он,
     Она отрицательно покачала головой.
     - Неважно, - сказала она. - Это давние надежды,  они  уже  умерли.  И
пусть остаются мертвыми.
     Он ускорил шаг и догнал Иоланду.
     - Что говорит тебе раковина? - спросил он.
     - Некоторое время она молчала, - ответила та. - В последний  раз  она
говорила со мной перед тем, как мы начали подниматься на холм, и  сказала,
что то безопасное убежище лежит как раз впереди.
     - Далеко?
     - Этого она не сказала.
     - Надеюсь, что не очень, - сказал Харкорт. - Я могу ошибиться, но мне
сдается, что Нечисти вокруг видимо-невидимо. И в следующий раз она нападет
на нас большими силами.
     Сверху к ним неуклюже подошла горгулья, схватила Харкорта за  руку  и
показала вниз. Харкорт обернулся  и  увидел,  что  по  склону  поднимается
огромное  скопище  Нечисти.  Расстояние  было   слишком   большое,   чтобы
разглядеть подробности, - видна была лишь сплошная тесная масса,  медленно
продвигавшаяся вперед.  Она  излучала  целеустремленность  и  смертоносную
мощь.
     - Они все еще ниже нас по склону, - тихо сказала Иоланда.
     - На этот раз несколько стрел их не остановят, - отозвался Харкорт. -
Может быть, немного замедлят атаку, но не остановят.
     Подошел Децим.
     - Этот дурацкий наскок, - сказал он, - для того и был  сделан,  чтобы
нас задержать. Чтобы дать время подойти остальным.
     Харкорт кивнул;
     - Очень возможно. Может  быть,  по  ту  сторону  гребня  сейчас  тоже
поднимается Нечисть. Они взяли нас в клещи.
     Аббат, подошедший вслед за Децимом, сказал:
     - Во всяком случае, давайте займем позицию на макушке  холма.  Бежать
уже нет смысла. Они перебьют нас поодиночке.
     - Верно, - поддержал его Децим. - Надо добраться  до  вершины,  чтобы
было время выбрать место поудобнее.
     До гребня холма было совсем недалеко.
     "Аббат прав, - подумал Харкорт. - Только это  нам  и  осталось.  Вот,
значит, как все кончится. Наш маленький  отряд  не  может  устоять  против
такого множества Нечисти. На этот  раз  в  тылу  у  нас  не  будет  храма,
придется сражаться на открытом месте, и нападать Нечисть  будет  сразу  со
всех сторон. Ей это, конечно, недешево обойдется, но ничто не поможет  нам
избежать гибели". Сверху донесся крик. Харкорт обернулся и увидел, что  на
вершине холма стоит человек с мешком за  плечами  -  небольшого  роста,  с
гладко выбритым, дочерна загоревшим лицом. Он размахивал посохом.  На  нем
были изодранные в клочья штаны и овчинная куртка мехом наружу.
     Аббат, стоявший рядом с Харкортом, ахнул.
     - Коробейник! - воскликнул он. - Клянусь Богом, коробейник!
     - Поднимайтесь вверх! - крикнул им  коробейник.  -  Вверх,  если  вам
дорога жизнь!
     - Коробейник! - вскричала Иоланда. - Как ты здесь оказался?
     - Ну как же, дитя, - отозвался он. - Я пришел спасти тебя. Спасти вас
всех, не дать вам глупо погибнуть.
     Они принялись поспешно карабкаться вверх  по  склону,  а  коробейник,
размахивая посохом, кричал во весь голос:
     - Скорее! Скорее!
     Достигнув гребня, Харкорт увидел внизу глубокую  долину,  заполненную
кипящим туманом, - как будто утренний туман почему-то не исчез с  восходом
солнца.
     - Еще одно проклятое болото, - задыхаясь,  проворчал  аббат  рядом  с
ним. - Ни в какое болото я больше не полезу.
     -  Уверяю  тебя,  это  не  болото,  -  сказал  коробейник.  -  Скорее
спускайтесь по той стороне  холма  и  прямо  в  туман.  Там  вы  будете  в
безопасности. Только скорее!
     Харкорт застыл на месте, собираясь возразить. Здесь, на голой вершине
холма, они могли, по крайней мере, дорого  продать  свою  жизнь.  Если  же
Нечисть настигнет их, когда они будут спускаться по склону или в  туманной
глубине этой долины...
     - Скорее, идиот! - заорал на него коробейник. - Ты  что,  не  слышал,
что я сказал аббату?
     - Я туда не побегу, - ответил Харкорт. -  Я  останусь  здесь  и  буду
сражаться.
