вить связь с Землей и  сообщить  туда о
происшедших изменениях.
     Капитан  Лобов  поинтересовался,  думают  ли  ученые,  что  Пояс  может
монтировать корабль скорее, чем сейчас. Нет, ученые так не думали.
     Тогда капитан задал  вопрос: нужно ли зря волновать людей? Ведь они там
думают, что здесь просто невозможно,  как плохо. А на самом деле здесь вовсе
не плохо.  Воздух  есть. Вода есть.  Экоцикл  действует. Энергия тоже  есть.
Однако ее может и не быть, если сигналить на Землю без толку.
     Инженер Риекст подтвердил, что ее может и не быть.
     На  этом  плодотворная  дискуссия  завершилась,  и  жизнь  пошла  своим
чередом, добро и весело, как  в  операционной  перед  появлением  хирурга. А
хирург, кажется, не собирался заставлять себя ждать.

     На Земле торопились. Прошла половина назначенного срока, но работа была
сделана, пожалуй, уже почти на две трети. Второй  пояс механизмов поставлен,
оставались жилые  и  подсобные помещения  и  оболочка. Зная, что опасность -
запах  - перестала быть загадочной и  перестала быть  опасностью, шеф-монтер
Седов  бросил на монтаж и половину личного состава патрулей. Впрочем, вторую
половину он сохранил.
     - Ты мне не веришь, шеф, - сказал по этому поводу Холодовский.
     - Я тебе верю, провалиться мне в Юпитер,  - ответил шеф. - Но  больше я
верю  опыту,  который  говорит:  осторожность  не  бывает  лишней. Чтобы  не
получилось ерунды, разных звездолетов гармошкой.
     - Это обидно, - сказал Холодовский, на что Седов ответил:
     - Извини, Слава, это уже плохая лирика.
     На этом  разговор закончился, и монтажники продолжали работать, корабль
продолжал расти,  запах  продолжал отсутствовать.  И только Кедрин  вечерами
больше не заходил в  одну каюту. Он не мог заставить себя показаться там. Он
не мог понять, как  у него повернулся  язык упрекнуть кого-то в  чем-то, что
касалось Седова, и знал, как это должно было выглядеть со стороны.
     А днем он,  как обычно, выходил в пространство. На спутник "Шаг вперед"
прибыли новички, и Кедрин - почти опытный монтажник - перешел в установщики,
работу  куда  более  квалифицированную,  требовавшую  владения  скваммером и
хорошего чувства пространства.
     Сегодня  он впервые  выходил в пространство установщиком. Он осматривал
скваммер   с  особой  тщательностью.  Гур  прошел  к  своему  месту,  что-то
глубокомысленно напевая себе под нос.
     - Ну, Кедрин, мой устанавливающий друг, - сказал он. - Ты  окончательно
становишься  монтажником. Собственно,  ты стал им. Ты  стал им тогда,  когда
Седов рассказал тебе... Он не рассказывает всем  и каждому. Быть монтажником
тяжело, Кедрин...
     - Я знаю.
     - Ты еще  не  знаешь, несколько наивный друг  мой.  До  сих пор с  тебя
спрашивали,  как  с вольноопределяющегося.  Ты  мог  испугаться, мог мало ли
чего...  Теперь  ты  не имеешь права.  Бывают монтажники, которые ошибаются.
Монтажников, которые боятся, не бывает. Не забудь.
     -  Не забуду, - сказал Кедрин и подумал: "Кажется, я все-таки разучился
пугаться..."
     Да,  пространство не  пугало  его.  Он  мчался в  рабочий  кy6 не боясь
столкновений:  он знал, что  монтажники не сталкиваются. Он  не боялся атаки
запаха: он  знал, что ее  ие будет. И  не  боялся метеоров: если  они  будут
заслуживать внимания, то о них предупредят своевременно...
     Сегодня первый день на установке, первой день  в другой бригаде. Кедрин
знал, что ему надо выйти к конусу и подождать мастера.
     Мастера  еще  не было,  но Кедрин  даже  обрадовался  этому;  надо было
сосредоточиться. Работа установщика казалась несложной только со стороны: на
самом  деле  она  подчас  требовала  не меньше  умственного напряжения,  чем
решение хорошей  системы  диофантовых уравнений. К  тому же на конусе Кедрин
еще никогда не работал, и следовало присмотреться и понять что к чему. Потом
осматриваться будет некогда.
