ние полчаса. Турбулентные потоки
воздуха обрушились на тело чувствительными ударами. Один за другим
раздавались хлопки тормозных двигателей - по барабанным перепонкам, по
нервам. А когда Гема вдруг рванулась навстречу, Корлис инстинктивно
зажмурился, вобрал голову в плечи. Но вот мягкий толчок, как будто тебя
поймали на лету и, не удержав, уронили в траву. И даже не уронили, а
тихонько поставили, однако ноги подломились от нахлынувшей слабости.

Затем послышался, словно сквозь вату в ушах, радиоголос Кея:

- Нормально! Корлис, возьмите побыстрее пробу воздуха. Инта, как
микрофлора?

И никаких поздравлений, объятий, радостных возгласов. Все подчеркнуто
буднично, точно не раз и не два спускались они на планету предков.
Будничность была для них успокоением, защитой от парализующего страха перед
неизвестностью.

То, что уровень радиации все еще довольно высок, они знали до спуска с
орбиты - пришлось потратить последние зонды. Заодно убедились, что плотных
ионизированных слоев, которые бы задерживали радиосигналы, в атмосфере Гемы
нет. Но надо было уточнить обстановку на месте и решить окончательно,
сколько времени они смогут провести на Геме, прежде чем доза облучения
станет угрожающей.

- Пока терпимо, - проронил Кей, взглянув на дозиметр. - Плюс десять
пунктов.

- Это минимум полгода, - откликнулась Инта. - Микрофлора тоже вполне
приемлема, благо мы сделали прививки, усилившие иммунитет.

- А воздух вообще выше всяких похвал, - проронил Корлис. - И неудивительно,
при таком обилии растительности...

Кей снял шлем, Инта и Корлис последовали его примеру.

- Затем они послали короткое радиосообщение на Базу.

"Дружище Кей, Инта, Корлис! - откликнулся Горн. - Рады за вас и за себя.
Ждем новых сообщении. Желаем удачи...!"

Корлис измерил координаты - они оказались близки к расчетным. И вот уже
двое мужчин и девушка движутся друг за другом, след в след, прорубая
лучевыми ножами, действующими по принципу управляемой аннигиляции
аккумулированных космических частиц и античастиц, проход в переплетении
побегов, нескончаемой стеной преграждающих дорогу к мегаполису - Большому
Сончу.

Какое смятение чувств испытывал каждый из них, оказавшись лицом к лицу с
одичавшей хищной природой! Они чувствовали себя пигмеями, слабосильными
карликами, под прессом притяжения Гемы, в плену колючих зарослей, сквозь
которые продирались, рискуя повредить скафандры.

Со всех сторон доносилось завывание, что-то - звери или ветер? - свистело,
вопило, ревело. Эти душераздирающие звуки, ударяясь о стволы, путаясь в
щупальцах ползучих лиан, дробились и рассыпались множественным эхом,
временами, словно обессилев, затихали, чтобы через несколько мгновений
взорваться воплем.

Ноги то ступали по ковру из опавшей хвои, то вязли в зеленой трясине, и
тогда каждый шаг сопровождался отвратительным чавканьем, как будто
неведомое прожорливое существо делало судорожные глотки, спеша пожрать
добычу.

От непривычной тяжести дрожали колени, во рту ощущался металлический
привкус, в горле пересохло так, что шершавый распухший язык прикипал к
небу. Пот застилал глаза. И хотя шли они со снятыми шлемами, вдыхая отменно
свежий воздух, дышать было тяжело, точно кто-то по ошибке перекрыл
кислород.

- Не отставать! Быстрее! - торопил Кей, шагавший впереди и как бы
пробивавший дорогу своим телом.

"Все мое со мной" - это изречение древнего философа мог бы повторить каждый
из трех первопроходцев обезлюдевшей Гемы. Ноша казалась непосильной, но
нельзя было пожертвовать ни единой частицей груза: они взяли с собой лишь
самое необходимое, без чего здесь не обойтись. А сколько нужных вещей
пришлось-таки в последний момент оставить на Базе!

Когда силы иссякали, Кей хрипло командовал:

- Привал!

И они опускались, нет, падали в пахнувшую прелью траву.

Казалось, на них со всех сторон враждебно надвигаются джунгли.
Подкрадываются деревья, ползут уродливые кусты. Возможно, зыбкий туман
создавал видимость движения или же растения Гемы на самом деле могли
передвигаться с места на место...

