ции было неправильно?
  - Все, - заявил он, испугавшись собственной наглости.
  - По порядку.
  - Если целью десанта являлась военная база, нужно было бросить на нее все
силы. Если мы высадились для того, чтобы развернуть ТК, то для чего
соваться в муравейник? В пустыне полно свободного места.
  - В муравейник... - капитан чуть замешкался. - Да, продолжай.
  - У тебя есть ответы, - почуял Тихон.
  - Конечно, Проблема в привязках к местности. На Тарме их всего две. Рядом
с первой дежурит подразделение слонов, это там, где ты заработал шеврон
сержанта. А вторую ты недавно видел.
  - Целая планета...
  - И только два маяка, которые позволяют транспорту сделать точный прыжок.
Ты же не думаешь, что корабль с танками летел через двести световых лет?
  - Я вообще ни о чем таком не думаю. Почему к базе послали все офицерские
экипажи? После потери связи бригады остались без управления.
  - Это не те лейтенанты, которых ты знаешь по Школе. Они высококлассные
операторы, но чтобы командовать, сидя в машине, нужно совсем другое.
  - Отстраненное видение? - удивился Тихон. Аркадий не смог подобрать нужных
слов и показал ему само понятие, а не его знаковую оболочку.
  - Да, я хотел сказать именно это. Все просто: водитель ездит, стрелок
стреляет. И никто не в состоянии осмыслить происходящее целиком.
  - Непонятно.
  - Это ты, сержант, непонятен. Но мы увлеклись. Как ты додумался до
экскурсии?
  - Мне было интересно.
  - Лихо. Всем интересно его уничтожить, а тебе - исследовать.
  - Кажется, там находилась конкурская транспортная система.
  - Да, теперь это известно. Благодаря тебе.
  - Меня ждет денежная премия? - хмыкнул Тихон.
  - Кое-что получше, - загадочно ответил капитан. Тихон сделал внезапный
выпад к его сознанию, но Аркадий успел выстроить непроницаемую стену.
  - Как мне связаться с другими Постами?
  - Никак, - охотно отозвался капитан. - Доступ к сети открыт только для
командира.
  - Какие тайны я могу разгласить?
  - Любое общение - это обмен информацией. Я догадываюсь, чего ты хочешь.
Твое желание найти Алекса - обычная идефикс. Но она безобидна лишь до тех
пор, пока ты не пытаешься ее реализовать.
  Это звучало как угроза, однако ничего, кроме искреннего участия, Тихон не
уловил. Аркадий был настроен доброжелательно, а если и прикидывался, то
весьма умело.
  - И еще один совет, на правах старшего. Старшего по званию, - поправился
он. - Я вижу, тебя беспокоят отношения с Лизой.
  Тихон понял, что распахнулся слишком широко.
  - Не думай о ней, она сама по себе. И ты тоже. Не надо никого жалеть,
сержант, это вредно для нервной системы. Больше вы с ней в один экипаж не
попадете, я обещаю.
  - Мне все равно.
  - Вот и отлично. Иди отдыхай.
  Тихон выбрался наружу и сел на пол, свесив ноги в кабину. Зачем капитан
его вызывал? Объяснить суть операции на Тарме? Ага, через час после ее
окончания. Вовремя. Все - пустой треп. "Не жалей Лизу". Он уж и забыл.
"Обмен информацией". Как же, обменялись.
  А ведь и правда! Тихон вскочил и звонко щелкнул пальцами. Ему велели
прекратить поиски Алекса. Да он еще и не начинал - так, поинтересовался
только. Чего это они всполошились? Боятся, что он его найдет? Кого -
покойника?!
  Значит, не покойник. Алекс выжил - то ли в танке, то ли в своем теле. Ну и
что? Радоваться надо. Нет, радости у Аркадия не было. Намекнул на какое-то
поощрение и тут же предостерег от излишнего любопытства:. мол, выбирай.
  Если бы поиски Алекса действительно были бесполезными, то возиться с ним
никто бы не стал. Здесь у каждого имеется какой-нибудь бзик, и ничего,
терпят. А он чем хуже?
  Они знали, что засекретить Алекса невозможно - слишком уж известен.
Изолировать тех, кто был с ним знаком? Наверное, трудно. Намного легче
превратить его в мифологического героя. От легенды до сказки - один шаг.
Они не рассчитывали, что кто-то воспримет сказку всерьез.
  "Да кто они-то?" - обозлился на себя Тихон. На этот вопрос ответа не было.
  Он вышел в коридор и столкнулся с Лизой.
  - Ты что здесь делаешь? - по-хозяйски спросила она.
