это?
     - Плохо видно, - ответил Харкорт. - Что-то темное. Еще слишком далеко
до рассвета. Похоже на какое-то возвышение, а вокруг что-то вроде  ломаной
белой линии.
     - По-моему, это стена.
     - Дядя говорил, что поместье окружает стена. Только он не сказал, что
за стена, а спросить мы не догадались. Мы много о чем не догадались  тогда
спросить.
     - Судя по всему, здесь, на гребне, Нечисти нет, - сказал Шишковатый.
     - Если там находится поместье, - сказал Харкорт, - то белая  линия  -
это стена. Но что за стена?
     - Должно быть, каменная.
     - Дяде говорил, что  она  охраняется  и  что  он  пытался  проникнуть
внутрь,  но  не  смог  проскользнуть.  Значит,  можно  предположить,   что
охраняемая полоса не слишком широка.
     - Может быть, но охраны наверняка много.  Не  надо  себя  обманывать.
Проникнуть туда будет нелегко. Надо как следует присмотреться, прежде  чем
начинать действовать.
     - Оставайся здесь, - сказал Харкорт. -  Я  пойду  на  разведку  вдоль
гребня.
     - Возьми с собой горгулью.
     - Одному будет удобнее.
     - А что ты рассчитываешь обнаружить?
     - Не знаю. Что-нибудь.
     Харкорт осторожно двинулся вдоль гребня вправо. Время от  времени  он
останавливался  и,  затаившись  в  кустах,   пытался   разглядеть   темное
возвышение посреди долины,  которое  могло  быть  заветным  поместьем.  Но
ничего нового ему увидеть не удалось.  Оно  по-прежнему  оставалось  всего
лишь темным возвышением, опоясанным белой линией, которую он то видел,  то
вообще терял из виду. Он догадался, что местами ее заслоняют деревья.
     Гребень холма был почти весь покрыт лесом,  хотя  кое-где  попадались
поляны, которые  Харкорт  старался  перебегать  как  можно  скорее.  Через
некоторое время он пришел к твердому убеждению, что Нечисть где-то  совсем
рядом: он все время испытывал давящее ощущение  ее  близости.  Но  никаких
подозрительных шорохов или других  признаков  ее  присутствия  заметно  не
было.
     Гребень холма впереди внезапно прервался, словно выщербленный  ударом
исполинского кулака,  образовавшим  выбоину  в  его  гладкой  поверхности.
Харкорт спустился по  крутому  склону  выбоины  и  оказался  в  заваленной
камнями ложбине. Повсюду лежали огромные валуны, а над ними, по ту сторону
ложбины, поднималась отвесная  скала,  ярко  белевшая  в  темноте.  В  ней
виднелось отверстие - пещера, не слишком широкая, не слишком глубокая,  но
уходившая в глубь скалы. Перед входом  в  пещеру,  среди  валунов,  стояло
несколько громадных дубов - таких Харкорту еще не  приходилось  видеть.  У
них были  приземистые  стволы  чудовищной  толщины  и  раскидистые  ветви,
тянувшиеся над самой землей. В промежутках  между  деревьями  была  хорошо
видна раскинувшаяся внизу долина.  Харкорт  обошел  деревья  и  всмотрелся
вниз. Он мог различить там один только сгусток темноты - может быть, это и
было поместье. Отсюда были  видны  лишь  несколько  разрозненных  отрезков
белой линии. На мгновение  Харкорту  показалось,  что  рядом  со  сгустком
темноты мелькнул огонек, но если он и был, то сразу же  исчез,  и  Харкорт
никак не мог понять, видел он его на самом деле или ему показалось.  Через
некоторое время огонек появился снова -  он  ярко  вспыхнул,  потом  почти
угас, разгорелся еще ярче и погас окончательно. Харкорт долго ждал, затаив
дыхание, не появится ли огонек еще раз, но видел только тьму. "Может быть,
это сигнал? - подумал он. - Кто-то подает  сигнал  мне?  Невероятно,  ведь
никто не может знать, что я здесь. Хотя  Элоиза  может  знать,  она  может
как-то догадаться, что я наконец пришел за ней".  Он  мысленно  представил
себе, как она в развевающемся белом платье, держа в руке тоненькую свечу и
заслоняя ее другой рукой от ветра, стоит и вглядывается в темноту,  словно
надеется его увидеть, а ветер треплет ей волосы, прядь которых по-прежнему
скрывает ее лицо, как всегда в его сновидениях.
     - Элоиза! - позвал он вслух и,  спохватившись,  умолк.  Ему  хотелось
снова и снова повторять ее имя, но он чувствовал, что это нелепо,  хотя  и
был убежден, что она здесь.