     - Один? - спросил коробейник, и Харкорт  увидел,  что  в  самом  деле
остался один: все остальные уже бежали вниз, в долину.
     - Да, один. Если понадобится, я могу сражаться и один.
     - Ты мне не веришь, - сказал коробейник.
     - Ничуть не верю, - подтвердил Харкорт. - Я верю только в свою правую
руку и во Всемогущего Господа.
     - Ты ненормальный! - в ярости накинулся на него коробейник. - Неужели
ты ничего не понял? Там, внизу,  безопасное  убежище!  Нечисти  вход  туда
закрыт, там вам ничто не будет угрожать.
     Харкорт поглядел назад, в ту сторону, откуда они только  что  пришли.
Нечисть приближалась, она была уже на полпути  к  вершине  и  стремительно
поднималась. Снизу доносился яростный  рев,  от  которого  кровь  стыла  в
жилах.
     Аббат и все остальные уже почти добежали до края тумана, заполнявшего
долину.
     - Я ухожу, -  заявил  коробейник.  -  Умоляю,  пойдем  со  мной.  Это
бессмысленный жест - остаться здесь и принять бой в одиночку.
     Харкорт пожал плечами:
     - Наверное, ты прав. Но  если  окажется,  что  эта  долина  -  не  то
безопасное убежище, о котором ты говорил...
     Он зловеще усмехнулся.
     - Не окажется. Говорю тебе, это оно.
     - Ну смотри, - пригрозил Харкорт.
     Коробейник пустился бежать вниз по склону, Харкорт за ним.
     Погрузившись в первые полупрозрачные волны тумана вслед за бегущим во
весь дух коробейником, Харкорт остановился и обернулся. Нечисть неслась за
ними густой толпой, с ревом, брызгая пеной, спеша вцепиться в добычу.
     Но это ей не удалось. Как  только  чудища  достигали  самого  краешка
тумана,  они  мгновенно  останавливались,  упираясь  всеми   конечностями.
Некоторые падали и катились по земле, цепляясь за нее, чтобы  задержаться.
Они налетали друг на друга и валились целыми грудами, пытаясь остановиться
на этой непроходимой границе, рыча и ревя от ярости. Те, что  стояли  выше
по склону, приплясывали в бессильной злобе, издавая леденящие кровь вопли,
размахивая стиснутыми кулаками, рассекая воздух сверкающими когтями.
     Глядя на них, Харкорт почувствовал непреодолимый ужас. Вот с кем он в
своей непомерной гордыне собирался принять бой. Ни один смертный не мог бы
и секунды устоять против этого сгустка злобы. При первом же натиске он был
бы смят, раздавлен, разорван в мелкие клочья. Во мгновение ока от него  не
осталось бы и следа.
     Нечисть остановил туман. Туман и чары: он понял, что сам туман ничего
не значит, что он не более чем внешнее проявление чар. Кто и зачем наложил
такие могучие чары на это место в самом сердце Брошенных Земель?
     Нечисть начала понемногу отходить вверх по склону  -  нехотя,  волоча
ноги. Первый порыв злобы и ярости оставил  их,  и  теперь  они  отступали,
поняв, что добыча ушла у них из-под носа и отомстить не удалось.
     Харкорт снова повернулся и посмотрел вниз, в глубь долины.  Это  было
узкое ущелье, усеянное скатившимися  вниз  валунами  и  заросшее  угрюмыми
вековыми деревьями. Над ним, как растянутое одеяло, висела тяжелая тишина.
     Снизу, пыхтя и задыхаясь, поднимался аббат. Он подошел и  остановился
прямо перед ним.
     - Идиот проклятый! - выкрикнул он. - Ты собирался сражаться  с  ними?
Принять бой, чтобы  прикрыть  наше  отступление?  Неужели  ты  не  поверил
коробейнику?
     - Нет, не поверил, - ответил Харкорт. - С какой стати  я  должен  ему
верить? С его дурацкими раковинами, со всеми этими разговорами про Колодец
Желаний, про то, что надо опасаться драконов...
     - Раковина сообщила нам про это место, - возразил аббат. - А  там,  в
обители Древних, коробейник стоял плечом к плечу с Шишковатым и Иоландой.
     - Да, как будто, - сказал Харкорт. - Но даже Иоланда не была  в  этом
уверена.
     - Оурррк! - прокричал попугай.
     - Пойдем, мой друг, - сказал аббат Харкорту.  -  Оставь  пока  всякую
мысль о том, чтобы сражаться с Нечистью. Сейчас,  во  всяком  случае,  нет
нужды с ней сражаться. Будь благодарен за то, что мы еще живы.
