"рено"  цвета  "белой  ночи"
тоже притормозил у обочины. Из него вылез коренастый мужчина в  безрукавке
и пикейной шляпе, сдвинутой на  затылок.  Глаза  закрывали  солнцезащитные
очки. Потоптался.
   Из  распахнутой  стеклянной  двери  выскочил  служитель  в  замасленном
комбинезоне и кепке с плоским козырьком. Осклабился.
   - Что прикажете, почтенный?
   - Заправьте полный бак и отрегулируйте зажигание. - Негр  протянул  ему
ключи от машины.
   - Не беспокойтесь. Все сделаю, почтенный.
   - Где тут можно выпить что-нибудь холодненькое?
   - Вон там. - Служитель показал на небольшой бар.
   Услышав ответ, владелец "рено" направился вслед за негром.
   В помещении было прохладно и малолюдно. В свисавших  с  потолка  липких
полосках бумаги чернели мухи. Откуда-то доносился запах жаренной на  углях
баранины и дыма. Мартин уселся за крайний  столик  и  взглянул  в  сторону
возившегося у стойки хозяина.
   - Не помешаю? -  Человек  в  темных  очках,  не  дожидаясь  разрешения,
плюхнулся рядом. - Ну и пекло. - Он бросил на свободный стул шляпу и  снял
очки. - Как здесь только люди живут? А? Видно, все им нипочем?
   Незнакомец явно пытался завязать разговор.
   - Привыкли, - ответил Мартин. -  Человек  ко  всему  приспосабливается.
Кому жара благо, а кому мороз.
   - Вот это правильно, - поддакнул незнакомец. - А ты, приятель, тоже  из
местных? Я коммивояжер, езжу везде,  но  в  этой  стране  впервые,  думаю,
удастся провернуть кое-какие дельца.  Мы  раньше  не  встречались?  Что-то
обличье знакомое?
   - Наверное, нет. Я редко бываю в городе, служу миль за сорок отсюда.  -
Мартин понял: вопросы мужчина задает  неспроста,  и  насторожился.  Однако
принял безразличный вид.
   - Точно, - чему-то обрадовался незнакомец. - Я проезжал и видел тебя  у
белого домика в стороне от шоссе. Верно?
   - Может, и так, я там прислуживаю одному профессору.
   - А чем он занимается? - Мужчина подался вперед.
   - У-у. Археолог знаменитый. Древности разные раскапывает, очень  ученый
человек. Очень ученый. Когда говорит - ничего не поймешь. Правда, со  мной
он разговаривает редко, куда там, мое дело подай-принеси.
   К столику, переваливаясь  на  слоновьих  ногах,  приблизился  хозяин  -
флегматичный,  щекастый  и  усатый  араб.  Молча  поставил  две  бутылочки
кока-колы и запотевший графин с ледяной водой.
   - Ты, это самое, тащи-ка нам  пару  рюмок  коньяка.  Как,  приятель?  -
Мужчина подмигнул негру. - За знакомство. А?
   - Не, боже упаси. - Мартин замотал головой. - Я за рулем, да и  жара  -
развезет, неприятностей не оберешься.
   - Будет тебе. Ничего не случится. Я угощаю. Посидим, очухаемся. Пока до
места доберешься - выветрится. А  ты  тащи  поживее,  чего  замер  и  пузо
выпятил? - Будто невзначай спросил негра: - У вас много  народа?  Я  химию
представляю. Порошки, аэрозоли. Не понадобятся? Они хоть и ученые, а  тоже
люди. Не клюнут?
   - Мы уже экспедицию сворачиваем. Большинство отбыло на новые раскопки в
Сирию. Те, что остались, через месяц-другой уедут. Вряд ли что  продадите,
- ответил негр.
   - Как знать, а вдруг повезет, всяко бывает. А ты, дружок, не видал  там
одного парня без руки и глаза? Недавно приехать должен, давал мне адресок,
- рыжий зашарил по карманам. - Куда  ж  я  его  подевал?  Обронил,  видно.
Должок за ним остался. Говорил - приеду сюда, чтоб  заскочил,  отдаст.  Не
встречал ненароком? Ну случайно?
   - Не-ет, - Мартин покачал головой. - Без меня,  наверное,  появился.  Я
дней десять отсутствовал, за покупками ездил и багаж отправлял  в  Дамаск.
Кто его знает, у профессора проходной двор, гостят  кому  не  лень,  из-за
границы приезжают. Да и потом, для меня они все на  одно  лицо.  Мое  дело
кухня, сготовь-прибери. Я с ними и не общаюсь.