     Чувствуя это, не задумываясь о том, откуда возникло это  чувство,  но
радуясь ему, он  начал  размышлять,  как  до  нее  добраться.  Дядя  Рауль
говорил, что поместье хорошо охраняется. Вряд ли его можно  взять  в  лоб,
приступом, даже если иметь настоящую  армию.  Дядя  пытался  проскользнуть
сквозь сторожевую линию, но не смог, потому что охраны было слишком много.
Харкорту подумалось, что дядя, наверное, хорошо умел тайком подкрадываться
к цели, невзирая ни на какие препятствия. Он не так уж много знал о  своем
дяде, потому что, хотя тот и рассказывал множество увлекательных  историй,
он всегда становился на удивление скрытным,  когда  речь  заходила  о  его
собственных действиях. Стоя здесь, у  входа  в  пещеру,  и  вглядываясь  в
темноту, где только что был виден огонек, Харкорт пожалел, что  так  плохо
знал дядю Рауля.
     Позади него скатился камешек. Он быстро обернулся и увидел  маленькую
тень, стоящую рядом с огромным валуном у самого входа в пещеру.  Некоторое
время он смотрел на нее, чувствуя, как в нем закипает раздражение.
     - Так это ты? - сказал он. - Неужели я никогда от тебя не избавлюсь?
     - Я рассудил, что рано  или  поздно  ты  достигнешь  этого  места,  -
прошепелявил тролль. - И я поспешил сюда,  потому  что  я  должен  быть  с
тобой, пока ты не построишь мне мост. Без моста я ничто, даже меньше,  чем
ничто.
     - Перестань болтать про свой мост, - прервал его Харкорт. - Ты  знал,
что я буду здесь?
     - Я бежал очень долго и очень быстро, - ответил тролль.  -  Я  совсем
обессилел. Сначала нужно было сделать  крюк,  чтобы  обойти  скопище  моих
братьев - Нечисти, которые наверняка сердиты на меня за то, что я пошел  с
вами. Потом пришлось сделать крюк еще больше, чтобы обойти то зачарованное
место...
     - Ты знал, куда мы направляемся?
     - До меня дошли кое-какие слухи. Я всегда  держу  ухо  востро.  Я  бы
сказал тебе, где лежит это место, но ты очень на меня сердился.  Не  знаю,
правда, за что. Ты просто не  дал  мне  случая  это  сказать.  Я  пробовал
много-много раз, но ты только отмахивался от  меня,  как  будто  я  вообще
ничего не значу.
     Харкорт подошел к троллю, выхватил у него из  руки  конец  веревки  и
дернул, туго затянув петлю у него на шее.
     - Раз уж ты здесь, - сказал он, - можешь ты теперь сказать  мне,  как
прокрасться мимо тех, кто сторожит поместье?
     - Ты не сможешь, - ответил тролль. - Ты слишком большой и  неуклюжий.
Я бы мог туда  проскользнуть.  Я  уверен,  что  в  одиночку  мог  бы  туда
прокрасться,
     - И какой мне был бы от этого толк?
     - Не знаю, добрый господин. Если  бы  уж  я  попал  туда,  я  бы  мог
что-нибудь придумать. Я должен сделать все, что смогу, лишь  бы  отплатить
тебе за тот мост, который ты собираешься для меня построить.
     Харкорт в раздражении отшвырнул конец веревки, который тролль тут  же
поймал.
     - Пойдем со мной, - сказал Харкорт, - и веди себя тихо. Не говори  ни
слова.
     В сопровождении тролля он вернулся на гребень  холма,  где  ждал  его
Шишковатый.
     - Я вижу, ты отыскал своего приятеля, - заметил тот.
     - Это не я его отыскал. Это он меня отыскал. Он готов из кожи  лезть,
чтобы быть нам полезным.
     - Ну что ж, посмотрим, - сказал Шишковатый.
     - Я нашел пещеру, - сообщил Харкорт. - В скале под гребнем холма. Она
хорошо укрыта валунами и деревьями. Это лучше, чем торчать в том ущелье  у
подножья холма. От  пещеры  видна  вся  долина  вместе  с  поместьем,  это
прекрасный наблюдательный пункт. А если нападет Нечисть, у нас  там  будет
прикрыт тыл.
     - Оставайся здесь и стереги своего тролля,  -  сказал  Шишковатый.  -
Если только шевельнется, перережь ему горло. Не очень-то я ему доверяю.
     - Я тоже, - сказал Харкорт.
     - До рассвета еще несколько часов. Мы должны добраться  до  пещеры  и
занять ее до того, как взойдет солнце. Я спущусь и пр