- Трус!
   - Посмотрел бы я на вас, - огрызнулся Робинсон.
   - Дурак! - процедил вице-директор. - Опишите его внешность  или  память
отшибло со страху? Заметили что-либо необычное?
   - Что именно?
   - Ну очки, протезы, шрамы, бестолочь! Может, не хватало кисти и  глаза?
А? - Майк прищурился.
   - Все у него на месте.
   - Тогда не он, - словно про себя произнес вице-директор. - Вы сознаете,
что теперь произойдет? Вам же крышка. Осознаете?
   - Осознаю, но что было делать? - Он сидел, согнувшись, опустив  голову.
- Мы работаем вместе. Вы обязаны помочь мне.  А  вместо  этого  дерзите  и
ведете себя непорядочно. С вашей стороны такое отношение бесчестно.
   - Непорядочно? Бесчестно? Вы смеете об этом говорить? Вы, который,  как
подленький платный осведомитель, донесли полиции о месте и времени встречи
ваших конкурентов, чтобы руками блюстителей закона  убрать  их  с  дороги.
Хапать одному  денежки  за  наркотики.  Перекрыть  ввоз  из-за  границы  и
производить самому в секретных лабораториях концерна.  И  думали  от  Меня
скрыть. Бог мой. То, что вы еще жуете,  я  уже  давно  проглотил.  Кстати,
собрались заодно и разделаться с О'Нейли. Она накопила  на  ваши  фокусики
изрядное досье.
   - А не вы ли дали ей возможность улизнуть? Через ваших холуев в полиции
избавили от тюрьмы. Надеялись впоследствии  использовать  против  меня?  -
отпарировал генеральный директор.
   - А я джентльмен. - Бывший гангстер явно издевался. - Не  люблю,  когда
смазливых женщин бросают в застенки и допрашивают  с  пристрастием.  -  Он
сощурился. - Но вы все-таки исхитрились  ее  достать,  бедняжку.  Ухлопали
вместе с сотней пассажиров лайнера. И кто же санкционировал расправу?
   - Комиссар Фокс. Для этого у него имелся какой-то  сумасшедший  сержант
Ричмонд,  помешанный  на  убийствах.  Он  и  выстрелил   с   благословения
комиссара. Теперь его запрятали наконец в психичку.
   - Значит, Фокс служил и  нашим  и  вашим?  Учтем  и  в  удобный  момент
напомним, чтобы не возомнил о себе.
   -  Перестанем  взаимно  обвинять   друг   друга.   Нам   же   предстоит
оправдываться вместе. Вы мой заместитель. - Робинсон с  надеждой  взглянул
на вице-директора. - Что нам делать, Майк?
   Бывший гангстер резко обернулся, пристально посмотрел на растерявшегося
Робинсона.
   - На-ам? - протянул и засмеялся своим тихим  шелестящим  смехом.  -  Вы
сказали на-ам? Извините, чурбан вы этакий, - чувствовалось, изгаляться над
Робинсоном, пользуясь его безвыходным положением, ему доставляет  истинное
наслаждение. - Не нам, а вам, _вам_, милейший. Вам.  Я  тоже,  разумеется,
кое-что потеряю, но не волнуйтесь, лишь временно - позже верну с лихвой. А
вот вам конец. Заказывайте гроб с кистями и похороны по  высшему  разряду,
не автокатафалк, а лошадей с серебряной упряжью. Вы же так  любили  разную
мишуру. Для оригинальности, -  ехидничал  Майк,  -  предложил  бы  улечься
голым, в память о  столь  знаменательном  событии.  -  Он  встал,  смахнул
пылинку с брюк и направился к двери.
   - Но что мне делать? - хрипло, с надеждой и отчаянием крикнул  вдогонку
Робинсон.
   - Застрелиться! - обернулся вице-директор. - Но вы жалкий  и  ничтожный
трусишка. Такие кончают таблетками снотворного. Вот и пошлите за ними свою
одалиску в ближайшую аптеку, а еще лучше, -  издевался  Майк,  -  сбегайте
сами и обязательно голышом.  С  этого  момента  ни  одно  ваше  приказание
выполняться не будет - вы сумасшедший и невменяемый. Секретаршу забираю  -
девочка должна быть в безопасности  от  ваших  поползновений.  Генеральным
директором пока временно становлюсь я. Не  думал,  что  это  случится  так
скоро, но ничего не поделаешь - видно, судьба, - он  развел  руками.  -  О
своем  решении  сообщу  через  час  журналистам  на  пресс-конференции  по
телевидению. Чао! - Майк хлопнул дверью...


   Если верить газетам, события с концерном "Феникс" не имели  прецедента.