  Пока Тихон ел и калякал с Павлом о червях, Лиза успела соорудить
чрезвычайно сложную прическу с проборами, косичками и белой лентой. В
символах Тихон был не силен, но догадался, что ему отчаянно оказывают
знаки внимания.
  - Сногсшибательно, - неуклюже похвалил он, реабилитируясь за прошлый
конфуз. - Как ты меня нашла?
  - Тут негде потеряться, - сказала Лиза, и Тихон вдруг почувствовал к ней
сострадание. В каком Лагере она воспитывалась? Неужели там ничего не
говорили про самолюбие? С другой стороны, он помнил, как болезненно Лиза
реагировала на его разочарование. Нет, дело не в отсутствии гордости.
Видно, у бедняги какой-то жуткий комплекс, не замеченный лагерными
психологами. Все операторы - продукт неправильного воспитания, в каждом
сидит своя заноза.
  - Ты покушал? - с трогательной заботой спросила девушка.
  - Да, в компании Павла и Диониса.
  - А, - понимающе кивнула Лиза. - Они как конкуры.
  - То есть?
  - Пока не обретут третью особь, не угомонятся.
  Вдвоем у них досуг не клеится. Ненормальные, - подытожила она, тряхнув
головой.
  Шелковая лента, вплетенная в смоляные волосы, вспорхнула и легла на узкое
плечо. Тихон, не задумываясь, протянул руку и осторожно ее поправил.
  - У меня был брат... - неожиданно сказала Лиза. ?
  - А у меня - сестра, - ответил он.
  - Можешь считать меня помешанной, но однажды я решила его разыскать. Это
было еще в Школе.
  - Сколько баллов получила?
  - Два.
  Разговор отчего-то доставлял Тихону неописуемое удовольствие. Ему хотелось
показать, что Лиза не так уж и одинока, что он тоже причастен к ее
маленькой тайне.
  - Тебе повезло, мне впаяли четыре.
  - Мужчинам всегда дают больше. Вы же сильные. Тихону очень важно было это
услышать. Вылезая из танка с его шестью разрядниками, меняя стальные траки
на подверженные усталости и вывихам ноги, он будто терял часть себя,
лишался несокрушимой уверенности в том, что его существование
действительно имеет какой-то смысл.
  - Сначала я тебя не рассмотрел. А ты красивая. Сказав это, он ощутил, как
по спине пробежали сладкие мурашки. В этом было что-то возбуждающее и
почти самодостаточное - говорить, говорить, говорить. О том, какая Лиза
добрая и славная. О черных блестящих волосах и о ленточке, трогать которую
- то же, что трогать ее саму.
  Лиза придерживала ему рот дрожащими пальчиками, но от этого он только
распалялся, находя все новые и новые слова. По ее лицу разлился румянец -
до самых ушей, и Тихон продолжал шептать, прикасаясь губами к мочке,
купаясь в огне, полыхавшем на ее пунцовых щеках.
  Как они добрались до ее кубрика, он не знал, встретился ли им кто-нибудь
по дороге - этого он знать не хотел.
  - Я так боюсь, - сказала Лиза, позволяя Тихону хозяйничать с ее одеждой. -
Мне раньше никто... ни разу...
  я никогда... Я тебе верю, любимый. Как это нужно?.. Ты умеешь?.. Ты уже
делал это?
  - Делал, делал, - суетливо ответил Тихон и неожиданно протрезвел.
  Она лежала на кровати, беспомощно прикрывшись и завороженно глядя на его
опускающиеся брюки. Лиза тяжело дышала, из ее впалой груди доносились
какие-то хрипы, свисты - Тихону даже почудилось, что на подушку вылетают
мелкие брызги слюны.
  Он снова увидел, что по ее лицу рассыпаны несимпатичные пятнышки. А зубы!
Почему ей не выправили верхние резцы? Теперь они налезают друг на друга,
как подорожники.
  - Ты чего? - Лиза тряслась и нервно двигала щуплыми ногами. - Ты,
наверное, переутомился, - растерянно сказала она.
  Тихон посмотрел вниз - проклятый шланг стыдливо сморщился, словно старался
уйти в глубь тела, спрятаться под лобковой-костью и там переждать.
  - У тебя был первый бой, - слащаво утешила Лиза, однако Тихону пришло на
ум совсем другое - история с Мартой. Собственно, того случая он и не
забывал, но сейчас ткнулся мордой в былой позор так явно и отчетливо, что
голое тело на простыне вдруг перестало представлять всякую ценность.
