се стараются на дровах экономить. А Лигуша  затопил.  Правда,
помои при этом,  вместе  с  рыбьими  потрохами,  он  выплеснул  прямо  под
сеновал. Теперь внизу занудно жужжали мухи.
     "Всем,  кто  осмелится  захоронить  в  землю  тело  Гения  Революции:
расстреляю!"
     Грозное предупреждение.
     В газете даже адрес был указан. Ленинское.
     Наверное, крепкий мужик,  подумал  Шурик  о  писавшем.  Ноги  кривые,
обтянуты кавалерийскими  сапогами,  черные  шаровары  с  алыми  лампасами,
гимнастерка, понятно, и буденновские усы... Ну, и трехлинейка на  стене...
Вдарит из винта, вот и нет покушающихся на Гения Революции...
     Обрез, вспомнил Шурик.
     Почему Костя-Пуза решил избавиться от обреза? Почему избавился только
сейчас? Собрался бежать из Т.? Или уже бежал? Или создавал видимость?..
     Сколько вообще обрезов припрятано по тайникам?..
     Шурик вздохнул.
     Все дело в гормонах.  Когда  гормоны  играют,  руки  сами  тянутся  к
оружию. Когда вся страна захвачена игрой гормонов,  неважно,  естественной
или спровоцированной, не стоит думать, что  припрятанные  на  черный  день
обрезы так и будут лежать в погребах и в подпольях...
     Осторожно свернув крышку термоса, Шурик сделал глоток кофе.
     Сейчас бы упасть на траву, подумал он. На берегу реки или озера...
     Сейчас бы упасть на траву, раскинуть руки, подставить  грудь  солнцу,
вдохнуть запах травы, дышать сладким озоном... Или плюнуть на все и налечь
на пиво... Пиво - друг. Оно не выскочит из-за угла, не замахнется на  тебя
топором. Оно не пальнет из обреза и не приревнует к случайной женщине. Оно
не отделает тебя до смерти подарочным хрустальным рогом и не подпалит твой
дом только потому, что считает тебя идиотом...
     "Конечно, наши цены выше разумных, но все же они ниже, чем рыночные."
     Шурик внимательно изучил двор и домик Лигуши.
     Таких дворов и таких домиков в Т. десятки тысяч. Правда, не все дворы
так запущены и не в каждом домике висят под потолком осиные гнезда.
     Шурика передернуло.
     Черт возьми, вполне может быть, что именно сейчас в  одном  из  таких
домиков спокойно почивает и Костя-Пуза... Лежит себе на диване, безмятежно
покуривает... А потом пойдет и застрелит кого-нибудь...
     Шурик  никогда  не  считал  себя  аналитиком,  а  сегодня  его  мысли
ворочались особенно смутно.
     В домике Лигуши обжита только кухня... Он и Анечку  там  принимает?..
Как может нормальный человек отдать комнату осам?..
     Вот именно... Нормальный...
     Попади пару раз в морг, посмотрю, каким ты станешь нормальным...
     Шурик не спускал глаз с крыльца.
     Около десяти утра в калитку постучала пожилая женщина.  Электрическим
звонком Лигуши, как ревниво отметил Шурик,  никто  в  Т.  не  пользовался.
"Иван, - скорбно сказала женщина вставшему на скамеечку Лигуше  (как  и  с
Шуриком, Лигуша вел переговоры через забор). - Вот как загрузила  сумку  с
продуктами, так и оставила в магазине... А у меня детишки и пенсия... А?..
Что делать, Иван? Что делать?.."
     "Страна дураков! - сказал Лигуша чванливо. Было видно, себя к дуракам
он не причисляет. На несчастную женщину, жалко  трущую  руками  глаза,  он
даже и не посмотрел, скреб  ногтями  голый  живот.  -  Иди  к  Плетневу...
Знаешь, сторож из гаража?.. Не успеет он все сожрать...  Но  часть  съест,
конечно..."
     Шурик ясно слышал каждое слово.
     Разочаровался Лигуша, подумал он. Не по  сердцу  ему  люди...  КАМАЗ,
стрельба... Не захочешь, разочаруешься...
     - Барон! Барон!..
     Не захочешь, да разочаруешься...
     Важно наморщив низкий лоб, Лигуша вернулся на крыльцо, почесал  голый
живот, пробормотал что-то.
     Сразу после одиннадцати над забором  появилась  растрепанная  голова.
Человек был пьян и не скрывал этого.
     "Иван! - крикнул он. - Вот, Иван, жизнь я пропил!.."
