. А кое-кто понял, что чистой науки не существует,
лишь когда с головой окунулся в грязь. Ну, что скажете?

- Ничего, - произнес Корлис, помолчав.

- А вот вы могли бы оправдать меня?

- Я вам не судья...

Корлиса душило отчаяние, словно и он вместе с Угром и другими "призраками"
нес личную ответственность за трагедию Гемы. А может быть, и ему следует
взять на себя толику этой ответственности, хотя в жестокие времена, когда
люди, в том числе и будущие "призраки", готовили грядущий "конец света",
самого его еще не существовало. Презумпция виновности...

Они не раз возвращались к больным вопросам, которые в равной мере волновали
обоих. Пытались докопаться до глубинных истоков зла, овладевшего людьми.
Зла, оказавшегося сильнее, чем "божественное начало" - поэзия...

Но сейчас им было не до философских проблем. Беда сблизила их сильнее, чем
душеспасительные беседы.

"Призраки" развили активность, какую от них трудно было ожидать. Сотни
управляемых ими роботов-манипуляторов прочесывали окрестности Большого
Сонча. На волне переговорных устройств Горна и Кея работали мощные
радиопередатчики. Удалось даже запустить несколько быстролетов, спешно
собранных автоматами. Роль пилотов выполняли "призраки".

Казалось, информационное человечество, ведшее до сих пор
псевдосуществование, возвратилось в обычную жизнь, с ее тревогами,
заботами, надеждой.

Радиомост между Космополисом и Гемой действовал бесперебойно. Обмен
оперативной информацией происходил непрерывно. При этом пассивной стороной,
как ни трудно было признать, оказались орбитяне. И причина крылась не
только в отдаленности от места событий. За "призраками" стояли многие
поколения людей с их бесценным жизненным опытом, которого недоставало
орбитянам, успевшим утратить значительную часть того, что накапливалось
столетиями.

Орбитяне могли противопоставить обширным знаниям "призраков" лишь навыки
жизни в космосе. Зато их отличали нравственные принципы, сформировавшиеся в
условиях жестокой борьбы за выживание, требовавшей сплоченности и единства.
Своекорыстие, эгоизм и даже элементарная леность среди обитателей Базы
встречались, но исключительно редко.

Психология же "призраков" формировалась во времена, когда убивать на войне
считалось гражданским долгом, когда понятие "патриотизм" противопоставляли
интересам человечества. И пусть "призраки" стремились преодолеть довлевшие
над ними стереотипы, их сознание оставалось замутненным дуновением
прошлого.

У орбитян же, если не считать немногие предшествовавшие поколения, вообще
не было своего прошлого. Не только того, которым можно гордиться, но и
того, что спустя столетия оставалось бы позором. До недавнего времени
большинство из них воспринимало Гему как нечто абстрактное, вызывающее
отнюдь не ностальгию, а всего лишь умеренный интерес. Они не слали
бессмысленных проклятий тем, кто вызвал трагедию Гемы, не ставшую их
собственной трагедией, несмотря на необходимость вести суровое
существование в космосе, которое казалось им вполне естественным.

И вот информационное человечество воссоединилось с новой людской порослью в
стремлении спасти Горна и Кея, безвестно исчезнувших среди бескрайних
джунглей Гемы.

Преемник Корлиса Тис не отходил от телескопа. Спустя короткое время после
того, как стало известно об исчезновении космолета, на поверхности Гемы, в
стороне от Большого Сонча, возникла яркая вспышка.

Тис рассказал об этом не только Корлису, что был обязан сделать, поскольку
координаты вспышки указывали место гибели корабля, но и Инте.

- Вам нужно приготовиться к худшему.

- Вы плохо знаете Кея, - покачала головой Инта. - Он не мог погибнуть.
Понимаете, не мог!

- Подумать только, она совсем не переживает! - поделился Тис с Корлисом. -
Какая черствость!

- Вы глупец, Тис! - сорвалось с языка у Корлиса. - Если бы представляли,
сколько ей пришлось пережить вместе с Кеем и со мною, то не болтали бы
чушь. К вашему сведению: я тоже не верю в гибель Кея. Продолжайте наблюдать
и не торопитесь с выводами!

Тис ушел, бросив на своего учителя и предшественника недобрый взгляд.

