м заговоре, но ее Тихон отогнал: окажись Кард на пути злодеев с
золотыми эполетами, его попросту раздавят. И почему их так страшат эти
провалы в памяти? Вместо того, чтобы разобраться и помочь, переводят на
другой Пост.
  А вдруг это опасно? Вдруг это болезнь? Тихон даже остановился и пощупал
лоб - зачем, он не знал, но так делали во многих старых фильмах.
  Нет, тогда бы их лечили. Положили бы в одной палате и...
  Его внезапно посетила новая идея: что, если пойти к Григорию и доложить о
своей амнезии? Выпроводит вслед за Карлом? Туда же? И там они
встретятся?.. Чушь!
  Но если их стараются развести подальше, то зачем позволили пересечься
здесь? Минут пять у них было. Знать бы заранее! Но он не знал. И
начальство не знало, вот в чем фокус. Выходит, отправляли их независимо
друг от друга. Между Постами, конечно, поддерживается какая-то связь, но
важную информацию сначала передают наверх, а это лишнее время.
  Еще один шажок: их капитаны торопились, по крайней мере, Аркадий. Ему не
успели сообщить, что у Григория такая же беда с операторами. Но почему от
них так проворно избавляются? Нет, не избавляются, просто спихивают
другим. Или прячут? От кого? Неужели их много? И что у них может быть
общего?
  Сбой памяти кончается где-то после сражения на Боло, потом - сон, побудка,
выдворение. У него провал длился пятьдесят два часа, у Карла - сорок. Есть
разница. Получается, он, Тихон, раньше Карла... Чего "раньше"?
  Тихон почувствовал, что забрался в дремучий тупик.
  Мозги шевелились от натуги, но соображать отказывались наотрез. Он понуро
добрел до кубрика и безвольно упал на кровать.
  - Нашел Карла? - вяло поинтересовался Зенон.
  - Нет. Поздно.
  - И нечего было туда ходить, - назидательно произнес он.
  - Ты мне собирался поведать, как за пятнадцать часов получил лейтенанта.
Помнишь?
  - Помню, - сказал он, но таким тоном, что стало ясно: эта тема ему
неприятна. - А если честно, то нет, - потерзавшись, добавил он.
  - Не будешь рассказывать? - без особых возражений спросил Тихон.
  - Не помню я. Самое главное - и забыл.
  - Так-так, - Тихон приподнялся на локте и с любопытством осмотрел. Зенона.
Это уже смахивало на фарс. - Все пятнадцать часов?
  - Не верится, да?
  - Отчего же? Верится.
  Зенон ответил благодарным взглядом и с жаром заговорил:
  - На первом Посту меня за придурочного приняли. Сделал глупость,
признался, так потом потешаться начали. Склеротиком прозвали. Стадо!
  - Погоди, давай по порядку. Когда?
  - Бой на Шадане. Весь из головы вылетел, совершенно!
  - И на Боло, - подсказал Тихон.
  - Нет, на Боло я не попал, я в это время сюда переводился.
  - Это ты помнишь?
  - Это - да.
  - А переводился сразу после...
  - Верно. Разбудили, поздравили, что-то там наговорили про мои таланты - и
бегом до платформы. А откуда ты?.. 0-ох! Ты ведь тоже...
  Тихон встал и, подойдя к универсальной печи, заказал обед на две персоны:
маринованную телятину и большую порцию морковной пасты. Вернувшись к
койкам, он сделал вид, что перепутал подносы, и сунул соседу мясо.
  - Ой, нет, - замахал руками Зенон. - Я буду смазку.
  Вот и рухнули все твои построения, сказал сам себе Тихон. Не с тобой
разлучали Карла, а с этим смазанным. Правильно. Что за прихоть -
перемещать оператора туда-сюда? Идиотизм. Если только они не хотят, чтобы
в одном месте находилось сразу двое "склеротиков". Это причина. Ну, а
тебя-то с какой стати? За боевые заслуги? Вряд ли. Скорее всего на
сержантском Посту был кто-то еще - такой же, с провалом. Того Аркадий
оставил при себе, а тебя отправил на повышение.
  Значит, их как минимум четверо: Карл, Зенон, Тихон и некий субъект. Два
экипажа можно составить. Это еще не армия.
  - Я подозреваю, что попал сюда случайно, - сказал Тихон. - Ты здесь никому
больше не рассказывал?
  - Что я, чокнутый? Мне того раза хватило.
