было далеко на севере и направлялось на северо-запад.  На  западе
показалась еще одна стая фей - заметить их можно было только  по  радужным
отблескам на прозрачных крыльях. Кроме этого, ничто больше не двигалось ни
на земле, ни, если не считать фей, в воздухе.
     Харкорт перевернулся на спину, чтобы дать  отдых  усталым  мышцам,  и
поглядел  в  небо.  Синее  и  высокое,  оно,  казалось,   простиралось   в
бесконечность. "Где кончается небо? - подумал он. -  Ведь  должно  же  оно
где-нибудь кончаться, все рано или поздно  кончается..."  Как  ни  приятно
было лежать на спине, он снова перевернулся на живот и продолжал  смотреть
вокруг.
     Солнце уже приближалось к зениту, когда рядом с ним улегся подошедший
незаметно Шишковатый.
     - Ты пришел рано, - сказал Харкорт. - Я бы продержался еще немного  и
дал бы тебе поспать.
     - Я уже поспал, - сказал Шишковатый, - и прекрасно отдохнул.  Иоланда
отыскала немного сухого хвороста, который горит без дыма, и  сварила  чай.
Попей, когда спустишься вниз, - он поможет тебе заснуть,
     - Тут у меня ничего не происходит,  -  сказал  Харкорт.  -  Время  от
времени летают феи, и что-то движется далеко на севере, а что  -  не  могу
разглядеть. Больше ничего не видно.
     - Теперь буду сторожить я, - сказал Шишковатый. - Иди вниз  и  поспи.
Скажи Иоланде, чтобы  разбудила  аббата  задолго  до  вечера,  пусть  тоже
сторожит. Все это время он лежит кверху брюхом и храпит, разинув рот,  так
что туда набилось полно мух.
     Харкорт соскользнул по склону вниз, где Иоланда сидела на корточках у
костра, который совсем не дымил. Она протянула ему кружку с чаем.
     - Выпей-ка это, - сказала она. - Очень  помогает.  Я  сейчас  поджарю
тебе сыр и мясо на ломтиках хлеба. Это  все,  что  я  могу  сделать.  Хоть
что-то горячее.
     Он поблагодарил ее, взял кружку и уселся,  прислонившись  к  большому
валуну. Аббат, как и сказал Шишковатый, лежал на спине с открытым  ртом  и
раскатисто храпел. Рядом с ним, как  часовой,  расхаживал  взад  и  вперед
попугай, что-то бормоча  про  себя.  Отхлебывая  обжигающий  чай,  Харкорт
смотрел, как Иоланда держит над огнем  ломтики  хлеба  с  сыром  и  мясом;
надетые на две длинные вилки. Хлеб понемногу подрумянивался, расплавленный
сыр стекал по нему и капал в костер.
     - Выглядит аппетитно, - сказал он. - Ни разу такого не пробовал.
     - Я думаю, тебе понравится, - сказала она. - Шишковатый  сказал,  что
это вкусно. По-моему, уже почти готово.
     Она сняла с вилок хлеб и протянула ему.
     - Смотри, они горячие, - предупредила она.
     Он осторожно взял хлеб и откусил кусочек. Оказалось очень вкусно.  Он
и не  догадывался,  что  так  проголодался,  но  после  первого  же  куска
почувствовал, что просто умирает от голода, и набросился на еду.
     Иоланда подошла к нему и села рядом, подобрав под себя ноги.  Капюшон
ее плаща был откинут на спину, и роскошные золотистые  волосы  рассыпались
по плечам. Она сидела, не  сводя  с  него  кротких  васильковых  глаз.  Но
несмотря на красоту волос и кротость  взгляда,  в  лице  ее  была  заметна
какая-то суровость - может быть, это выражение придавали худоба  и  резкие
очертания губ, как будто прорезанных ножом. Харкорт подумал, что на  самом
деле она не красива. Но в ее лице было  что-то  притягательное  -  в  него
хотелось вглядываться снова и снова. "Почему это так?" - спросил он  себя,
но ответить не мог.
     - Мой господин, ты мне  не  доверяешь,  -  сказала  она  вдруг,  едва
шевельнув губами.
     - Почему ты так  говоришь?  -  спросил  он,  немного  озадаченный  ее
прямотой.
     - Ты не позволил мне стоять на страже, - ответила она.
     - Но ведь ты не сказала нам, что знакома с коробейником.  Ты  привела
нас к нему, сделав вид, будто случайно наткнулась на  его  пещеру.  Ты  не
предупредила нас, что он чародей.
     Она сама начала этот разговор, подумал он. Давно пора все выяснить.
