нии  себе  их  позволить.  Словом,  как  тот
ученый, что  первым  открыл  биохимическую  сущность  фотосинтеза  зеленых
растений, а потом все носил  то  сосновые  иглы,  то  веточку  петрушки  в
лацкане пиджака. Учитывая ее профессиональный рост, коллеги именовали  это
крохотной идиосинкразией.


   Грандиозные радиотелескопы на  нашей  планете  располагаются  в  глухих
местечках по той же самой причине, что завела  на  Таити  Поля  Гогена,  -
работать продуктивно они  могут  только  вдали  от  цивилизации.  А  когда
гражданское  и  военное  радиовещание  заполонило  эфир,   радиотелескопам
пришлось прятаться: искать одиночества в безвестной пуэрториканской долине
или отправляться в ссылку - в полупустыни Нью-Мексико или  Казахстана.  Но
радиопомехи с каждым годом становились сильнее,  и  теперь  уже  появились
основания выносить радиотелескопы за пределы Земли.  Ученым,  уединившимся
на   этих   далеких   островках   науки,    поневоле    приходится    быть
целеустремленными однодумами. Жены бросают их, а дети сбегают из дома  при
первой же возможности, но астрономы не сдаются.  И  при  этом  никогда  не
считают себя мечтателями. Постоянные сотрудники таких дальних обсерваторий
- люди практичные: это в первую очередь экспериментаторы, знатоки  антенн,
эксперты по части обработки данных; всякими там квазарами  или  пульсарами
интересуются уже в меньшей степени. Словом, они не из тех, что  в  детстве
мечтали о звездах;  просто  им  было  некогда  -  приходилось  возиться  с
карбюратором семейной машины.
   После  успешной  защиты  диссертации  Элли  назначили  ассистентом   на
обсерваторию Аресибо, огромную чашу поперечником 305  метров,  сооруженную
на дне карстовой воронки в предгорьях на северо-западе Пуэрто-Рико. И  она
с пылом принялась за исследования. С помощью своего лазерного детектора  и
самого большого  радиотелескопа  планеты  Элли  прослушивала  всевозможные
астрономические  объекты:  ближние  планеты  и  звезды,  центр  Галактики,
пульсары  и  квазары.  Как  полноправный   сотрудник   обсерватории,   она
располагала  достаточным  временем  для  наблюдений.  Доступ  к   огромным
радиотелескопам осуществляется  на  соревновательной  основе  -  у  ученых
всегда находится больше тем для исследования, чем можно выполнить. Поэтому
предоставление постоянным сотрудникам обсерватории  определенного  времени
для наблюдений - бесценный дар. Многие астрономы только по такой причине и
согласны жить в этих Богом забытых местах.
   Она собиралась прослушать  и  несколько  ближайших  звезд,  попробовать
отыскать сигналы искусственного происхождения. Разработанные ею  детекторы
позволили бы услышать радиошум Земли с  расстояния  в  несколько  световых
лет. А передовая цивилизация, намеревающаяся просветить нас, без сомнения,
способна потратить на передачи куда больше энергии, чем земляне.  Телескоп
Аресибо, работая в режиме радара, способен послать в заданном  направлении
один  мегаватт  мощности,  думала  она,  тогда  цивилизация,   даже   чуть
опережающая нас, может передать  сотни  мегаватт  или  более!  Если  такая
цивилизация наведет на Землю  радиотелескоп  размером  с  Аресибо,  земная
обсерватория  обнаружит  аналогичный  источник  в  любом  месте  галактики
Млечного  Пути.  Размышляя  о  поисках  внеземного  разума,   она   всегда
удивлялась: люди могли уже сделать так много, но на  деле...  Она  решила,
что на подобные вещи попросту выделяли недостаточно средств, хотя едва  ли
можно представить себе более важную тему, чем эта.
   "Эль Радар"  -  так  местные  жители  звали  установку  в  Аресибо.  Ее
назначение оставалось для них в общем неясным, но она позволяла обеспечить
столь желанной работой сотню  человек.  Молодых  туземных  женщин  надежно
прятали от астрономов-мужчин, в результате последних почти в  любое  время
дня и ночи можно было видеть на круговой дорожке вокруг телескопа, где они
трусцой избавлялись от нервного перевозбуждения. И  внимание,  уделявшееся
Элли сразу же по  прибытии,  которое  и  поначалу  воспринималось  ею  без
благосклонности, вскоре стало просто помехой для исследований.
   Вокруг было очень красиво. Вечерами через окно наблюдательной рубки она
частенько следила, как за противоположным краем долины собирались грозовые
облака  -  за  одним  из  колоссальных  пилонов,  в  котором   размещались
энергоподводы и ее только что установленная лазерная система.  На  вершине
каждого из пилонов поблескивали красные огоньки - маяки для  сбившегося  с
дороги залетного аэроплана. Часа в четыре утра  она  выходила  из  душного
помещения подышать, послушать хор  местных  наземных  лягушек,  называемых
здесь "кокуи" в подражание издаваемому ими крику.
   Некоторые астрономы жили неподалеку от обсерватории, впрочем,  незнание
испанского языка и неумение воспринимать незнакомую культуру обрекали и их
самих, и их жен на одиночество. Другие предпочитали жить на базе ВВС Рэми,
располагавшей единственной на всю округу англоязычной школой.  Но  полтора