     - Я благодарен за это, - ответил Харкорт.
     - Тогда пойдем со мной.
     Они вместе спустились вниз, обходя валуны и деревья, и  увидели,  что
остальные уселись в кружок между скатившимися вниз валунами.
     Иоланда подбежала к Харкорту.
     - Значит, ты в безопасности! - воскликнула она. - Я так беспокоилась!
Когда я оглянулась, ты все еще стоял на вершине.  И  как  будто  спорил  с
коробейником. О чем ты с ним спорил?
     - Он не спорил, - сказал аббат. - Он остался наверху только для того,
чтобы прикрыть наше отступление.
     - Это неправда, - заявил Харкорт. - Я просто не поверил ни одному его
слову.
     - Ты не веришь ничему, что не можешь потрогать руками, -  сказал  ему
аббат. - Чарлз, ты полон противоречий. Ты романтик, ты циник...
     -  Господин  аббат,  -  перебила  его  Иоланда,  -  сейчас  не  время
философствовать. Мы наконец в безопасности, это самое главное.
     Она взяла Харкорта под руку  и  подвела  его  к  остальным,  сидевшим
посреди круга, образованного валунами.
     - Я хотел бы знать, что нам  делать  дальше?  -  спросил  Харкорт.  -
Теперь, когда мы укрылись в этом безопасном убежище, нам  придется  сидеть
здесь? Мы не сможем выйти отсюда из страха перед вездесущей Нечистью?
     - Об этом можно будет поговорить потом, - сказала Иоланда.
     К ним подошел Децим.
     - Ты когда-нибудь слышал о таком месте? - спросил он.
     - Я все еще не могу поверить, - ответил Харкорт.  -  В  любой  момент
чары могут рассеяться, и Нечисть набросится на нас.
     - Можешь не бояться, - сказал коробейник. - Это место существует  уже
много столетий. Я сам здесь  прятался,  когда  Нечисть  начинала  особенно
свирепствовать и от нее больше негде было укрыться.
     - Но что это? - спросил Харкорт.
     - Здесь, - ответил коробейник, - похоронен тот неведомый  легендарный
святой, чья душа,  говорят,  заключена  в  призме.  Пусть  его  душа  была
украдена, все равно его нужно  было  где-то  похоронить.  Вы  ведь  знаете
легенду?
     - Значит, призма спрятана где-то поблизости? - выпалил аббат.
     Коробейник удивленно взглянул на него.
     - Нет, об этом я ничего не слыхал, - сказал он.
     - Гай, сейчас не время, - остановил аббата Харкорт.



                                Глава 24.

     Уже совсем стемнело, с ужином было  покончено,  в  костер  подбросили
побольше дров, чтобы он ярче горел, и все  расположились  у  огня.  Четыре
горгульи стояли на часах между валунами, окружавшими привал, вглядываясь в
темноту.
     Харкорт сидел в задумчивости рядом с остальными, не вслушиваясь в  их
разговоры. Днем они успели осмотреть зачарованную долину. В том месте, где
они в нее вошли, она была похожа на узкое  ущелье,  но  потом  становилась
шире, окаймлявшие ее холмы понемногу отступали все дальше и  обрывались  у
реки, куда впадал ручеек, бежавший по дну долины. У подножья холмов по обе
стороны долины тянулись  ряды  валунов,  которые  в  незапамятные  времена
скатились со склонов или отделились от возвышавшихся повсюду скал. Ближе к
середине долины валунов было меньше, но вся  она  заросла  вековым  лесом;
местами могучие деревья теснились почти вплотную друг  к  другу.  Подлеска
под ними почти не было, но кое-где землю ковром покрывали цветы.
     Над долиной постоянно висел туман, в  котором  скрывались  окружающие
холмы. Там, где  находилось  солнце,  в  сером  пологе  тумана  проступало
светлое пятно, но самого солнца видно  не  было.  Вокруг  стояла  глубокая
тишина, все звуки казались смягченными и глухими.  Даже  сухие  листья  на
земле были постоянно влажны и не шуршали под ногами.
     Несколько раз Шишковатый и Харкорт поднимались по склонам  холмов  до
тех пор, пока туман не начинал  редеть,  и  смотрели,  нет  ли  поблизости
Нечисти. Но никого не было видно.
     - Все равно они здесь, - сказал Шишковатый. -  Никуда  они  не  ушли.
Подстерегают нас.
     - Скоро они не уйдут, -  сказал  Харкорт.  -  Они  знают,  что  мы  в
ловушке.