   - Так приметный тип-то? Одноглазый. - Незнакомец пальцем прикрыл  глаз.
- Да и здесь, - хлопнул себя по рукаву, - крючок торчит железный.
   Пышноусый флегматик  принес  и  поставил  на  стол  рюмки  с  коньяком.
Отдуваясь и выпятив живот, стоял и чего-то ждал.
   - Проваливай, - махнул на него незнакомец.
   - За спиртное плата вперед. Таков порядок.
   - Ты что? За кого нас принимаешь? - взъярился мужчина, но тут же  остыл
и сунул хозяину деньги. - Мотай отсюда, не видишь, беседа по душам. - И  к
Мартину: - Опрокинем? Не хочешь? Смотри.  -  Он  выпил.  Пошлепал  губами,
сделал несколько глотков кока-колы.
   - Значит, толкуешь, безрукого нет?
   - Может, и был, не припомню. Спасибо за компанию. Извините,  мне  ехать
надо. - Мартин поднялся. - Иначе отругают.
   - Ты вот что, - удержал его за локоть незнакомец. - Я  через  месячишко
наведаюсь туда к вам. Пока и здесь  имеется  кое-что  по  мелочам.  Заодно
решаю. А ты разузнай про того калеку. На, держи. - Он сунул ему банкноту.
   - Да я и так сообщу, - запротестовал неуверенно негр.
   - Бери-бери. Деньги никогда не лишни. Сделаешь?
   - Конечно. - Он спрятал бумажку в карман. - Я пошел. Пока.
   - До скорого, приятель. Не забудь, еще свидимся...


   - Понятно. - Фрэнк задумался. - Как выглядел этот субъект?
   - Обычно. Ничего примечательного. - Мартин пожал плечами. -  Рыжеватый.
Развязный. Глаза круглые и злые.  Тут,  по  всей  вероятности,  недавно  -
загореть не успел. Обещал в следующем месяце наведаться.
   - Как появится, предупредите меня, а ему скажите: был, мол, инвалид, но
уехал в Сирию. Агента предупредите, чтобы так же  говорил,  если  спросят.
Все остальные, дескать, тоже на днях отбудут.
   - Сделаю, - кивнул негр. - Как думаете, от кого он?
   - От Майка. Робинсон не знает, как я выгляжу после несчастья.  А  этому
бандюге, Майку, любопытно, зачем я  здесь.  Думается,  он  догадывается  -
отправился искать что-то, связанное со Смайлсом...



9. В ТАЙНЫ ОРГАНИЗМА

   Трое сидели за столом в холле.  Грег  высунул  кончик  языка  и  что-то
старательно  вычерчивал  на  листочке.  Эдерс,  жмурясь  от   наслаждения,
прихлебывал из чашечки кофе. Мартин внимательно и  озабоченно  разглядывал
свои ладони. С верхней площадки сонными глазами за людьми наблюдали доги.
   Перепрыгнув через собак, вниз сбежал Уваров.
   - Извините, немного задержался. Больше  такого  не  будет,  виноват,  -
бросил со смешком и уселся рядом с Эдерсом, буркнувшим под нос:
   - Мальчишество. Чуть животных не раздавили.
   - Выслушаем теперь наше медицинское светило. - Грег  отложил  бумагу  и
ободряюще кивнул доктору. - Прошу вас. Если  можно,  популярнее  и,  -  он
покосился на русского, - не так  эмоционально,  как  наш  общий  друг.  Не
отрываясь от грешной земли.
   Эдерс - по столь торжественному случаю он надел белую рубашку и голубой
галстук - отставил чашку, вздохнул, переложил с места  на  место  блокнот,
потрогал усы и начал:
   -  Как  и  мой  коллега,  я,  к  прискорбию,  должен  констатировать  -
разбираюсь досконально не во всех вопросах  не  только  Смайлса-сына,  что
вполне естественно, но и Смайлса-отца. Я хирург. Да-да,  хирург.  А  здесь
надо быть  каким-то  универсалом  и,  кроме  того,  химиком,  ботаником  и
биологом.  Замечу,  большинство  открытий  этих  корифеев  -  теория,   не
подкрепленная  -  а  в  медицине   это   особо   важно   -   лабораторными
исследованиями, клиникой, экспериментами на подопытных животных, не говоря
уже о людях.
   - Но ведь Смайлс восстановил лапу собаке? - вмешался Фрэнк.
   - Вы непростительно невнимательны для детектива, - назидательно  укорил
доктор.
   - Что вы имеете в виду? - Грег скривил губы и сделал обиженное лицо.
   - Я сказал -  большинство,  а  не  все.  Теперь  уточню  -  подавляющее
большинство. По-да-вля-ющее.
