ть всего этого, потому что  в своей
жизни ему еще никто никогда не нравился, хотя он всегда дружил с Валей. Даже
в детском саду.
     Оэта, все с той же странной улыбкой, смотрела на ребят и вдруг сказала:
     - Ладно.  Кажется, все кончилось хорошо.  Надо ехать  обедать,  а потом
подумаем, что мы будем делать дальше.


     Глава четырнадцатая

     БОЛЬШОЕ КОЛЬЦО


     Пока ребята объясняли Виктору, как  на Мембе выращивают корм для лятуев
и как ухаживают за  полями, пока  они  учили его вскакивать и  соскакивать с
лятуя, Оэта разговаривала по  телевиду  с  какими-то  серьезными мужчинами и
женщинами.  Когда  окончились, по-видимому,  очень сложные  переговоры,  она
вышла к ребятам и сообщила:
     - Обедать  будем  все  вместе,  у нас. Но  перед обедом  нам  разрешено
сделать прогулку над Мембой. Сейчас прилетит вездеход.
     Пепа  и  Крайс  очень  обрадовались  прогулке,  а  трое  землян  только
переглянулись - они понятия  не имели, что  может  им принести эта прогулка.
Интересно, конечно, полетать над  чужой  планетой, но...  но не случится  ли
нападение еще каких-нибудь отариев?
     Не успели они посомневаться, как над домиком появился довольно странный
летательный аппарат. Прилетел как-то бесшумно, завис над площадкой,  а потом
стал медленно  втягивать в  себя  крылья. И  когда крылья  почти исчезли, он
аккуратненько  сел  на  свои  мягкие  резиновые  гусеницы  у  самого домика.
Открылись двери, как в каком-нибудь такси, и Оэта пригласила:
     - Садитесь. Только быстрее - у нас не так уж много времени.
     Землянам уступили место  у окон, и машина  взлетела.  Водитель  включил
обдуватель, в салоне стало прохладней. Внизу поплыли поля, сады, потом стали
появляться  пустыри. Они  походили  на огромные воронки. Некоторые  из  этих
воронок были  заполнены  водой. Вода отражала небо и  потому казалась слегка
оранжевой, как разбавленный абрикосовый сок. Потом пошли леса, а на пустырях
появилось все больше мелких воронок и борозд.
     - Вот это  и есть следы встречи нашей Мем-бы с метеорным  потоком...  -
Оэта показала на  воронки  и  борозды.  - Осколки метеоритов перепахали  всю
Мембу и сильно сократили  ряды  ее обитателей.  А  мы постепенно заравниваем
следы этой напасти и возвращаем нашу планету к хорошей жизни.
     Там, внизу, паслись лятуи и еще какие-то четвероногие животные.
     - А это дальние родственники  лятуев. Они очень похожи на них, но имеют
всего четыре ноги.
     Обдув  в  салоне набирал силу, небо становилось все  оранжевей, а земля
под крыльями все безжизненней - исчезли леса, воронки и борозды чернели, как
обугленные. Из-под  крыла вездехода  вынырнула  прямая,  широкая, ярко-синяя
лента.
     Валя спросила:
     - Это канал?
     - Нет, - сказал водитель, - одна из космических дорог.
     - Чего-чего? - переспросил Андрей, но в это время Виктор крикнул:
     - А это... что? Река?
     К  машине  приближалась  вторая полоса, изогнутая  желобом, широченная,
должно  быть  в  несколько километров в  ширину  -  ее противоположный  край
терялся  в красноватой дымке, сама  она была голубоватая, слегка  ребристая,
как  море под легким ветром.  И как  раз в это время  чей-то властный  голос
предупредил:
     - Внимание всех у экватора и седьмой дороги. Внимание всех у экватора и
седьмой дороги! Внеочередная посадка! Внеочередная посадка!
     Водитель передвинул рычажки тумблеров,  и вездеход завис. Пропал легкий
свист  встречного ветра, слышались  только урчания  и перестуки мотора. Оэта
озабоченно спросила:
     - Что бы это могло значить?
     - Может быть, отарии? - неуверенно предположил водитель.
     - Не думаю... Ради такой мелочи  Планета не пошлет специальный корабль.
Что-то другое... - Она как-то по-новому, внимательно оглядела ребят и словно
вспомнила о вопросе Виктора. - Это, Виктор, не река. Это главная космическая
взлетно-посадочная полоса. На нее садятся космические корабли, прилетающие с
той Планеты,  с которой  прибыли наши предки.  С нее уходят  на Планету наши
космические корабли. Как видишь, от нее идет дорога. Перед нами - седьмая. А
всего их  двадцать  пять. Корабль садится на  полосу,  разворачивается и  по
дороге следует туда, куда ему нужно.