  - Хорошо. Они сами узнают. И про тебя, и про меня. И придется нам тогда
расстаться. Блажь у них такая: не больше одного "склеротика" на каждый
Пост.
  - Издеваются, как хотят, - заключил Зенон. - А жалко будет. Я в тебе нашел
что-то такое... вроде недостающей детальки.
  - Для твоих шестеренок? - уточнил Тихон.
  - Для шестеренок, - серьезно ответил он. - Я ведь тоже поразмышлять люблю
о том, о сем. Поем вот, лягу, и в голове картины разные. А на Глори тебя
послушал, и аж сердце переполнилось. Я и сам этих понятий достиг, но все
расплывчато было, разрозненно. А ты - прямо в точку. Я кое-что даже
выучил. - Зенон мечтательно уставился в потолок и процитировал: - "Если
душа бессмертна, то за тело трястись не надо, а если души нет, то и сама
жизнь смысла не имеет".
  - Это я сказал? - удивился Тихон.
  - Не дословно, конечно, но по сути так. Ведь в чем самое страшное? - почти
выкрикнул он. - В чем вся мерзость бытия? В том, что люди живут, не
задумываясь. Вернее, они думают, но о мелочах: как карьеру устроить, как
урвать побольше да как прожить подольше. А зачем им жить-то? Разве они
достойны? Существуют наравне с деревьями: семечко в землю упало - чего-то
выросло. А почему? С какой целью?! Ведь от деревьев надо отличаться.
  - Чем? - невпопад спросил Тихон.
  - Вот чем! - Зенон звучно постучал себя костяшками по лбу. - А иначе ты не
человек. Искать надо, докапываться. Городских еще можно простить, у них
суета вечная. Но в деревне-то! Природа, покой - думай, копайся в себе! Я
вот сам с Земли-2. У нас колония аграрная, никаких мегаполисов. И что? Да
то же самое, - он махнул рукой так, словно поставил крест на всем
человечестве.
  Тихон, порядком уставший от разглагольствований соседа, слез с кровати и
прошелся по кубрику. Оказывается, страсть к диетической пище - не самый
большой из пороков Зенона. И что ему не сиделось на Земле-2?
  Природа и покой. Вот там бы и развивал свои концепции.
  Зенон неожиданно рассмеялся, видно, что-то вспомнил.
  - Ты, наверно, считаешь меня пустобрехом? А я ведь не только думаю, это
давно позади. Я делаю, - произнес он с выражением. - Пробуждаю,
раскачиваю. Мне ведь кое-что удалось.
  - Много разбудил?
  - Всю колонию, - с гордостью ответил он. - Чтобы впредь не просто жили, а
задумывались. Сперва хотел научить молочное стадо азбуке...
  - Какое стадо?
  - Ну, коровье.
  - Коров - читать?! - не поверил Тихон.
  - Тогда люди бы поняли, что они не лучше скота, что низшего интеллекта еще
недостаточно.
  - И как успехи?
  - Не вышло ничего.
  - Странно.
  - Но потом я получше акцию придумал.
  - За свиней взялся? - попробовал угадать Тихон.
  - Нет, опять с коровами, - сказал Зенон, не заметив подколки. - Я их
костным гриппом заразил.
  - Чем заразил?
  - Вирус такой. Для животных не опасен. Тихон остановился лицом к санблоку
и долго не мог заставить себя повернуться.
  - Адля людей?
  - По-разному бывает.
  - И люди умирали?
  - Да, - радостно отозвался Зенон.
  У Тихона зачесалось запястье, и он проверил, не вызов ли это в кабину.
Нет, не вызов. Просто пот. Надо ополоснуться. После такого разговора это
необходимо.
  - Действительно умирали? - переспросил он.
  - Три тысячи с чем-то. Точно не помню.
  - Зачем ты это сделал?
  - Я же говорю: акция социального протеста. Общество надо было как-то
растрясти, взбудоражить.
  - А дальше?
  - Дальше - расследование. Комиссия Ассамблеи. Я решил, что меня могут
вычислить. А тут мужичок попался, пригласил в Школу. И вот я здесь, -
ласково закончил Зенон.
  - Ты же шутишь, - с надеждой улыбнулся Тихон.
  - Не умею я этого - шутить. Тихон с полминуты покачался на пятках и пулей
вылетел из кубрика.
  - Где Григорий? - бросился он к первому попавшемуся оператору.
  - У себя, наверно.
  - Где "у себя"?
  - Да вон, последний створ.
  Он добежал до развилки и забарабанил кулаками по твердому полипласту.