  Он натянул брюки и взял рубаху. Ремень долго не застегивался, и Тихон
остервенело рванул пряжку, оцарапавшись об острую кромку до крови. Он
высосал из пальца соленую капельку и сплюнул через плечо - прямо на
светлый пол. Кровь разлетелась розовой кляксой, и Тихон шаркнул ботинком,
втирая ее в пористый полипласт.
  - Ты отдохнешь, и все будет нормально, - залепетала Лиза. - Я читала в
книгах...
  - Как-нибудь потом, хорошо? - сказал Тихон, желая поскорей отвязаться.
  - Не бросай меня... сейчас.
  Прав был Аркадий: каждый печется только о себе. Капитан старше и знает
людей куда лучше. А он-то, дурень, все выискивал какой-то подвох. Впрочем,
подвох тоже был. Черт, есть в этом мире хоть кто-нибудь без камня за
пазухой?!
  - Если ты уйдешь... - безнадежно начала Лиза, но увидела его глаза и
осеклась.
  Тихон нагнулся над кроватью и, ласково погладив Лизу по щеке, резко
схватил ее за горло.
  - Не нравлюсь такой, да?
  - Ты меня пугаешь, - прохрипела она.
  - Вам нужен только большой и твердый, да? Вам все равно, что в душе.
  - Тих... Тихон! Отпусти, мне нечем дышать. Тебе... расслабиться нужно.
  - И тогда у меня встанет? - взвизгнул он, сдавливая какую-то хилую жилку
на ее бледной шее. - На тебя - никогда! Никогда - поняла, сука?!
  Он оттолкнул ее голову и, выскочив из кубрика, бросился к столовой. Бешено
расшвыряв стулья, он подбежал к печке и открыл режим "напитки".
  - Вотка, - отчетливо произнес он, заранее готовясь к отказу и уже
примериваясь, как половчей размозжить тупой-агрегат.
  Вопреки его ожиданиям печь тренькнула и выкатила поднос со стандартной
трехсотграммовой емкостью. Не задумываясь, о последствиях, Тихон взял
стакан и одним махом влил его в глотку.
  Желудок сразу потеплел, а туловище наполнилось ленивой истомой. Цвета
стали мягче и при поворотах головы накладывались один на другой. Мозги не
поспевали за глазами, и картинки пролетали мимо, сливаясь в мутные линии.
  - Что здесь происходит? - спросили в противоположном углу, и Тихон с
трудом сфокусировался на двух куклах.
  Дионис и Павел озадаченно восстанавливали интерьер, постепенно приближаясь
к столу.
  - Зачем ты раскачиваешься? - удивился Павел. Тихон обнаружил, что мотается
из стороны в сторону, но прекращать этого занятия не собирался - в этом
было что-то от единения со Вселенной.
  - Маятник изображаю, - ответил он и неожиданно для себя захохотал.
  - Погоди, - сказал Дионис. Он приподнял Тихона за подбородок и пристально
посмотрел ему в лицо. - Эй, дружище, а нас не угостишь?
  - Психоактиваторы? - встрепенулся Павел. - Фью-у! С тобой - в огонь и в
воду!
  - Пожалуйста, - улыбнулся Тихон и заказал еще три порции. - Это не очень
вкусно, - предупредил он как специалист. - Зато потом...
  Павел понюхал и весь перекосился.
  - Это не вода, - сказал он с опаской.
  - Я не химик, - пожал плечами Тихон. - Не хочешь - не пей.
  Дионис взял стакан и, скривившись от отвращения, сделал несколько шумных
глотков. Его плечи заходили ходуном, рот свело судорогой, а на глазах
выступили крупные слезы.
  - Гибель, - утираясь, просипел он и внимательно застыл. - Оо... кажется,
действует. Павлуша, можно.
  Павел повторил героический поступок друга и, так же отфыркавшись,
осторожно присел на стул.
  - Это просто... просто такое, что... ну, я прям это... - невнятно
затараторил он.
  - Я его поймал, - буркнул Дионис.
  - Каво? - вперился в него остекленевшим взглядом Павел.
  - Высшее понимание, - зашатавшись, Дионис прислонился к стене и откинул
голову, - Я вижу сонмище букашек... они суетятся...
  - Диня, тебе смешно?
  - Во мне просыпаются боги, - торжественно объявил тот.
  - Такие старики с бородами? - прыснул Павел.
  - С печалью в сердце...
  Тихону стало муторно, и он брезгливо отодвинул стакан. Эйфория постепенно
прошла, вместо нее появилась тупая злоба и невозможность сосредоточиться
на одной мысли.