     - Вон! - вмешался водитель. - Идет на посадку!..
     К  полосе  из-за  оранжево-синеватого  горизонта  приближался  огромный
корабль.  Он  мягко  поблескивал  на солнце  - розовато-зеленый, тупоносый и
какой-то очень добрый, домашний.
     В его корме  пульсировало  голубое пламя. Оно стало изгибаться книзу, и
корабль  заметно  снизил скорость. Теперь  он  хорошо был  виден  пассажирам
вездехода.  Земляне смотрели на него  с особенным  интересом. Они  надеялись
увидеть нечто необычайное, а увидели самый обыкновенный космический корабль,
точно  такой, какой они видели и  на рисунках и  в макетах.  Он был длинным,
круглым, толстым  и,  кажется,  даже неуклюжим.  Вот поэтому он  и показался
издалека домашним. Сзади у него торчали суживающиеся  двигатели и  несколько
рулей.
     Над самой посадочной полосой  он выбросил  боковые крылья, а из брюха у
него,  как  из  тяжелого самолета,  медленно, словно  нехотя, выползли  ряды
маленьких  колесиков. Он плюхнулся  на посадочную полосу,  покачался,  убрал
крылья  и медленно  поплелся  к  седьмой  дороге.  В кабине  раздался  голос
диктора:
     "Внимание!  Только что  прибыла специальная комиссия  с  Планеты. В  ее
состав входят... - Диктор стал  перечислять какие-то очень странные, певучие
имена,  и  чем больше он  их перечислял,  тем  чаще  и чаще Оэта, а  потом и
водитель  посматривали  на  землян.  -  Главной  задачей  комиссии  является
знакомство с известными вам нашими гостями и изыскание мер их своевременного
возвращения".
     Конечно, никто из ребят  толком не понял, что  именно говорил диктор, а
кто и  понял, тот не придал его  словам  никакого значения.  Потому что, как
только диктор стал  перечислять совершенно  незнакомые имена и  фамилии, все
ребята смотрели только на корабль, который, словно  отфыркиваясь, катился по
голубой полосе,  а потом  стал разворачиваться, чтобы  выйти на дорогу.  Это
было  совсем неподалеку  от  вездехода,  и только сейчас ребята поняли,  что
космический корабль  и в самом  деле - корабль. Таким  огромным  он выглядел
вблизи.  И  он уже не  казался  добродушным  и домашним.  Он казался  просто
могучим.
     Оэта долго смотрела на ребят и, когда корабль свернул на дорогу, подала
знак водителю. Тот  щелкнул тумблерочками, и  вездеход  медленно  полетел  к
дороге.   Он   почтительно   приблизился  к  кораблю,  облетел  его,  словно
приветствуя, и двинулся к посадочной полосе. Оэта хлопнула в ладоши:
     -  А   теперь  послушайте.  Под   вами  не  только   взлетно-посадочная
космическая полоса. Это еще и главное  энергетическое  кольцо планеты Мемба.
Да-да!  Вся полоса покрыта  особыми кремниево-титановыми  кристалликами. Они
как бы впитывают в  себя  свет  от  нашего солнца и  тепло  от  самой Мембы.
Впитывают и перерабатывают их в электрический ток.
     Один вид энергии преобразуют в другой. Электрическое кольцо по экватору
охватывает  всю  Мембу.  Ведь  круглые  сутки  какой-нибудь  участок  всегда
освещает солнце,  а тепло и без солнца - тепло. Поэтому  наше энергетическое
кольцо  работает  всегда,  и с одной и  той же отдачей. Добываемую из ничего
энергию  мы  используем  для  своих нужд,  а ее  избыток отправляем  на нашу
главную  Планету. Для  этого в космосе, между нами  и Планетой,  установлены
огромные зеркала. На них - в разное время на разные - падает поток энергии с
Мембы. Зеркала отражают  этот поток в нужном направлении, и энергия попадает
на Планету. И наоборот. Когда нам на Мембе требуется  энергии больше, чем ее
дает  энергетическое кольцо, Планета перебрасывает нам часть своей  энергии.
Единая космическая энергетическая система.
     - Мам, - вмешалась Пена, - а с Планеты к нам энергия идет, только когда
стартуют грузовые корабли?
     - В основном да. Но иногда, например при подземных работах, нам тоже не
хватает энергии... Кстати, ребята, вам никому не показалось странным, что мы
так быстро прилетели к экватору?
