монстрами, и в это время Сара не нашла ничего лучшего
как разглядывать куклу, а этот железный идиот, стоя на коленях,
колдовал над математическими уравнениями.
	- Иногда создается впечатление, что весь окружающий нас мир
немножко сошел с ума, - невозмутимо провозгласил Пэйнт, но пока вы,
капитан, и я на посту...
	- Хоть бы ты помолчал! - рявкнул я на глупое создание.
	Конечно, я не мог уложить их всех. Но большую часть я бы
поджарил. Я бы нарезал из них тысячи дымящихся бифштексов с
кровью, и тем самым деморализовал их. Эти звери были чересчур
наглыми и самоуверенными: чувствовалось, что им никогда не
приходилось сталкиваться с лазерным ружьем. О-о-о... сейчас они
взмоют вверх в клубах дыма, навсегда испарятся. Если они вдруг
решатся напасть, им придется дорого заплатить за первую попытку.
	Но все же их было слишком много. Они полностью окружили нас,
и как только стая приходила в движение, волны тел начинали
колыхаться со всех сторон.
	- Капитан Росс, - позвал Роско, - мне, кажется, удалось найти то,
что нужно.
	- Хорошо, оценка - "отлично", - ответил я.
	Сара придвинулась вплотную ко мне. Ее винтовка свисала на
ремне через плечо, а в руках была дурацкая кукла, которую она
прижимала к груди, как в свое время делал Тэкк.
	- Сара, - сказал я. И тут я произнес такое, чего не хотел говорить,
произнес с дрожью в голосе, как это прозвучало бы из уст подростка,
впервые решившегося на подобное признание. - Сара, если мы выберемся
из этой переделки, может быть, попробуем начать все сначала? С того
момента, когда я переступил порог твоего дома на Земле, а ты встретила
меня в холле, на тебе тогда было зеленое платье...
	- И ты влюбился в меня с первого взгляда, - сказала Сара, - а потом
ты оскорблял и высмеивал меня, а я отвечала тебе тем же, и все у нас
пошло кувырком...
	- Мы так с тобой, бывало, славно схватывались, - сказал я, - что
будет обидно оставить наш спор незаконченным.
	- Ты - хулиган, - заявила Сара, - и я тебя ненавижу. В некоторые
моменты я была готова пробить тебе голову. Но когда я потом
вспоминала эти мгновения, мне они почему-то казались самыми
сладостными в моей жизни.
	- Когда они бросятся на нас, не забудь пригнуться, чтобы не
попасть под огонь. Я буду вести круговой огонь, пока...
	- Есть другой выход, - перебила меня Сара. - Им воспользовался
Тэкк. С помощью куклы. Древний народ изобрел куклу. Они понимали...
	- Чушь собачья, - заорал я. - А Тэкк - просто урод и никто другой...
	- Тэкк все понял, - заорала она в ответ. - Он понял, как можно
использовать куклу. А Джордж знал, что нужно делать, и без куклы.
Свистун на твоем месте тоже смог бы понять.
	Свистун, подумал я с грустью. Бочкообразная семенящая
маленькая многоножка, со множеством щупалец на лице и жизнью,
состоящей из трех фаз... Теперь он перешел в свой третий образ, оставив
часть себя во мне и унеся большую часть с собой... Да, будь он здесь, от
бы знал, что делать...
	Я думал о нем и чувствовал его присутствие, его отзывное
шевеление в моем мозгу, как тогда, в мгновения нашей наибольшей
близости, когда мои руки и его щупальца были сомкнуты в крепком
пожатии и мы оба были как единое целое.
	И вдруг это ощущение вернулось ко мне - все то, что я тогда узнал
и пережил, а потом безуспешно пытался восстановить в памяти. Это
было смешанное чувство гордости, удивления и страха, да, именно
страха, так как постижение тайн бытия не мыслимо без сопутствующего
ему трепетного испуга. Из сумбурного нагромождения знаний и эмоций
постепенно начали прорисовываться четкие факты, наконец принявшие
ясную форму. Только одна моя половина осталась мной самим, другая
была Свистуном, точнее, не только им, а всеми его соплеменниками,
пришедшими вместе с ним. Они были рядом, благодаря способности,
привитой мне Свистуном - способности, позволявшей проникать в чужой
разум и схватывать смысл его знаний, словно на мгновение разрозненные
интеллекты тысяч существ превращаются в один слитный коллективный
ум. Тайные грани моего существа, неизмеренные глубины моего
подсознания тоже вдруг открылись моему восприятию.
	Для меня стало доступным все окружающее: интуиция Сары,
тайное предназначение куклы, философская мудрость Пэйнта, смысл
выведенных на земле уравнений Роско. Мне стала понятна многослойная
структура скалы, которую я разглядывал, пребывая между жизнью и
смертью - я постиг эту говорящую хронологическую таблицу,
повествующую о течении времени и событиях, потрясавших когда-то эту
планету.