  Члены оставались вялыми, а сознание - заросшим непроходимыми дебрями, но
самоконтроль понемногу возвращался. Цвета заняли свои ячейки в спектре, и
изображение обрело привычную резкость. Тихон смертельно захотел спать, но,
представив, сколько времени добираться до кубрика, загрустил.
  А что, если прилечь тут, посетила его доступная по исполнимости идея.
Никто и не заметит.
  Он пропустил момент, когда Павел с Дионисом, давясь и икая, допили водку,
но это его волновало меньше всего. Нужно было забиться в какой-нибудь
темный уголок и там вздремнуть. Тихон уже съехал под стол и ударил пяткой
по мешавшему стулу, как вдруг его цапнули за штаны и выволокли на свет.
  - Ты нам еще дай, - сказал Павел.
  - Я падаю с неба, - захныкал Дионис. - Дай еще.
  - Сами берите, - утомленно отмахнулся Тихон. - Называется "вотка".
  - А добавочный код? - хитро прищурился Павел.
  - Без кода. Просто "вотка", и все.
  Его сразу бросили и затеребили печку. Произносилось мерзкое слово, звенели
зуммеры открывающихся дверок, впрочем, это было так далеко - даже не на
Посту. Потом в столовую кто-то пришел, кто-то на кого-то кричал, его опять
тянули за ногу, а потом сверху что-то упало.
  Первое, что он ощутил, была резкая вонь. В двух шагах от его лица источала
едкий пар огромная лужа коричневой блевотины. По бокам от нее переминались
ботинки, еще выше висела незнакомая пунцовая морда.
  - Ыээ, - сказала она и пополнила озерцо рвотной массы.
  - Уоо, - вторили где-то рядом.
  Встав на четвереньки, Тихон отполз подальше от стола и только после этого
осмелился подняться на ноги. Голова болела так, как никогда в жизни.
"Побочное действие, - трагично констатировал он. - Либо опухоль мозга,
либо вообще..." Умирать было совсем не жалко, даже наоборот. "Скорей бы",
- обреченно подумал Тихон.
  Кроме него, в столовой находилось еще четверо: двое стояли, нагнувшись,
двое других сидели, но все они занимались одним и тем же. Запах вывернутых
наизнанку желудков был таким насыщенным, точно здесь блевали со дня
сотворения мира.
  - Сфолочь, - бессильно выдохнул Павел, тщетно пытаясь стряхнуть с носа
какую-то липкую нить. - Сфолочь, фсех отрафил.
  - Сами виноваты, - сказал Тихон, цыкнув от нахлынувшей боли.
  Он пошевелил рукой - в области запястья периодически возникало легкое
неудобство. Не в силах от него избавиться, Тихон раздосадованно тряхнул
кистью и вспомнил про браслет. Тот отозвался настойчивым зудом.
  Сколько его вызывали? Тихон сосредоточился и сообразил, что проснулся
именно из-за укола. Три с половиной минуты - осталось полторы.
  Он сделал несколько нетвердых шагов и уперся в стену. Отдышаться.
Взбесившееся сердце норовило проломить ребра и выпрыгнуть наружу - в такт
ему под черепной коробкой тяжко ухал молот. Каждый его удар был
предсказуем и неотвратим, и от этого пытка казалась еще более изощренной.
  Тихону захотелось бросить все и превратиться во что-нибудь ничтожное, в
какого-нибудь комара, которому дела нет ни до войны, ни до вызова в танк.
С этим желанием он вышел из столовой и проковылял до перекрестка.
  Лево, право - все спуталось и перемешалось. Куда дальше? На его счастье,
мимо пробежала какая-то девчонка, и он поплелся за ней, надеясь, что по
сигналу тревоги она спешит не в солярий.
  В операторской уже было проще: незанятыми оказались всего две кабины, и
Тихон, безошибочно определив свою, свалился на мягкое ложе. Обруч датчика
сдавил виски так, что Тихон чуть не застонал, но тут неожиданно наступило
облегчение.
  - Встречаясь с людьми, следует здороваться, - проскрипело в ушах.
  - Здравствуй, Анастасия.
  Что за глупость? Если б старой карге было хоть на десять процентов так же
паршиво, как ему...
  Небольшая часть гнета растаяла и всосалась в окружающее пространство.
Головная боль притупилась, она уже не истязала мозги, а лишь напоминала о
своем присутствии. Сердце стало биться чуть реже, и Тихон наконец-то смог
нормально вздохнуть.
  Если б еще процентов пятнадцать...
  - Что-то я себя плохо чувствую, - пожаловалась
Анастасия.