часа езды в автомобиле  тоже  усиливали  ощущение  изоляции.  Непрестанные
угрозы пуэрториканских сепаратистов, ошибочно убежденных в важном  военном
назначении обсерватории, лишь усиливали еле сдерживаемую  истерию,  вечное
опасение,  что  местная  политическая  ситуация  вот-вот   выйдет   из-под
контроля.
   Через  некоторое  время  прибыл  с  визитом  Валериан.  Официально   он
намеревался прочесть  лекцию,  но  было  очевидно,  что  одновременно  ему
хотелось  ознакомиться  с  делами  Элли  и  обеспечить  ей   нечто   вроде
психологической поддержки. Но  работа  шла  просто  отлично.  Элли  успела
обнаружить неизвестное скопление межзвездных облаков  молекулярного  газа,
потом  с  весьма  высоким   временным   разрешением   измерила   некоторые
характеристики пульсара в центре Крабовидной туманности. И даже прослушала
три дюжины ближайших звезд,  но  положительных  результатов  не  получила.
Один-два подозрительно регулярных сигнала - и все. Она  вновь  обследовала
подозрительные звезды - на этот раз ничего необычного не было. Если  долго
слушаешь звезды, рано или поздно космические или земные шумы сложатся так,
что сердце невольно дрогнет на миг. Надо только успокоиться  и  проверить.
Если сигнал не повторился, его спокойно можно считать ложным. Строгость  к
себе  просто  необходима,  если  действительно   намереваешься   сохранить
интеллектуальное равновесие, пытаясь услышать чужих. И она собиралась быть
серьезной, ограничивая свое любопытство, заведшее ее в эти края.
   Воспользовавшись своими скудными  запасами  в  холодильнике  общежития,
Элли  соорудила  некое  подобие  закуски  для  пикника,  и  теперь  они  с
Валерианом сидели на самом краю  гигантской  чаши.  Вдали  группа  рабочих
чинила или меняла  панели,  осторожно  переступая  по  алюминиевым  листам
специальными снегоступами, так что прорвать тонкий металл и свалиться вниз
они  не  могли.  Валериан  хвалил  ее.  Потом  они  обменялись  кое-какими
сплетнями, перемежая их самыми интересными  и  свежими  научными  фактами.
Разговор перешел на ПВЦ, как по  первым  буквам  начинали  называть  поиск
внеземных цивилизаций.
   - Элли, а ты не хочешь полностью посвятить себя этому делу?  -  спросил
Питер.
   - Я еще  не  думала  об  этом.  Но  ведь  это  практически  невозможно.
Насколько мне известно, нигде в мире этим делом не занимаются, по  крайней
мере на крупных установках.
   - Пока нет, но это вполне реально. Несколько небольших тарелок рядом  с
громадной чашей позволит использовать крупный  радиотелескоп  для  решения
проблемы ПВЦ.  Конечно,  это  не  исключает  обычных  радиоастрономических
наблюдений. Мы получим великолепный интерферометр.  Пока  это  всего  лишь
возможность - сооружение обойдется  недешево,  здесь  нужны  действительно
целенаправленные действия, и еще - годы и годы. А пока можно обдумать  все
это.
   - Питер, я только что обследовала сорок с лишним  ближайших  звезд,  не
слишком отличающихся от Солнца по  спектральному  классу.  Я  использовала
21-см водородную линию, которую  все  считают  идеальной  для  радиомаяка,
потому что водород - самый  распространенный  атом  во  Вселенной,  и  так
далее... Я производила измерения с никогда еще не достигавшейся точностью.
И не услышала ничего - даже намека на искусственные сигналы.  Может  быть,
там никого нет? И все это - пустая трата времени?
   -  Как  было  с  жизнью  на  Венере?  Ну  в  тебе   просто   заговорило
разочарование. Конечно, Венера похожа на преисподнюю, но это  только  одна
планета, в Галактике их сотни миллионов.  И  ты  прослушала  лишь  горстку
звезд. Как по-твоему, не  рановато  ли  сдаваться?  Ты  сделала  не  более
миллионной части всей работы, а может быть, и  меньше,  учитывая  диапазон
частот.
   - Я знаю. Но неужели вы  не  понимаете:  если  они  есть  -  тогда  они
повсюду. Пусть в тысяче световых лет от нас живут  какие-нибудь  смышленые
ребята, что может помешать им устроить себе передовой пост на нашем заднем
дворе?  Иначе  вопросами  ПВЦ  можно   заниматься   целую   вечность,   не
приблизившись даже к концу работ.
   - О, слышу речи Дейва Драмлина. Если мы не сумеем найти чужаков еще при
его жизни, незачем тратить время на подобный вздор. Люди  только  начинают
заниматься ПВЦ. Ты ведь _знаешь_, сколько здесь существует возможностей. И
мы пока не вправе исключить даже одну из них. Мы обязаны быть оптимистами.
В минувшие столетия на эту тему можно было размышлять целую жизнь, но  так
ничего и не сделать, чтобы найти  ответ.  Наше  время  уникально.  Впервые
_любой_ человек может заняться поисками внеземного  разума.  Ты  придумала
детектор, способный обнаружить цивилизации на  планетах,  кружащих  вокруг
миллионов звезд. Успеха не гарантирует никто. Но разве существует в  науке
более важный вопрос? Кстати,  представь  себе,  вдруг  окажется,  что  они
постоянно  шлют  на  Землю  сигналы,  но  никто  здесь  не   желает   даже
прислушаться! Шутка, дурачество?! Нет! Позор для нашей цивилизации... ведь
мы могли бы услышать их, но не пожелали!