     Он   смотрел,  как  установщик  третьей  степени  заканчивал   подгонку
последней  детали  -  короткого широкого патрубка. Затем  скваммер прощально
махнул рукой. Прозвучал сигнал. Третья смена кончилась.
     Круглый борт уже огибала отблескивавшая фигура. На  ее  груди светилась
зеленая полоса, и это  значило, что  скваммер  принадлежит  мастеру.  Кедрин
принял привычную позу впимания.
     В телефонах раздался  низкий хрипловатый голос.  Кедрин никогда его  не
слышал, но невозможно ведь было за такой короткий срок познакомиться со всей
сменой. Плавно  переложив гироруль,  Кедрин заскользил  за мастером. Спутник
скрылся за телом корабля и вскоре снова взошел с другой стороны, лучи солнца
горели на его  гранях.  Хрипловатый  голос  спросил  о самочувствии,  Кедрин
кратко  ответил.   Они   коснулись   ступнями   металла  корабля,   включили
гравиподошвы. Мастер подвел  Кедрина к отверстию  странной формы. Объяснение
заняло несколько минут.
     - Кто это придумал? - спросил Кедрин.
     - Седов. Это сэкономит нам два дня, - сказал мастер.
     Оба, ускоряя ход, заскользили к большой группе монтажников.
     Очередная транспортная  ракета  была  уже  разгружена, вернее, отделены
маленькая  рубка  и  двигатель. Все  остальное шло  в  работу.  Развозить по
Звездолетному  поясу лишний вес  обошлось бы  дорого, а  человечество сейчас
было менее расточительным, чем когда-либо. Автоматы вакуумной сварки ползли,
производя контрольную зачистку и соединяя два громадных металлических листа.
Автоматы были похожи на глубокомысленных скарабеев.
     Люди   облепили  металл  со  всех  сторон.  Цепкие  клешни  скваммеров,
повинуясь  едва  заметным  движениям  пальцев, схватывали  деталь, включался
двигатель...  Работа шла,  как обычно, только чуть  быстрее  -  каждый  день
работа  шла  чуть  быстрее,  кажущийся  хаос  вспышек,  замысловатых   трасс
скваммеров и  деталей был на  самом  деле глубоко целесообразен, оправдан  и
закономерен,  как закономерен и кажущийся хаос вселенной. Это было привычно.
Это был Звездолетный пояс, спутник "Шаг вперед".
     Мастер и Кедрин приблизились к одной детали, Кедрин выслушал и повторил
задание,
     - Включайте! - неожиданно звонким голосом скомандовал мастер. Двигатели
буксира и полусотни скваммеров безмолвно взревели - иначе не назвать было их
мгновенный порыв...  И - в который  раз уже -  их усилие заставило корабль и
все,  что было вокруг него,  сдвинуться с  места и приближаться к бригаде  -
медленно, потом все быстрее...
     - Шестая,  рули на  пять  градусов  минус...  Стоп...  Первая, импульс.
Вторая, держите место...
     Голос мастера больше не  хрипел. Громадный выгнутый лист металла плавно
разворачивался.  Скомандовали торможение.  Отцепившийся буксир  стремительно
укатился  в  сторону. Движение замедлялось.  И тогда Кедрин  с изумлением  и
страхом увидел, как мастер обогнал штангу, уравнял ход, подвернул и встал на
передний  торец  штанги,  вытянулся,   словно  статуя   на  колонне,  поднял
металлические руки. Теперь штанга была лишь его продолжением.
     - Кедрин, курс! - крикнул мастер, и Кедрин прильнул к визиру. До конуса
оставались  считанные  секунды  полета.  Фигурное  отверстие  не зияло,  оно
казалось  просто черным пятнышком, и  не  верилось,  что конец штанги войдет
туда  без тщательной примерки.  Едва  заметными  импульсами двигателя мастер
направлял  в цель  себя  и  за  собой  - штангу,  к  которой  он,  казалось,
приварился  накрепко.  Корабль огромно  блеснул рядом,  и Кедрин зажмурился,
чтобы не видеть хотя бы  того момента, когда от неминуемого удара разлетится
вдребезги, словно птичье яйцо, бронзовеющая  фигура скваммера... Толчок  был
ощутимым, по  металлу прошла мгновенная дрожь... Кедрин разжал веки. Зеленая
полоса виднелась  где-то в стороне,  передняя  часть штанги  вошла глубоко в
отверстие. Кедрин не чувствовал, как и сам он дрожит, забыв закрыть рот, как
течет пот по лицу, - он все не мог оторвать  взгляд от того места, в котором
должно  было произойти и не произошло столкновение громады уже  на две трети
готового длинного корабля  с отвернувшим  даже не  в последнюю секунду, но в
исчезающе малую долю секунды мастером. Кедрин все держался за штангу, но уже
налетели сварщики, засуетились автоматы...
