у.
  - Сто тринадцатый? - отозвались после долгой паузы. - Ты кто такой? Ты
откуда вылупился, клубника?
  - Может, у меня лучше получится? - спросил Тихон. - Дай мне эфир.
  Филипп нехотя разблокировал линию, и он, уклонившись от очередного
огненного сгустка, сказал:
  - Здесь сто семнадцатый. Давайте-ка, ребята, посчитаемся, сколько нас
уцелело и какие диагнозы.
  - Приветствую, сто семнадцатый. Ты уже лейтенант? Браво! - откликнулся
странно знакомый голос. - Ноль девяносто девятый. Жив-здоров.
  - Мы что, раньше встречались?
  - Не в этом качестве.
  - Игорь! Ты?
  - Он самый.
  - Двести семьдесят седьмой на связи. Я с вами, но без больших разрядников.
  - Хорошо, будешь комаров отгонять.
  - Двести двенадцатый. А у меня и малых нету.
  - Смеешься?
  - Какой смех?! - трагически воскликнул оператор. - Накопитель разрушен.
  - Ладно, авось сгодишься на что-нибудь. Перекличка продолжалась еще с
минуту. Результаты были плачевны: из целого транспорта выжило только
пятнадцать машин, причем четыре имели серьезные неполадки с вооружением.
Единственное, что утешало
Тихона, это экипажи. Все операторы оказались лейтенантами, и все прошли не
один бой. Карла среди них не было.
  То, что противник застал десант врасплох, указывало на высокую вероятность
засады. Сориентировавшись на местности, они общими усилиями определили
огневые точки конкуров и рассредоточились вдоль подлеска. Карты этого
района отсутствовали, и Тихон направил срочный запрос командованию. В
быстрый ответ никто не верил, поэтому действовать пришлось по наитию.
  Номер двести двенадцатый, согласившийся сыграть роль приманки, выскочил на
открытое пространство и бешено запетлял, стремясь вызвать на себя всю мощь
конкурского оружия. Остальные замерли с включенными пеленгаторами, кроме
того, доброволец не покидал эфира, постоянно транслируя данные собственной
локационной разведки.
  Враг реагировал молниеносно: там, где багряная стена деревьев выгибалась
плавной косой, обозначились три укрепленных пункта. Маскировка была
безукоризненной: радар ничего не видел, а логический сопроцессор принимал
их за естественные элементы рельефа.
  Как ни выкаблучивал двести двенадцатый, продержаться ему удалось недолго.
Вскоре его взяли в клещи и одним попаданием превратили в струйку дыма,
однако дело он свое сделал. Можно было предполагать, что конкуры засветили
не все точки, поэтому на их подавление танки отправились не толпой, а
вшестером - по два на каждую.
  Возвращать связь стрелку Тихон не собирался, да Филипп и не настаивал.
Проснувшийся в нем солдат осознавал, что иных ценностей, кроме победы, в
бою не существует. В белобрысом заморыше проявилось нечто такое, чего
группе именно сейчас и не хватало: способность сплотить и сформулировать
задачу. Нет, его обида на водителя не прошла, она забилась в самый угол и
до поры затихла.
  - Командир, ко мне какая-то ерунда прицепилась, - встревоженно доложили с
ушедшей машины.
  - Репей, что ли?
  - Какой, к черту, репей?! Масса семьсот грамм. Химический состав не
определяется. Происхождение - искусственное.
  - Так, обожди... - Тихон прочесал энциклопедию, но снова ничего не нашел.
Между тем какие-то воспоминания настырно дергали за рукав и просились
наружу. Он явственно ощущал, что это уже было, что прилипающие к обшивке
предметы чрезвычайно опасны, но откуда взялся подобный опыт, он понять не
мог. Информация хоронилась где-то в черной дыре, в тех самых пятидесяти
двух часах. Тихон попробовал извлечь оттуда хоть каплю, и кое-что
действительно всплыло, но это были не осмысленные знания, а нечто смутное,
больше похожее на инстинкт.
  - Вы покойники, ребята, - сказал он. - Интеллект-мина, срабатывает через
сорок девять секунд после активации. Стряхнуть ее не получится, рвите
вперед, прямо на конкуров.
  - У меня тоже, сто семнадцатый.
  - Тоже мина? Приказ аналогичный.