А на душе у Инты вовсе не было так спокойно, как показалось Тису. Она и в
самом деле не допускала мысли, что Кей погиб, но хорошо представляла
подстерегавшие его опасности. Перед глазами стояли свинцовое небо, густое
переплетение ветвей, буйно разросшиеся лишайники... Как бы ей хотелось
оказаться рядом с мужем, разделить с ним опасность, взять на себя часть его
ноши, поддержать бодрость духа, столь необходимую ему сейчас.

Сидя у монитора, следящего за спектром радиоизлучения Гемы, Инта наблюдала
сигналы "призраков" в виде проблесков на экране, воспроизводящем карту
планеты. Проблески группировались вокруг Большого Сонча, в остальных местах
хаотической рябью высвечивались грозовые разряды.

Внезапно в стороне от Сонча, среди непроходимых дебрей, замигала яркая
точка. Инту захлестнула радость: жив! А к ней уже спешил взволнованный
Корлис.

- Это он! Декодеры расшифровали сигнал!

- Что с ним, что с Горном?

- Не знаю... - смущенно проговорил главный диспетчер. - Принят лишь
позывной, цифровым кодом. Он повторяется вновь и вновь. Только позывной,
единственное слово. Сигнал размытый, неустойчивый. Но очень мощный.
Непонятно, что за странный передатчик...

- А позывной космолета? - с надеждой спросила Инта.

- В том-то и дело, что нет...

- Вы же уверяли, что это Кей!

- Кто же еще может передавать в качестве позывного ваше имя?! - улыбнулся
Корлис.

13. Затерянный в джунглях

Преодолевая усталость, Кей разгрузил несколько десятков ящиков со
снарядами. Каждая из этих остроносых болванок предназначалась для убийства
людей. Требовалось усилие воли, чтобы заставить себя прикоснуться к ней, а
тем более взять ее в руки, словно она была пропитана трупным ядом.

Сколько таких хранилищ смерти на Геме! Не одно поколение тех, кому
предстоит заново обживать планету, столкнется с загробным проклятием
предков!

Но для него находка может оказаться счастливой. Он понял это в миг
неожиданного озарения. Хотя при чем тут озарение? Просто нужно вовремя
оглянуться. За спиной у человечества, на исторической свалке отживших
технологии можно найти до смешного простой прототип архисложного
позднейшего устройства. По мере износа техники, унаследованной от предков,
орбитянам все чаще приходилось заглядывать на эту "свалку". Сам Кей делал
так не раз, особенно когда обстоятельства заставляли обходиться подручными
средствами.

Сейчас все зависит от того, сумеет ли он разрядить снаряды. Нужна медь, а
снарядные гильзы из медного сплава...

Кею никогда прежде не приходилось обезвреживать боеприпасы. Он сознавал,
что не имеет права ошибиться в этом новом для него опаснейшем деле.
Необходим максимум осторожности и внимания.

"Вот здесь, в головной части, очевидно, взрыватель. Так... попробуем
сдвинуть... Пошел... Один оборот, второй... Фу... кажется, все! Но что это?
Вместо взрывателя холостая пробка? Мог бы сообразить с самого начала! Какой
смысл консервировать снаряды с ввернутыми взрывателями? Взрыватели
наверняка в отдельной упаковке. Впрочем, осторожность никогда не бывает
излишней..."

Уже спокойнее и увереннее Кей вывернул капсульную втулку из днища снаряда и
не без труда отсоединил гильзу. Теперь дело пошло споро. Спустя несколько
часов набралась уже сотня медных стаканов. Можно было приступить к
осуществлению замысла.

Имея достаточное количество меди и цинка, не представляло труда изготовить
электрическую батарею большой емкости. Электролитом послужил едкий сок
одного из растений, благо Кей за время, проведенное на Геме, успел
основательно изучить ее флору.

На складе боеприпасов нашлись пластмассовые ящики из-под мин со съемными
крышками. Из них получились превосходные корпуса для элементов батареи.

Кей мысленно усмехнулся, сравнив этот примитивный источник энергии с тем,
что питал лучевой нож. Там энергия управляемой аннигиляции непосредственно
преобразовывалась в энергию когерентного луча. Но что толку, если нужна
именно электрическая энергия! Они уже пытались сигнализировать лучом, но
безуспешно: нащупать его тончайшим острием Базу так и не удалось, хотя
поначалу на это надеялись. Да, без радиопередатчика не обойтись.