     --  Ну как?  - услышал  Кедрин. Он  включил гироруль  чересчур резко  и
несколько раз перевернулся вокруг своей вертикалькой  оси. Скваммер был тут,
в двух метрах, тот самый, с зеленой полосой.
     - Это было... страшно, - произнес Кедрин, не сразу найдя слова,
     - Бывает  вначале... - прохрипел  мастер.  -  Один  сектор встал точно.
Пожалуй,  первая  смена -  после  нас - закончит  экран испарительного, если
дробь пятый будет поспевать за  нами... -  Мастер говорил о спутнике крупных
деталей. - Я же говорю - установим, сэкономив два дня.
     - Но разве можно с таким риском...
     - Нельзя, быть  может. Но всему есть причины... Штанга сделана точно по
отверстию.   Если   ее   подавать   медленно   и   не   сильно,   произойдет
самопроизвольная сварка металла: мы в вакууме...  Чтобы подавать  медленно и
сильно,  надо вызывать пресс-монтажер  с дробь одиннадцатого. Пресс-монтажер
будет возиться с одним сектором часа полтора, это проверено. А на скорости -
такой,  какая  была  сейчас,  - штанга  успевает  на место.  Важна  точность
наводки,  и   чтобы  не  надо  тормозиться,  а  то  без  пресс-монтажера  уж
определенно не обойтись. Я же делаю это не впервые.
     - В который же раз?
     - Хотя бы во  второй... Первый был в порядке эксперимента... Во  всяком
случае, идя  перед  штангой, можно  направить ее  очень  точно. Надо  только
вовремя ускользнуть... Ну, это не большое искусство.
     - Но все же рисковать людьми...
     Он даже пожал плечами в скваммере.
     -  Мною  не  рискуют.  Это мое право, у каждого  есть право на разумный
риск. Разве вам никогда не приходилось рисковать?
     - Приходиться-то приходилось... - пробормотал Кедрин.
     "Приходилось,  только  не  так.  Могла  трещать  голова,  могли  лететь
предохранители и  целые секции Элмо, но  я-то сидел в том самом кресле, и со
мной ничего не происходило и не могло произойти... Бывает разный риск..."
     - Разумный риск,. - сказал он, - это когда жизнь человека вне угрозы.
     - А если под угрозой жизнь других?
     - Платить жизнью за жизнь - так?
     - Есть разница, - прохрипел мастер. - Идти на смерть сознательно, зная,
что  так ты выполнишь свою  задачу, и  эта задача стоит того,  -  это  одно.
Гибнуть без смысла - другое.
     "Не бойтесь умереть, бойтесь умереть зря", - вспомнил Кедрин. -  Что-то
давно не показывается Велигай.  Может, это и хорошо? С Велигаем появляются и
всякие неприятные  события... Но в общем все они здесь мыслят одинаково. А я
все еще как-то иначе, по-слепцовски. Значит, я еще не монтажник?"
     - Конечно, - продолжал мастер, - к нам это не относится. В  том  что мы
сделали сейчас  и будем делать,  риск -  процентов пятнадцать. Это даже и не
риск, скорее ловкость. Что-то не готовят сектор. Обождите минуту...
     По  раздавшемуся   в   телефонах  щелчку  Кедрин  понял,   что   мастер
переключился на какую-то другую волну. Стало тихо, и Кедрин представил себе,
что за гомон стоял бы в космосе, если бы в рабочем пространстве все говорили
на одной и той же частоте. Голос мастера прервал его размышления:
     - Один шов придется переварить. Поторопились... Автомат пошел вперекос,
и никто не заметил вовремя... Я схожу  туда,  а вы  за это время можете  как
следует  познакомиться с конусом, слазить внутрь,  -  не исключено,  что вам
придется потом заниматься и окончательной регулировкой, стоит осмотреть все,
пока еще не поставлены защитные панели...
     Мастер  запустил  двигатель   и   исчез,   устремившись   туда,  где  в
пространстве переделывали шов второго сектора.