     Земляне  переглянулись. На Земле им как-то еще не приходилось летать из
своего  города  на  земной  экватор.  Как  люди  достаточно  образованные  и
начитанные, они,  конечно,  понимали,  что экватор расположен посередине как
Земли, так и Мембы и, значит, где-то довольно далеко. Может быть, даже очень
далеко. Но  сколько до  него  нужно лететь, они не знали.  То  ли в школе не
проходили, то ли самим им пока не требовались такие знания. И Оэта поняла их
и улыбнулась:
     - Понятно. Сказали экватор  - вы и успокоились. И правильно. Ведь вы не
знали, далеко ли от экватора стоит то место, из которого вы вылетели.
     - Вообще мы даже вашего... глобуса не видели, - сказал Андрей.
     - Или хотя бы карты, - подхватил Виктор.
     - Что ж вы, мембяне,  - строго спросила Оэта у Пепы и Крайса, - даже не
познакомили гостей со своей родной планетой? Некогда было?
     - Мам, мы же не думали, что так получится. Вот пойдем в клуб, тогда...
     - Ладно. Договорились. Но в клубе, боюсь, не на все хватит времени. Так
что кое-что я скажу сейчас.  Наша Мемба довольно странная планета. Она раз в
десять меньше и нашей старой Планеты, и вашей Земли. Но у нее  необыкновенно
тяжелая сердцевина.  Наши  ученые еще не до  конца разгадали ее загадку,  но
полагают,  что некогда,  в какой-то космической  катастрофе,  ее  сердцевина
образовалась  только  из  атомных  ядер.  А  уж   потом  на  них  налипли  и
обыкновенные, не ободранные в катастрофе атомы. Вот почему...
     -  Простите, - вежливо перебила Валя, - у нас еще  не  все проходили...
насчет атомов.
     - Ах, вот что! Ну, это просто... Атом состоит из плотного  ядра, вокруг
которого вращаются электроны.  А  между  электронами  и ядром  огромные,  по
понятиям микромира конечно,  расстояния. Если  все  частицы,  что  вращаются
вокруг  ядра, удалить,  сорвать, то  ядра  атомов  соединятся  в чрезвычайно
тяжелый элемент.
     Вот почему, хоть Мемба и мала, сила ее  притяжения, сила  ее гравитации
почти такая же, как и у нас на старой Планете и как у вас на Земле.
     - А вы откуда это знаете? - спросил Андрей.
     - Это же очень  просто! - засмеялась Оэта.  - Раз вам  на Мембе ходится
так же,  как  и нам, значит, у вас на  Земле такая же сила  притяжения, сила
гравитации,  как и  у нас. А  если бы  она была больше,  вы бы  не ходили, а
ползали и  страдали бы от перегрузок. Если бы она  была  меньше, вы бы у нас
прыгали, как молодые лятуи.
     - Как земляне на Луне, - сказал Виктор.
     - А что это такое - Луна? - сразу посерьезнела Оэта.
     Виктор  рассказал  о  Луне  и о том,  как на  ней  побывали  и  люди, и
автоматические аппараты. Оэта сказала:
     - Все понятно. У нас, вернее, у нашей Планеты,  тоже есть спутник. Даже
два. И  они тоже  бесплодны,  и мы решили их не осваивать. Мемба же дает все
необходимое. Очень хорошая планета. Ну,  да вы еще познакомитесь поподробней
с нею. - Она что-то вспомнила и не очень уверенно добавила: - Надеюсь...


     Глава пятнадцатая

     ОБЕД ПО-МЁМБЯНСКИ


     Обедали  в  семье  Оэты. Все было  как  обычно:  стол, стулья, салат из
всяких пахнущих морем штук, салат  из  каких-то  кисло-сладко-солено-вкусных
овоще?, первое, второе... И все как-то необычно.
     Когда  они  вошли,  как  им  показалось,  в  самый  обыкновенный  дом -
двухэтажный с  двумя верандами  по бокам и широкими зашторенными окнами, - с
самого  обыкновенного  дивана  поднялся  мужчина, отложил  в  сторону не  то
журнал, не то книгу и сказал:
     - Здравствуйте.
     И все ему  ответили: "Здравствуйте", а Пепа, подскочив,  еще и чмокнула
его в щеку. Следовательно, этот  мужчина был самым обыкновенным  папой Пепы.
Оэта посмотрела на мужа, и тот, кивнув, сообщил:
     - Все на плите.