     И поморгал глазами непонимающе: вот как ему удалось?
     Лигуша скучно постоял на крыльце, неуклюже переступая большими голыми
ступнями, потом лениво, чуть косолапя, подошел к забору.
     "Вот  горе,  Иван!..  -  каялся  гость,  размазывая   по   небритому,
свекольного цвета лицу, пьяные слезы. - Жизнь пропил, семью... Был у  меня
бинокль, Иван, военно-полевой, я и  его  пропил...  Оптика  просветленная,
такая даже немцам не снилась, а пропил я, пропил... Горе, Иван..."
     Лигуша, почесывая живот,  стоял  перед  забором,  хмуро  рассматривал
непрошенного гостя. Потом сказал:
     - К Петрову сходи... Он дурак...
     - Страна дураков... - добавил он.
     - Иван! - обиделся пьяный. - Страну не трогай!
     И махнул рукой безнадежно.
     "В связи со всеобщей безысходностью и отсутствием  перспектив  продам
душу Дьяволу по любой сходной цене."
     М-да...
     Где-то в три, в самый  час  предгрозового  солнцепека,  Лигуша  снова
появился  на  крыльце.  В  тех  же  широченных  штанах,  в  руках  бутылка
портвейна.
     Присев на верхнюю ступеньку, он поднял голову, посмотрел на Солнце  и
громко чихнул. Сделав глоток из горлышка,  поставил  бутылку  в  тень  под
перила, сложил ноги крестиком и уснул. Жара, похоже, его не беспокоила.
     Подходи и стреляй в него, раздраженно подумал  Шурик.  Подходи,  руби
шашкой, топором. Забыл, наверное, про пятнадцатое.
     На улице шумно ссорились воробьи. На той  половине  огромной  березы,
что наклонялась над улицей, их было видимо-невидимо. Но во двор Лигуши  ни
один по-прежнему не влетал.
     Бывший бульдозерист спал.
     Стараясь не шуметь, Шурик дотянулся до пыльных книг...  Ни  названий,
ни оглавлений... Здесь и Мендель, наверное...  Разрозненные  бухгалтерские
бланки... Покоробившаяся картонная папка...
     Папку Шурик осторожно раскрыл.
     И замер изумленно.
     На пыльном титульном листе уверенным почерком было выведено:
     Л. ВРАЧ. ИЗВЛЕЧЕНИЯ.
     Какие еще извлечения? - тупо подумал Шурик. И вспомнил: у Врача папку
с бумагами сперли... Чуть ли не Костя-Пуза спер...
     Но Пуза ведь! Не Лигуша!  Почему  папка  здесь?  Бывший  бульдозерист
отнял ее у Соловья?..
     Осторожно, боясь зашуршать, время  от  времени  вскидывая  взгляд  на
спящего Лигушу, Шурик листал бумаги.
     Выписки, вырезки, газетные статьи... Одна сразу  остановила  внимание
Шурика.
     "19 апреля в Якутске случился загадочный пожар. В  одной  из  квартир
дома на улице Ярославского был обнаружен полностью обгорелый труп.  Мебель
огонь не тронул, в  квартире  не  было  ни  утечки  газа,  и  замыкания  в
электропроводке.   Возможность   самосожжения    экспертами    исключается
Высказывается странная, с точки зрения науки, версия о самовозгорании..."
     И дальше.
     "Трагедия на улице Ярославского - предмет специального расследования.
Обращает на себя  внимание  и  тот  факт,  что  официальные  лица  впервые
употребляют  термин  "самовозгорание".  Но  это  не  означает,  что   наши
судмедэксперты  и  пожарники  уверовали  в  потусторонние  силы.   Явление
самовозгорания известно давно, хотя в нашей стране до  последнего  времени
упоминалось лишь в закрытых отчетах.
     В мировой практике описано множество случаев  странного  и  неизменно
ведущего к летальному исходу самовозгорания человеческих тел,  которые  не
поддаются объяснению с точки зрения физических законов. Первые  упоминания
об этом феномене относятся к XVIII веку. Всерьез изучал указанное  явление
английский писатель Чарльз Диккенс. Знаменитый химик  фон  Либих,  в  свою
очередь,  отрицал  явление  самовозгорания  -  по  той  причине,  что  его
непосредственным свидетелем никому стать не  удавалось,  а  описания,  как
правило, делались далекими от серьезной науки и чрезмерно впечатлительными
людьми.
     Но со времен фон Либиха самовозгоранием занимались и  специалисты,  в
чьей  квалификации  сомневаться  не  приходится.  Их  усилиями  составлена
характеристика загадочного явления.
