ошла  над
"Явелином", сделала круг и вернулась обратно. Корабль  лежал  на  дне,  на
четверть  погруженный  в  тину.  Вся  передняя  часть   с   левого   борта
отсутствовала.  Джо  Кивельсон  достал  квадратный  ящичек,   который   он
прихватил с судовым журналом, немного с ним повозился и выбросил за  борт.
Это был радио-локатор. Иногда охотникам везло, и они за один выход в  море
добывали воска больше, чем мог вместить  корабль,  тогда  они  упаковывали
добычу,  привязывали  якорь  и  опускали  на  дно,  там  же  оставляли   и
радио-локатор. Он способен посылать сигнал и имя корабля  в  течение  двух
лет.
     - Ты действительно думаешь, что это диверсия? - спросил меня  Мюрелл.
Взорвать корабль с шестнадцатью охотниками на  борту,  кажется,  это  было
нечто неординарное для него. Возможно, это так и было  относительно  этики
бизнеса на Земле. - Может, это силовой блок?
     - Нет, не может быть. Но даже если бы одна такая штуковина взорвалась
- испарились бы весь корабль и вода на четверть  кубической  мили  вокруг.
Нет,  это   была   старомодная   химическая   взрывчатка   провинциального
производства.
     - Равик? - это был риторический вопрос.
     - Вы знаете, как легко ему будет дышать без вас и Кивельсона,  а  тут
такой шанс избавиться сразу от обоих, -  все  на  борту  прислушивались  к
этому разговору, и я продолжал: - Что  вы  знаете  об  этом  парне  -  Эле
Дэвисе?
     - Утром, после собрания, он некоторое время  был  один  на  борту,  -
сказал Абдула Монахан.
     - И он исчез во время заварухи в Зале Охотников, - добавил Том.  -  А
когда он здесь появился, на нем не было ни единой царапины. Думаю, ему  бы
сильно досталось, если бы его не считали своим люди Равика.
     - Нам надо бы с ним  повидаться,  когда  вернемся,  -  сказал  кто-то
сладким голосом.
     - Если вернемся, - сказал Рамон Левелин. -  Для  этого  нам  придется
здорово попотеть.
     - У нас есть лодка, - сказал Ганс Корни. - Она  немного  переполнена,
но думаю, мы сможем добраться до Порт Сандора.
     - Надеюсь, сможем, - сказал  Эйб  Клиффорд  -  штурман.  -  Попробуем
подняться, Джо?
     - Да, посмотрим, как она поведет себя наверху, - ответил капитан.
     Поднимаясь, на глубине тридцати саженей мы прошли  мимо  монстра.  Он
вытянул шею и пошел на нас. Монахан поставил лодку  в  почти  вертикальное
положение и, вынося из двигателей все, что можно, мы пробкой  вылетели  из
воды.
     Ветер бил и швырял лодку, как мячик для пинг-понга, прошло  несколько
секунд,  надо  сказать,  очень  неприятных,  прежде  чем   Монахан   сумел
восстановить хотя бы подобие контроля. Охотники выражались не самым лучшим
образом, у  нескольких  из  них  из  носа  текла  кровь.  Монахан  пытался
развернуть лодку против ветра. По всей панели  управления  мигали  красные
лампочки. Абдула опустил лодку чуть пониже, и некоторое время  мы  летели,
как пуля, подгоняемые ветром. Постепенно Абдула опускал лодку все  ниже  и
ниже, и мы снова ушли под воду.
     - Вот такие дела, - сказал Джо Кивельсон, когда мы вновь оказались  в
подводной тиши. - Пока не  стихнет  ветер,  нам  придется  оставаться  под
водой. Никому не  делать  лишних  движений  и  не  вдыхать  воздух  больше
необходимого. Нам надо беречь кислород.
     - Разве лодка  не  оборудована  электролитовыми  жабрами?  -  спросил
Мюрелл.
     -  Оборудована,  но  они  вырабатывают  кислород  максимум  на  шесть
человек. Нас на борту шестнадцать.
     - На какое время нам хватит кислорода? - спросил я.
     - Приблизительно на восемь часов. Если мы будем плыть в  Порт  Сандор
под водой, это займет пятьдесят часов. Ветер  потихоньку  начнет  стихать,
только часов через двадцать.
     - Мы можем двинуться на юг, к  Земле  Германа  Рейха,  -  сказал  Эйб
Клиффорд, штурман. - Дай-ка я просчитаю...
     Он достал линейку, блокнот и карандаш, расположился спина к  спине  с
пилотом, поближе к свету. Все наблюдали за ним в  полной  тишине,  которая
неожиданно была нарушена рыком Джо Кивельсона:
     - Дюмонт! Ты зажигаешь эту трубку и я тут же скармливаю ее тебе.