  Радары показали, как обреченные танки, плюнув на осторожность, понеслись к
засаде. Врытые в землю пушки развернулись на девяносто градусов и накрыли
их оранжевым ливнем. Одна машина сгорела сразу, но вторая, растеряв
средний трак, все же сумела приблизиться.
  - Лобовая броня отсутствует, разрядников нет, ходовая вдребезги, -
радостно сообщил оператор. - Зато я был на Глори. Счастливо, Тихон! До
встречи в клубе.
  Над лугом поднялась ослепительная полусфера, и деревья отбросили длинные
тени. На месте конкурского укрытия образовалась аккуратная воронка - еще
парочку таких же, хотя бы и путем самоликвидации, и можно будет вздохнуть.
  - Дешево ценишь, сто семнадцатый, - отозвался другой стрелок. - Сдохнуть -
не проблема, а вот победить и выжить...
  У багряного мыса что-то зашипело и загрохотало. Понять, кто там побеждает,
а кто подыхает, было невозможно: за холмом мелькали сплошные вспышки,
сливавшиеся в радужное зарево. Если верить радару, то из игры выбыла еще
одна машина, со слов же операторов, они подавили вторую точку.
  - Командир, мы почистили. Нас здесь трое, все без повреждений. По-моему,
не так уж и плохо. Ну эти их новые пушки... просто звери какие-то!
  - Будьте внимательны, не исключено, там еще есть мины, кроме тех, что...
  - Точно. Есть.
  - Попался? Спасибо, ты нам здорово помог. Головной танк свернул в сторону
и, отъехав подальше, чтобы не задеть других, остановился.
  - Говоришь, замедление сорок девять секунд? Может, я ее как-нибудь стряхну?
  - Благодарю за службу, лейтенант. Прощай.
  - Мы с водителем пока при шевронах. Я обманул, боялся, не воспримешь
всерьез.
  - Ну и зря. Как зовут-то?
  Сержант произнес лишь первый слог. Потом подлое устройство сработало, и
над линялой травой взлетели порванные ленты траков. Имя стрелка начиналось
на "Ге", это все, что о нем успели узнать.
  - Командир, как обнаружить мины?
  - Никак. Если они из неизвестного материала, то детектор их не учует.
  - А что тогда делать?
  - Надеяться.
  Медленно, будто так было безопасней, две машины вернулись в группу и
примкнули к формирующейся колонне. Одиннадцать танков, из них три - с
отказавшими орудиями, вот и все войско. Ни с "утюгами", ни с "перистами"
связи не было, возможно, их транспортники удостоились еще более теплой
встречи.
  Восемь бойцов плюс три калеки. Без поддержки, без вразумительных
инструкций с Поста. На чужой планете, хотя бы и входившей когда-то в
Конфедерацию. Предоставленные сами себе. Никому не нужные.
  - Идем на север, там должна быть крупная станция, - решил Тихон.
  - Через лес?! Ты с ума сошел!
  - Здесь есть дороги. Это же наша колония.
  - Была, - поправил кто-то из операторов. Тихон промолчал. Стоило ему
отвлечься от проклятого провала в памяти, как тот вытолкнул на поверхность
все необходимое: координаты станции, примерную схему дорог и даже ненужные
сведения относительно местных пород деревьев.
  С Поста пришла короткая передача - им наконец-то предоставили карту
района, и Тихон с удовлетворением отметил, что не ошибся. Нормальная связь
по-прежнему была недоступна, на Посту опять что-то не ладилось, поэтому
никаких распоряжений не поступило.
  Значит, полная свобода действий.
  - В рамках приказа, сто семнадцатый, - осадил его Игорь.
  - Ну что ж, выполняем. У них тут заповедник был, так что дороги грунтовые.
Сейчас обогнем вон ту посадку и... Черт! Откуда я все это знаю?
  - Разве ты не участвовал в обороне? - разочарованно спросил кто-то. -
Слухи, стало быть. Байки. А я-то уши развесил...
  - В какой обороне?
  - Здесь, на Шадане.
  - А... Участвовал, участвовал. И что говорят?
  - Всякое. Много о тебе разных легенд ходит. Один оператор... забыл имя...
в общем, у него две двойки в номере. Так он целую летопись про тебя
составляет.
  - Ты что-то путаешь. Не про меня, наверное, а про...
  - Не кокетничай, сто семнадцатый, - резко прервал его Игорь. - Раз мы
признали за тобой право командовать, значит, ты это заслужил. О ком еще
собирать рассказы, как не о тебе? - добавил он так настойчиво, что
продолжать дискуссию Тихону расхотелось.