     Первое - невероятная скорость распространения огня,  очень  часто  за
несколько мгновений до трагедии жертву видели в полном здравии.
     Второе - чудовищная интенсивность  пламени,  в  котором  за  короткое
время обугливаются и плавятся кости.  Специальные  исследования  показали,
что  даже  в  крематории  за  несколько   часов   этого   не   происходит.
Интенсивность  огня  приводит  к  тому,  что  жертвы  даже   не   пытаются
сопротивляться, не зовут на помощь, не бегут к воде.
     Третье  -  локализация  теплового  удара.   Огонь   охватывает   лишь
человеческое тело и может не коснуться, к примеру, постели, в которой спит
жертва. Описаны случаи, когда в совершенно неповрежденном  чулке  находили
обуглившуюся ногу несчастного человека.
     Возможность самовозгорания поныне  отрицается  многими  авторитетными
специалистами.  Нередко  высказывается  бытовая   версия,   что   жертвами
оказываются неосторожные люди, злоупотребляющие куревом  и  алкоголем.  Но
если даже иногда трагедия и происходит  с  людьми  не  самого  ангельского
образа жизни, всех загадок феномена такая версия не объясняет. Кроме того,
еще тот же великий скептик фон Либих доказал, что  практически  невозможно
так пропитать алкоголем живую ткань, чтобы она мгновенно воспламенилась  и
обуглилась.
     В начале века пользовалась популярностью газовая теория: каждое живое
тело  выделяет  некие  летучие  образования,  которые   при   определенных
обстоятельствах могут вспыхнуть очень горячим пламенем. Эта гипотеза  была
опровергнута в экспериментах. Столь же  экзотическим  было  предположение,
что некоторые биологические субстанции могут гореть вообще без пламени.
     В XX веке мы достаточно просвещены и знаем, что несть числа  способам
погубить человека так, что  все  только  плечами  от  недоумения  пожимать
будут.  Одних  только  видов  смертоносного  излучения,  которое  способно
изжарить человека прямо  в  одежде,  найдется  с  десяток.  Но  даже  если
допустить идею маньяка с самодельным  лазером,  то  как  объяснить  случаи
самовозгорания в далеком прошлом?
     Американские ученые  Максвелл  Кейд  и  Делфин  Дэвис  придерживаются
мнения, что  самовозгорание  происходит  при  поражении  человека  шаровой
молнией. По их расчетам, температура шаровой молнии может  достичь  такого
уровня, что при определенных обстоятельствах человек сгорит  не  только  в
своей одежде, но и в собственной коже. Ученые сравнивают указанный  эффект
с действием микроволновой печи.
     Возможно, наиболее просто укладывается в прокрустово ложе современной
науки  та  версия,  что  базируется  на  наблюдении:  большинство  случаев
самовозгорания приходилось на пик солнечной активности. Выведены  графики,
достаточно  явно  указывающие  на  некую  зависимость   зарегистрированных
случаев  самовозгорания  от  напряженности  геомагнитного  поля.   Однако,
причина самовозгораний остается пока нераскрытой."
     Ни хрена  себе,  подумал  Шурик.  Лежишь  в  постели  и  на  тебе!  -
вспыхиваешь как факел.
     Заметка ему не понравилась. "Я лечу сильными средствами", -  вспомнил
он. Надеюсь, это не Врач бегал по улице Ярославского с самодельным лазером
в руках...
     Он опасливо глянул сквозь щель на небо.
     Он не знал, переживает ли сейчас Солнце пик активности,  но  то,  что
гроза надвигается, был уверен. А где гроза, там шаровая молния... Или  так
не всегда бывает?..
     Воздух был сух, наэлектризован.
     Шурик с удовольствием отхлебнул кофе.
     В покоробившейся папке Врача, якобы выкраденной у него  Костей-Пузой,
но почему-то валяющейся на сеновале Лигуши, оказалось  много  интересного.
Например, мудреные графики и не менее мудреные хронологические таблицы,  в
которых  Шурик  ничего  не  понял.  Шамши-Адад,   Ишме-Даган,   Мут-Ашкур,
Пузур-Син, Ашшур-дугуль, Ашшур-апла-идин...  Все  какие-то  нечеловеческие
имена, да и жили они в нечеловеческое время.
     Не забывая следить за Лигушей, Шурик перебрал несколько выписок.