Такого бума страна не переживала со дня провозглашения.  Пресса,  радио  и
телевидение только и сообщали, что о "разоблачении века"  -  махинациях  и
коррупции в химической промышленности. Тиражи газет подскочили неимоверно.
За право перепечатки и использования своих публикаций  редакция  "Времени"
гребла миллионы. Радио вещало круглые сутки, не отставало  и  телевидение.
Срочно собрался  кабинет  министров.  На  газетных  и  журнальных  полосах
воспроизводились  леденящие  кровь  фотографии  детей-уродцев;  их  матери
употребляли  лекарства,   производимые   "Фениксом",   отравленные   реки,
смертельно  опасные  продукты.  Всплыла  история  с  использованием  новых
препаратов на заключенных. У магазинов, где продавали продукцию  концерна,
собирались толпы, бойкотировали товары, разбивали витрины.  Снимки  пышных
банкетов дельцов пересекали семизначные цифры взяток за получение подрядов
на государственные заказы.  Два  министра  подали  в  отставку.  Оппозиция
торжествовала. Поговаривали - издатель "Времени" выдвинул свою кандидатуру
в сенат. Демонстранты заполнили площади и улицы города. Крепко досталось и
полиции, она потворствовала распространению наркотиков, кои  производились
все теми же "химиками". Ходили  слухи  -  в  полиции  заменят  руководящий
состав. В здании "Феникса"  до  пятого  этажа  выбили  стекла  в  окнах  и
разгромили несколько филиалов. В город прибыли войска...
   Мартин и Грег смотрели телевизор.  Шла  пресс-конференция.  За  круглым
столом восседал вице-директор  концерна  "Феникс"  Майк  Дженоротти.  Лишь
сейчас Фрэнк вспомнил его настоящее имя. Худенькое и маленькое лицо  Майка
раскраснелось, темные глаза хитровато щурились. Бывший гангстер пытался не
скупиться на резкие выражения и  оскорбительные  эпитеты.  Исходя  гневом,
клеймил позором наложившего на себя руки - отравился снотворным -  бывшего
генерального директора Дональда Робинсона. Получалось, будто это он, Майк,
недавно  назначенный  вице-директором,  вскрыл  вопиющие  преступления   и
принудил Робинсона обратиться со своеобразной  исповедью  к  оппозиционной
печати. Одновременно давались клятвенные  заверения,  что-де  новый  совет
директоров во главе с новым генеральным - не вызывало  сомнения,  на  этом
посту  Майк  подразумевает  себя  -  в  корне  перестроит  деятельность  и
полностью очистится от скверны. Именно для этого он, Дженоротти, обнаружив
неслыханные безобразия, дал официальный и законный ход следствию. Делались
и намеки, что нервы снайпера  -  на  слабость  коих  ссылалась  полиция  -
совершенно ни при  чем:  выстрел  прозвучал,  чтобы  спровоцировать  взрыв
самолета по прямому указанию Робинсона, который боялся разоблачения.
   - Ну и артист, - промолвил Грег, поворачиваясь к  Мартину,  -  до  чего
изворотлив, каналья. Надо же  ухитриться  так  повернуть  себе  на  пользу
события, превратить трагедию в личный триумф.  Носит  же  таких  земля?  А
общество не только терпит,  но  и  величает.  Ничего  не  скажешь,  ловок,
шельма.
   - Именно так, - подтвердил Мартин. - В этом  ужас  и  несчастье  нашего
общества. Стоило ли вам мутить воду,  чтобы  негодяя  сменил  негодяй  еще
более извращенный, а следовательно, и более опасный. Вы же знали -  ровным
счетом ничего не добьетесь, в чем и убедились.  Все  передается  из  одних
грязных и кровавых рук в другие, подчас более грязные и кровавые. Да и вам
теперь несдобровать. Майк не Дик, едва утихнет, а  что  утихнет,  сомнения
нет,  начнет  докапываться,  искать  ту  апельсиновую  корку,  на  которой
поскользнулся его предшественник. Рано  или  поздно  разнюхает,  кто  стал
причиной скандала, и тогда конец.  Уж  слишком  многим  вам  обязан.  Нет,
Фрэнк, этого он вам не простит. Такие не любят быть в долгу, да  и  знаете
вы чересчур много, а в нашем мире это  равноценно  смертельной  болезни  -
умрешь обязательно, дело лишь времени.
   - Ну и пес с ними! - угрюмо проворчал Грег. - Ни о чем не  жалею,  рад,
что разворошил это осиное гнездо. Мне терять нечего, как  говорил  светлой
памяти Миша Уваров, все, что дорого, потерял навсегда.
   - А вдова мистера Кребса и ее внук?
   - Их и вас, Мартин, я обеспечу, проживете  до  конца  дней  если  и  не
роскошно, то хотя бы не в нищете. Вы им погибнуть не дадите. Как прав  был
профессор, говоря, что скоро честных людей станут заносить в Красную книгу
- он вас имел в виду, и, не спорьте, ваша жизнь тому доказательство.