Возможно, формализованный интеллект "призраков" придумал бы на месте Кея
что-нибудь более совершенное, чем искровой передатчик. У него же не было
выбора. И он со свойственным ему упорством осуществлял свой нехитрый
замысел.

Из обрывков проволоки, которыми были перевязаны ящики, он соорудил антенну
и забросил ее конец на самое высокое дерево. Намотал катушки повышающего
трансформатора и антенного контура. Закрепил на близком расстоянии два
металлических стержня - получился искровой промежуток. И вот уже готов
простейший радиопередатчик, можно выходить в эфир.

Минуту Кей постоял, унимая стук сердца. Затем коснулся оголенным концом
провода положительного полюса батареи. Между концами стержней с шипением
проскочила жирная искра. Он знал, что эта маленькая молния породила в цепях
передатчика вихрь электромагнитных колебаний и с проводника антенны
сорвалась и унеслась в пространство незримая волна...

Кей начал периодически замыкать и размыкать цепь тока, передавая цифровым
кодом дорогое имя: "Инта". В этом имени была заключена вся информация,
которую следовало передать на Базу. О катастрофе, случившейся с космолетом,
знают и так. Координаты места, откуда ведется передача, определят более
точно, чем может сделать он сам, хотя что это даст? Помочь ему ни орбитяне,
ни "призраки" не в состоянии, надеяться надо лишь на самого себя. О гибели
Горна Кей не хотел сообщать потому, что не видел ее своими глазами.

Он так и не узнал, принято ли его сообщение, зашифрованное в единственном,
многократно повторенном слове "Инта". Да и как можно было это узнать, не
имея приемника. А построить высокочувствительный радиоприемник несравненно
труднее, чем искровой передатчик. Тут уж подручными средствами не
обойтись...

Оставалось осуществить вторую часть замысла, казавшуюся фантастической.
Опускаясь на Гему после катапультирования, Кей, как ни был ошеломлен,
обратил внимание на мощное и ровное воздушное течение в сторону Большого
Сонча. Сейчас он вспомнил о нем. Конечно, направление воздушного потока
могло измениться... Но на что еще можно надеяться?

К тому же, изготовив воздушный шар с газовой горелкой, он попробует
маневрировать в полете, изменять высоту. А на разных высотах направление
ветра зачастую различно. Короче, у него есть шанс и нет альтернативы. Так
что выбирать не приходится!

И Кей принялся за изготовление воздушного шара.

Пластиковая пленка, в которую были упакованы ящики со снарядами, вполне
подходила для оболочки: она обладала высокой прочностью и упругостью. В
баллоне энергоскафандра оставалось достаточно энергола, чтобы часов десять
- двенадцать поддерживать пламя в горелке, которую не так уж трудно
соорудить из деталей реактивного двигателя.

Работа оказалась на редкость кропотливой. Кей не имел портновских навыков и
оттого порядком намучился, прежде чем ему удалось раскроить оболочку. Зато
сварить швы предельно задиафрагмированным лучевым ножом большого труда не
составило.

Из все той же проволоки он свил тросы, на которых будет висеть гондола.
Впрочем, требовалось недюжинное воображение, чтобы назвать грубое подобие
корзины, сваренной из десятка пластмассовых коробок, гондолой...

И вот оболочка наполнилась горячим воздухом, всплыла огромным пузырем, лишь
отдаленно напоминавшим шар. Туго натянулись тросы, загудели, грозя лопнуть.

Кей забрался в гондолу, прогнувшуюся под его тяжестью. Осмотрелся и,
примостившись поудобнее, полоснул лучом по тросам.

Воздушный шар рванулся ввысь. Ощущение было необычным. Что-то среднее между
броском катапульты и медлительным взлетом космического корабля. Перегрузки
почти не чувствовалось, напротив, наступило состояние опьяняющей легкости,
как при свободном парении.

Машинально взглянув под ноги, Кей увидел, что в нескольких местах швы
разошлись и сквозь щели видна дымчато-зеленая поверхность джунглей с
поблескивающей полоской реки... Чувство поразительной незащищенности,
уязвимости охватило его, и он непроизвольно вцепился пальцами в края
гондолы.