  Немного поспорив с совестью, Тихон сбросил на старуху еще одну гирьку.
  - Ой. Неужели?..
  - Рано тебе околевать, - хамовато утешил он. Еще разгрузиться? Да нет,
хватит с нее, и так давление подскочило. Черт, откуда я про давление-то,
удивился Тихон. А, энциклопедия.
  - Общее внимание, на связи командир бригады. Через сорок пять секунд финиш
в атмосфере Мааса.
  "Уроды трехглазые, не могут название дать приличное", - обозлился Тихон.
  - Маас - планета Конфедерации, - сказала Анастасия, и он, оценив,
насколько ей плохо, забрал назад немного своей дурноты.
  - Высокая вероятность обстрела, - продолжал командир. - В бой вступить
непосредственно с платформы. Стрелки, это к вам относится.
  - Не знаю, выдержу ли, - безмолвно запричитала Анастасия, и Тихону
пришлось вернуть себе почти все.
  Ох...
  - Так лучше?
  - Кажется, отпускает. Это ты сделал?
  - Что? - насторожился он.
  - Здоровье мне поправил.
  - Нам сейчас воевать вместе.
  "Если б не бой, ты бы у меня помаялась", - подумал про себя Тихон, но,
спохватившись, запрятал эту мыслишку поглубже.
  Инструктаж закончился, и он осмотрелся. Такой же посадочный модуль, что и
в прошлый раз: стройные ряды машин, ребристый потолок и еле заметные в
сумраке стены. Его снова поселили в самом центре платформы, стало быть,
есть шанс сгореть, не коснувшись поверхности Мааса. Обстрел прямо при
посадке, значит, этот маяк засвечен. Но ведь Маас - наш!
  - Теперь уже не совсем. Колония основана недавно, на ней успели построить
только восемь станций переноса, и все они уничтожены конкурами. Транспорт
выйдет на единственный маяк, по которому ориентировались еще первые
корабли колонистов.
  - Кто говорит? - болезненно скривился Тихон. - А, чертова энциклопедия.
Хоть бы не так резко...
  - Водитель, ты с кем там переговариваешься? - спросила Анастасия. -
Знаешь, меня твое общество немного смущает. По-моему, у тебя слишком
подвижная психика.
  - Не подвижней твоей, - равнодушно отозвался Тихон.
  Вот и делай людям добро. Никакой благодарности, а корчит из себя
воспитанную. Погрузить, что ли, ее обратно в абстиненцию, да по самую
маковку? Нет, старая карга не выдержит, а на Маасе она нужна живой.
Посмотрим, что она за стрелок.
  ...Абстиненция? Хорошее слово, от него пахнет смертью.
  - Пять секунд до финиша, - предупредил командир, и Тихон внутренне
собрался. Возможно, удастся соскочить с платформы не самым последним. А
что там за природа, на этом Маасе?
  В сознании развернулся вполне благообразный пейзажик с желтыми холмами и
карликовым лесом - ничуть не хуже земного. Тихон запросил следующий вид,
но вместо этого узрел мрачную коробку гаража. Все, посадка.
  То, что он поначалу принял за солнечный свет, оказалось гораздо ближе и
гораздо горячей. Даже если б их кинуло в жерло вулкана, все закончилось бы
не так быстро.
  Рецепторы донесли обрывок того, что можно было истолковать только как
взрыв. Танк испарился, едва транспорт выскочил в линейное пространство, и,
надо думать, в своей гибели он был не одинок.
  Крышки кабин разом откинулись, и ошарашенные операторы принялись делиться
впечатлениями. Некоторое время Тихон оторопело слушал бессвязные реплики.
Ничего нового никто сообщить не мог. Вспышка, жар - вот и все, что они
запомнили. Почесав затылки, люди пришли к выводу, что высадка сорвалась,
хотя это было ясно и так.
  Тихон боязливо потрогал браслет, однако нового вызова не поступало. Это
хорошо. Немножко полежать, а то голова... голова совершенно...
  Он плюхнулся обратно в кабину и привычно нашел наиболее удобную позу.
Спать ведь можно и здесь, а если будет еще одна тревога, так он уже на
месте.
  Продолжая обмениваться растерянными взглядами, сержанты не спеша вышли из
операторской и потащились, как угадал Тихон, к клубу. В коридоре они
смешались с остальными, и бестолковый ор усилился. Тихон стиснул зубы и
зажал уши ладонями. Вот так. Намного лучше. Еще бы закрыть кабину.
  Спать, спать... Пускай сидят в клубе, чешут языками, лишь бы дали ему
отключи