     "...Палец египтянина коснулся алого пятна, как бы даже мягко продавил
металлическую крышку, как бы даже на мгновение погрузился  в  металл,  но,
понятно, так лишь казалось, хотя Уну-Амон сразу почувствовал:  вот  что-то
произошло. Не могли птицы запеть - в  комнате  было  пусто,  а  за  окнами
ревело, разбиваясь на  песках,  Сирийское  море.  Не  могла  лопнуть  туго
натянутая струна, ничего такого в комнате не было.  Но  что-то  произошло,
звук странный раздался... Он не заглушил  морского  прибоя,  но  раздался,
раздался рядом и Уну-Амон жадно  протянул  вперед  руки:  сейчас  шкатулка
раскроется! Но про филистимлян не зря говорят: если филистимлянин не  вор,
то он грабитель, а ели он не грабитель, то уж точно вор!..
     Шкатулка, темная, отсвечивающая как медная, тяжелая больше, чем  если
бы ее выковали из золота, странная, неведомо кому принадлежавшая до  того,
как попала в нечистые руки филистимлянина, эта шкатулка вдруг просветлела,
на глазах превращаясь в  нечто  стеклянистое,  полупрозрачное,  не  теряя,
впрочем, при этом формы... Наверное,  и  содержимое  шкатулки  становилось
невидимым или хотя бы прозрачным, потому что  изумленный  Уну-Амон  ничего
больше не увидел, кроме смутного, неясно поблескивающего тумана.
     А потом и туман исчез..."
     Шкатулка...
     О шкатулке  Шурик  уже  слышал.  От  Роальда,  от  Врача,  от  Анечки
Кошкиной... Принадлежала шкатулка, если, конечно,  и  впрямь  такая  была,
бывшему бульдозеристу Лигуше. При чем тут какой-то египтянин?
     Он извлек из папки густо исписанный лист.
     "...Огромный город, оставленный Господом, не устоял  перед  ничтожной
по количеству, но крепкой в своей вере армией святых пилигримов; всю  ночь
на  узких  улочках  звенели  мечи  -   святые   воины   добивали   остатки
императорской гвардии, хватали рабов и имущество, прибивали  свои  щиты  к
воротам захваченных вилл. Рыцарю Андрэ де Дюрбуазу Господь и меч  даровали
каменный особняк, уютно затаившийся в  тенистой  роще.  Устало  присев  на
открытой террасе, рыцарь  вдруг  услышал  звон  фонтана  и  тревожный  шум
листвы,  раздуваемой  порывами  налетающего  с   залива   ветра.   Отсветы
чудовищного пожара, охватившего  всю  портовую  часть  Константинополя  от
ворот святой Варвары до  Влахернского  дворца,  падали  на  груду  оружия,
серебряных светильников, золотых украшений, удивительных тканей и сосудов,
кипарисовых ларцев, наполненных жемчугом и золотыми  безантами,  снесенную
на террасу верными оруженосцами рыцаря. Он смотрел на брошенные перед  ним
драгоценности равнодушно. Еще до  штурма  праведные  пилигримы  на  святых
мощах поклялись отдать все захваченное в  общую  казну  для  справедливого
дележа. Рыцарь Андрэ де Дюрбуаз не собирался нарушать клятву,  однако  его
внимание привлекла некая шкатулка, не кипарисовая, а как бы  из  меди,  по
крайней мере  поблескивающая  как  медная,  при  том  лишенная  каких-либо
видимых замков или запоров. Он  дотянулся  до  нее  и  удивился:  шкатулка
весила так, будто ее набили  золотом  или  тем  жидким  металлом,  который
алхимики считают вообще отцом всех металлов; ни одна вещь не  должна  была
столько  весить.  Рыцарь  Андрэ  де  Дюрбуаз  захотел  увидеть  содержимое
шкатулки.
     Никаких замков, никаких запоров он не нашел, однако на  крышке,  чуть
выгнутой, тускло поблескивающей,  алело  некое  пятно,  к  которому  палец
рыцаря потянулся как бы сам собою: сейчас он заглянет в странную  шкатулку
и сразу бросит ее в груду захваченной у ромеев добычи  -  она  принадлежит
паладинам.
     - Храни меня Бог!.."
     Опять шкатулка...
     Интерес Врача к предмету, столь  неожиданно  появляющемуся  то  перед
каким-то рыцарем, то перед каким-то египтянином, явно был неподделен.
     Шурик извлек из папки еще один лист.