  Среди неокультуренного частокола больших и маленьких стволов появился
затененный прогал, в котором угадывалась если не дорога то, по крайней
мере, достаточно широкая тропинка. Метрах в пяти над землей кроны круто
сходились, накрывая колею сводчатым потолком. Крупные листья рассеивали
солнечный свет и придавали ему не то бледно-розовую, не то желтоватую
окраску. Аллея была безукоризненно ровной и скрывалась где-то в сумрачной
дали.
  По такой приятно пройтись босиком. Отломить какой-нибудь прутик и
посшибать им наполненные росой лопухи.
  Опять тоннель, подумал Тихон. Вход и выход, а вокруг стены. Никуда не
деться.
  - Стоп, - сказал он. - Где там наши инвалиды? Откликнулись три машины с
поврежденными пушками. На "инвалидов" никто не обиделся.
  - Есть предположение, что дорогу конкуры тоже заминировали. Ну, не любят
они нас. Операторы дружно и зло рассмеялись.
  - Из всех способов борьбы с этой заразой вижу только один: на живца.
  - А что такое "живец"?
  - Понятия не имею, из энциклопедии выудил. Короче, самый раненый - сюда!
Заезжаешь на колею и дуешь с максимальной скоростью. Собери их на себя как
можно больше.
  - А если на первой же сгорю?
  - Сорок девять секунд. Километра три отмахать успеешь. А мы за тобой.
  Машины выстроились в колонну по одному, при этом увечные расположились во
фронте, а Тихон встал предпоследним. За собственную шкуру он не трясся,
просто неведомые инстинкты - или как их там, навыки? - подсказывали: без
него дело не пойдет. Без него они сборище разрушителей, а с ним - отряд.
  Первый танк взревел и, откинув назад комья глины, начал разгоняться.
Остальные катили за ним, не сильно отставая, но держа приличную дистанцию.
  - Что у тебя? - спросил Тихон первого миноискателя.
  - Одна уже есть, - гордо отозвался оператор. - Нет, две... четыре!
  - Скажи водителю, пусть выжимает все, что может.
  - И так на пределе.
  Вторая машина без понуканий притормозила, и колонна пошла чуть тише.
Живец-миноискатель оторвался от группы и скоро растаял в красноватых
сумерках.
  - Двенадцать штук, командир!
  Взрыва было почти не слышно. По аллее пронеслась тугая волна воздуха, и
ветви тревожно загуляли, а на радаре исчезла одна из меток.
  Километра через полтора они достигли того места, где миноискатель
прекратил свое существование. Растительность вдоль дороги испарилась,
образовав круглую поляну. За пределами пепелища деревья легли от эпицентра
и обуглились, но дыма не было. Воронка оказалась неглубокой и довольно
пологой, преодолеть ее не составило труда. Дальше путь был неисследован.
  - Следующий пошел, - распорядился Тихон.
  - Двенадцать - хорошее число, - с неохотой отозвался оператор. - Может,
мины кончились?
  - Хорошее, только не для конкуров. Не ломайся, двести семьдесят седьмой.
  Второй танк промчался около пяти километров, но ловушек и правда не
попадалось.
  - Что я говорил? - повеселел он.
  - Уверен?
  - Но ведь я жив! Ах, ты!.. - Он осекся и после длинной паузы пробормотал.
- Словил я эту сволочь. Кажется, больше нету. - И, когда время истекло,
добавил. - Да, точно, это последняя. Только одна штука была. Жалко-то как!
Если б он до нее добрался, тогда я...
  Мина оборвала его на полуслове, но все и так поняли, что он хотел сказать.
Впереди, за никчемным лесом, лежала неизвестность. Станция
внепространственного переноса и глуховатый городишко с чудным названием
Табанум. Город, конечно, раздолбили, а население извели, да и станция вряд
ли в рабочем состоянии, но все же там, за болезненно-красными деревьями,
находилось то, чему они себя посвятили. Бой и смерть. И не дожить до этой
цели, не дотянуть какой-то пары километров было досадно.
  Откуда?! Откуда это все, ужаснулся Тихон. "Табанум". Никогда раньше не
слышал, а теперь вытащил из черного омута походя, не задумываясь. А ведь у
Филиппа тоже был провал. Интересно, с ним таких озарений не случалось? Или
он, кроме как о своем несчастном шланге, ни о чем не печется?