     Старина Пит Дюмонт выхватил изо рта трубку, и быстро сунул  зажигалку
в карман.
     - Черт! Джо, я просто не подумал... - начал было он.
     - Хорошо, дай-ка мне ее, - Джо положил трубку в ящик под картами. - В
следующий раз, когда ты не подумаешь, у тебя не будет ее под рукой.
     Через некоторое время Эйб Клиффорд оторвался от блокнота.
     - Я не смог получить  точных  координат  "Явелина",  где-то  примерно
через двадцать пять градусов восточной долготы и двадцать  градусов  южной
широты. Наши координаты не удалось получить вообще,  кроме  того,  что  мы
где-то в районе тридцати градусов  южной  широты.  Сигналы  локатора  идут
точно с севера, северо-востока от нас. Если мы дадим задний ход  и  так  и
будем идти, мы придем в залив Санцери Земли Германа Рейха.  Если  мы  туда
доберемся, все будет в порядке. Мы окажемся  с  подветренной  стороны  гор
Хэксо и сможем время от времени менять кислород, а когда ветер стихнет, мы
спокойно двинемся домой.
     Затем Джо, Абдула и Эйб начали обсуждать,  с  какой  скоростью  лодка
сможет преодолеть это расстояние под водой. Результаты не ободряли.
     - Похоже, нам предстоит десятичасовое путешествие под водой, - сказал
Джо. - Это на два часа дольше, чем нам  бы  хотелось,  а  жабры  не  дадут
кислорода больше, чем они дают сейчас. Мы просто должны  использовать  его
как можно меньше. Всем лечь и  ничего  не  делать,  чтобы  не  затрачивать
энергию. Я займусь радиоприемником,  посмотрим,  может,  удастся  выйти  с
кем-нибудь на связь.
     Надеяться не грех, - подумал я. Эти приемники  используют  на  лодках
для связи с кораблем во время разведки. Он может работать  в  радиусе  сто
миль. Корабли-охотники никогда не  работают  так  близко  друг  от  друга.
Конечно, есть надежда, что какой-нибудь корабль  лег  на  дно  в  пределах
слышимости. Итак, Эйб взял управление в свои  руки  и  держал  лодку  так,
чтобы сигналы радиолокатора с "Явелина" шли точно сзади. А  Джо  Кивельсон
начал передавать:
     - Mayday, Mayday, Mayday... Вызывает капитан "Явелина" Кивельсон. Мой
корабль потерпел крушение, взрыв в машинном отделении. Сейчас вся  команда
на лодке-разведчике, мы идем в залив Санцери по курсу к югу, юго-западу от
места катастрофы. Мы не  можем  назвать  наших  точных  координат.  Сигнал
локатора идет с "Явелина". Вызываю все корабли, вызываю Mayday.
     Джо перестал передавать. Кроме случайного треска в  приемнике  ничего
не было слышно. Джо начал передавать снова.
     Я свернулся калачиком, стараясь держать ноги подальше от чьего-нибудь
лица, а лицо подальше от  чьих-нибудь  ног.  Кто-то  начал  молиться,  еще
кто-то попросил его помолчать и не расходовать зря  кислород.  Я  старался
уснуть, это единственное практичное действие  в  данной  ситуации.  Должно
быть,  я  в  этом  преуспел.  Когда  я  снова  проснулся,  Джо   Кивельсон
раздраженно продолжал:
     - Mayday, Mayday, Mayday, Mayday...



                           11. ТЕМНОТА И ХОЛОД

     Когда я проснулся в следующий раз, Том Кивельсон передавал все то  же
заклинание, а его отец спал. Охотник,  который  до  этого  молился,  начал
молиться снова, но никого уже не волновало, как он растрачивает  кислород.
Это была молитва теософиста о Проводнике Души,  я  вспомнил,  что  Цезарио
Вийера   был   теософист.   Может,   Проводник   Душ   и   существует    в
действительности. Если да, нас, наверное, скоро найдут. Я понял,  что  мне
совершенно безразлично, как это  произойдет,  и  списал  это  на  нехватку
кислорода. Глен Мюрелл прервал монотонные призывы о помощи и молитву:
     - Если мы останемся здесь еще час - с нами кончено, -  сказал  он.  -
Держу пари, что это так.
     Спорщиков среди нас  не  оказалось.  Джо  Кивельсон  открыл  глаза  и
осмотрелся.
     - Мы никого не вызвали по  радиосвязи,  -  продолжил  Мюрелл.  -  Это
означает, что в течение часа нас никто не найдет. Я прав?
