и  с
двигателей защитные пластины и с их помощью забаррикадировали  пробоины  в
корме. Обогреватель поддерживал теплую температуру воздуха  внутри  лодки,
не такую "теплую", как снаружи, но определенно комфортную. Абдула,  Том  и
Ганс  Корни  осматривали  преобразователи,  которые  на  мой,   не   очень
профессиональный взгляд, представляли собой безнадежное месиво.
     В передней части лодки тоже  происходила  кое-какая  работа.  Цезарио
Вийера отыскал небольшой портативный радиоприемник, который был не в таком
уж безнадежном состоянии, и разобрал его на части. Мне показалось, что эта
работа может оказаться более эффективной, чем  другие,  и  я  пробрался  с
Цезарио  через  груды  деталей  от   двигателей.   Это   был   не   совсем
радиоприемник. Он мог работать в радиусе не более  ста  миль,  по  крайней
мере, он не мог посылать сигналы дальше этого расстояния.
     - Это все, что у нас есть? - спросил я, разглядывая приемник, он  был
такого же типа, как мой репортерский,  за  исключением  того,  что  он  не
записывал.
     - Есть еще обычный корабельный приемник, но он  разбит  вдребезги.  Я
подумал, может, удастся собрать что-нибудь поприличнее из этих двух калек.
     Мы в "Таймс" использовали достаточное количество радиоаппаратуры, и у
меня имелся кое-какой опыт работы  с  ней.  Я  начал  разбирать  на  части
большой приемник и тут вспомнил о радиолокаторе и притащил  его  сюда  же.
Основная проблема была в том, что все внутренности  этой  аппаратуры  были
настолько миниатюрные, что инструмент часовых дел  мастера  и  то  был  бы
великоват для работы с ними, в нашем же распоряжении  был  только  обычный
набор инструментов, годный для работы оружейника.
     Пока мы ломали голову над разбитой  радиоаппаратурой,  Рамон  Левелин
рассказывал остальным, что нам удалось обнаружить во время экспедиции. Джо
Кивельсон отрицательно покачал головой.
     - Это слишком далеко от лодки. Мы не можем все время таскаться туда и
обратно, чтобы продолжать работу с  двигателями.  Нам  надо  нарубить  там
деревья и переправить их  сюда  на  подъемниках.  А  насчет  использования
губчатой коры для постройки укрытия, я  думаю  -  это  неплохая  идея.  Но
давайте построим хижину здесь.
     - Ладно. Могу я прямо сейчас взять людей и начать валить  деревья?  -
спросил помощник капитана.
     - Нет, подождем,  пока  вернется  Эйб,  посмотрим,  что  ему  удалось
обнаружить вверх по течению.
     Том, который в это  время  продолжал  возиться  с  преобразователями,
сказал:
     - Мне кажется, мы можем забыть о двигателях.  Это  заводская  работа.
Нужны запчасти, а у нас здесь нет ничего, что могло бы пойти двигателям на
пользу.
     Это было как раз то, о чем я думал. Том  знал  о  двигателях  гораздо
больше меня, и я хотел услышать его  точку  зрения  в  подтверждение  моей
собственной.
     - Том, взгляни на этот хлам, - сказал я. - Может, ты  сможешь  помочь
нам.
     Он подошел поближе, посмотрел над чем мы работаем, и сказал:
     - Вам нужна лупа. Подождите, может, я что-нибудь найду.
     Потом он залез в один  из  ящиков,  порылся  в  нем,  вытащил  оттуда
бинокль, вернулся к нам, присел рядом и стал разбирать бинокль  на  части.
Том достал две линзы из объектива и таким образом  у  нас  появилась  пара
великолепных увеличительных стекол.
     Это  нам  очень  помогло,  но  иметь  возможность  видеть,  и   иметь
инструмент, чтобы это делать, - не совсем одно и то же.  Том  нашел  набор
для шитья, наждак и начал делать из иголок миниатюрные отвертки.
     Вскоре вернулись Эйб Клиффорд, Пит Дюмонт и  еще  один  охотник.  Они
сразу столпились возле обогревателя и кофейника. Немного отогревшись,  Эйб
сказал:
     - Пол-мили вверх по течению - небольшой водопад.  Обойти  его  сверху
или снизу не представляет особенного труда, земля вокруг такая, что  можно
предположить, что когда-то там было озеро. Ветер там не такой  сильный,  а
все дно или чем это еще там было, заросло деревьями. Это было  бы  хорошим
местом для лагеря, если бы это было не так далеко от лодки.
     - Насколько сложно будет нарубить деревья прямо там и переправить  их
сюда? - спросил Джо, собираясь объяснить, что у него на уме.