     "...Старые документы  для  историка  имеют  такое  же  значение,  как
окаменелости для геолога, а труды ученых являются старыми  документами.  О
мыслях этих людей они говорят нам лишь постольку, поскольку  люди  прежних
времен походили на нас. Если бы произошло изменение естественных  законов,
то это отразилось бы на всех частях  Вселенной,  и  человечество  тоже  не
могло бы ускользнуть от него; если предположить, что ему удалось бы выжить
в новых условиях, то оно должно было  бы  подвергнуться  изменению,  чтобы
приспособиться. Тогда язык прежних  людей  стал  бы  для  нас  непонятным;
слова, которые они употребляли, не имели бы для нас смысла или,  в  лучшем
случае, имели бы для нас не тот смысл, что для них. Не происходит  ли  это
уже и теперь по истечение нескольких столетий, хотя законы физики остаются
постоянными?.."
     Шурик обалдел.
     Не случайно  бывший  бульдозерист  цитировал  Менделя.  Изучив  папку
Врача, он вообще мог цитировать что угодно. Но зачем? Какой в этом  смысл?
Что   может   связывать   рыцарей   и    древних    египтян    с    бывшим
бульдозеристом-пьяницей?..
     Шкатулка... Люди прежних времен... Изменение естественных законов...
     Шурик ничего не понимал.
     Будто  подчеркивая  его  беспомощность,   вдали   томительно   звучал
отчаявшийся голос:
     - Барон! Барон!..
     "Продам яйцо динозавра средних размеров."
     Вот, наконец, дельное, вот,  наконец,  разумное  предложение.  Просто
яйцо динозавра. Причем, не вызывающе гигантское и не оскорбительно мелкое,
а вполне обычное, неких средних размеров, не бросающееся в глаза...
     Шурик насторожился.
     Внизу, под сеновалом,  в  пустой  стайке,  где  и  мыши,  похоже,  не
водились, раздался подозрительный шорох... Совсем легкий...
     Кот?.. Воробей?..
     Человек!
     Несомненно, человек!..
     И человек этот собирался подняться на сеновал, он уже ступил ногой на
легкую деревянную лесенку,  ее  верх,  торчавший  над  деревянной  балкой,
дрогнул...
     Шурик быстро огляделся.
     Прелые веники, ссохшееся тряпье... На крайний случай можно сыпануть в
глаза сухой землей...
     - Не дури!
     - Роальд? - изумился Шурик.
     - Не дури! - повторил Роальд, бесшумно бросаясь  на  мумифицированный
чекистский кожан.
     На Шурика  сразу  пахнуло  спокойной  уверенностью,  но  и  ощущением
чего-то серьезного. Роальд, как правило,  участвовал  только  в  серьезных
операциях.
     То, что это так, было тут же подтверждено.
     - Держи.
     Шурик почувствовал  холод  ствола.  Табельное  оружие,  ПМ,  пистолет
Макарова, зарегистрированный на его имя, но всегда хранившийся у Роальда.
     - Зачем?
     - Заткнись! Некогда объясняться.
     - Костя-Пуза? - догадался Шурик. - Брать будем?
     Роальд даже не обернулся.
     Свистящим шепотом он повторил:
     - Заткнись!
     "Свидетели, второго июля принимавшие участие  в  свадьбе  со  стороны
жениха, срочно дайте о себе знать."
     Аккуратно уложив ПМ на пыльную папку, Шурик настороженно  прильнул  к
щели.
     Лигуша  продолжал  спать.  Ничто  в  мире   не   изменилось.   Душная
послеполуденная  жара  затопила  мир,  сморив  даже   воробьев.   Издалека
доносились раскаты близкой грозы. Так морской прибой ворошит камни.
     Скрипнула калитка.
     Шурик скептически выпятил губу.
     Он ждал Костю-Пузу, - в конце концов, кого угодно, хоть алкашей, хоть
крутых малых, желающих отнять у Лигуши загадочную шкатулку,  -  а  калитку
открыла своим ключом Анечка Кошкина.
     Маленькая, рыжая, в цветастой нарядной кофте, Кошкина чисто по-женски
автоматически поправила юбку, коснулась рукой  волос  и  быстро,  оценивая
обстановку, огляделась.
     Улица пуста... Двор пуст... Гроза накатывает...
     - Не люблю я этого, - шепнул Шурик. - Такой нож нельзя не  пустить  в
дело.
     С сеновала они отчетливо видели  то,  чего,  конечно,  никак  не  мог
видеть  спавший  на  крылечке  Лигуша:  решительным  движением   человека,
окончательно принявшего важное решение, Анечка извлекла  из  целлофанового
пакета и сунула под нижнюю ступеньку нож.
     Узкий.
     Не короче морского кортика.
     Самого ужасного вида.
     Волос брось на такой - распадется на две части.
     Не какой-то там подарочный