  - Проблемы? - нахмурился капитан.
  - Пересели меня в другой кубрик, - потребовал он.
  - Что, не ужились?
  - Я с ним не могу.
  - Я в курсе, - многозначительно покивал Григорий. - Потерпи еще, вы здесь
ненадолго.
  - Терпеть я не буду. Пересели. Прямо сейчас.
  - К сожалению, все кубрики заняты. Если только поменяться, но к нему никто
не захочет.
  - А Карл? Его место должно быть свободно!
  - Там уже новенький, из пополнения. Свободен, лейтенант. Иногда приходится
с чем-то мириться. Надо привыкнуть.
  Тихон тяжко вздохнул и отправился обратно - привыкать.
  - Хотя постой! - окликнул его Григорий. - Можешь сразу идти к кабине.
  Тихон и правда почувствовал укол от браслета, на этот раз - настоящий.
  - Да, и вот еще что, - сказал он, проходя мимо капитана. - Напарника ты
мне тоже заменишь. С Зеноном я не желаю иметь ничего общего.
  - Это я тебе гарантирую. Однако быстренько он тебя допек, - злорадно
заметил Григорий.
  Узкий коридор мгновенно наполнился людьми и стал тесен. Чтобы не
столкнуться с соседом, Тихон залез в самую гущу и исподлобья оглядел
операторов - Зенона не было.
  Доложить капитану об экспериментах маньяка ему почему-то не пришло в
голову, а если бы и пришло, он бы этого все равно не сделал. Как-никак у
них было что-то общее, что-то объединяло его с наивным деревенским
убийцей, и это обстоятельство для Тихона было дороже этики, морали и
прочей ерунды. К тому же одного из них скоро уберут, капитан высказался об
этом совершенно определенно. Он даже как будто дал знать, что уже
уведомлен о кадровой ошибке и что в ближайшее время она будет исправлена.
  Вот только не понятно, на чьей он стороне и есть ли тут вообще какие-то
стороны. На межклановую борьбу в армейском руководстве это не похоже, не
тот масштаб. Горстка операторов пинается с Поста на Пост - кому это нужно?
  Недавние выводы показались Тихону малоубедительными. Почему нельзя держать
в одном подразделении двоих "склеротиков"? Пожалуйста: они с Зеноном здесь
уже девять часов. Славно повоевали на Глори. Кому от этого вред?
  Так и не придя ни к какому заключению, Тихон улегся в кабину и надвинул
прозрачный обруч. Расслабиться было не просто, но он вспомнил, что
Григорий обещал дать другого напарника, и срочно очистил оперативную
память.
  - Ты, что ли, ногами будешь? - второй оператор тяжело влился в командный
блок и без колебаний, словно это было в порядке вещей, полез к его
психоматрице.
  Стараясь не выдать ни единой мысли, Тихон создал в КБ свободный участок.
Когда стрелок, не ожидавший такой податливости, сорвался в эту дыру, Тихон
инициировал целый шквал эмоций и сам пробил границу его личности.
  Сопротивляться Филипп не умел совершенно. Напор как образ жизни: ударил
первым, потом еще и снова - уже ногой, по лежачему, прямо по кровяным
соплям. Что будет, если противник выстоит, он не думал, такие ему не
попадались. Мышление Филиппа было организовано примерно так же: не добился
молниеносной победы, значит, проиграл. Его сознание, похожее на объемную,
но ленивую мускулатуру, обволокло и преградило путь в глубину, однако
вытолкнуть Тихона наружу не смогло. Филипп предпринял попытку от него
избавиться, скорее неумелую, чем малосильную, но Тихон шутя удержался и
бегло ощупал чужую изнанку. Ему было не особенно интересно, но наглеца
следовало наказать.
  То, что Филипп оказался в лейтенантах одновременно с ним, Тихона не
смутило. Как он успел заметить, звания на Постах раздавали налево и
направо.
  Проблемы у Филиппа были самые заурядные: детские обиды, неотомщенное
унижение, комплекс, связанный с невысоким интеллектуальным уровнем - ого,
он и на такое способен! - и еще одна язва, которая нарывала аж с
двенадцати лет, когда он впервые обратил внимание на свое тело.
  Если б у Филиппа хватило ума не врать самому себе, если б этот вопрос не
был таким болезненным, то его можно было бы решить пластической операцией.
Но Филипп наложил табу на эту тему и отучил себя даже думать о своем
физическом недостатке. А как же он с
Мартой?.. Она не из тех, кто прощает мужскую несостоятельность. Может, у
него все не так уж и плохо?