     - Тогда я не могла вам это сказать, - ответила она. - Я  не  уверена,
что вообще стоило это говорить. Он тайный чародей. Его никто  не  знает  и
никто не признает. Он не осмеливается раскрыть свой секрет. Все  эти  годы
он втайне оказывает всяческое противодействие Нечисти. Если бы она узнала,
кто он такой, он больше не смог бы приносить пользу людям. Ему пришлось бы
бежать. Иначе Нечисть напала бы на него, и даже его могучие чары не спасли
бы его.
     - Но ведь в конце концов он вмешался. Он явился на остров...
     - Но ведь иначе мы бы все погибли, - сказала она. - Я уверена, что он
все взвесил, зная, что рискует раскрыть свою тайну. Хотя риск, может быть,
был не так уж велик...
     - Ты хочешь сказать - он знал, что великаны будут перебиты?
     - Не знаю. Возможно. Я знаю одно - что Древние, может быть, ненавидит
Нечисть еще сильнее, чем людей. Они всех ненавидят, но,  должно  быть,  не
всех одинаково. Ведь  Нечисть  обманом  узнала  немало  секретов,  которые
хранили Древние. Это было в очень давние времена, когда Древние  понемногу
слабели, а молодая еще Нечисть только появилась и хотела занять их  место.
Если бы Нечисть осмелилась ступить ногой на тот остров,  Древние,  как  бы
крепко они ни спали, поднялись бы против нее,
     - Кажется, понимаю, -  сказал  Харкорт.  -  Иоланда,  ты  знала,  что
великаны гонятся за нами? И поэтому привела нас на  остров,  заманив  туда
великанов?
     Ее  лицо  исказилось.  Она  хотела  что-то  сказать,  но  с   усилием
удержалась.
     - Ну говори же, - настаивал Харкорт.
     - Прости меня, мой господин! - воскликнула она умоляющим голосом. - Я
не знала, я и помыслить не могла, что произойдет то, что было.
     - Это был риск?
     - Я чуть нас всех не погубила. Я думала, великаны не пойдут  за  нами
на остров. Можно было найти и другие места для ночлега,  где  мы  были  бы
защищены на случай нападения. Но я миновала их и привела вас на остров...
     - Ты сделала это, потому что знала, что  за  нами  гонятся  великаны.
Откуда ты знала, что они за нами гонятся?
     - Раковина, - ответила она. - Морская раковина.
     - Так вот почему ты ее слушаешь! А что она говорит тебе  сейчас?  Что
нам делать дальше?
     - Сейчас я слышу только шум моря, - сказала она.
     - Значит, она не всегда с тобой разговаривает?
     - Может быть, сейчас ей просто нечего мне сказать.
     Харкорт доел все, что  она  для  него  приготовила,  и  погрузился  в
раздумье. Теперь он знал ответ на некоторые вопросы и был  склонен  верить
большей части того, что она говорила. Кое-что, правда, расходилось с  тем,
что рассказал ему Шишковатый. Он ни слова не говорил о ненависти,  которую
Древние могут питать к Нечисти. Однако в этом случае он мог  оказаться  не
прав, а Иоланда права. Его  версия  никак  не  объясняла,  почему  Древние
перебили великаном.
     Но оставался еще один вопрос, который Харкорт не мог ей  задать.  Кто
такая эта худощавая девушка, похожая на  мальчишку,  которая  сидит  перед
ним? Он чувствовал, что, если он и спросит, она может не ответить, а может
быть, и сама не знает, кто она такая на самом деле.
     - Ну что ж, спасибо, - сказал он. - Теперь я лучше тебя понимаю.
     - Тебе надо бы поспать, - сказала она, одним легким движением  встала
и вновь пересела к костру.
     - Да, надо поспать, - согласился он.
     Следующим, что он почувствовал, было как кто-то трясет его за  плечи.
Он попытался отмахнуться.
     - Чарлз! - позвал кто-то. - Чарлз, проснись!
     Он с трудом сел и принялся обеими руками тереть глаза. Бросив  вокруг
затуманенный взгляд, он увидел, что трясет его Шишковатый. Иоланда и аббат
сидели у костра. Попугай снова  взгромоздился  аббату  на  плечо,  спрятав
голову под крыло.
     - Кто на страже? - спросил Харкорт.
     - Я только спустился. Аббат сейчас пойдет на пост. Я хочу  поговорить
с вами всеми.
     - Что-нибудь неладно?