     - Ну, это запросто. Думаю, что это будет гораздо легче,  чем  с  того
места, что нашел Рамон.
     - Я тоже так думаю, - согласился старший  помощник.  -  Перетаскивать
через этот водопад внизу половину ствола гораздо сложнее,  чем  перекинуть
его через водопад сверху. - Он начал застегивать на себе парку. - Ну  что,
взяли резак, подъемники и - вперед.
     - Подожди, сейчас я немного согреюсь, и пойду с вами, -  сказал  Эйб.
Потом он подошел к тому месту, где Цезарио со мной и  Томом  ковырялись  с
радиоаппаратурой. Разглядывая крошечные  отвертки  и  прочие  инструменты,
сделанные Томом, Эйб одобрительно пощелкал языком.
     - Беру свои слова обратно, Рамон, - произнес он. - Я больше пригожусь
здесь. Вы уже разобрали что-нибудь  из  радионавигационной  аппаратуры?  -
обратился он к нам.
     Я встал.
     - Ты займешься этим вместо меня, а  я  пойду  поработаю  инструментом
дровосека, - сказал я.
     Том  тоже  захотел  пойти  со  мной,  но  Эйб  велел  ему  продолжать
заниматься инструментами. Пит Дюмонт сказал, что он проводит нас, а Мюрелл
высказал желание пойти вместе с нами. Произошел небольшой  обмен  одеждой,
мы взяли прожектор, резак, два подъемника и отправились вверх  по  течению
реки.
     Водопад оказался чуть выше того, что мы обнаружили внизу,  но  обойти
его  было  гораздо  легче,  тем  более,  что  в  нашем  распоряжении  были
подъемники. Самые серьезные трудности и  самые  большие  опасности  нес  с
собой ветер.
     Хотя, когда мы поднялись наверх, он не был так силен.  Пройдя  двести
ярдов по узкому ущелью, мы вскоре  вышли  на  довольно  широкое  место,  о
котором рассказывал Эйб как о бывшем  дне  озера.  Вокруг  нас,  насколько
позволял видеть свет от наших прожекторов, росли  приземистые  деревья  со
змеевидными ветвями, торчащими в разные стороны из их верхушек.
     Мы сразу начали с тех, что стояли ближе к нам. Срезали свисающие вниз
ветви и занялись стволом. Работали по очереди.  Остальные  прыгали  в  это
время вокруг, пытаясь согреться. Первый ствол весил почти  полторы  тонны,
даже после того, как срезали все ветви. Мы с трудом  смогли  поднять  один
конец  ствола  с  помощью  двух  подъемников.  Губчатая   масса,   которая
переходила из коры в сердцевину, была два фута толщиной. Мы  разрезали  ее
на плиты для постройки хижины. Твердая сердцевина дает  прекрасный  огонь.
Ветки нас не волновали, здесь было более чем достаточно крепкой древесины.
     Мы  повалили  восемь  деревьев,  распилили  их  на  плиты  и  сложили
штабелями. Только, когда мы решили закончить работу, стало ясно, насколько
мы все устали и перемерзли. Двое из нас  отвозили  деревья  к  водопаду  и
опускали их вниз, остальные встречали их там и разрезали на плиты. Если бы
у нас был хотя бы еще один резак и еще парочка подъемников! Если бы у  нас
была хоть одна лодка на ходу...
     Когда мы вернулись  к  лодке,  все,  кто  не  был  покалечен  и  имел
достаточно теплой одежды, чтобы отойти от обогревателя, вышли из  лодки  к
нам на помощь. Первым делом мы с помощью дугового факела разожгли огонь, а
затем стали строить хижину напротив лодки. Работали  все,  кроме  Доминика
Сильверстейна. Даже Эйб и Цезарио бросили возиться  с  приемником,  а  Джо
Кивельсон и охотник со сломанной кистью также помогали нам,  каждый  одной
здоровой рукой. К этому времени ветер стих, а снег пошел еще  плотнее.  Мы
делали из внешней коры  деревьев  лопаты  и,  хотя  они  быстро  ломались,
засыпали снегом построенные стены хижины. Я потерял счет  времени.  И  вот
наконец мы закончили некое подобие хижины с очагом. Там было тепло,  уютно
и - самое главное - всем хватало места.
     Нам надо было продолжать рубить деревья, очень скоро  наступит  такой
холод, что будет не только невозможно работать,  но  и  курсировать  между
деревьями и лагерем. Снег наконец перестал идти,  небо  очистилось,  и  мы
увидели звезды. Это не сделало нас  счастливее.  Пока  небо  было  закрыто
тучами, тепло хоть как-то удерживалось, теперь же оно просто улетучивалось
в космос.