     - Можно попробовать пересидеть их, - сказал Шишковатый.  -  Рано  или
поздно им надоест.
     - Рано или поздно у нас кончатся запасы еды, - возразил Харкорт. -  С
самого начала у нас их было не так уж много, а теперь прибавилось еще  три
едока.
     - В ручье есть рыба, - сказал Шишковатый. - Тут, пожалуй, найдется  и
дичь. Я видел несколько кроликов. Время от времени  сюда  могут  забредать
олени.
     Харкорт покачал головой.
     - Наступит день, когда нам придется прорываться отсюда с боем.
     - Об этом нужно будет как следует подумать, -  сказал  Шишковатый.  -
Может быть, общими усилиями что-нибудь придумаем.
     - Я не  совсем  понимаю,  что  происходит,  -  признался  Харкорт.  -
Коробейник дал нам понять, что это  место  зачаровано,  потому  что  здесь
похоронен святой, который пытался изгнать Нечисть.  Как  по-твоему,  может
захоронение само по себе стать источником чар?
     - Должен сказать, - ответил Шишковатый, - что  я  не  так  уж  хорошо
разбираюсь в чародействе. Но мне кажется, что одно только захоронение вряд
ли может быть источником таких могучих чар, какие, по всей видимости, дают
знать о себе здесь.
     - Значит, чтобы навеки сохранить бренное  тело  нашего  святого,  это
место должны были заколдовать несколько чародеев, - сказал Харкорт. -  Или
один, но необыкновенно одаренный.
     - В свое время, - сказал Шишковатый, - в этой стране, наверное,  было
немало чародеев - и достойных уважения, и злонамеренных.  И,  может  быть,
здесь все они объединили свои чары, чтобы воздать должное  тому,  кто  был
могущественнее их всех.
     - Ты хочешь сказать, что этот святой мог быть чародеем?
     - Нет, ничего подобного я не  хочу  сказать.  Скорее  всего,  он  был
поистине святым. Только иногда мне кажется, что  разница  между  святым  и
чародеем не так уж и велика.
     - Иоланда сказала мне одну странную вещь, - заметил  Харкорт.  -  Она
сказала, что коробейник - чародей с очень скверной репутацией.  Намекнула,
что  он  гораздо  могущественнее,  чем  старается  казаться,  и   вынужден
притворяться ничтожным, чтобы не привлекать лишнего внимания.
     - На мой взгляд, этот чародей и впрямь не такая уж важная персона.
     - Возможно, так он только маскируется, - возразил Харкорт.
     - Может быть, но я бы на него много не поставил.
     Сейчас, сидя у костра, Харкорт припомнил, что, когда  они  ходили  по
долине, он испытывал какое-то странное чувство. Вся эта местность казалась
не вполне реальной. Там, за завесой тумана,  где  поджидала  Нечисть,  все
было ясно и просто. Сюда Нечисть вступить не решалась, а под  ногами  даже
не шуршали лежащие толстым  ковром  сухие  листья.  Пламя  костра  отчасти
ослабляло ощущение нереальности, а  освещенные  им  валуны  и  неподвижные
фигуры горгулий, стоявших на часах, выглядели вполне  реальными,  так  что
странный мир этой долины как будто немного отступил,  но  отступил  совсем
недалеко, на какие-нибудь несколько шагов.
     - Мне кажется, у нас две проблемы, - говорил тем  временем  Децим.  -
Точнее, одна проблема и один  вопрос.  Проблема  в  том,  как  нам  отсюда
выбраться. А вопрос в том, как мы вообще здесь оказались и  куда  намерены
отсюда двигаться.
     - По справедливости, Чарлз, - сказал аббат, - теперь,  пожалуй,  пора
им все сказать. Иоланда, я уверен, кое-что  уже  поняла,  но  ни  Нэн,  ни
Децим...
     - Да, ты прав, - согласился Харкорт. - Давай расскажи им все.
     В самом деле, какой  теперь  смысл  хранить  тайну  дальше?  Иоланде,
наверное, следовало бы знать ее с самого начала. А теперь, когда  все  они
связаны круговой порукой, оказались в одной и той же  ловушке,  окруженные
Нечистью, об их замысле должны знать и Нэн,  и  Децим,  и,  пожалуй,  даже
коробейник.
     Аббат уселся поудобнее и приготовился рассказывать.
     - Это длинная история, - заговорил он. - Я начну с самого  начала,  а
вы понемногу поймете, в чем дело.
     Как это похоже на Гая, подумал Харкорт.  Начать  с  самого  начала  и
раскручивать историю не спеша, чтобы ничего не упустить. Сам он,  конечно,
рассказал бы ту же историю совсем иначе. Впрочем, он не  исключал,  что  у
аббата получится лучше.