     - Да, наверное, где-то в этих пределах, - допустил Джо.
     - Как далеко от берега мы сейчас находимся?
     - Радар не улавливает ничего, кроме стай рыб, - ответил Эйб Клиффорд.
- Единственное, что я знаю, мы сейчас в заливе Санцери.
     - Хорошо, почему же тогда нам не всплыть? - продолжал Мюрелл. -  Один
из тысячи, что нам повезет, но если мы останемся здесь, у нас не останется
ни одного шанса.
     - Что вы думаете? - обратился ко всем  Джо.  -  Мне  кажется,  Мюрелл
правильно говорит.
     - Смерти нет, - сказал Цезарио. - Смерть - переход в иное  состояние,
и снова жизнь. Мне все равно, что вы решите.
     - А что нам терять? - спросил кто-то еще. - Мы давно играем в кредит.
     - Отлично. Мы всплываем, - сказал капитан. - Всем держаться крепче.
     Мы разбудили всех, кто продолжал спать, кроме трех охотников, которые
были без сознания. Этих мы завернули в одеяла и брезент, как младенцев,  и
привязали их покрепче. Мы проверили, чтобы ничего не болталось в лодке,  и
привязали, и пристегнули все, что нашли. Потом Абдула направил лодку вверх
и выжал максимум из двигателей. Как раз когда  мы  начали  подниматься,  я
услышал голос Цезарио:
     - Тем, кто хочет встретиться со мной после реинкарнации, могу сказать
только одно - я не перевоплощусь снова в Фенрисе!
     Передние огни освещали  путь  только  на  пятьдесят-шестьдесят  футов
впереди. Я  видел,  как  слэшеры,  алебарды  и  прочая  нечисть  в  спешке
убирались с нашего пути. Затем мы вертикально вышли на поверхность.
     Все  повторилось  заново,  только  на  этот  раз  Абдула  не  пытался
бороться, а просто держал курс вверх. Лодку  начало  раскручивать.  Думаю,
многие из нас теряли  сознание,  я-то  точно.  Наконец,  больше  благодаря
везению, чем приложенным усилиям, Абдула смог развернуть лодку  по  ветру.
Некоторое время мы летели более или менее спокойно, но потом  лодку  опять
начало раскручивать вокруг оси. С места, где я  сам  себя  привязал,  была
видна  панель  управления,  в  переднем  иллюминаторе  я   увидел   скалы,
напоминающие  оскал  монстра,  я  закрыл  глаза  и  стал   ждать   прихода
Проводников Душ.
     В течение нескольких секунд, которые тянулись как полчаса,  никто  из
них не появился, я снова открыл  глаза.  Горы  были  теперь  и  впереди  и
справа. Интересно, когда отец узнает о том, что с нами случилось?  Цезарио
снова стал молиться, к нему присоединился Абдула, который вдруг  вспомнил,
что воспитывался как  мусульманин.  Надеюсь,  он  не  пытался  молиться  в
сторону Мекки, даже если предположить, что он знал, где она  располагается
относительно Фенриса. Это меня рассмешило, и я подумал, что  сейчас  самое
подходящее время смеяться над чем угодно. Наше  положение  было  настолько
хреновым, что все,  что  бы  не  произошло,  было  бы  просто  смешным.  Я
продолжал смеяться, когда заметил, что мы медленно снижаемся и идем задним
ходом. Очевидно,  Абдула,  переставший  к  этому  времени  молиться,  смог
каким-то образом восстановить хоть какой-то контроль над лодкой и удержать
ее  против  ветра.  Все  будет  нормально,  если  сила   ветра   останется
постоянной, и, как только я об этом  подумал,  лодку  опять  подбросило  и
закрутило, и я увидел отвесную скалу в заднем иллюминаторе.
     В следующий момент я увидел, что от скалы отделяются камни и валуны и
летят в нарушение всех законов гравитации, затем до меня  дошло,  что  это
уровень приземления, и мы опускаемся вверх  тормашками.  Это  продолжалось
несколько секунд, потом лодка  ударилась  кормой  о  землю,  подскочила  и
ударилась снова. Я потерял сознание от третьего удара.
     Когда я пришел в себя, я свисал с борта лодки, который теперь был  ее
потолком, внешние и  внутренние  огни  не  горели.  Джо  Кивельсон  держал
фонарь, пока Эйб Клиффорд и Глен Мюрелл пытались отвязать меня и  спустить
вниз. Воздух был свежий и очень холодный.
     - Эй, да мы уже внизу! - сказал я так, что можно было подумать, кроме
меня об этом никто не знает. - Кто-нибудь еще жив?