     Река встала, водопад тоже целиком замерз. С одной стороны,  это  было
нам на руку, мы просто скидывали стволы вниз и некоторые из них  скользили
еще ярдов двести вниз по реке. Но холод стал нас постепенно  донимать.  На
резке стволов работало только пять человек: Цезарио,  старый  Пит  Дюмонт,
Эйб Клиффорд и я. Мы были самыми маленькими и следовательно, могли  надеть
на себя больше теплой одежды. Именно поэтому, пока мы могли передвигаться,
мы не имели права останавливаться. Если бы огонь погас, все перемерзли  бы
до смерти за считанные секунды.
     У Эйба Клиффорда наконец заработал приемник.  Эйб  надеялся,  что  он
сможет посылать сигналы в радиусе  пятисот  миль.  Охотники,  сменяя  друг
друга, не переставая передавали "mayday". Кажется, именно Биш Вэр объяснил
мне когда-то, что "mayday" не имеет  ничего  общего  с  календарным  днем,
следующим после последнего дня апреля. На  древнефранцузском  языке  Земли
это звучало как m'aidez, что означает "помогите мне".  Интересно,  подумал
я, а как там Биш? Признаюсь, я не был оптимистом, думая о нем.
     Цезарио, Эйб и я работали у водопада, мы не отвлекались  ни  на  что,
кроме твердой, долго  горящей  сердцевины.  Я  распрямился  на  минутку  и
посмотрел на небо. Три спутника Фенриса освещали  все  вокруг,  как  днем.
Сверкающий снег и замерзший водопад были просто великолепны.
     Я повернулся к Цезарио:
     - Посмотри, ты все это потеряешь, если в следующий раз родишься не на
Фенрисе, - сказал я. - Это, и еще самые длинные рассветы и закаты, и...
     Я не успел продолжить список  уникальных  сторон  жизни  на  Фенрисе,
потому что со стороны лодки вдруг  послышались  автоматные  очереди,  одна
короткая, вторая и еще, и еще...



                           13. СИГНАЛЬНЫЙ ОГОНЬ

     Мы все разом заорали:
     - Стреляют! Автоматы! - кричали так, будто должны были объяснить друг
другу, что это было.
     - Кто-то на них напал? - предположил Цезарио.
     - Да здесь некому на них нападать, - сказал  Эйб.  -  Все  опасные  и
неопасные твари закопались на ночь в землю - готов поспорить,  они  просто
расщепляют древесину.
     Вполне возможно. Одной короткой очередью можно сбить всю мягкую  кору
и добраться до сердцевины. Но почему они не пользуются резаком? Он  сейчас
в лодке.
     - Нам лучше пойти и узнать, в чем дело, - настаивал Цезарио. - Может,
возникли какие-то проблемы.
     Никто из нас не был вооружен, нам и в голову не приходило, что  может
понадобиться  оружие.  На  Фенрисе  достаточно  много   опасных   наземных
животных, но все они на сверх-жаркий и сверх-холодный периоды зарываются в
норы и впадают в почти каталептическую спячку. Может,  какая-нибудь  тварь
забилась в камни неподалеку от лагеря и проснулась от тепла нашего костра?
     Мы спокойно обходились без прожекторов, спутники  прекрасно  освещали
дорогу.  Нам  не   хотелось,   чтобы   нас   превратили   в   пыль   огнем
семи-миллиметрового автомата, поэтому, завидев  лагерь,  мы  сразу  начали
орать во все горло.  Как  только  охотники  увидели  нас,  они  прекратили
стрелять и тоже начали орать дурными голосами. Наконец мы начали различать
слова.
     - Скорей сюда! У нас есть связь!
     Мы вломились в хижину. Все столпились у верхнего люка лодки,  который
теперь служил дверью.  Эйб  продирался  сквозь  охотников,  а  за  ними  -
условный рефлекс репортера - быть в центре событий. Я даже поймал себя  на
том, что, проталкиваясь мимо Абдулы, я выкрикнул:
     - Пресса!
     Как только мы оказались внутри, я спросил:
     - Что случилось? - и увидел,  что  Джо  Кивельсон  уступает  место  у
приемника Эйбу. - С кем вы вышли на связь?
     - Махатма, "Адский наездник", - сказал он. - Сигнал очень  тихий,  но
четкий. Они пытаются разобрать, в каком мы  направлении.  Нас  ищет  около
дюжины кораблей: "Адский наездник", "Пеквуд", "Бульдог", "Буйная Гарта"...