Разлапистые ветки, словно взявшись за руки, медленно кружились в зловещем
хороводе, уныло поскрипывали, пророча гибель.

- Подъем! - неумолимо бросал Кей, и они снова упрямо пробивались к цели.

Через некоторое время им неожиданно повстречалось кладбище. Надгробные
плиты заросли мохом. Неряшливые ржавые пятна, точно бородавки, расползлись
по огрубевшей поверхности мрамора. Хитросплетение зеленых щупалец низвергло
изваяния с пьедесталов, присоски этого многоголового спрута впились в
гранит, будто в живую плоть. И все же - что вызывало удивление - город
мертвых пострадал в гораздо меньшей мере, чем города живших, столь
ненавистные природе...

Инта машинально расчистила изображение на одном из памятников и отпрянула:
это был ее портрет - прекрасное женское лицо с мальчишеской стрижкой русых
волос, насмешливым взглядом крупных зеленоватых глаз и по-детски припухлыми
губами.

"Чушь! Мистика! Мало ли случается совпадений, - прикрикнула на себя
девушка, почувствовав холодок в груди. - А вдруг это моя прапрабабушка..."

Не склонная к суевериям, она все же восприняла странно материализовавшееся
видение из канувшего в радиоактивную бездну прошлого, как недоброе
предзнаменование...

Пришла мысль, что развитие это вовсе не поступательное движение, в котором
все впервые, а накручивание повторяемых витков и каждый цикл для любого его
участника оканчивается одинаково - смертью и забвением. Ей стало страшно.
Она, пожалуй, в первый раз подумала о смерти не как о чем-то, хотя и
неизбежном, но в такой далекой перспективе, что глупо уже сейчас терзаться
по этому поводу, а как о вполне вероятном вскоре - через день, час или даже
минуту.

Инта поспешно догнала спутников. Ее вдруг потянуло к Кею, захотелось
загородиться им, как щитом. Она чуть было не взяла его за руку, но не
решилась, а только прикоснулась на ходу, словно заряжаясь энергией.

Кей взглянул удивленно, видимо, все понял, но ничего не сказал и лишь скупо
улыбнулся девушке.

"Неужели я в него влюбилась?" - вспыхнула в догадке Инта и поспешно
прогнала эту мысль, показавшуюся ей глупой и кощунственно неуместной.

А Кей тем временем думал, какой авантюрой обернулась их экспедиция. Не зря
он с самого начала был против. Горн не убедил его, не смог привлечь на свою
сторону. Но долг есть долг.

Корлиса еще можно понять, он ученый, а ученых Кей не слишком высоко ставил:
это они довели Гему до катастрофы. Для них главное - сделать открытие, а
чем оно обернется в будущем, они не задумываются... Но Горн, с его-то
опытом, знанием жизни!

Кто кого должен спасти, База Гему или Гема Базу? Несколько тысяч человек на
орбитах действительно лишены будущего. Но пусть даже окажется, что Гема
пригодна для жизни, - как возвратить на нее космических переселенцев? Нужны
сотни кораблей или, на худой конец, тысячи энергоскафандров, а где они?

Значит, неизбежно придется отбирать. Кого, по каким критериям? Самых
сильных, самых умелых, самых талантливых? А остальные? И среди них женщины,
дети, старики?

Нет, не позавидует Кей тому, кто возьмет на себя этот нелегкий и, скорее
всего, неправедный выбор... Да и как он может быть праведным?!

Бесплодные размышления были не в характере Кея. Он чувствовал, что изменяет
себе, пытался отогнать назойливые мрачные мысли, которые только отвлекали
от дела. А дело всегда оставалось для него делом, каким бы безнадежным ни
выглядело.

К счастью, спутники космокурьера не догадывались о его переживаниях. Внешне
выглядевший невозмутимым, неразговорчивый и замкнутый, он казался
неспособным на них. Бесстрастность и бьющая через край самоуверенность Кея,
хотя и раздражали Корлиса, все же действовали ободряюще. Тем более, что и
ему, и Инте было сейчас не до эмоций: безмерное физическое напряжение
подавило все чувства, кроме одного - во что бы то ни стало выдержать,
вытерпеть, дойти!