   - Простите, пожалуйста.
   - В последнее  время  много  говорят  и  пишут  о  генной  инженерии  и
биотехнологии. Что это такое?
   - Да, что? - перебил Грег и засмущался.
   Доктор нахмурился и неодобрительно покачал головой.
   - Отвечаю. В основе  их  манипуляции  с  ДНК  -  дезоксирибонуклеиновой
кислотой - сложной двойной  спиралью  из  гигантских  молекул,  в  которой
закодирована генетическая информация. Любое существо от бактерии до  слона
создается в соответствии со своим набором "конструкций". Генетические коды
заключены в четырех основных  единицах  -  хромосомах,  которые  соединены
попарно характерным образом.  Носитель  информации  -  ген  -  состоит  из
сочетаний  пар.  В  каждой  микроскопической  живой   клетке   потрясающее
количество генов. От 35 тысяч у вирусов до 35 миллионов у нас.
   - Ну а генная инженерия? - Грег спохватился и зажал рот.
   - Генная инженерия - это технология переноса  избранного  генетического
материала, от одного вида,  или  штамма,  к  другому  таким  образом,  что
последний не только  воспринимает  его  как  собственный,  но  и  передает
будущим поколениям.
   - О и, доктор, - Грег закрутил головой.
   - Хе, хе, -  усмехнулся  Уваров.  -  Древнеримский  оратор  и  теоретик
красноречия Квинтилиан говаривал: "Чем труднее  слушателям  понимать  нас,
тем более мы восхищаемся своим умом".
   Эдерс пожал плечами,  словно  хотел  сказать:  "Ну,  если  вы  и  таких
пустяков не понимаете?" - и продолжил:
   - Смайлсы сделали многое  в  борьбе  с  наследственными  заболеваниями.
Сейчас пять из ста  новорожденных  появляются  на  свет  с  нарушениями  в
генетическом коде, а следовательно, исцеление и связано с воздействием  на
него в зародышевом или младенческом состоянии.
   - А до них кто-либо занимался этими проблемами? - перебил русский.
   - Несомненно. Почти во всех странах.  Но  раньше  специалисты  пытались
решить задачу так: синтезировать ген, встроить его в молекулу  ДНК  -  она
носитель наследственности - и заставить работать.  Пока  из  этого  ничего
путного не получилось. У Смайлсов Т-поле меняет генетический код.  Ребенок
родится  не  обремененный  пороками  предков.  На  этот  код,  словно   на
магнитофонную ленту, можно записать отдельные достоинства: силу, иммунитет
к недугам, способности к наукам и так далее. Но,  -  он  сделал  паузу,  -
можно и  другое:  злобу,  жестокость,  предрасположенность  к  болезням  и
прочее. Получается - исследователь подобно скульптору лепит из подопечного
что захочет - или доброе, или злое.
   - И как же? - начал Уваров, но, повинуясь жесту доктора, замолчал.
   - Нас порой удивляют талантливые люди. Откуда они берутся?  Мы  считаем
это аномалией. Ответ Смайлсов прост -  все  зависит  от  памяти.  Чем  она
лучше, тем человек одаренней. А в конечном  счете  -  это  продукт  мозга.
Отдельные исследователи  предполагают  даже:  мозг  не  эволюционировал  в
процессе истории от первого человека разумного до наших дней.  То  есть  и
каменный топор и космический корабль выдуманы, по сути дела, одним  и  тем
же мозгом. Не берусь утверждать.
   - Но, доктор... - попытался возразить Грег.
   - Я просил не перебивать, Фрэнк. Так вот. В случае воздействия  Т-полем
наследственность памяти не стирается, а остается подспудным слоем. Ребенок
получает возможность распоряжаться памятью, заложенной в  хранилища  мозга
его предков.
   - Вы хотите сказать, - привстал Грег: во взгляде недоверие,  а  в  тоне
вопроса сарказм, - дитя может преспокойно воспользоваться тем, что помнили
его родители?
   - Это не я говорю, а Смайлсы, - отпарировал доктор.
   - Но вы-то им верите?