     - Как они узнали?  -  поинтересовался  я.  -  Кто-нибудь  засек  наши
позывные, пока мы шли под водой?
     Эйб Клиффорд передавал по радио:
     - Нет. Конечно, нет. Мы понятия не имеем, где у  черта  на  рогах  мы
находимся. Вся навигационная аппаратура разбита вдребезги.
     - Ну хорошо, вы можете сориентироваться по звездам, Эйб?  -  кажется,
это был голос Фейнберга, слышимость была почти нулевая.
     -  Конечно,  можем.  Если  вы  находитесь  в  радиусе  работы  нашего
самодельного приемника, то звезды говорят, что мы находимся там же, где  и
вы, - ответил ему Эйб. - Послушай,  наш  прожектор  направлен  вертикально
вверх. Вам его видно?
     - При всех этих спутниках? Мы можем находиться в полумиле от вас и не
увидеть.
     - Мы будем стрелять из автоматов, - сказал штурман.
     - Я знаю. Я слышал стрельбу по радио. У вас есть  ракеты?  Может,  вы
выпустите одну, и мы сможем засечь ее?
     - Эй! Вот это идея! Ганс, у нас есть еще одна ракета?
     Корни сказал, что есть и, прихватив  с  собой  еще  одного  охотника,
пошел за ней в лодку. Я повторил свой вопрос Кивельсону.
     - Нет. Твой отец пытался выйти на нас по видеосвязи.  Это,  наверное,
было после того, как мы покинули корабль. Он не получил  ответа  и  сделал
общий вызов кораблей.  Ближе  всех  был  Нип  Спацони,  он  поймал  сигнал
локатора и обнаружил "Явелин"  с  разорванным  шлюзом  и  пустой  лодочной
стоянкой. После этого все приступили к вашим поискам.
     Фейнберг сказал, что он вызвал по  тревоге  остальные  корабли.  Если
"Адский наездник" - единственный корабль, с которым мы держали связь,  то,
если ракету не увидят с "Наездника", значит, ее не увидит  никто.  Видимо,
эта же мысль пришла в голову Эйбу Клиффорду.
     - Ты  говоришь,  вы  растянулись  вдоль  всего  побережья.  Остальные
корабли к востоку или к западу от вас?
     - К западу, насколько я знаю.
     - Значит, мы восточнее вас. Где вы сейчас находитесь?
     - Около пятисот миль восточнее залива Санцери.
     Это означало, что мы находились, по  крайней  мере,  в  тысяче  милях
восточнее залива.
     Снаружи послышались какие-то крики,  потом  я  различил  голос  Ганса
Корни:
     - Ракета готова к вертикальному запуску,
     Десять секунд, девять, восемь... три, два, один, ракета пошла!
     Клиффорд повторил по радио:
     - Ракета пошла!  -  и  когда  она  взорвалась  на  приличной  высоте,
спросил: - Вы видели ее?
     - Нет, ничего не видели, - ответил ему Фейнберг.
     - Эй, я знаю, что они увидят! - воскликнул Том. - Если мы зажжем  все
эти деревья!
     - Неплохая идея. Слушай, Махатма, у нас здесь целый  лес,  на  плато,
выше лагеря. Если мы подожжем его, вы увидите?
     - Почему  нет?  Даже  при  этом  чертовом  тусклом  свете...  Подожди
минутку, я вызову другие корабли.
     Том натянул теплую одежду, Цезарио  прихватил  дуговой  факел,  и  мы
втроем выскочили из хижины. Мы поспешили к водопаду по проторенной  тропе,
освободили подъемники от бревен и поднялись с их помощью на плато.
     До этого, когда мы валили деревья,  ветви  нас  не  волновали,  и  мы
просто разбрасывали их в стороны.  Теперь  мы  собрали  их  в  кучи  возле
деревьев, так, чтобы ветер, который еще не  совсем  стих,  помог  деревьям
разгореться быстрее, и поджигали дуговым факелом. Вскоре все ветки горели,
а потом занялась и кора деревьев. Жар от  огня  стал  причинять  некоторые
неудобства, хотя температура воздуха была около минус  девяноста  градусов
по Фаренгейту.
     Цезарио работал с факелом.  Когда  все  ветки  уже  горели,  он  стал
поджигать сами деревья.  Как  только  загоралось  одно  дерево,  он  сразу
перебегал к другому.
     - Этот парень настоящий пиротехнический маньяк,  -  сказал  мне  Том,
вытирая со лба пот рукавом парки отца,  которая  была  надета  поверх  его
собственной.