Гигантские уродливые деревья, а особенно невообразимо разросшиеся
кустарники делали почти невозможным каждый следующий шаг. Они шли вопреки
этому "почти". Ножи приросли к рукам, впаялись в ладони, и режущий луч
словно исторгался самим сердцем. Шаг... второй... третий... Луч влево, луч
вправо...

Большой Сонч совсем недалеко, в десятке миль. Все чаще встречаются на пути
остатки каких-то сооружений, расплющенные, бурые от ржавчины, проросшие
зеленью металлические конструкции. Лучи обрушивают их, и падая, они
рассыпаются, ложатся под ноги грудами мелких обломков. В воздух взмывают
тучи едкой пыли, и тогда дышать становится особенно трудно.

Лишь близость цели поддерживает силы. Шаг... еще один... еще и еще...

- Инта, не отставайте! - оглянувшись, крикнул Кей. - Инта, где вы?

- Где вы, Инта? - эхом повторил Корлис.

Девушка исчезла.

4. Инта

Она шла за Кеем и Корлисом, которые выжигали просеку, проход, лаз -
называй, как хочешь, - в упругой, сопротивлявшейся вторжению зеленой массе.
Слышались свист, хруст, тяжелое дыхание мужчин. Иногда пружинящие ветви
хлестали ее по голове. Уклоняясь от очередного удара, Инта сделала шаг в
сторону и рухнула вниз.

Спустя какое-то время девушка очнулась, однако продолжала лежать в странном
оцепенении. Ей не было больно, и не то что она не могла шевельнуться,
просто не хотелось ни двигаться, ни кричать, ни даже думать.

Сознание как бы расслоилось. И одним слоем было настоящее, а другим -
прошлое. Настоящее отодвинулось в глубину, стало расплывчатым фоном.
Относящиеся к нему мысли перепутались, она уже не управляла ими, а
безвольно подчинялась их навязчивому течению. Ей не удавалось свести
воедино этот рассыпающийся мысленный калейдоскоп.

Зато прошлое обрело сиюминутную реальность, своей упорядоченностью и
яркостью создавая эффект присутствия. Это не походило на воспоминания.
Инта, не покидая окончательно настоящего (она отдавала себе в том отчет),
раз за разом погружалась в прошлое и оставалась там до тех пор, пока не
наступала недолгая пауза, после которой, словно видеосюжет, воссоздавался
очередной эпизод ее жизни...

... Ей двенадцать лет. Она в скафандре (в этом возрасте каждый впервые
получает обычный, не "энерго", скафандр). Воспитательница ведет их группу
на экскурсию. Сейчас перед ними откроется до сих пор запретная дверь в
космос.

В промежуточном отсеке навстречу им тяжело ступает человек, и они
прижимаются к стенам, давая ему дорогу.

- Кей, тот самый Кей... Геройский космокурьер! - слышится в ее переговорном
устройстве почтительный шепот.

"Оглянется или нет?" - с забившимся сильнее сердцем подумала девочка.

Но он прошел и не оглянулся.

А перед ними уже черная пустота, иссеченная полосами - яркими, более
бледными и совсем тусклыми. Тонкими, едва заметными серебряными паутинками,
плотными, четко очерченными алмазными нитями и расплывчатыми перламутровыми
лентами. База вращается, и звезды рисуют на небе неравномерно
сгруппированный растр.

Инта с рождения привыкла к тому, что База должна вращаться, иначе на ней
царила бы невесомость. Но здесь, под открытым небом, у нее закружилась
голова, перед глазами все поплыло и тошнота подступила к горлу.

- Спокойно, дети! - послышался в переговорном устройстве голос
воспитательницы. - Сейчас это пройдет. Не бойтесь, все так и должно быть.
Ведь красиво, правда? Скоро вы увидите зарю, восход Яра. А пока поздравляю
с первым выходом в космос!

Еще одна полоса - широкая, смазанная серебристо-зеленоватая - то
появляется, заслоняя полнеба, то исчезает. Она мелькает, пульсирует,
приковывает внимание так, что Инта вскоре забывает о тошноте. Это Гема, их
прародина.

О ней говорили, как о чем-то канувшем в вечность, даже мифическом. Трудно
было представить миллиарды одновременно живших людей, их неупорядоченный
быт, дворцы и лачуги, гигантские концерны и кустарные мастерские - обо всем
этом рассказывали на уроках истории. И еще труднее было осознать, что на
изобильной Геме, с ее могущественной техникой, чуть ли не половина людей
голодали, а тем временем неисчислимые богатства поглощались тем, что
именовалось "расходами на оборону". Войны вспыхивали и гасли, вновь
разгорались и опять ненадолго затухали. И на их фоне шла подготовка к
сверхвойне, в которой половина человечества пыталась бы уничтожить другую
половину.