     - Думаю, пока нет. Но что-то назревает. Там  все  в  движении.  Целые
банды Нечисти - великаны, тролли, гномы, гоблины. И  все  направляются  на
северо-запад. В воздухе полно  гарпий  и  баньши,  целые  стаи  фей,  даже
несколько драконов. Видимо-невидимо Нечисти. Но от нас они далеко.  Скорее
всего, не знают, что мы здесь.
     Харкорт быстро поднялся. Аббат и Иоланда подошли поближе.
     - Может  быть,  они  думают,  что  мы  погибли  там,  на  острове?  -
предположил аббат.
     - Возможно, - сказал Шишковатый. - Тем  не  менее  нам  нельзя  здесь
оставаться. Рано или поздно отсюда все равно нужно будет уходить. Судя  по
тому, что видно на севере и на западе,  в  этих  местах  скоро  совсем  не
останется Нечисти. Мне кажется, мы должны  попробовать  прорваться.  Может
быть, нам удастся уйти довольно далеко, прежде чем они снова нас почуют.
     - Может быть, отправимся прямо сейчас? - предложил аббат.  -  К  тому
времени, как мы спустимся с холма...
     - Нет, - сказала Иоланда. - Тогда нам придется идти в темноте,  и  мы
окажемся в невыгодном положении. Почти вся Нечисть в темноте видит  лучше,
чем мы. А кое-кто даже лучше, чем днем.
     - Дело не только в этом, - сказал Шишковатый.  -  Они  все  еще  тут,
поблизости, а к утру их, возможно,  уже  не  будет.  Я  думаю,  нам  нужно
направиться прямо на запад. И попробуем идти как можно быстрее. Мы  уже  и
так потратили куда больше времени, чем предполагали.
     - Это римляне? - спросил Харкорт. - Ты думаешь, это римляне?
     - Очень может быть, - ответил Шишковатый.
     - Единственное,  что  для  нас  сейчас  крайне  нежелательно,  -  это
открытая стычка между Нечистью и римлянами,  -  сказал  Харкорт.  -  Тогда
пламя охватит весь мир. Великан, с которым мы говорили...
     - Мы не можем ему верить, - перебил его аббат. - Он  уверял,  что  мы
будем в безопасности, если будем  вести  себя  тихо.  А  за  нами  гнались
великаны.
     - Не могу утверждать, что это его вина, - возразил Шишковатый.  -  Он
мог говорить вполне искренне. Вы же помните -  он  объяснил,  что  они  не
могут держать в узде молодые горячие головы. Он сказал,  что  если  бы  не
они, не случился бы и тот набег семь лет назад.
     - Все дело в том, - сказал Харкорт, - что  кроме  самих  себя  мы  не
можем доверять никому. Нас всего четверо во враждебной стране.



                                Глава 16.

     На  следующее  утро  все  пространство  к  северу  и  западу  от   их
наблюдательного пункта на вершине холма казалось совершенно  безжизненным.
На земле не было заметно ни малейшего движения, никто не показывался  и  в
небе. Как только окончательно рассвело, они двинулись вниз по склону.
     Они шли без остановки весь день и расположились на ночлег в  укромном
уголке на берегу ручья, в котором удалось поймать немного  рыбы  на  ужин.
Ночь прошла спокойно, и на следующий день задолго до  восхода  солнца  они
уже тронулись в путь.
     Погода выдалась отменная, и преодолевать горы больше не  приходилось.
Время от времени на пути попадались холмы, но Иоланде,  которая  постоянно
держалась немного  впереди,  каждый  раз  удавалось  отыскать  между  ними
какую-нибудь пологую долину, где идти было  легко.  Высокий  холм  позади,
который  послужил  им  наблюдательным  пунктом,  опускался  все  ниже   за
горизонт, пока во второй половине дня совсем не исчез из вида. По расчетам
Харкорта получалось, что они двигаются большей частью прямо на запад, лишь
немного отклоняясь  к  северу.  Заметив  это,  он  подумал,  что  Иоланда,
наверное, знает, куда их ведет.
     Примерно через час она остановилась и подождала, пока они поравняются
с ней. Когда они подошли, она показала на какой-то столб, стоявший у самой
тропы  и  наполовину  скрытый  зарослями  бурьяна.  На  нем,  держась   на
одном-единственном гвозде -  остальные  давно  съела  ржавчина,  -  висели
остатки деревянной доски. Половина ее сгнила и отвалилась,  но  другая,  с
заостренным в виде стрелки концом, еще оставалась на месте, хотя и заметно
покосилась. Стрелка указывала  в  ту  сторону,  куда  они  шли.  На  доске
когда-то, очень давно, были вырезаны буквы, ставшие теперь едва заметными.