     Кедрин остался один, включил двигатель и медленно обошел конус. По сути
дела,  это была  уже  законченная  часть  корабля,  смонтированная,  включая
оболочку.  Здесь  уже  начиналась  отделка.  По  оболочке  медленно   ползли
полировочные агрегаты, люди  в скваммерах управляли ими, доводя  оболочку до
ясного  блеска  астрономических  зеркал. Такую  операцию  кораблю предстояло
претерпевать  перед каждым рейсом. Полировщики ползли и, казалось, покрывали
корпус   непроницаемым  слоем   блестящего  вещества,   и  Кедрину  невольно
захотелось  посмотреться  в это зеркало  - он  еще  никогда  не видел себя в
скваммере.
     Зрелище ему  понравилось: скваммер и в пространстве выглядел достаточно
внушительно, особенно  учитывая, что  в  этом  скваммере находился он сам...
Кедрину подумалось, что издали  конус корабля  должен блестеть еще сильнее,-
особенно  если  найти  такую  точку  в  пространстве,  куда  он  отбрасывает
солнечные  лучи.  Пока  переделают шов,  пройдет  еще, самое малое, полчаса.
Почему бы  и  не  полюбоваться из  пространства на первую  законченную часть
оболочки?
     Он  дал импульс и  полетел, закрыв  глаза. Пролетев  с полкилометра, он
включил  гироруль,  повернулся  и, переведя  реверс, полетел спиной  вперед,
глядя на корабль и отыскивая мысленно нужное направление.
     Он  отдалялся от  корабля и  оглядывался по сторонам,  прикидывая  угол
отражения от поверхности конуса  и глядя  на монтажников, которые теперь все
оказались  далеко под  ним и по-прежнему работали, окружая  корабль. Они все
были внизу, и по соседству с Кедриным не могло быть ни одного.
     И  все  же  один появился в  поле  его зрения. Он  летел  откуда-то  из
пограничного  пространства,  и  летел и  не  к  спутнику и  не  к кораблю, а
устремлялся  куда-то в пустоту  между  ними; двигатель  его был  включен  на
полную мощность,  но монтажник летел не в позе, принятой для передвижения, а
как-то непонятно - ноги были согнуты, обе пары рук подняты вверх, и летел он
боком, на половинном реверсе... Кедрин не успел еще по-настоящему удивиться,
как понял: монтажник обязательно налетит на резервный гравификсатор, висящий
на своем месте  в пространстве  на случай, если он кому-нибудь  понадобится,
чтобы "повесить" на время какую-либо крупную деталь или пришвартовать катер.
Монтажник летел на фиксатор, и  Кедрин успел лишь повернуться в  ту сторону,
как догонять  промелькнувший мимо  скваммер  стало  бесполезным  даже  и  на
пределе усиления.  Кедрин все же бросился вперед, но столкновение произошло,
и  Кедрин почувствовал,  как будто это его ударило головой о массивную тумбу
гравификсатора.  Фиксатор  дрогнул,  но  автоматы сейчac же  вернули  его  в
нормальное положение, а монтажник полетел дальше,  кувыркаясь, и стало ясно,
что он и до этого уже был без сознания... Запах, подумал Кедрин, и запах тот
самый, необъяснимый и неназываемый настиг его в тот же миг.
     Он  напряженно  втянул  воздух  и  уже  почувствовал  приближение  того
состояния, какое  было тогда в спутнике. Его еще не было, но оно обязательно
настанет, понял он. Он был один и рядом не было никого.
     Он  видел  все,  что  происходило  в рабочем  пространстве:  как  сразу
несколько человек бросились к  разбившемуся монтажнику, подхватили, потащили
к спутнику, как сразу же за ним потянулись и остальные, тоже, видимо, поняв,
в чем дело,  - очевидно,  запах дошел уже и до них; зрение  фиксировало  все
это,  а слух  доносил  повторяемое теперь по всем каналам  тревожное: "Атака
запаха... Атака запаха..." - и где-то  в  мозгу  даже мелькнула бесстрастная
мысль  о  том,  что  монтажник  этот,  очевидно,  был  из  вахты  метеорного
заградителя. Но все это проходило где-то поверху, а все главное в нем сейчас
было сковано страхом.
     Запах нарастал. Кедрин больше не  думал о том, что делает. Главным было
одно:  спастись. Он нажал стартер  и рванулся, инстинктивно взяв направление
на спутник.