  Филипп почувствовал, что Тихон роется в самом сокровенном, и забился в
немой истерике. Просить ему не позволяла гордость, а выгнать постороннюю
личность он был неспособен.
  - Не дергайся, - мирно сказал Тихон. - Сейчас оставлю в покое. Это чтобы
знал, на кого лаять, а перед кем скулить.
  Возвращаясь с чужой территории, он ненароком коснулся верхнего слоя
воспоминаний и с удивлением обнаружил, что у Марты к лысому любовнику
претензий нет. То ли он действительно на себя наговаривает, то ли
компенсировал малые размеры большим старанием. Филипп уловил эту реакцию и
торопливо возбудил в памяти самые яркие моменты.
  - Кусаешься? - насмешливо спросил Тихон. - Месть - удел слабого. Сильный
не мстит, он карает.
  - Не вижу разницы.
  - Значит, не дано.
  Стрелок отозвался мощным накатом интимных подробностей, и Тихон испытал
смесь зависти и досады. Многое из того, что выставлял напоказ Филипп, было
приукрашено и додумано, но именно это больше всего и злило: его фантазии
на порядок превосходили то, что мог бы сочинить Тихон.
  Он уже собрался вернуться на свое поле, как вдруг отметил новое, самое
свежее образование. С недавних пор Филипп мучился одной загадкой, которую
воспринимал как проявление психического расстройства.
  Вот и нашелся четвертый, подумал Тихон. Вот с кем его разводил Аркадий,
если, конечно, теория о несовместимости "склеротиков" верна. Впрочем, эта
теория уже рассыпалась: теперь их здесь трое, а мир все еще не
перевернулся.
  - Предстоит десант на Шадан, - разнесся в эфире голос командующего. -
Задача благородная: отбить свое. Платформы повреждены, поэтому
отправляетесь кораблем. Мягкой посадки не обещаю: выход по маякам, а маяки
старые. Много на себя не берите, с вами идут две группы "УТ-9" и еще
"перисты". Проверьте, что там с транспортными станциями, можно ли
восстановить. Если да - ждите техников, если нет - освободите место под
транзитку и обеспечьте прикрытие.
  - Лучше б нас на Боло послали, - раздался чей-то голос.
  - Кто переживает за деньги, могу успокоить: все счета дублировались.
Сейчас их сверяют и ищут подходящую колонию для перевода, - проговорил
командующий.
  Одновременно с этим над головой возникли потолочные балки, и в мутном
желтом свете проявились ряды танков. Тихон стоял в первой шеренге,
упираясь траками в откидную эстакаду. Не зазеваться и быстро уступить
дорогу следующей машине.
  Тихона до крайности разозлило, что Григорий назначил его водителем. Если б
напарником поставили кого-то другого, он бы еще стерпел, но Филипп! Пришел
в Школу позже, всегда был позади, и на тебе: стрелок, старший экипажа.
  - Водителям не спать! До посадки двадцать секунд. Вздрогнув, пол
стремительно пошел вниз, и Тихон ощутил, как падает нагрузка на оси.
  - Слышал, что сказали? - начальственно бросил Филипп. - Готовься.
  - За собой следи, - свирепо прошипел Тихон. Он хотел добавить что-то еще,
но ангар резко накренился. Танки посыпались влево, и Тихон, как ни
насиловал двигатель, скатился вместе со всеми. Его прижало чужой броней, а
с правой стороны, которую подняло градусов на сорок, продолжали сползать,
уплотняясь, новые машины.
  Тихон попытался шевельнуться, но траки заклинило. Теперь, чтобы съехать на
землю, придется ждать крайнего - счастливчика, стоявшего справа, и если
хоть один танк потеряет управление, то шеренга, а с ней и весь строй,
окажутся заперты. Тихон остро возненавидел конструкторов транспортного
корабля, но уже в следующую секунду стало ясно, что никакой высадки не
состоится.
  Стена ангара вогнулась огромным пузырем и лопнула. Снаружи плеснуло
оранжевыми брызгами, и на том месте, где до аварии находился Тихон,
задымила чья-то обглоданная ходовая часть.
  Пол завибрировал. Тихона опять повело вбок - где-то в центре образовалось
отверстие, и танки посыпались в него как леденцы. Лишившись сцепления с
полом, траки без толку царапали металлическую поверхность.
  - Делай! - заорал Филипп. - Что-нибудь! Делай!!