   - Теоретически да, а  практически,  -  он  развел  ладонями.  -  По  их
рассуждениям получается: малыш рождается как бы уже  образованным,  ибо  в
нашем понимании  образование  есть  знания,  которые  человек  запомнил  в
процессе обучения и жизненного опыта. Он все это почерпнул  у  предков.  В
настоящее время при объяснении таланта мы пускаемся в туманные рассуждения
об избранности, уникальности, наследственности. На самом  же  деле  память
данного  субъекта  просто-напросто   по   каким-то   непонятным   причинам
освободилась от оков локализации. А ее возникновению  способствовали  сами
люди. Тысячелетиями они пытались насыщать мозг  все  большими  сведениями,
используя лишь одну форму - обучение.  Мозг  воспротивился  и  предохранил
себя: установил предел насыщения по этому каналу - человек стал запоминать
лишь то, что видел и слышал сам. Способность помнить,  что  знали  предки,
что было в их мозгу, отмерла подобно тому, как за ненадобностью  отвалился
хвост у нашего пращура. При облучении Т-полем эти  качества  возрождаются.
Они, правда, не идут в  глубь  веков,  а  распространяются  на  предыдущие
три-четыре поколения.
   - Очень сомневаюсь, Макс. - Грег скептически  прищурился.  -  Не  могло
получиться так, что вы попали под влияние этого самого Т-поля и  все,  что
утверждают его создатели, принимаете де-факто?
   - Я тоже сомневаюсь, - Эдерс покорно склонил голову, - это и мое и ваше
право. Но вот попасть под облучение  не  мог,  аппарата  Т-поля  никто  не
включал. Разве Мишель подшутил?
   - За кого вы меня принимаете? -  Уваров  деланно  возмутился.  -  Но  я
Смайлсам верю.  Однако  вопрос  к  доктору.  Вы  понимаете,  в  природе  и
жизнедеятельности некоторые вещи повторяются.  Как  же  будет  обстоять  с
дублирующимися знаниями?
   - Голос не мальчика, но мужа. - Эдерс укоризненно взглянул на Грега.  -
Я ждал этого вопроса. Он возник и у меня. Как бы  в  аналогичной  ситуации
поступил компьютер - банк идей?
   - Если информация уже раз введена, - словно читая  инструкцию,  ответил
русский, - на повтор машина не отреагирует, она ее отринет.
   -  Так  поступят  и  клетки  мозга.  -  Эдерс   выставил   пистолетиком
указательный палец. - Если в памяти занята  определенная  ниша,  повторные
сведения она  не  примет.  А  вот  когда  постучится  что-то  новенькое  -
пожалуйте.
   - И много там таких ниш? - поинтересовался Мартин.
   - Количество их учету не поддается -  сколько  потребуется,  столько  и
откроется.  Как,  скажем,  органы  зрения,  слуха,  обоняния.  Они  же  не
рассчитаны на определенное число изображений, звуков, запахов.
   - Если я правильно понял, - Грег почесал кончик носа, - облучив Т-полем
эмбрион, на свет появится эдакий голопузый мудрец,  обремененный  знаниями
предыдущих поколений? Академик - в современном понимании?
   - Отнюдь нет. - Доктор выпятил губы. - Он, разумеется, не будет, открыв
глазки, рассуждать о высших материях. Это произойдет незаметно.  Ниши  его
памяти начнут выдавать уже заложенную когда-то информацию и  развивать  ее
лишь при  упоминании  в  житейской  суете  о  чем-то  подобном.  Думается,
десятилетний курс школы он осилит в год, а объем института и того меньше -
работа ниш прогрессирует. Смайлсы, как я уже  неоднократно  упоминал,  это
утверждают и теоретическими доводами доказывают, но проверки опытом нет, а
следовательно, я имею право и основания  воспринять  это  как  талантливо,
написанные сказки, в которые поверили сами авторы, - история  знает  такие
случаи: люди, например, начитавшись мифов, принимали их за чистую монету.
   - И не только принимали, - вмешался  Уваров,  -  но  и  обнаруживали  в
действительности подтверждение написанному. Вспомните Генриха Шлимана.  Он
увлекся с детства "Илиадой" и "Одиссеей", поверил в существование Трои  и,
к великому удивлению историков, раскопал и ее, и Микены.
   - Да, - подтвердил доктор и задал вопрос: - Почему им верю я? - Сам  же
ответил: - Потому что задумывался, что ожидает  человека  лет  эдак  через
сто. Наука и техника достигнут небывалого уровня. Мне казалось,  для  того
чтобы быть вровень с ними, людям всю жизнь придется только и  делать,  что
учиться, закладывать фундаментальные и другие науки в свой мозг. Вот он  и
позаботился о себе, но до поры до времени скрывал свои  возможности,  ждал
какого-то часа, когда их можно открыть. Вероятно, для  того,  чтобы  люди,
понадеявшись на этот резерв, все же не ленились обогащаться знаниями.