"Как хорошо, - думала маленькая Инта, - что нас так мало и все мы любим
друг друга и ни с кем не воюем!"

На миг вернулось настоящее. Замедленными, беззвучными шагами уплывают в
зеленый туман Кей и Корлис, а у нее нет сил их остановить. И ведь надо
только окликнуть: "Стойте! Куда же вы без меня? Подождите!"

Но она молчит. А настоящее снова сменяется прошлым. Время отступает на пять
лет...

... Сегодня они празднуют свое совершеннолетие. Среди почетных гостей
представитель героической профессии - космокурьер. Его встретили
восторженно, забросали вопросами. Он отвечал на них коротко и, по-видимому,
неохотно: "да", "нет", "нормально". То ли много мнил о себе, то ли,
напротив, был смущен общим вниманием. А может, чем-то озабочен.

"Вот мы и снова встретились", - думала про себя Инта, исподтишка
разглядывая Кея.

Под взглядами юношей и девушек космокурьер не пытался придать себе
значительности. Обыкновенный человек, даже чуточку простоватый.

- И это знаменитый коскур? - шепнула подруга. - Не верю! Что в нем
героического? Молчун и увалень!

Тогда, вероятно расслышав эти слова, поднялся наставник и рассказал,
укоризненно взглянув на них, как во время одного из недавних полетов Кей
был ранен навылет микрометеоритом. Пробоины в скафандре затянулись -
сработала автоматическая защита. А вот рана кровоточила. Космокурьер
слабел, временами терял сознание, но не повернул обратно, хотя до Базы было
ближе, а продолжал полет и доставил сообщение на окраинную станцию.

Кей слушал с безразличием, как будто речь шла не о нем, а о постороннем,
даже не знакомом ему человеке.

- Страшно это, когда кровь не останавливается, силы уходят, а впереди такой
долгий путь? - решившись, спросила Инта.

- Нормально, - буркнул космокурьер, глядя сквозь нее.

- Разве это может быть нормальным? - не отставала девушка.

И тут в глазах Кея мелькнул интерес.

- Еще как может! Нужно только очень сильно хотеть и много работать.

- А если я захочу... Очень сильно захочу быть с вами, там, в космосе?

Кей молчал.

"Он растерялся! Честное слово, растерялся!" - изумилась Инта.

- Ты с ума сошла! - прошептала на ухо подруга. - Что он о тебе подумает?

- Ну и пусть, - так же шепотом ответила девушка.

А Кей продолжал молчать, переступая с ноги на ногу. Казалось, он решает
трудную математическую задачу. Решает в уме, по памяти, а ответа найти не
может.

- Так как же? - настаивала Инта.

- Нашему гостю пора, - вмешался наставник. - Завтра ему снова лететь в
космос. Поблагодарим его и пожелаем удачи!

Скачок в настоящее. Рвущаяся паутина мыслей. "Кей... что я хотела ему
сказать... Ведь что-то очень важное... Впрочем, не все ли равно..."

И вновь ею овладело прошлое.

- ... А сейчас я познакомлю вас с картой звездного неба, - торжественно
произнес Корлис.

Он вел в их группе астрономию, блистал эрудицией, внушал к себе почтение.
Часто, отступая от темы занятия, рассказывал о Геме, и тогда глаза его
загорались фанатическим огнем. Но и о галактиках и звездных туманностях
тоже говорил увлеченно.

- А что даст нам карта звездного неба? - спросил кто-то из них, не подумав.
- Звезды бегут, и разобраться в них мы все равно не сможем.

Корлис посмотрел на спрашивавшего укоризненно.

- Во-первых, через синхронизатор можно наблюдать неподвижные звезды, в этом
вы скоро убедитесь. А во-вторых, мы еще вернемся на Гему. Обязательно
вернемся. И тогда над нашими головами будет усыпанный звездами купол неба.
Вот когда пригодятся полученные вами знания! По звездам вы станете водить
корабли, измерять точное время...

- Я бы хотела побывать там, на Геме, - мечтательно проговорила Инта.