   Слева проплывали 256 изображений левого мира,  столько  же  изображений
правого мира проплывали справа. Все 512 картинок  сливались  в  панорамное
изображение. Она была в чаще. Вокруг раскачивались огромные травины,  одни
зеленые, другие бурые,  они  уходили  куда-то  ввысь,  но  она  без  труда
поднималась по толстым стеблям и опускалась на землю лишь  изредка.  Теряя
равновесие на согнутой травине, она перебиралась на упругие горизонтальные
листья, придерживаясь выбранного пути.  Она  могла  бы  сказать,  что  вся
отдалась пути, так манил он своей новизной. Она и думать не думала о  том,
что впереди может оказаться непреодолимое препятствие.  Крючья  и  веревки
были не нужны,  всем  необходимым  она  располагала.  Почва  впереди  была
пропитана запахом химического  маркера,  оставленного  недавно  кем-то  из
разведчиков ее семьи. Тропа приведет к пище... так было почти всегда. Пища
появится сама собой - это разведчики находят ее и помечают.  Иногда  пищей
были создания, обликом напоминавшие ее, иногда  кристаллики,  бесформенные
крошки. Когда добыча была велика, собратья, объединяя  усилия,  тащили  ее
домой. Она предвкушала удовольствие.


   - Лично меня более всего смущает, - продолжала Элли, - то, что _они_ не
пытаются с нами связаться. Они, конечно, способны на это, но не занимаются
межзвездной связью - не потому ли, что не видят  в  ней  никакого  смысла?
Словно... - она поглядела вниз на край салфетки, разложенной на  траве,  -
словно мы для них муравьи. Смотрите  -  они  наши  соседи.  У  них  бездна
хлопот. На собственном уровне они прекрасно  овладели  средой.  Но  мы  не
пытаемся с ними связаться. И я не думаю, чтобы у них могло появиться  хотя
бы смутное представление о нашем существовании.
   Крупный муравей оказался на салфетке и торопливо  бежал  вперед,  вдоль
диагонали одного из красно-белых квадратов. С  легкой  брезгливостью  Элли
торопливо сбросила его в траву... где ему и надлежало быть.