   - Вот-вот! - воскликнул Грег. - Я сейчас поймал себя на  том,  что  мне
после ваших слов стало до боли жаль времени,  потраченного  на  учебу,  на
зубрежку того, что, оказывается, знали  предки,  а  следовательно,  должен
унаследовать и я. Господи, сколько же времени потеряно даром.
   - И от скольких бы ошибок вы  себя  уберегли,  -  добавил  назидательно
Эдерс, - ибо и  их  опыт  заложен  в  память,  в  какие-то  свои  ниши.  В
критический или драматический момент, исходя  из  аналогичной  ситуации  с
вашими прародителями, его величество мозг выдал бы  рецепт,  как  избежать
запутанной передряги или распутать ее. Но я продолжу.
   Сколько раз мы слышали:  человек  должен  жить  как  минимум  200  лет.
Полчища геронтологов вроде бы трудились над тем, как достичь  этой  цифры.
Рекомендовались диеты, воздержания, вегетарианство, лекарства,  физические
упражнения, уход в  природу.  И  все  безрезультатно.  Отдельные  индивиды
доживали до полутора веков, но это исключения, а  не  правило.  По  какому
пути пошли Смайлсы для решения этой проблемы?
   Все повернули головы в сторону Грега, ожидая, что он повторит вопрос.
   Грег состроил рожицу  и  хитровато  улыбнулся,  словно  хотел  сказать:
"Хорошего понемножку".
   - Да, по какому? - выпалил вдруг Уваров.
   Присутствующие громко захохотали.
   - Народная мудрость, - отсмеявшись, продолжал Эдерс, - гласит: "Сон для
организма, как пружина для часов". Физиологи утверждают: для  полноценного
"завода" ее нормальным людям в возрасте 25-60 лет  вполне  достаточно  7-8
часов  сна  в  сутки.  Но  и  тут  встречаются  отклонения.   Оказывается,
потребность в сне не у всех одинакова.  Знаменитому  изобретателю  Эдисону
хватало четырех часов,  а  Наполеону  и  того  меньше.  Природой  и  здесь
определен какой-то резерв. И Смайлсы последовали именно этой дорогой.  Они
рассуждали. Человек треть жизни проводит в объятиях Морфея. Не  много  ли?
Много. И появилась установка, та самая, что раздевает людей.  Оказывается,
она же может их усыплять, работая на другой частоте.  Т-поле,  воздействуя
на кору, головного мозга, почти мгновенно погрузит человека  в  крепкий  и
глубокий сон. Да простит мне профессор  -  если  он  узнает,  я  погиб,  -
пришлось воспользоваться его многострадальным Рексом -  ему  же  и  Смайлс
смастерил лапу. Едва луч коснулся собаки - она тотчас уснула. Да еще,  как
говорят,  без  задних   ног.   Крепко.   Я   установил:   во   время   сна
функционирование организма - всех его частей и систем  -  снижается  более
чем в восемь раз. Падает температура,  втрое-вчетверо  кровяное  давление,
еле бьется сердце. Получается: для  полного  восстановления  сил  человеку
требуется не восемь часов, как принято,  а  один.  Вот  он,  резерв.  Люди
выкраивают на полезную деятельность еще лет тридцать. А если  приплюсовать
время, потраченное на учебу, а с восстановлением памяти сэкономленное,  то
человек станет вполне зрелым и умственно и  физически  в  восемнадцать.  К
этому возрасту его научный багаж будет приблизительно равен вашему, Миша.
   - Но куда денут остаток ночи?  -  недоуменно  опросил  Мартин.  -  Люди
испокон веков привыкли ночью спать.
   - Отвыкнут. - Грег взмахнул рукой. - Какая разница, темно на улице  или
светло. Живут же и работают в районах Крайнего Севера и юга,  где  полгода
полярный мрак. И ничего - терпят.
   - А по-моему, мы сильно уклонились от темы. - Уваров похлопал ладонью о
ладонь. - Пустились в споры, словно завтра  введем  обязательность  сна  в
один час. Возвращайтесь, доктор, к аппарату, на котором остановились.
   - Продолжаю. - Эдерс повернулся к Уварову. - Этот аппарат у нас есть?
   - Есть, - ответил физик. - Действует исправно: усыпляйте  и  будите  на
здоровье.
   - Как так будите? - Грег выпятил губы. - Объясните.
   - Навести луч на человека - он засыпает и находится  в  этом  состоянии
около часа. Затем сам естественно просыпается - мы испытали  на  животном.
Но можно разбудить принудительно  -  облучив  другой  частотой.  -  Уваров
опустил и поднял веки, изображая, как он засыпает и пробуждается.
   - Если вы будете мне мешать, - Эдерс постучал карандашом по стакану,  -
я никогда не з