     - Так и есть, - Цезарио нашел время для ответа. - Ты  знаешь,  кем  я
был пятьдесят реинкарнаций назад? Нероном, предавшим Рим огню.
     Теософисты никогда не стесняются подшучивать над собственной религией
таким образом. Они так смотрят на вещи - ничто не  может  быть  достаточно
хорошим, если над этим нельзя посмеяться.
     - А помнишь работенку, которую я проделал в Москве чуть позже?
     Не знаю, имел ли Цезарио действительно какой-то астральный  опыт,  но
сейчас он проделывал эту работенку отлично.
     Мы еще немного подождали  невдалеке,  убедились,  что  огонь  охватил
деревья с обеих  сторон  реки.  Вверх  поднимались  огромные  клубы  дыма,
подсвеченные огнем, а там, где огонь не подсвечивал дым, он  расходился  в
воздухе черными облаками. Если наши спасатели их  не  заметят,  у  них  не
будет никаких оправданий. Наконец мы двинулись обратно.
     Когда мы оказались в пределах слышимости от лагеря, до  нас  долетели
возбужденные крики. Все охотники прыгали вокруг хижины и кричали:
     - Они заметили! Они нас заметили!
     Лодка тоже была полна голосов, они неслись из приемника:
     - "Пеквуд" для "Буйной Герты", мы тоже видим огонь, как раз с  левого
борта от нас... Да, "Бульдог", видим ваши бегущие огни,  мы  точно  позади
вас... "Слэшер" "Пеквуду" - вас не видим, дайте сигнальную ракету...
     Я протолкался к приемнику:
     - Это Уолтер Бойд, представитель "Таймс" с потерпевшими с  "Явелина",
- сказал я. -  Есть  у  кого-нибудь  аудиовидеоаппаратура,  чтобы  я  смог
сделать пару картинок для своей редакции?
     Мое заявление вызвало  общий  смех  среди  операторов  приближающихся
кораблей.
     - У нас  есть  такая  штуковина,  Уолт,  -  услышал  я  голос  Оскара
Фуджисавы. - Я иду впереди на разведчике "Пеквуда", прихвачу ее с собой.
     - Спасибо, Оскар, - сказал я и потом спросил: - Ты видел  Биша  Вэра,
когда вы покидали порт?
     - Еще как видел! - ответил мне Оскар. - Можете поблагодарить  его  за
то, что мы отправились на ваши поиски. Расскажу, когда увидимся...



                         14. СПАСАТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ

     Лодка-разведчик с  "Пеквуда"  пришла  через  полчаса  с  той  стороны
ущелья, откуда поднимались языки пламени и клубы черного дыма. Она сделала
круг над нашей лодкой, хижиной и столпившимися  около  них  охотниками.  Я
увидел Оскара на месте пулеметчика, целившегося  в  нас  видеокамерой.  Он
снял кусок, как мы прыгаем, кричим, хохочем и машем  руками,  затем  лодка
развернулась и пошла на посадку. Мы  все  побежали  к  лодке,  все,  кроме
Доминика со сломанной ногой и  еще  двух  охотников,  у  которых  не  было
достаточно одежды, чтобы отойти от  огня.  Когда  люк  лодки  открылся,  я
услышал голос Оскара:
     - А теперь я передаю камеру Уолту  Бойду,  корреспонденту  "Таймс"  в
рядами потерпевших с "Явелина".
     Появившись из люка, он передал мне камеру, за ним вылезал пулеметчик,
я снял их и то, как лодка оторвалась от земли и полетела на  запад,  чтобы
привести сюда корабли. Потом я закрыл камеру и спросил Оскара:
     - Что ты там говорил о Бише Вэре? Он был первый, кто начал поиски?
     - Точно так, - сказал Оскар. - Часов через тридцать после  того,  как
вы покинули порт, он собрал кое-какую информацию, которая  навела  его  на
мысль, что на "Явелине" произошла диверсия. Он пошел к  твоему  отцу,  тот
связался со мной, ведь Мохандос Фейнберг и я еще были  в  порту,  а  потом
стал вызывать "Явелин" по видеосвязи. Когда ответа  не  последовало,  твой
отец передал общий вызов всем кораблям-охотникам. Нип  Спацони  отправился
на поиски в то место, где, как он предполагал, вы охотились. Поймал сигнал
вашего локатора, обнаружил на дне "Явелин" с оторванным носом  и  открытой
стоянкой без лодки. Мы все посчитали, что вы на лодке направлялись на  юг,
именно там мы и начали поиски.
     - Хорошо, а Биш Вэр (что  я  услышал  последнее)  мертвец