  Похоже, эту мысль Тихон спрятал не слишком надежно - до него донесся
острый приступ тоски, и стрелок спешно отгородился ярким зрительным
образом: он и Марта в какой-то умопомрачительной позе.
  - Да вы с ней спортсмены, - хохотнул Тихон. - А любовница дала "добро" на
показ этой сцены? Если да, то можно запустить ее в эфир, пусть все
полюбуются.
  Уколы Филиппа уже не действовали, и от этого он испытал такую муку, что
Тихону стало не по себе.
  - До конца операции предлагаю перемирие. Вернемся на Пост - будешь
ненавидеть меня дальше, а сейчас это вредно.
  Стрелок изобразил что-то вроде внутренней улыбки и согласился. И
одновременно - от Тихона это не ускользнуло - принял некое важное решение.
В ответе "да" крылось кое-что похуже, чем однозначное "нет", в нем
заключалась вся подлость, на какую только Филипп был способен.
  "Ну что ж, поглядим", - отрешенно подумал Тихон. Третий танк из команды
неполноценных пролетел остаток дороги и, выждав для гарантии с минуту,
отрапортовал:
  - Порядок, я еще с вами. Можно двигаться.
  - Что там видно?
  - Город. Наш. Как будто нетронут. Людей нет, конкуров тоже.
  Колонна, чуть замедлив ход на месте гибели двести семьдесят седьмого,
прошла по колее и оказалась по другую сторону леса.
  Поселок против всех правил градостроительства был расположен в низине, в
петле какой-то убогой речушки. Круглая форма определила его радиальную
структуру: от центра с относительно высокими зданиями разбегались три
магистрали, переходившие в шоссе. На окраинах стояли разноцветные
одноэтажные домики индивидуального назначения. В целом архитектура
напоминала нечто старинное и чрезвычайно вымороченное. Тихон бы не
удивился, если б заметил в городе автомобиль на дизельном топливе или еще
чего похлеще, но Табанум пустовал.
  Дорога вела под уклон и, выныривая из-под холма, вливалась в пригород с
юга. Весь путь занял около двадцати минут. Машины спускались строем, с
тактической точки зрения это было неправильно, однако чутье Тихону
подсказывало, что угрозы здесь нет. Конкуры каким-то образом нашли маяк,
оставили рядом засаду и накидали мин. Но из города враги ушли, он им ни к
чему. Человеческие жилища конкурам не подходят, они предпочитают строить
собственные.
  Покойников на улицах не было, и это вселяло надежду, что люди спаслись.
Мостовые застилал толстый слой пыли, вздымавшейся под траками и повисавшей
коричневым туманом. Исколесив половину пасмурного города, отряд наконец
разыскал станцию. Карта опять врала: металлический бокс с унифицированным
обозначением переноса находился вовсе не там, где ему надлежало быть. Это
уже выходило за всякие рамки. Платформа изначально координируется в
пространстве, и подобные сведения не устаревают.
  Ангар открывался простой кнопкой, на случай же отказа энергооборудования
был предусмотрен обыкновенный штурвал, но оба средства выглядели
насмешкой. Окажись на месте танков человек, пусть даже ребенок, он
справился бы с этой задачей шутя, однако отсутствие рук сделало ее
неразрешимой.
  Тихон подал назад и приказал Филиппу стрелять самой малой мощностью. Тот
глухо выругался и прожег в воротах широкую дыру, как раз для въезда машины.
  Внутри ангар был пуст, и не просто пуст, а идеально чист, будто все, что в
нем хранили, это кубометры воздуха. Ни платформы, ни аппаратуры, ни
единого проволочка.
  Только теперь Тихон обратил внимание, что бокс расположен подозрительно
неудобно: не на главной улице, а рядом с крошечным прудом, в котором и
ноги-то не вымыть. Если эта сточная яма и служила городской зоной отдыха,
то зачем здесь станция?
  Тихон отправил один из экипажей к тому месту, где платформа была
обозначена на схеме, и вскоре оператор доложил, что видит цветник, а в нем
- серый прямоугольник голого фундамента.
  - Взяли и переместили станцию переноса, - сказал Игорь. - Анекдот какой-то.
  - Куда они дели начинку? - вслух подумал Тихон.
  - И кто именно "они", - уточнил Игорь. - Это поважнее будет.
  - Пост, как себя чувствуете? Связь восстановлена? Мне бы командующего.
  - Ну, говори.