Кроме того, уцелела только часть надписи  -  лишь  самое  начало.  Харкорт
сошел с тропы и присмотрелся к доске. Ему удалось разобрать  три  буквы  -
"КОЛ": остальное безнадежно стерлось от времени.
     - "КОЛ", - сказал  он.  -  Не  слишком  вразумительно.  Впрочем,  это
неважно. Все равно того места,  куда  показывает  стрелка,  наверное,  уже
давно не существует.
     - Может быть, это Колодец Желаний? - предположил  аббат.  -  Кажется,
коробейник что-то говорил о нем.
     - Конечно, - подтвердила Иоланда. - Должно  быть,  это  тот  самый  и
есть. Он говорил, что, если заглянуть в него, увидишь будущее.
     - Все это чепуха, - сказал аббат. - Нельзя увидеть будущее,  глядя  в
колодец.
     - Возможно, стоило бы попробовать, - возразил Шишковатый. -  Не  было
еще на свете людей, которым нужнее было бы знать будущее, чем нам сейчас.
     - Могу тебе сказать, что ты там увидишь, - стоял на  своем  аббат.  -
Собственную физиономию, и больше ничего.
     - Но ведь мы все равно направляемся в ту сторону, - сказал Харкорт. -
Так что идем дальше. Если найдем Колодец Желаний, можно будет  посмотреть,
что в нем видно. А если не найдем, ничего не потеряем.
     Не пройдя и лиги, они увидели Колодец Желаний. Он  находился  посреди
обширной поляны. Его окружала каменная  стенка  по  пояс  высотой.  Стенка
прекрасно сохранилась: камни, аккуратно уложенные на известковом растворе,
были все на месте. Рядом стоял колодезный журавль, который покосился,  как
пьяный, и грозил вот-вот упасть. На  том  его  конце,  где  когда-то  была
привязана веревка с ведром, теперь ничего не осталось. По  другую  сторону
колодца рос могучий древний  дуб,  а  на  одной  из  его  ветвей,  которая
свешивалась над колодцем, стоял, с  трудом  удерживая  равновесие,  тролль
необыкновенно неказистого и жалкого вида.  На  нем  были  драные  короткие
штаны, а из его куртки  мехом  наружу  во  все  стороны  торчали  какие-то
клочья, она была покрыта грязью и  вся  в  репьях.  Увидев  людей,  он  от
удивления разинул толстогубый рот с поломанными клыками.  На  шее  у  него
болталась веревочная петля, а конец  веревки  был  привязан  к  ветке,  на
которой он стоял.
     - Это еще что такое? - буркнул аббат.  -  Помилуй  Бог,  этот  тролль
определенно собирается повеситься.
     - Я пальцем не шевельну, чтобы его остановить, - заявил Шишковатый. -
Валяй действуй, - сказал он троллю. - Не обращай на нас внимания. Прыгай!
     - Если он отвязал свою веревку от журавля, - заметил  Харкорт,  -  то
можно не беспокоиться: она должна быть совсем гнилая и наверняка лопнет от
его веса.
     - Отойдите! -  пронзительно  завопил  тролль.  -  Не  пытайтесь  меня
остановить! Я не хочу, чтобы меня спасали!
     - И не подумаем, - сказал Шишковатый. - Мы таких, как ты, не спасаем.
А если надо, можем даже потянуть тебя за ноги, когда ты уже будешь висеть,
чтобы ускорить дело. Это все, что я готов для тебя сделать.
     - Но это грех!  -  возразил  аббат.  -  Грешно  обрывать  свою  жизнь
собственной рукой. Наша жизнь принадлежит не нам, а Господу Богу.
     - Если речь идет о тролле, - заметил Шишковатый, - то я в этом сильно
сомневаюсь.
     - Я не желаю жить! - вопил тролль. - Мне  больше  незачем  жить!  Мой
мост...
     - Я не совсем согласен с моим другом Шишковатым, - сказал Харкорт,  -
и не настаиваю, чтобы ты поскорее прыгнул,  но  ради  Христа  сделай  хоть
что-нибудь. Или прыгай, или слезай с дерева. Пора как-то кончать.
     Тролль прыгнул. Высоко подскочив над веткой, он полетел вниз,  волоча
за собой веревку, и тяжело плюхнулся на землю,  перевернувшись  на  спину.
Рядом с ним лежат изрядный кусок веревки. Все четверо подошли к нему.
     - Ничего не получилось, - сказал Харкорт с досадой. - Он не рассчитал
длину веревки.
     - Он с самого начала только притворялся, -  сказал  Шишковатый.  -  У
него и в мыслях не было вешаться.
     Аббат покачал головой.
     - Нет, не думаю. По-моему, он просто глуп.