     Следовательно,  на Мембе было  далеко не все обыкновенно. Обед  готовил
папа. И именно  он  ждал  маму. На Земле, как  известно, чаще  всего  бывает
наоборот.  И тут все  стали садиться за стол. Тоже самый  обыкновенный  - на
четырех ножках, под веселенькой скатертью. И стулья довольно обыкновенные...
     Хотя... На  вид-то они были обыкновенные, а вот когда на них  садились,
стулья вели  себя как-то странно - они автоматически  и совершенно незаметно
изменялись. Одни становились  чуть ниже, и головы всех сидящих за столом как
бы  уравнялись, и  поэтому  все  сразу показались  как  бы  одного возраста.
Создалось впечатление равенства. Потом стулья немножко изменили свою  форму.
Спинка Пепиного  стула несколько изогнулась  и придержала  тоненькую Пепу за
плечи. А вот стул под ее отцом, наоборот, немного раздался вширь.
     Пока  длились эти  превращения, Пепин  папа  поколдовал  над  костюмами
землян, и в их скафандрах, вернее, в шлемах образовались отверстия.  Значит,
можно было есть.
     Оэта нажала кнопку под столом, и  рядом с ней в стене открылась дверца.
Из нее выглянули салаты на подносе. Она расставила их перед каждым обедающим
и тут же раздала вилки. А когда морские салаты были съедены (впрочем, салаты
съели  не все. Валя только поковырялась в тарелке, Андрей съел наполовину, а
Виктор подчистил салат полностью: он вообще любил море и все  морское), Оэта
собрала тарелки и вилки на поднос и отправила их за дверцу в стене.
     И тут появились те  самые кисло-сладко-со-лено-вкусные  овощные салаты,
которые очень понравились и Андрею,  и Виктору, и всем остальным, опять-таки
кроме Вали. Она  поковыряла  вилкой пахучую  разноцветную снедь  и отставила
тарелку вместе с новой  вилкой. И  опять  этому  никто не удивился: не хочет
есть человек - пусть не ест. Не  было этих противных разговоров: "Ах,  да вы
попробуйте! Ах, вы нас обижаете!"
     Какая уж тут обида? Не хочется -- вот и все.
     Но поскольку  Крайс, поглядывая на Валю, несколько задержался над своей
тарелкой, а Виктор справился с салатом быстро, он и присмотрелся к тарелкам.
Они оказались легкими  - легче, чем алюминиевые  или пластмассовые, и  очень
тоненькими. И вилки  были такими же. Но цвет у них оказался совсем не такой,
какой был у тарелок с морским салатом, - розоватый с прожилками.
     И вилки и тарелки отправились в окошечко в стене.
     Виктор, как и все земляне, искоса  и  потому вполне прилично поглядывал
на это окошечко, ожидая, когда из него появится еще что-нибудь. Но из окошка
ничего не появлялось. Оэта  выразительно  посмотрела на Пепу, и та выскочила
из-за стола. Оэта обратилась к Крайсу:
     - Крайс, по старой памяти...
     Она  не  успела  закончить  фразу,  потому  что Андрей каким-то  новым,
появившимся на  Мембе  чутьем  понял,  что она  хотела  сказать, и сейчас же
попросил:
     - Разрешите, я ей помогу.
     Оэта переглянулась с мужем и кивнула:
     - Разумеется...
     И  Андрей выбежал  вслед  за  Пепой.  Валя  едва  заметно  вздохнула  и
оглянулась на Край-са, который  смотрел  на нее  во все глаза. И тогда  Валя
снисходительно улыбнулась:  дескать, что  возьмешь с  такого легкомысленного
человека, как Андрей.
     Однако Виктор всего этого не замечал. Он думал.  Дома  у него тоже были
свои  обязанности:  ходить за  хлебом  и  молоком  в магазин, управляться  с
пылесосом. Но ни он, ни отец  на  кухню не  допускались. Там владела всем  и
царствовала  мама. Точнее, и отец, и Виктор иногда  допускались на кухню как
обязательные, но  не слишком  желанные гости. Там они все  вместе ужинали, а
обедали и завтракали тоже на кухне, но порознь. И каждый раз выяснялось, что
и  папа, и Виктор сделали на  кухне нечто  такое, что  не нравится маме.  То
посуду сложили не туда, куда нужно, то не вытерли за собой стол, то вытерли,
но не той тряпкой или неправильно. Бывало и так, что они разогревали то, что
нужно было съесть холодным, и ели холодным то, что требовалось разогреть.
     А вот  в семье  Оэты  все шло по-другому. Отец  что-то там сготовил  на
кухне, а Пепа должна  принести все  это, а потом, вероятно, помыть посуду...