  - Мы вошли в Табанум, нас девять машин. Только чего нам здесь делать, если
платформу эвакуировали?
  - Что ты мелешь?
  Тихон уже собирался охаять командование за вечную неразбериху, но осекся.
Подвинуть станцию - значит сбить всю настройку. Платформа превращается в
бесполезную металлическую плиту. Кому это нужно? Никому. Никому из людей,
по крайней мере.
  - Она у конкуров! - взволнованно крикнул Тихон. - Ты меня слышишь? Они ее
захватили.
  - Тебя это не касается, лейтенант.
  - Ладно, высылайте транзитку.
  - Транзитной камеры не будет, планы изменились. В принципе вы на Шадане
больше не нужны, можете отлипать.
  - Да ты!.. - Он запнулся, сортируя лексику на искреннюю и дозволенную,
последней попадалось намного меньше. - Мы здесь... А ты там...
  - Ну, разболтался! - рявкнул командующий. - Под кару лезешь? Кому ты
указываешь, клубника? У нас семь транспортов погибло. Тысяча "УТ-9" - вся!
Вся сгорела. Хочешь воевать - воюй, недалеко от вас звено "перистов"
сшивается. Давайте, молотите, пока есть возможность, - закончил он уже
спокойней.
  - Будем возвращаться? - обратился Тихон к отряду.
  - Ты что, сто семнадцатый?! - возмутился Игорь. - Зачем мы сюда тащились?
  - Правильно. Сколько-нисколько прикончим - все впрок, - поддержал его
миноискатель.
  - Командующий, обеспечь связь с летунами и скоро нас не жди.
  - Но предупреждаю: конкурских войск на территории вашего района
практически нет. В основном - простые колонисты.
  - Это же совсем другое! - возразил Филипп, но в эфир его реплика не попала.
  - Не страшно, - ответил Тихон. - Вот и мой стрелок говорит, что ему все
равно. Конкур - он и есть конкур.
  - Ты что, сволочь?! - взбесился Филипп. - Ты что себе позволяешь?!
  Тихон ощутил, как напарник вводит себя в транс, намереваясь задействовать
механизм самоликвидации. Тема была все та же, сугубо анатомическая.
Незаметно подобравшись к сознанию Филиппа, он доказал беспочвенность его
страданий. Изобретать аргументы нужды не было, они хранились в собственной
памяти стрелка, на почетной полочке.
  Филипп получил назад свои сладкие воспоминания о Марте. Все то, что он с
такой бравадой демонстрировал Тихону, теперь вернулось к нему. Тихон
преподнес это не как утешение, а как черную зависть, и напарник поддался.
  Простенькая конструкция его ненависти к жизни, основанная на комплексе
неполноценности, затрещала и рассыпалась. В душе у Филиппа по-прежнему
копошились сомнения, но, лишившись базы, они не тянули даже на легкую
грусть. Это был самый короткий и самый эффективный сеанс за всю историю
психоанализа, однако терапевтическая сторона Тихона не интересовала. Еще
до того, как покинуть личность стрелка, он понял, что погубил неплохого
оператора. Способность влипать в КБ Филипп сохранил, но о самоликвидации
речи уже не шло. Для этого он был недостаточно несчастлив.
  - Я отказываюсь убивать колонистов.
  - Траками подавим, - безмятежно молвил Тихон. - Эй, насекомые! Вы нас
слышите?
  - Ползучим от окрыленных - большой воздушный привет! - отозвался Влад.
  Как ни странно, Тихон узнал его сразу. На Глори они едва перекинулись
парой фраз, гораздо больше он общался с сержантами, но те давно из памяти
выветрились, а Влад почему-то удержался.
  - Есть возможность поразмяться, - сказал он. - Мы тут развод очку провели,
кой-чего обнаружили.
  - Конкретнее, пожалуйста.
  - Пожалуйста. Поселение конкуров, выглядит как временное, особей на
пятьсот-семьсот. Нас всего пятеро, да и ресурс у "периста" не бесконечный,
а вот вам раздолье.
  - Лабиринт они случайно не строят?
  Нет там никакого лабиринта. Просто живут.
  Тихон запросил координаты и пометил на карте место в центре голой равнины,
вдали от дорог, лесов и водоемов. Чем на этой пустоши конкуры собирались
заниматься, для людей было загадкой, впрочем, разгадывать ее они не имели
ни малейшего желания. Врага следовало уничтожать, и не исключено, что
карательный рейд был