     Все слушали аббата с большим вниманием,  не  шевелясь  и  не  задавая
вопросов. Рассказ велся невероятно долго - аббат  не  пренебрег  ни  одной
мельчайшей подробностью.
     - Вот как было дело, - сказал он в конце концов. - Теперь я рассказал
вам все.
     Некоторое время все сидели молча, потом Децим сказал:
     - Насколько  я  понимаю,  вы  точно  не  знаете,  где  находится  это
поместье, в котором надеетесь найти призму, а возможно, и Элоизу.
     - Мы знаем только одно, - ответил аббат. - Оно лежит где-то к  западу
отсюда, и, видимо, не так уж далеко. Думаю, что совсем рядом.
     - Да, в этом вся суть, - подтвердил Харкорт.  -  Оно  не  может  быть
далеко отсюда, но где именно,  мы  не  знаем.  А  ты?  -  обратился  он  к
коробейнику. - Ты не знаешь? Там, в своей пещере, ты рассказал  нам  очень
мало, и почти все мы знали раньше...
     - Ничем не могу вам помочь, -  ответил  коробейник.  -  Но  возможно,
кое-кто из присутствующих может.
     - Кое-кто? Это ты про Нэн?
     Нэн вскочила.
     - Я ничего не знаю, - заявила она. - Я слушала  про  эту  призму,  но
все, что сегодня рассказал нам аббат, для меня совершенная  новость.  Я  и
понятия не имела...
     - Леди Маргарет,  -  тихо  сказал  коробейник,  -  не  хотите  ли  вы
покончить со своим маскарадом? Я уже несколько часов как понял, кто вы  на
самом деле. Ведь когда-то, давным-давно, я был с вами знаком. Вы  помните,
как мы познакомились?
     - Помню, - ответила Нэн. - Это было на празднестве.
     -  Мы  тогда  говорили  о  чародействе.  Уже  тогда   вы   им   очень
интересовались. Все хотели обнаружить в нем какую-то логику.
     - Верно, - подтвердила Нэн. - Но ты мне ничем не помог.  Насколько  я
помню, ты только смеялся надо мной.
     - Время от времени до меня доходили слухи, - сказал коробейник,  -  о
полоумной ведьме, которая живет в лесу и лечит Нечисть. Мне и в голову  не
приходило, что это можете быть вы - прекрасная,  обворожительная  дама,  с
которой я давным-давно  был  слегка  знаком.  Я  подумывал  разыскать  эту
ведьму, потому что нам есть о чем поговорить, но всякий раз что-то мешало.
     - Все это очень мило, - сказала Нэн, -  только  я  ведь  уже  не  та.
Совсем не та. Я уже не прекрасна и не обворожительна, даже  если  когда-то
такой и была. Я старуха. Ты, конечно,  опытный  чародей,  но  даже  ты  не
должен был ни о чем догадаться.
     - Я увидел перстень у вас на пальце, - сказал  коробейник.  -  Рубин,
горящий ярким пламенем. Такой камень не скоро забудешь. В тот единственный
раз, когда я вас видел, у вас на пальце был этот же  перстень.  И  теперь,
заметив его,  я  стал  присматриваться,  нет  ли  других  примет,  которые
говорили бы о вашем высоком происхождении. Ваша горделивая осанка -  когда
никто на вас не смотрит. Некоторые изысканные обороты речи...
     - Можешь не продолжать, чародей. Я ничего не буду отрицать. Но  я  не
могу понять, зачем тебе понадобилось сорвать с меня маску. Не вижу,  какая
тебе от этого польза. Тебе не станет лучше, а мне - хуже, да  и  зачем  бы
тебе желать мне зла? Будь моя воля, я бы так и осталась  полоумной  старой
ведьмой.
     - Довольно, - сказал Харкорт коробейнику ледяным  тоном.  -  Не  могу
понять, зачем ты это сделал. Она была довольна тем, как живет, и...
     Коробейник поднял руку и сказал, обращаясь к Нэн:
     - В тот день, когда я с вами  познакомился,  вы  были  с  дочерью.  С
прелестной крошкой...
     - Она умерла, - сказала Нэн. Голос ее был совершенно  бесстрастен,  в
нем не слышалось ни надежды, ни веры. - Я убеждена, что  она  умерла.  Она
убежала  с   трубадуром,   которому   взбрело   в   голову,   что   своими
чудодейственными песнями он способен околдовать Нечисть.
     - Вы искали ее?
     - Искала. Я расспрашивал