3. БЕЛЫЙ ШУМ

                               Нам сладостен услышанный напев,
                               Но слаще тот, что недоступен слуху.
                                           Джон Китс. "Ода греческой вазе"

                               Отъявленной лжи чаще внемлют в безмолвии...
                                    Роберт Стивенсон. Virginibus Puerisque

   Долгие  годы  неслись  импульсы.  Иногда  на  пути  в  кромешной   тьме
попадалось косматое облако газа и пыли, которое забирало кроху энергии или
рассеивало.  Чуть  ослабевший  сигнал  продолжал  свой  путь   в   прежнем
направлении. Там, впереди, светился неяркий желтый огонек,  он  становился
все ярче, остальные же не изменялись. Для человеческого глаза он оставался
точкой, но теперь она была самой яркой  на  небе.  Импульсы  достигли  роя
гигантских снежков.


   В административное здание обсерватории "Аргус" вошла стройная  женщина,
на вид ей было за тридцать пять.  Большие  и  широко  расставленные  глаза
смягчали резковатые черты лица. Темные длинные волосы  свободно  подобраны
на затылке черепаховой заколкой. Неофициальный наряд -  тенниска,  вязаная
кофта и юбка цвета хаки. Дама направилась  по  коридору  первого  этажа  к
двери с табличкой "Э.Эрроуэй. Директор". На руке, потянувшейся к  сложному
замку, ключом к которому служил ее  палец,  блеснуло  кольцо  со  странным
мутно-красным камнем непрофессиональной огранки. Включив настольную лампу,
она пошарила в ящике, извлекла из него пару наушников.  На  миг  на  стене
возле стола осветилась цитата из "Притч" Франца Кафки:

   Дано Сиренам пострашнее песен
   Оружие - коварное молчание...
   Иной и спасся бы, их голоса
   Услышав...
   Но от молчания - нет спасения.

   Погасив свет легким движением руки, в полутьме она направилась к двери.
   В зале управления она быстро убедилась, что все в порядке.  В  окне  ей
были видны несколько радиотелескопов  из  тех,  что  ста  тридцатью  одним
механическим цветком  глядели  в  небо  на  десятках  километров  поросших
кустарником пустынь штата Нью-Мексико. Было уже  раннее  утро,  легла  она
поздно. Радиоастрономией можно заниматься и при дневном свете:  воздух  не
рассеивает идущие от Солнца  радиоволны,  как  это  делает  он  с  видимым
светом. Если не глядеть на Солнце, для радиотелескопа дневное небо  черно,
как угольная яма; звездами светят на нем источники радиоизлучения.
   Там, по ту сторону неба,  за  земной  атмосферой,  Вселенная  наполнена
радиолучами. С помощью  радиоволн  можно  исследовать  планеты,  звезды  и
галактики, громадные облака органических молекул, дрейфующие среди  звезд,
изучать происхождение, эволюцию и  судьбу  Вселенной.  Но  все  радиоволны
порождены физическими процессами - их  вызывают  электроны,  несущиеся  по
спирали  в  магнитном  поле   Галактики,   молекулы   межзвездного   газа,
сталкивающиеся друг с  другом...  отдаленные  отголоски  Большого  взрыва,
наполняющие все пространство; к  моменту  сотворения  Вселенной  они  были
гамма-лучами, но красное смещение  превратило  их  в  прохладные  и  тихие
радиоволны.
   И за все  те  несколько  десятилетий,  прошедших  со  дня,  когда  люди
занялись радиоастрономией, из глубин космоса к Земле  ни  разу  не  пришел
настоящий  сигнал,  искусственный,  посланный  инопланетянами.   Случались
ложные тревоги. Периодические колебания радиоизлучения  от  квазаров  и  в
особенности пульсаров ученые на первых порах с неуверенностью  и  трепетом
принимали за признаки существования иных населенных миров, за  радиомаяки,
намечающие  путь  неведомых  кораблей,  пронзающих  пространство.  Квазары
оказались мощными источниками энергии, может быть, их  порождали  огромные
черные дыры в центрах галактик, многие квазары были в два раза ближе нас к
мигу создания Вселенной.
   Пульсары - это просто быстро вращающиеся атомные ядра величиной с целый
город. Правда, ученым случалось принимать послания, весьма таинственные  и
объемистые, в известной степени  даже  разумные,  но,  увы,  лишь  отчасти
внеземного происхождения. В небе было полно разных секретных  спутников  -
разведывательных и связных. Затянутые в мундиры хозяева этих машин холодно
внимали  мольбам  горстки  миролюбивых  радиоастрономов.  Иногда  по  небу
пролетали настоящие бандиты,  словно  и  не  слыхавшие  про  международные
соглашения по системам связи. Судебные разбирательства  не  проводились  и
приговоры не выносились. Просто все страны дружно отказывались принять  на
себя ответственность... Но отчетливого внеземного  искусственного  сигнала
все не было.
   Людям казалось, что жизнь вездесуща; ведь вокруг  так  много  планетных
систем,  столько  миров,  которым   были   предоставлены   миллионы   лет,
необходимые для биологической  эволюции...  Они  не  могли  поверить,  что
скорее всего Галактика вовсе не  кишит  разумными  существами.  Радиоволны
распространяются со скоростью света, которую, по мнению многих, невозможно
превысить. Их легко посылать и легко принимать.  Даже  весьма  отсталые  в
технологическом отношении цивилизации, вроде той, что существует на Земле,
должны овладевать радиосвязью в самом начале  изучения  физического  мира.
Овладев только зачатками радиотехнологии, уже через несколько  десятилетий
после изобретения радиотелескопа можно поддерживать связь с цивилизациями,
находящимися вблизи центра Галактики. Но в небе столько уголков, в которые
следует  заглянуть,  столько  частот,  на  которых  могут   вещать   чужие
цивилизации, что потребовалась систематическая программа  наблюдений...  и
терпение. Обсерватория "Аргус" проработала уже более четырех лет,  и  лишь
изредка наблюдателей дурачили "призраки" - ложные сигналы. Но сообщений не
было.