     - Насколько мне известно, все, - ответил Джо.  -  Кажется,  я  сломал
руку.
     Тут я заметил, что он держал руку  крепко  прижатой  к  телу.  Мюрелл
сильно поранил голову и пока работал, все время вытирал рукавом кровь.
     Когда они спустили меня вниз, я осмотрелся. Кто-то освещал  фонариком
корму, которая была практически вся разбита. Это чудо,  что  не  взорвался
контейнер с ракетами, но еще большее чудо - что все  остались  живы,  хотя
чудом было бы и если бы остался в живых хоть один из  нас.  Мы  нашли  два
фонаря, которые можно было зажечь, и привели в чувство тех,  кто  был  без
сознания. У одного охотника была сломана нога, еще у  одного  -  кисть,  а
Абдула Монахан пришел к выводу, что у него сломаны два ребра. У  остальных
все было на месте, но все были в синяках и ранах. У меня болело  буквально
все. Мы нашли работающий обогреватель и включили его. Том и  я  с  помощью
брезента кое-как закрыли пробоины  в  корме.  После  того,  как  Мюрелл  и
Цезарио закончили вправлять кости, накладывать шины и  перевязывать  ребра
Абдулы, они налили в чайник немного воды  из  одной  из  канистр  и  стали
готовить кофе. Пит Дюмонт отыскал свою трубку  и  закурил,  Джо  Кивельсон
закурил свою.
     - Хорошо, где мы находимся? - спросил кто-то Эйба Клиффорда.
     Штурман тряхнул головой:
     -  Радио  разбито,  то  же  самое   с   локатором   и   навигационным
оборудованием. Я могу смело  утверждать,  что  мы  находимся  на  северном
побережье Земли Германа Рейха.
     Рассмеялись все, кроме Мюрелла. Я вынужден  был  объяснить  ему,  что
Земля Германа Рейха - антарктический континент Фенриса  и  других  берегов
уже быть не может.
     - Я бы сказал, мы прилично удалились на запад от  Залива  Санцери,  -
рискнул предположить Цезарио Вийера.  -  Мы  не  можем  быть  в  восточной
стороне, нас несло на запад. Думаю, мы как минимум  в  пятистах  милях  от
него.
     - Не обманывай себя, Цезарио, -  сказал  ему  Джо  Кивельсон.  -  Нас
подняло турбулентным потоком вверх и несло на  восток.  Альтиметр  пытался
снимать показания, но половину полета просто не мог этого сделать.  Мы  не
знаем, где мы сейчас. Я принимаю заявление Эйба.
     - Мы в устье какого-то фиорда,  -  сказал  Том.  -  Мне  кажется,  он
разветвляется  рогатиной,  и  мы  находимся  наверху  слева,   не   берусь
утверждать это точно.
     - Не могу найти ничего подобного по карте, - сказал  через  некоторое
время Эйб Клиффорд.
     Джо Кивельсон чертыхнулся:
     - Эйб, ты прекрасно  знаешь,  как  "скрупулезно"  составлялись  карты
этого побережья.
     - Какой нам сейчас толк от того, что мы узнаем, где мы  находимся?  -
спросил я. - Радио разбито, мы не сможем никому передать наши координаты.
     - Может, нам удастся привести в  порядок  двигатели  и,  когда  ветер
стихнет, снова поднять лодку в воздух, - сказал  Монахан.  -  Я,  пожалуй,
осмотрю их, интересно, как сильно они пострадали?
     - С дырой вместо кормы? - спросил Ганс Корни. - Мы не пройдем и сотни
миль, как каждый из нас станет холодней ствола пистолета.
     - Мы залепим дыры мокрым снегом и позволим ему замерзнуть вместо нас,
- предложил я. - До того, как стихнет ветер, выпадет достаточно снега.
     Джо Кивельсон посмотрел на меня.
     - Это дело, - сказал  он.  -  Когда  ты  сможешь  начать  осматривать
двигатели, Абдула?
     - Прямо сейчас, но мне нужен помощник. Вы так  меня  всего  замотали,
что я вряд ли справлюсь в одиночку.
     - Думаю, мы должны разделиться на две группы и разведать все  вокруг,
- сказал Рамон Левелин. - Нам необходимо найти более подходящее место  для
стоянки, чем эта лодка, не у всех достаточно теплой одежды, и у  нас  есть
пострадавшие. Одного обогревателя недостаточно, часов через  семьдесят  мы
все перемерзнем до смерти, сидя вокруг него.
     Кто-то выразил надежду на то, что мы сможем найти пещеру.