   - Да ладно уж. А вы сами?
   - Моя песенка, дорогой Мартин,  спета.  Как  они  очухаются,  увидят  -
главная опасность миновала, возьмутся за меня, и я  последую  за  Диком  -
Майк не потерпит человека, который, хоть и не совсем  желая  того,  трижды
ему помог - вместо благодарности получу пулю в затылок или нож в спину. На
худой конец погибну под колесами автомобиля иди в автокатастрофе.  Видите,
какой широкий ассортимент. Да и жить  мне,  скажу  откровенно,  теперь  не
хочется. - Он горько усмехнулся. - Вы помните,  Мартин,  как  перед  нашим
отъездом в Африку доктор предложил тост за год черной собаки. Бедный  Макс
надеялся, что этот  год  принесет  нам  удачу,  а  он  обернулся  страшным
несчастьем.
   В дверь постучали.
   - О! - Грег вскинул брови. - Уже пришли по мою душу? Оперативно,  -  он
вынул из кармана пистолет и положил на стол,  прикрыв  газетой.  -  Вы  не
впутывайтесь. Отойдите в сторонку.
   - Еще чего, - фыркнул возмущенно негр, тоже достал пистолет  и  спрятал
за спину.
   Постучали снова.
   - Войдите! - крикнул Грег.
   Дверь отворялась, как им  казалось,  слишком  медленно  и  зловеще.  На
пороге возникла средних лет женщина в недорогом, но  опрятном  темно-синем
костюме и белой кофточке. Что-то в  ее  облике  показалось  знакомым.  Она
смущенно огляделась и произнесла нерешительно:
   - Извините, пожалуйста, здесь проживает мистер Грег?
   - Проходите, - Мартин сделал приглашающий жест. -  Присаживайтесь.  Вот
мистер Грег, - он указал на Фрэнка, прикрыв ладонью пистолет.
   - Здравствуйте. У меня к  вам  письмо.  -  Она  порылась  в  сумочке  и
протянула небольшой конверт.
   - От кого же? - Грег криво усмехнулся. - Майк, как пират, посылает  мне
"Черную метку"? Какое благородство.
   - От моей дочери, Юты Шервуд.
   - Юты! - Грег вскочил и буквально вырвал письмо.
   Это произошло так  стремительно  и  неожиданно,  что  гостья  в  испуге
отшатнулась и прижала пальцы к губам.
   - Она жива! Мартин! - Грег, чуть не  сбив  посетительницу,  выскочил  в
коридор.
   Женщина с удивлением посмотрела на Мартина. Тот стоял с открытым ртом и
пистолетом в руке.
   - Но мистер Грег даже не узнал адреса госпиталя? Куда же он побежал?  -
недоуменно прошептала она. - Где собирается ее искать?
   - Не беспокойтесь, присядьте,  пожалуйста.  -  Мартин  сунул  оружие  в
карман и пододвинул стул. - Он детектив и уж  как-нибудь  разберется.  Нам
сообщили официально, что все погибли. Грег был потрясен, страшно переживал
и даже успел натворить массу глупостей. Садитесь же.
   Женщина присела на стул.
   - Расскажите, что там случилось? Извините, я тоже не  совсем  пришел  в
себя от вашего известия.
   - Вы понимаете, когда девочка бежала к самолету, грянул взрыв.  Но  бог
спас ее. Воздушной волной Юту отбросило на стоящую рядом "скорую  помощь".
Сейчас она в больнице компании  "Альбатрос"  -  очень  хорошая  лечебница,
правда, дорогая, - ничего опасного  уже  нет,  -  миссис  Шервуд  поднесла
платочек к глазам, - легкие ушибы  и  небольшое  сотрясение  мозга.  Врачи
говорят, скоро поправится. Я прямо оттуда,  она  очень  просила  побыстрее
разыскать мистера Грега и передать ему  записку,  сообщить,  что  осталась
жива. Все время плачет...


   На пути Грега возникла необъятно толстая фигура,  облаченная  в  белый,
перетянутый поясом в несуществующей талии, халат. Она пыталась  загородить
проход.
   - Туда нельзя. Они сейчас отдыхают. И вообще здесь женское отделение  и
мужчинам не положено...
   - Положено. - Грег схватил сестру под мышки и легко посадил на  жалобно
заскрипевший шкаф с лекарствами. - Мне  все  можно!  -  крикнул  весело  и
помчался по коридору.
   - Это хулиганство! Я пожалуюсь доктору! - донеслось до него.
   - Ябеда! - огрызнулся Грег и влетел в палату.