     Нет, не так легко, оказалось, быть монтажником...  Земля плыла где-то в
стороне,  и на  ней была почти  стопроценнтная гарантия жизни,  в ее небе  в
строгом   шахматном  порядке  висели  аграпланы  и  вакуум-дирижабли  Службы
Здоровья, которые всегда успевали, которые были обязаны успеть...Здесь же их
не было, и не было гарантии, и был  запах, который уже насыщал его, и Кедрин
успел подумать,  что скоро  ему больше не захочется дышать, и  он  перекроет
магистраль и тоже, потеряв сознание, ударится обо что-нибудь, и тогда...
     Образом невиданного счастья встали перед ним крутые бока спутника с его
несколькими  слоями надежнейшей  защиты  против всего,  что  могло угрожать.
Кедрин  жал и  жал на  стартер,  стремительно наращивая скорость. В  стороне
промелькнул  корабль,  около которого  Кедрин  должен был поджидать мастера,
какая-то запоздавшая фигура мелькнула близ него. Спутник вырастал, сейчас на
нем были открыты и некоторые резервные люки. Мчащиеся фигуры резко, почти на
пределе разрешенного  ускорения,  затормаживались перед люками и исчезали  в
них. Все не спуская глаз с люка и чувствуя, что  запах словно немного ослаб,
Кедрин  боковым зрением  все же увидел,  как  скваммеры  возникли и справа и
слева  от него, и ужаснулся: как могли оказаться  возле него  те  скваммеры,
которые только что были далеко впереди?
     Остальное произошло в секунды:  он понял, что  скорость,  с  которой он
двигался, оказалсь слишком сильной. Затормозить было уже невозможно, хотя бы
и  на  пределе...  А  в  тамбуре  уже  собралось  установленное   количество
скваммеров, проще  -  он был  набит до отказа. Входной  люк оделся бронзовой
заслонкой в  момент,  когда  уже  поздно  было  не только  тормозить,  но  и
перекладывать рули, потому  что  всякий  поворот может  совершаться лишь  по
достаточно пологой дуге, чья кривизна,  как известно, зависит от скорости...
Кедрин отвернулся. Удар последовал сейчас же, но  почему-то сбоку. Гибели не
было. Он изумленно  взглянул. Шершавый борт спутника мелькал у самого шлема,
Кедрин  летел вдоль  него, по непонятной причине изменив  направление полета
ровно настолько, чтобы пронестись мимо выступа тамбура.
     Наконей он смог затормозиться.  Двигатель сработал, и тут Кедрин ощутил
второй  удар -  на этот раз сравнительно  мягкий,  по  плечу. Он повернулся.
Другой скваммер держался рядом, также сбавляя скорость.
     - Это неразумно...  - тоном отвлеченного рассуждения произнес знакомый,
даже как будто бы радостный голос. - Брать такой разгон...
     -  Как   это  вы?..  -  спросил  Кедрин.  Потом  не  очень  естествеяно
рассмеялся. - Впрочем, в первую очередь надо, кажется, поблагодарить?
     - О,  не  стоит... Впрочем, вам виднее,  - последовал вежливый ответ. -
Технологически это было не столь сложно: я оказался ближе всех, а перегрузки
мне приходилось  выносит и не  такие. Собственно, мне бы  следовало  просить
извинени за резкое обращение... А теперь будет хорошо, если мы поторопимся в
люк, ибо и я чувствую запах.
     -  Да,  -  сказал  Кедрин, но  теперь  ему уже не  было так  страшно. -
Поскорее...
     Створки   люка  распахнулись,  забирая  последнюю  партию  монтажников.
Переваливаясь в туннеле с ноги на ногу, перед тем как выключить рацию -  вне
пределов  туннеля  по  радио  не  говорили,  -  Кедрин услышал, как  Велигай
задумчиво пробормотал:
     - И  все  же  озотаксоры  не подали  никакого  сигнала.  Устройство  не
сработало. Странно...
     Странно,  подумал  Кедрин  и   услышал  щелчок  отсоединения.   Кедрину
оставалось тоже лишь отключить свою рацию. Но он почему-то  медлил. И именно
он,  уже  положив  палец  на вы ключатель, услышал  задрожавший в  телефонах
тревожный голос:
     - Всем, кто ближе к выходу... Всем, кто  еще не выключи связь! Счетчики
недосчитывают одного  человека!  Один не  вошел! Возможно,  несчастье... Два
человека, наиболее устойчивых к запаху: на выход! Нужны  наиболее опытные...
Открываем люк! Дайте ваши номера...
     Если  бы требовались двести наиболее опытных, то и тогда Кедрин не  был
бы в их  числе. Так что вроде бы и  не следовало торопиться к выходу. К тому
же был ли он устайчив к запаху? Наверное, нет...
     Но