     - Сомневаюсь в этом, - сказал Левелин. - Однажды я был в этих  местах
в составе исследовательской экспедиции. Здесь полно  камней  вулканической
породы, в основном, гранит и совсем мало пещер. Но вполне возможно, что мы
сможем здесь,  неподалеку  найти  какое-нибудь  натуральное  укрытие,  или
что-нибудь, из чего можно сделать  укрытие.  У  нас  есть  два  подъемника
мощностью полтонны каждый, с их  помощью  можно  построить  что-нибудь  из
камней. Давайте разделимся,  одну  группу  поведу  я,  ты,  Эйб,  поведешь
другую. Одна группа пойдет вверх по фиорду, другая - вниз.
     Мы выбрали из охотников тех, у кого было  побольше  теплой  одежды  и
тех, кто не особенно сильно пострадал при посадке, и  разделились  на  две
группы. Том хотел присоединиться к нам; но Абдула настоял на том, чтобы он
остался и помог с проверкой двигателей. Наконец шестеро из нас -  Левелин,
Мюрелл, Эйб Клиффорд, старый Пит Дюмонт, я и еще  один  охотник  вышли  из
лодки на свежий  воздух.  У  нас  было  два  переносных  прожектора  -  на
лодках-разведчиках всегда много снаряжения - один  из  них  взял  Левелин,
другой - Клиффорд. Начался снег, ветер нес его прямо на нас в ущелье,  где
мы приземлились. Между скал протекал ручей, после дождей,  которые  прошли
до темноты, он превратился в настоящую реку,  камни  по  ее  берегам  были
одеты льдом. Мы только глянули в ее  сторону  и  покачали  головами.  Наши
исследования обойдутся без пересечения этой речушки. Мы постояли некоторое
время, стараясь разглядеть что-нибудь сквозь чертов снегопад, и  разошлись
в разные стороны. Эйб Клиффорд, Дюмонт и еще один охотник пошли  вверх  по
течению, а Рамон Левелин, Глен Мюрелл и я - вниз.
     Через несколько сот ярдов ниже по течению река переходила  в  водопад
высотой пятьдесят футов. Мы спустились  рядом  с  ним  и  обнаружили,  что
дальше ущелье расширяется. Это был берег моря, вернее то, что было берегом
тысячи  лет  назад.  Земля  Германа  Рейха  уходила  под  воду   восточным
полушарием и поднималась из воды с западной стороны. Мы свернули в сторону
от реки, ветер усилился и дул  уже  не  в  лицо,  а  слева.  Вершина  горы
оказалась справа от нас, впереди и по бокам слышался  рев  моря.  Том  был
прав, сказав, что фиорд похож на рогатину.
     Вокруг вразброс росли деревья, а когда мы обошли вершину горы,  перед
нами открылась еще одна долина.
     Деревья на Фенрисе, как и все остальное,  значительно  отличаются  от
всего аналогичного на нормальных планетах. Они не высокие,  самые  большие
не выше пятнадцати футов, но они достигают шести-восьми футов  в  толщину.
Все ветви растут в разные стороны из  верхушки  ствола  и  напоминают  мне
изображения медузы, которые мне  доводилось  видеть.  Внешне  кора  у  них
твердая, как камень, под ней находится еще одна кора, мягкая  и  губчатая,
она становится все мягче ближе  к  середине,  а  затем  идет  сверхтвердая
сердцевина толщиной примерно фута в два.
     -  Ну  вот,  теперь  мы  можем  развести  огонь,  -  сказал   Мюрелл,
разглядывая деревья.
     - И как вы собираетесь их рубить, с помощью ножей? -  поинтересовался
я.
     - У нас на лодке есть резак, - сказал Левелин. - Мы  можем  разделать
их на тысяче-пудовые куски и переправить в лагерь на подъемниках. Губчатую
кору  можно  пропитать  водой,  дать  замерзнуть  и  соорудить  из   этого
подходящую хижину, - он поглядел вокруг, насколько это позволял  снегопад.
- Это, пожалуй, неплохое место для лагеря.
     Пожалуй, нет, - подумал я. Если мы собираемся работать на  лодке,  то
нет. Мне также совсем  не  хотелось  пробовать  перетащить  через  водопад
Доминика со сломанной ногой. Я ничего не  сказал,  лучше  подождать,  пока
вернемся назад, здесь слишком холодно и ветрено для споров, и потом мы  не
знаем, может, Эйб и другие нашли  что-нибудь  более  подходящее  вверх  по
течению.



                      12. РАБОТА ПОСЛЕ КАТАСТРОФЫ

     Мы отсутствовали около двух  часов.  Абдула  с  помощниками  снял