   - Добрый день, доктор Эрроуэй.
   Одинокий инженер любезно улыбнулся  ей,  она  кивнула  в  ответ.  Всеми
радиотелескопами  проекта  "Аргус"  управляли  компьютеры.  Система   сама
неторопливо   сканировала   небо,    сопоставляя    сигналы,    получаемые
радиотелескопами. Элли поглядела на анализирующее устройство, рассчитанное
на  миллион  каналов,  на  блоки  электронной  памяти,  занимающие   целый
простенок, на дисплей спектрометра.
   Астрономам  и  инженерам  оставалось  не  слишком  много  работы,  пока
телескопы  годами  терпеливо  прощупывали  небо.  Когда  они  обнаруживали
что-нибудь интересное, автоматически включался сигнал тревоги,  и  ученые,
участвующие в проекте, дружно подпрыгивали в кроватях, если это  случалось
ночью. Тогда Эрроуэй  отправлялась  к  приборам,  чтобы  в  очередной  раз
убедиться,  что  приборная  ошибка  вызвана   прохождением   какого-нибудь
американского или советского космического аппарата.  Вместе  с  инженерами
она занималась вопросами повышения чувствительности оборудования.  Присуща
ли космическим излучениям какая-то  упорядоченность?  По  ее  распоряжению
телескопы переключали иногда на разные экзотические объекты,  обнаруженные
другими обсерваториями. Элли  помогала  штатным  сотрудникам  и  гостям  в
работах, не связанных с ПВЦ. Она летала в Вашингтон - поддерживать интерес
к "Аргусу" у финансирующей организации  -  Национального  научного  фонда.
Изредка выступала с сообщениями о проекте - в Ротарианском клубе  Сокорро,
в  Университете  штата  Нью-Мексико  в   Альбукерке,   иногда   доводилось
приветствовать предприимчивых репортеров, залетевших в дальние края.
   Элли приходилось  стараться,  чтобы  не  покориться  рутине.  Среди  ее
сотрудников  попадались  достаточно  симпатичные  мужчины,  но  даже  если
считать допустимыми интимные отношения с собственным подчиненным, то  надо
признать, что общество этих людей ее не  вдохновляло.  Правда,  состоялось
несколько скоротечных и бурных, но совершенно случайных романов кое с  кем
из местных жителей, не имевших  абсолютно  никакого  отношения  к  проекту
"Аргус". Скукой или разочарование