     Харкорт шагнул вперед, взялся обеими  руками  за  свисавшую  с  ветки
веревку и дернул. Веревка лопнула.
     - Я так и думал, - сказал он. - Это веревка с журавля, она бы его все
равно не выдержала.
     Он швырнул конец веревки троллю, который пытался сесть.
     - Можешь попробовать еще раз, - сказал он, - если уж  ты  так  решил,
только смысла в этом я не вижу.
     И тут Иоланда крикнула:
     - Дракон!
     Харкорт резко повернулся, выхватил меч из ножен и увидел, что  сверху
на них камнем падает чудище. Оно  летело  с  огромной  скоростью,  вытянув
вперед когтистые лапы и злобно разинув клюв. Чтобы не  задеть  за  дерево,
под которым они стояли, дракон так круто накренился,  что  почти  коснулся
крылом земли,
     Харкорт изо всех сил взмахнул мечом, держа его в обеих руках и целясь
в хищную голову. Сталь звякнула о твердую чешую, и что-то  ударило  его  в
бок. Он упал и покатился в сторону, пытаясь избежать  нацеленных  на  него
когтей.
     В следующее мгновение дракон скрылся из вида, и Харкорт  вскочил.  Он
увидел, что аббат бежит куда-то из-под дерева.
     - Не выходи! - крикнул Харкорт. - Не выходи на открытое место!
     Услышав его голос, аббат обернулся и махнул рукой. Ругаясь про  себя,
Харкорт кинулся к аббату - надо же защитить этого старого осла.
     - Смотри! - крикнул аббат, показывая рукой вперед.
     Харкорт посмотрел в  ту  сторону,  куда  показывал  аббат,  и  увидел
дракона - но не в воздухе, а на земле: он изо всех  сил  хлопал  крыльями,
пытаясь подняться.
     - Он зацепился за дерево! - кричал аббат. - И свалился! Теперь он  от
нас не уйдет!
     Харкорт бросился вперед, к дракону. Краем глаза он  увидел  сбоку  от
себя Шишковатого, который бежал в том же направлении,  подняв  секиру.  За
спиной у Харкорта пыхтел аббат, стараясь не отставать,  Иоланды  видно  не
было.
     Теперь  дракон  уже  был  на  ногах  и  развернулся   им   навстречу.
По-видимому, он остался  невредим.  Но  чтобы  взлететь,  ему  нужно  было
разбежаться. Харкорт увидел, что с шеи у него свисает веревка.
     - Он мой! - воскликнул он. - Я сам с ним  управлюсь.  Он  принадлежит
мне!
     - Как бы не так! - рявкнул аббат. - Он принадлежит нам обоим. Я  тоже
имею на него право.
     Дракон поднялся на дыбы, вытянув длинную шею и высоко задрав  голову,
и сделал  выпад  клювом  в  сторону  Харкорта.  Тот  услышал,  как  что-то
просвистело у него над головой. Сразу же вслед за  этим  послышался  тупой
удар, и Харкорт увидел, что из шеи дракона торчит стрела.
     Дракон  пришел  в  ярость.  Голова  его  метнулась  вверх   и   снова
опустилась, едва не достав до Харкорта. Хвост с шипом на конце со  свистом
дергался в воздухе из стороны в сторону, когти глубоко вонзались в  землю,
отбрасывая комья дерна.
     Харкорт еле увернулся от удара клювом и нанес удар  мечом,  целясь  в
вытянутую шею дракона. Клинок плашмя скользнул по чешуе на его  затылке  и
отскочил от нее с такой силой, что меч чуть не вылетел из рук у  Харкорта.
Голова дракона повернулась к нему, и последовал новый  выпад.  Клюв  задел
ногу Харкорта,  он  покачнулся  и  сделал  шаг  назад.  На  голову  чудища
обрушилась тяжелая железная булава. Голова дернулась назад, сделала  новый
выпад и угодила аббату прямо в грудь, отшвырнув его  в  сторону.  Лежа  на
земле, аббат пытался  дотянуться  до  булавы,  выбитой  у  него  из  руки.
Попугай, нашедший безопасное убежище  на  дереве,  испускал  пронзительные
крики.
     Собравшись с силами, Харкорт снова бросился вперед и встал над  своим
другом, высоко подняв меч. Голова дракона метнулась в его сторону.  Клинок
попал по клюву и снес его долой. Обезоруженная голова обрушилась на  грудь
Харкорта, сбила его с ног, и  он  свалился  на  аббата.  В  воздухе  снова
просвистела стрела, которая вонзилась  дракону  в  глаз.  Из  него  что-то
брызнуло и потекло по дра