Впрочем, посуду, может быть, моет Оэта?..
     Прикидывая, как  все-таки устроен быт в этой семье, Виктор  думал, что,
когда  все  в семье  делают  нечто такое,  что  нужно  всем,  это,  пожалуй,
интересней. А то сидишь и ждешь, когда тебе подадут, когда от тебя уберут...
А тебе только  и  остается, как похвалить то, что  ты  съел  или... Впрочем,
"или" здесь не бывает. Ты должен похвалить. Если не похвалишь, мама обидится
и начнет ворчать: "Готовишь-готовишь, стараешься-стараешься, а они еще и нос
воротят!"
     А ведь  никто не воротит.  Просто иногда  что-то там не нравится. Вот и
все. А обижать маму не стоит.
     И тут появилась Пепа. Вернее, в начале появился столик на колесиках, за
ним  - Пепа, а  уж  за Пепой -  Андрей.  Пепа  расставила перед каждым очень
красивые, расписные  тарелки, совсем как на  Земле,  и  разложила  ложки,  а
Андрей, поднатужившись,  поставил  перед Оэтой,  но  посреди стола  какой-то
сосуд.  "Супница",  -  вспомнил его название Виктор" И Оэта стала  разливать
суп.
     Пепа и Андрей расставили стаканы и кувшины с красной и синей жидкостью.
И   все   ели   суп,   пили   красную    солоновато-сладко-кислую   воду   и
кисловато-перечно-ванильную синюю воду. И хотя все было совершенно необычно,
но вкусно.
     Крайсу не хватило супа, и  он сам  долил  себе в тарелку. Потом  Пепа и
Андрей собрали посуду, погрузили на  столик  и  отвезли  на кухню. А  оттуда
привезли жаркое и новые напитки:
     цвета   недозревшего  лимона,   неопределенно-остренький   на  вкус,  и
темно-бордовый, очень  похожий  на наш томатный сок. И снова каждый ел и пил
ровно столько, сколько он хотел.
     Когда обед окончился. Валя первая поднялась и попросила:
     - Можно и я пойду помогу мыть посуду? Оэта рассмеялась:
     - Она уже помыта. Впрочем... впрочем.. Вам все-таки нужно показать нашу
кухню. Может быть, у вас не все так, как у нас.
     И все отправились на экскурсию в кухню. Она ничем не отличалась от тех,
к которым  привыкли ребята. Те же  шкафчики, чистенький стол, мойка, плита -
не то газовая, на то электрическая. Ну,  правда, кое-какие приборы... А  так
все обычно. А посуды и в самом деле нигде не было видно.
     - Пепа, объясни, как у нас все это делается!
     - А  что  тут объяснять? -  удивилась  Пепа.  - Все  всем ясно. Андрей,
например, все понял.
     - А другие не поняли.
     - Ну  ладно.  Вот на  столе -  видите?  -  лист испещренный  номерами и
надписями. Здесь вся написано.
     Виктор добросовестно, как  в  музее, наклонился над листом на  кухонном
столе и... ничего не понял. Ведь он не знал мембянскоги языка. Разговаривать
и понимать мембянам  помогал автомат-переводчик.  Впрочем, мембяне  понимали
землян точно так же.
     Но  ни цифр,  ни букв  мембянского алфавита Виктор  не знал,  не  успел
узнать.
     Вероятно, он не сознался  бы  в этом.  Пепа была так уверена, что все и
всем  понятно,  что  обижать  ее  не  хотелось. Вернее,  было  бы  как-то...
неудобно. Но все спутала Валя.
     -  Прости меня, Пепочка, - произнесла она приторным голосом, - но лично
я ничего не понимаю в этих... закорючках.
     Пепа  с  удивлением,  а Крайс с уважением взглянули  на нее.  Крайс уже
открыл рот, чтобы немедленно начать обучение Вали, но девчонки, по-видимому,
прекрасно  поняли  друг  друга,  потому  что  переглянулись,  покосились  на
смущенного Виктора  и  беспечного Андрея и рассмеялись так,  словно они были
закадычными подругами.
     -  Ах  да! - воскликнула Пепа. - Я  же совсем забыла, что вы  не знаете
нашего языка и нашего алфавита! Но впрочем, все это чепуха. Можно обойтись и
без  алфавита.  Важна  суть.   А  суть   такая.  На  этом  листе  напечатано
наименование шестисот  сорока  семи продуктов  и готовых  стандартных  блюд:
салатов, супов, жарких, компотов и всякого такого. И вот, представляете, вам
нужно приготовить обед, а ст