Через полчаса подъем замедлился, а затем прекратился вовсе. Глядя на
перемещавшуюся далеко внизу однообразную картину, Кей с беспокойством
заметил, что шар сносит в противоположную сторону: вместо того чтобы
приближаться к Большому Сончу, он удалялся от него!

Пришлось увеличить подачу энергола в горелку. Пламя, которое было
расплющенным, почти бесшумным, вытянулось, словно огненная струя двигателя,
стало более ярким, угрожающе зашипело. Это не входило в расчеты Кея:
увеличившийся расход топлива в несколько раз сокращает время полета и
соответственно достижимую дальность.

Воздушный шар сначала неохотно, потом с возрастающей резвостью пошел вверх.
Оболочка опасно раздулась. Но нужное атмосферное течение наконец было
найдено!

Стало трудно дышать, Кею пришлось надеть шлем и прибегнуть к задержкам
дыхания: кислорода оставалось на час-полтора.

Он определил курс и скорость полста. Энергоскафандр был оборудован
миниатюрными навигационными устройствами, автоматически измеряющими
координаты с достаточной точностью, что облегчало ориентировку.

Кей подумал, что если направление воздушного потока не изменится, то через
несколько часов шар окажется в окрестностях Большого Сонча...

Увы, как ни экономил Кей дыхательную смесь, часа через три баллон опустел.
В полуобморочном состоянии, временами впадая в удушливое забытье, Кей
продолжал лететь на пределе высоты. Он сопротивлялся искушению убавить
пламя в горелке, понимая, что это неизбежно означало бы провал его дерзкой
попытки добраться до цели по воздуху.

"Кто кого... Кто кого..." - беззвучно шептал Кей, как в тот раз, когда полз
по туннелю-волноводу, превозмогая гипнотическое действие беслеровых волн.
Затем в его сознании наступил провал...

Очнулся Кей с пугающей внезапностью, словно на него, спящего, опрокинули
ведро ледяной воды. Воздушный шар терял высоту. Горелка погасла: кончился
энергол.

И тут он понял, что совершил непростительную ошибку: не запасся балластом,
сбрасывая который можно замедлите спуск. Ошибка была объяснима: если бы Кей
был в сознании, он посадил бы шар, прежде чем горелка погаснет...

Оболочка воздушного шара съежилась, утратила большую часть подъемной силы,
превратилась в парашют. Но площадь "купола" была слишком мала, чтобы
обеспечить благополучную посадку.

Корзина раскачивалась порывами ветра. Пытаясь облегчить ее, Кей выбросил за
борт все, что можно: горелку, резервуар из-под энергола. До боли в руках
вцепился в тросы, сгруппировался в ожидании удара.

Деревья надвигались с неотвратимой быстротой.

"Это конец..." - подумал он отрешенно.

Послышался треск ломающихся ветвей. Кей ободрал ладони, его оторвало от
тросов, выбросило из гондолы, ударило о дерево, швырнуло вниз. Он так и
остался недвижно лежать в пряно пахнувшей прелой траве...

14. Горн

Сознание возвращалось медленно, вяло, неохотно. Сквозь сомкнутые веки Кей
почувствовал свет. Ощущение было такое, словно кто-то нарочно светит ему в
лицо.

- Оставьте меня в покое, - невнятно пробормотал он.

- Приходит в себя, сейчас очнется... - донеслись приглушенные голоса.

- Подключить допинг?

- Пожалуй, уже нет необходимости!

- А может, пусть спит?

"Это обо мне, - безразлично подумал Кей. - Значит, я жив... Или
причудилось? Тогда все равно живой... живой... Ну и ладно, пусть..."

Открытие не обрадовало его. Жить почему-то не хотелось, жизнь казалась
чем-то обременительным. Почему тело такое тяжелое? Голова, как неподъемная
глыба...

Кей застонал, с трудом разлепил веки. Свет ударил по зрачкам.

- Как вы себя чувствуете? - послышалось на этот раз громко и отчетливо.

- Нормаль... - Кей не договорил свое излюбленное слово, потому что в его
состоянии ничего нормального, конечно же, не могло быть.

Он попробовал сфокусировать расплывчатые пятна, мельтешившие в поле зрения.
Контуры двоились. Его окружали люди с двумя головами и туловищами, с двумя
парами синхронно двигавшихся рук и ног. И у каждого предмета в помещении,
где он находился, был двойник. По два шкафа с непонятными инструментами,
двое настенных часов, если только это часы...