- Во многом это будет зависеть от вас, - убежденно ответил Корлис.

Еще один короткий, на этот раз тревожный возврат в настоящее.

"Где я? Что со мной? Кей, Корлис, почему вас нет рядом?"

И вот уже совсем недавнее прошлое.

- Сегодня мы посетим главного диспетчера Горна, - сказал доктор Пеклис. -
Прогрессирующий паралич.

- Ему можно помочь?

- Увы, случай безнадежный. Год, от силы полтора, и...

Горн решительно отказался от осмотра.

- Бросьте, доктор, что толку! Да и забота у меня сейчас поважнее, чем
собственное здоровье. Готовим экспедицию на Гему. Нужен врач. Есть у вас
кто-нибудь на примете?

- А я не подойду? - с надеждой спросила Инта.

- Вы шутите, девочка! - фыркнул Горн. - Нужен опытный врач. И к тому же не
женское это дело.

- Инта моя ученица, - вступился Пеклис. - В профессиональном отношении я за
нее ручаюсь. А то, что она женщина... Боюсь, подобрать подходящего
врача-мужчину будет не так-то просто. Разве что полечу я сам.

- Нет уж, доктор, вы подходите еще меньше. В вашем возрасте...

- Возьмите меня, - настаивала Инта. - Я справлюсь, вот увидите!

- Верю, доченька, - с неожиданной теплотой пробасил Горн.

И тотчас затуманилось сознание. Откуда-то из вневременья выплыло
удивительное в своей сверхъестественной красоте и прелести женское лицо.
Было в нем что-то пугающе необычное, чуждо прекрасное, словно во вселенских
глубинах родилось это чудесное видение.

"Кто она? - силилась понять Инта и не могла. - Какие изумительные, странно
очерченные черные глаза... Как пронизывающе проницателен их взгляд... И
сколько в нем неподдельной доброты... Откуда эта удивительная женщина?"

Послышалась тихая, проникновенная музыка. Она доносилась не извне, а как бы
изнутри, воспринимаясь не слухом - всем сердцем...

Музыка крепла. Инта растворилась в ней, слилась воедино с черноглазой
женщиной, увидела мир ее глазами.

Это был фантастический мир, населенный могущественными людьми, которые
никому не причиняют зла. Мир, полный изобилия, спокойный и благополучный.
Почему же так тревожно на душе, почему музыка преисполнена боли
переживаний, протеста? Принесут ли эти люди помощь или сами нуждаются в
ней?

5. Вдвоем

Никогда прежде не чувствовал себя Кей таким слабым и беспомощным. Во многих
переделках довелось ему побывать, но везде он отвечал только за себя. И
самой большой ставкой в игре с любой степенью риска была его собственная
жизнь! Насколько же весомее и дороже ставка теперь...

"Зачем я согласился? Почему не проявил твердость?" - укорял он себя.

Горн был единственным человеком, которому Кей не мог отказать, потому что
благодаря ему он стал космокурьером. Да и не только поэтому. Личные
качества Горна - его беззаветная смелость, самоотверженность и
справедливость - являли собой пример того, каким должен быть настоящий
мужчина. Пример для подражания.

И всегда, когда приходилось трудно, Кей думал о Горне и задавал себе
вопрос: "А как бы поступил он?" Решение находил сам, но казалось - Горн.

Однажды отказали оба маневровых двигателя. Вероятность такого происшествия
считалась пренебрежимо малой. Но авария все же случилась, и он начал
отклоняться от цели, а скорректировать траекторию было нечем. Его несло по
эллиптической орбите, где все предопределено, все повторяется оборот за
оборотом.

Предстояло обращаться вокруг Гемы непредсказуемо долго - живым, а после
того, как кончится кислород, - мертвым. И подумалось: "А нужно ли, чтобы
агония затянулась? Не лучше ли разгерметизировать скафандр, смерть будет
мгновенной!"

Но Горн никогда бы так не поступил. Он бы боролся до конца и победил!

"Успокойся. Сосредоточься. Думай!" - приказал себе Кей.

Он мысленно воспроизвел карту окологемного пространства, орбиты и положения
станций, определил свои координаты. Оказалось, что через полчаса его
пронесет мимо тринадцатой.

В этом был шанс на спасение. Кей проколол шланг наддува и с риском
задохнуться начал стравливать дыхательную смесь. С помощью такого
импрови