	И вдруг перед моими глазами открылась еще одна структура. Я
видел ее так же ясно, как структуру времени, - конечно, не только своими
глазами, но и глазами Свистуна и тех, других, вместе с ним. Передо мной
лежало, как на ладони, множество вселенных, множество их
самостоятельных уровней, в определенные временно-пространственные
интервалы проступавших так же очевидно и реально, как были реальны
слои геологических пород, хорошо известные любому геологу,
способному читать их, как книгу. Только в моем случае это была не
просто видимая картина: я одновременно видел, чувствовал и постигал
разумом архитектонику окружающего мира.
	Древние жители планеты знали об этом еще до того, как пришли
"садовники". Они знали и чувствовали истину подсознательно и
вырезали на лице куклы выражение, передающее восторг, удивление и
ужас, вызванный их открытием. Джордж Смит понимал это, наверное,
лучше, чем остальные; Тэкк, впадая в экстаз, порожденный его
воображением, также подошел близко к истине еще задолго, до того, как
нашел куклу; Роско помимо своей воли овладел тайной после встряски,
устроенной его мозгу деревянными молотками кентавров.
	А теперь и для меня все стало совершенно ясно.
	Кольцо звероподобных монстров стало быстро сужаться, из-под их
когтистых лап, взрыхляющих землю в стремительной скачке,
поднимались густые облака пыли. Но они уже не могли нас испугать:
они принадлежали другому миру, другому времени, другой реальности,
и нам было достаточно сделать один маленький шаг и - оказаться далеко
от них, в другом - лучшем мире.
	Не знаю, как это произошло, но я ощутил переход всем своим
существом: мы сделали шаг - и очутились в этом неведомом мире.
	Это было очень странное место, окруженное объемными
пейзажами, словно вытканными на гобелене. Оно порождало чувство
ирреальности, но ирреальности, дружественной нам. Оно
представлялось страной тишины и мира, неподвижности. Люди,
населявшие эту страну, казалось, не проронили за свою жизнь ни одного
слова, а лодка, застывшая на воде, - никогда не плыла по реке. Все,
открывшееся перед моим взором: деревня и река, трава, облака, люди и
собаки - было элементами неподвижной картины, искусно перенесенной
на ткань много веков назад и не тронутой временем.
	Цветные нити прочно легли на предназначенное место и замерли
навсегда. Небо имело желтоватый оттенок, хорошо подчеркнутый
отражением в воде, скромные дома были окрашены в коричневато-
красный цвет, а зелень деревьев была не той привычной глазу зеленью
природной растительности, а мастерски выполненной композицией,
созданной для украшения стен. И все же от картины веяло человеческой
теплотой и доброжелательностью. А нараставшая уверенность, что
однажды войдя в этот пейзаж, ты уже не сможешь его покинуть,
органично вплетясь в фактуру полотна, проникнув в выделку материи,
слившись с ее красками, была загадочно приятна.
	Мы стояли на высоком пригорке. Все были на месте. Не было
только куклы, кукла осталась в покинутом нами мире, возможно, чтобы
послужить кому-то другому. Не было не только куклы, не было оружия.
Винтовка уже не висела на плече Сары, куда-то исчезло и мое лазерное
ружье. Видимо, здесь тоже действовали определенные правила.
Некоторые предметы и, вероятно, свойства характера нельзя было
приносить в эту страну.
	- Майк, - мягко сказала Сара, - это та земля, которую мы искали.
Это - тот мир, за которым охотился Найт. Но ему не удалось найти его,
так как он не сумел разыскать куклу. Или он упустил еще что-то важное.
Много дорог могло привести его сюда.
	Я крепко обнял ее. Она подняла лицо, и я поцеловал ее.
	Глаза Сары сияли от радости.
	- Мы не будем возвращаться, - сказала она. - Мы больше не
вспомним о Земле.
	- Мы не можем вернуться, отсюда нет пути назад.
	Здесь не было места чувству ностальгии, влекущему человека к
родному дому. Мы оставили его в том мире, как и многое другое,
хорошо известное или привычное нам. Так ребенок, подрастая, забывает
свои старые игрушки.
	Внизу виднелись река и деревня. Поля и леса тянулись до самой
линии горизонта. И каким-то образом я понимал, что этот мир
бесконечен, в нем переставало действовать время и в этой вечной и
неизменной стране было место для каждого.
	Где-то здесь поселились Смит и Тэкк, возможно, Свистун. Но мы,
наверное, никогда не смогли бы разыскать их, так как не испытывали в
этом потребности. Пространства этой земли были необъятны, и стимулы
к путешествиям здесь пропадали.
	Ирреальность исчезла, хотя сочные краски гобелена остались.
	Лодка плыла по реке, даже слышны были удары весел. Маленькие
дети - мальчики и девочки - бежали к нам с криком, радостно лаяли
собаки: они спешили в гору нам навстречу. Взрослые в деревне
дружелюбно смотрели на нас. Некоторые махали руками.
	- Пойдем к ним, - предложила Сара.
	И мы все вчетвером начали спускаться с горы навстречу новой
жизни.

Клиффорд Саймак. Роковая кукла.
перевод с англ. - ?
Clifford D. Simak. Destiny Doll.