Кей закрыл глаза. Двойники исчезли, но подступила нестерпимая тошнота.

- Выпейте, вам станет легче.

Суставчатая металлическая рука протянула стакан. Кей сделал несколько
судорожных глотков. И впрямь полегчало. Прекратилось головокружение,
перестало тошнить, вернулась пространственная координация, стало лучше со
зрением.

И тут он все понял. Кругом были "призраки". Слева бывший космолетчик Сарп,
рядом астрофизик Угр, приятель Корлиса. Чуть поодаль Эрт, за ним Шуль,
Зур... Сколько их здесь!

Вдруг его охватил ужас: "а что если я тоже..." Он начал лихорадочно
ощупывать свое тело.

- Не тревожьтесь, - мягко проговорил Сарп. - С вами все в порядке.

- Как я попал сюда?

- Мы обнаружили с воздуха оболочку воздушного шара

- Вы... летаете?

- Пришлось.

- Ну, спасибо, друзья! - растроганно молвил Кей.

Слово "друзья" никогда не было для него пустым звуком. Во всяком случае, до
сих пор он ни разу не произносил его, обращаясь к "призракам". Сейчас оно
вырвалось непроизвольно, и Кей сам поразился этому, даже почувствовал
неловкость.

- Спасибо, друзья! - повторил он твердо.

- Теперь вы быстро подниметесь, - сказал Эрт. - Уж поверьте мне, врачу!

- На Базу сообщили? А что с Горном?

- Корлис просил передать, чтобы скорее поправлялись Инта вас обнимает. Она
счастлива. Ждет...

- А Горн? - нетерпеливо перебил Кей. - Молчите? Значит, я не ошибся... Горн
погиб...

- Горн будет позже... - с заминкой, не ускользнувшей от внимания Кея,
пообещал Сарп.

- Почему не сейчас?

- Вы утомлены. Постарайтесь заснуть. Вам нужно восстановить силы. Завтра
все встанет на свои места.

- Хочу видеть Горна! Где Горн?

- Успокойтесь. Закройте глаза. Вот так.

Кей попытался возразить, но подступила слабость, все опять поплыло перед
глазами, и он погрузился то ли в забытье, то ли в сон...

Назавтра Кей проснулся на удивление бодрым. В помещении никого не было,
если не считать стоящего в углу робота. Заметив его пробуждение, робот
подкатил тележку с одеждой. И легкие, из немнущегося голубоватого ксилона
брюки, и кремового цвета рубашка, и сантоновые туфли оказались точно по
мерке.

Дверь бесшумно открылась, вошел - вернее, вплыл - Сарп. Кей никак не мог
привыкнуть к бесплотности "призраков". Он протянул руку, но отдернул ее,
встретив пустоту. Ему снова стало неловко.

Они обменялись несколькими незначительными фразами, потом Сарп показал Кею,
где можно привести себя в порядок. А на столе уже стоял принесенный роботом
завтрак.

Кей наспех поел. В присутствии Сарпа, лишенного возможности наслаждаться
вкусом пищи, кусок не лез в горло. Еда казалась чем-то стыдным, сугубо
физиологическим.

- Сейчас мы пойдем к Горну? - спросил Кей, отодвигая тарелку.

- Через минуту он будет здесь.

Наступило короткое молчание. Кей не отводил глаз от двери и не сразу
заметил, что стена напротив как бы раскололась надвое и в образовавшийся
проем втиснулся Горн.

- Ну, здравствуй, дружище! - сказал он хрипло, будто был сильно простужен.

Не сознавая себя от радости, Кей бросился к нему и со всего размаха
врезался в стену.

- Вы... вы...

- Да, я "призрак", - с вызовом произнес Горн. - Тебе это неприятно?
По-твоему было бы лучше, если бы я оставался трупом, не так ли?

Потрясение оказалось настолько большим, что Кей затрясся в конвульсиях.
Впервые в жизни он зарыдал и ничего не мог с собой поделать. Стонал от
боли, изнемогал от абсолютнейшего бессилия, чувствовал себя жалкой
козявкой, брошенной ниц перед могуществом Вселенной...

- Почему... я... не умер? - за