  - Заткнись ты.
  В дальнем углу возник еще один пролом. В потолок ударила плотная струя
пламени, и рядом рухнуло несколько оплавленных балок. Одна из них
проткнула соседнюю машину и, медленно опустившись, вывернула толстый жгут
проводов.
  Посадочный модуль потерял жесткость и, зашатавшись, начал принимать форму
ромба. Сзади взорвались сразу два танка: их башни подпрыгнули и врезались
в перекрытия, а из корпусов полыхнуло темным огнем вперемешку с копотью.
  Оставаться в чреве корабля было опасно, и Тихон развернулся лицом к дыре.
Через нее было видно белесую траву и жидкие кустики с синими цветками, а
также то, что до земли около тридцати метров. Корабль не двигался, и
вывалившиеся машины лежали прямо под ангаром.
  "Напороться на чей-то борт - удовольствие сомнительное, - подумал Тихон. -
Но можно ведь и не напороться".
  Посадочный модуль принялся понемногу выравниваться, и танк, перестав
скользить, подъехал к самому краю.
  - Что ты делаешь?! - истошно завопил Филипп.
  - Я ныряю.
  Он глянул вниз. Не тридцать, а тридцать пять, уточнил радар. Шадан крупнее
Земли, и "g" здесь больше. Падать будет больно.
  - Надо терпеть, - сказал Тихон.
  Траки провернулись, и машина скользнула в обожженную прорубь. Полет длился
около двух секунд. Сопротивление воздуха попыталось поставить танк в
вертикальное положение, но центр тяжести находился низко, да и времени
было явно недостаточно.
  Амортизаторы подбросили машину вверх, и ей пришлось падать дважды, второй
раз - гораздо мягче и уже в облако поднятой пыли.
  Тихон приземлился между инвалидами - те спрыгнули не так удачно и теперь
беспомощно вращали всем, чем только могли, однако встать на ноги были не в
силах.
  - Ну ты!.. Ты совсем... - забубнил Филипп. - Тебе на "перист" надо
пересаживаться, а не приличную технику гробить.
  Тихон обработал показания целой прорвы датчиков, но никаких неисправностей
не обнаружил.
  - Не ори там, истеричка. Все в порядке, запас прочности такие финты
позволяет.
  Над головой объявился следующий кандидат в птицы, и Тихон еле успел
освободить для него место. Танк свалился точно на траки и так же застыл,
проверяя механику. Он был последним, кто спасся.
  Откуда-то сзади протянулись два огненных хвоста и, разбившись о
транспортник, окутали его грязно-оранжевой пеной. Линии корабля
закруглились, сам он сжался до приплюснутого шара и вдруг сверкнул,
пронзив землю целым спектром излучений. Все, что от него осталось, можно
было сложить в чехол от палатки: десяток бесформенных фрагментов и туча
тяжелого пепла, запорошившего равнину в радиусе километра.
  Невдалеке волновался по-осеннему красный лес, и Тихон рванул к нему,
попутно изучая обстановку и теребя энциклопедию. У конкуров опять
неизвестное оружие. Если они будут совершенствоваться так быстро, то скоро
смогут овладеть какими-нибудь штучками из фантастического интеркино типа
масс-деструктора или генератора антиполя. Тогда им хана. Не конкурам,
конечно. Им - это людям. Тихон поймал себя на том, что думает о
человечестве в третьем лице, но сейчас было не до высоких материй.
  Энциклопедия ответила отрицательно. Никаких плазменных пушек, ничего
подобного. Из военных энергетических установок противник имеет только
архаичные лазерные орудия и электромагнитные ускорители. Тихон занес в
резервную память новые данные, но эта страничка пока была пустой. Только
впечатления. Только ужас от того, как легко они справились с огромным
кораблем.
  - Куда тебя несет? - опомнился Филипп.
  - А что ты можешь предложить?
  - Я не предлагаю, я приказываю. Рядом ухнул похожий на карманное солнце
комок, и Филипп мгновенно заткнулся.
  - Свяжись с другими экипажами, - велел Тихон. - Или нет, пусти в эфир меня.
  - С какой стати? - возмутился стрелок. - Говорит сто тринадцатый...
  Тихону не понравилось, что их номера стоят так близко. Он постарался себя
убедить, что боевой номер - не более чем три цифры, но это не помогло, и
через секунду он понял почему. В этих трех цифрах было заключено имя,
родословная, авторитет и все то, что надлежит иметь нормальному человек