   Юта лежала у окна. По подушке рассыпались пушистые  каштановые  волосы.
Большие зеленые глаза заплаканы, веки припухли. Увидев Грега, вскрикнула и
привстала:
   - Ну где же вы пропадали,  Фрэнк?  Я  так  жду,  -  она  откинулась  на
подушку.
   - Юта! Родная! - Он бросился к кровати и опустился на колени. - Юта!  -
Грег положил голову ей на грудь и заплакал.  Горько  и  тяжело,  по-мужски
беззвучно.
   Девушка, закрыв глаза, нежно перебирала пальцами его волосы  и  ласково
улыбалась.
   Он чувствовал мокрой  щекой  теплоту  тела  и  тихо  всхлипывал.  Запах
лаванды и чистых накрахмаленных простыней медленно возвращал успокоение...



ЭПИЛОГ

   Узнать что-либо еще о Фрэнке  Греге  мне  не  удалось.  Попытки  что-то
выудить из Тру мена окончились ничем. Он  высказывался  весьма  туманно  и
смутно - исчезли  в  разгар  скандала  с  фирмой  "Феникс".  Куда?  Зачем?
Неопределенно пожимал плечами. Я понял - ничего не добьюсь и оставил его в
покое, тем более заметил - он начал меня избегать...
   В этом году беспокойная репортерская судьба  вновь  забросила  меня  на
родину Грега. Закончив дела, опять попробовал навести  кое-какие  справки.
Тщетно.  В  конце  концов  решил,  шайка  Майка  Черепа,   сиречь   теперь
преуспевающего промышленника, свела с ним свои кровавые счеты, и прекратил
поиски.
   Вечером  я  сидел  в  номере  гостиницы   и   отстукивал   на   машинке
корреспонденцию об урагане "Нэнси" в Тихом  океане.  За  широким  окном  в
сиреневом полумраке убегали вдаль гирлянды огней огромного  города.  Через
распахнутую фрамугу долетал его слегка приглушенный шум.
   У входа настойчиво и решительно постучали.
   - Войдите! - крикнул я, отрываясь от клавишей.
   В проеме появился высокий, средних лет, крупный  мужчина.  За  круглыми
стеклами очков в роговой оправе темные, скорее всего карие, глаза. Одет  в
мешковатый летний костюм цвета бутылочного стекла. Остановился на  пороге,
окинул номер внимательным взглядом, вошел и плотно прикрыл дверь.
   - Здравствуйте, - произнес вполголоса и  снова  оглядел  мое  временное
пристанище. - Вы, если не ошиваюсь, - и назвал мое имя.
   - Добрый вечер, - ответил я и кивнул в знак подтверждения.
   - Мое имя Кинг, - представился он.
   - Кинг! - Я вскочил, не веря ушам. Мелькнуло: "Достукался,  раб  божий,
до галлюцинаций". - Тот самый Кинг?
   - Вероятно, тот самый.
   - Проходите... Пожалуйста... Присаживайтесь. - Язык  еле  шевелился,  я
заикался.
   Он сел в кресло, покосился на настенный бар.
   - Что будете пить? - Его взгляд я истолковал так, вероятно, потому, что
сам бы с удовольствием промочил горло - во рту пересохло.
   - Благодарю. Не пью. Да и побеспокою вас буквально  пару  минут,  -  он
пристально посмотрел мне в глаза. - Вы интересовались Фрэнком Грегом?
   - Да. - Я присел рядом. - Но никто ничего путного  и  определенного  не
сказал. Даже Трумен...
   - И не скажет, - отрезал резко. - Могу сообщить: он и его близкие живы,
здоровы и счастливы, - он вздохнул. - Если в наш век можно вообще говорить
об этом явлении. Их нет в стране. Мой совет - не  хотите  навлечь  на  них
новую беду, а самому получить кучу неприятностей и подвести вашего коллегу
- умерьте любопытство. Забудьте о нем навсегда. - Он поднялся. - Прощайте.
   - До свидания.
   Кинг был уже у двери, когда я спросил:
   - А вам не удалось разыскать свой зачарованный остров?
   Он вздрогнул. В глазах появилось что-то теплое  и  наивное,  но  тотчас
угасло.
   -  Нет.  Его,  по  всей  видимости,  и  не   существует.   Человек   не
рак-отшельник. Ему не спрятаться в раковину от всего сущего. Необходимо  и
другое - общаться с себе подобными, иначе какой смысл называться людьми.
   Кинг вышел. Гулко прозвучали и, удаляясь, затихли шаги...
   После этой встречи  я  по  утрам,  где  бы  ни  находился,  с  надеждой
раскрываю газеты. Ищу сообщений об удивительных открытиях  Смайлсов.  Ведь
я-то знаю, что они существуют и один экземпляр сохранился у Грега...