ее, чем на наших людей.
     - Вполне  понятно, -  сказал  второй, - наши кое к чему привыкли,  а им
впервой.
     - Им все впервой, - ответил первый и, вздохнув, добавил: - А все-таки я
им завидую. Испытать такое!
     - Ты завидуешь! Да им завидуют сейчас
     вся наша  система и вся Старшая Цивилизация. А когда они вернутся домой
и расскажут, что они видели и что пережили, им будет завидовать вся Земля.
     Землян   осторожно,  на  руках,  как  маленьких,  вынесли  из  комнаты,
погрузили в машины, которые помчались к космическому причалу. Возле него уже
стоял автоаннигиляционный космический корабль.
     Пожалуй, он не  поражал и даже не восхищал. Не слишком большой: раза  в
два -  два с половиной больше той  самой ракеты, которая выводила  на орбиты
первые  космические  корабли,  раза  в полтора потолще, с  тупым, обтекаемым
носом и выступающими по бокам рулями.  В  его темно-серой  могучей туше были
приоткрыты люки, через которые внесли землян и уложили в спальные мешки.
     Руководитель полета приказал всем покинуть корабль. Когда люди ушли, он
проверил приборы и  включил реле  времени,  робота и  систему вычислительных
машин.
     Выходил  он из корабля  уже  в то время, когда робот приступил к  своим
обязанностям. Двери стали медленно закрываться, а люки задраиваться.
     Люди поспешно отошли в подземное укрытие и  тоже тщательно  задраили за
собой двери, нацелив на корабль только наблюдательные перископы.
     Некоторое  время  корабль как  бы  устало стоял на месте, потом, словно
проснувшись, вздрогнул,  приподнялся, выплюнул сгусток бело-алого пламени  и
сразу же  исчез.  Исчез стремительно и бесследно. Настоящий корабль-призрак,
корабль-фантом.
     -  Вхождение в  "черную дыру"  и  подпространство прошло  нормально,  -
сообщил руководитель полета.


     Глава десятая

     ВОЗВРАЩЕНИЕ


     Первым проснулся  Андрей. Он  сладко  зевнул,  потянулся и только после
этого открыл глаза.  Осмотрелся и опять закрыл  глаза. Несколько  секунд  он
лежал с зажмуренными глазами, потом осторожно  приоткрыл левый глаз, оглядел
помещение и опять смежил веки.
     - Что за ерунда?! - возмутился Андрей. - Ведь я  же  явно не сплю, а...
вот такое...
     Он  решительно  открыл  оба  глаза  и  убедился,  что не спит.  Рядом в
спальных мешках  посапывали Виктор и Валя.  Голые стены  тесной каютки  были
суровы и неприступны. Где-то рядом что-то тихонько и надсадно жужжало.
     Андрей  приподнялся на локтях, обернулся и посмотрел  назад. Впору было
заново  зажмуриться  и  убедиться, что  он не спит: сзади, за столом-пультом
сидел  некто...  или  нечто,  составленное  из квадратов,  точнее,  кубов  и
цилиндров.  Перед  ним  лучился  огромный  экран,  на  котором  пробегали  и
расходились разноцветные  линии. Иногда  в их переплетении мелькали какие-то
смутные, далекие тела и пропадали за кромкой экрана.
     -  Ничего  не понимаю!  - вслух  сказал  Андрей, и  то,  что сидело  за
пультом, обернулось и звонким, размеренно-металлическим голосом сообщило:
     - Все полном порядке. Вы возвращаетесь  на Землю. Курс  точен. Скорость
максимальная.  Происшествий   не  было.  Питание  -  шкаф  с  тюбиками.  Жду
приказаний.
     - Да-а... - почесал затылок Андрей. - Дела...
     - Дел нет, - отрапортовал робот. - Есть спать.
     - Я уже выспался. И давно мы летим?
     - Пятнадцать часов сорок три минуты... Нет... Сорок четыре минут.
     В роботе, видно, что-то заедало, потому что говорил он не совсем верно.
И это не понравилось Андрею.
     "Не могли уж подобрать как следует, исправного... - подумал он. - Нашли
какого-то  косноязычного и сунули. Ну да ладно, не это главное. Главное, что
мы летим. И летим, конечно, в космосе".
     - Слушай, а долго нам еще лететь? - спросил он у робота.
     - Слушаю хорошо. Лететь долго. Если не будет  препятствий -  пять часов
пятьдесят пять минут. Секунды  не считаем. Прошу  ознакомиться с  программой
полета и подумать заранее о посадке. Нужно выбрать пункт.
     "О-о! - подумал Андрей. -  Чего  я один  в этой программе пойму? Да еще
пункт выбирать. Выберу не тот, что нужно, а наши будут меня  обвинять. Лучше
подожду, пока все проснутся".
     Вслух он спросил:
     - А что это на экране... мелькает?
     - Мы все время летим на грани светового барьера. Значит, мелькают линии
светового спектра...
     - Ага! Понятно! - бодро  ответил  Андрей, хотя, честно  говоря,  он  не
понял, что  такое  "световой барьер".  Но,  подумав немного,  вспомнил,  что
самолеты  преодолевают звуковой барьер. А раз свет,  как  и  звук,  является
одной из форм  материй, значит, вполне  возможно,  что существует и световой
барьер.
     -  А  что это такое? -  Он показал на фиолетовый шар,  который медленно
проплывал по экрану.
     - Планета.  Сейчас буду справляться, какая именно, -  ответил  робот  и
стал крутить ручки приборов.
     Стрелки на  них  запрыгали.  Андрей  испугался: "Накрутит  там  чего не
нужно... Космос же..." И он закричал:
     - Ладно, не крути! Шут с ней, с этой планетой.
     Робот неуклюже повернулся и растерянно сообщил:
     - Мне неизвестно, имеется ли рядом с этой планетой шут.
     Что можно поделать с таким помощником?
     Обыкновенного  русского языка понимать не  хочет. Андрей махнул рукой и
отвернулся  от робота  и  тут  же  встретился  с  широко открытыми  Валиными
глазами. В них светился не то что испуг, а прямо-таки ужас. Андрей, конечно,
не мог не пожалеть ее и потому бодро сообщил:
     -  Ничего  особенного!  Просто  мы  летим домой.  На  Землю.  И  ты  не
нервничай.
     Оказывается,  проснулся  от  Андреева вскрика  и  Виктор.  Он  спокойно
спросил:
     - А ты ничего не путаешь?
     - Зачем  мне путать?  Вон сидит робот, и  он мне все объяснил.  Да и на
экране  видно:  летим.  И  кажется,  здорово  летим.  Прямо возле  светового
барьера.
     - И куда же мы прилетим? - спросила Валя.
     - Как это куда? - искренне удивился Андрей. - Тебе же ясно сказали - на
Землю.
     - Слушай, Андрей, ведь это же... Нам же ничего не известно!
     - Ерунда, Виктор. Ерунда! У  робота есть программа полета,  только я не
стал слушать, пока вы не  проснетесь. А раз вы  проснулись, давайте слушать.
Эй! - крикнул он роботу! - Докладывай программу.
     Робот послушно встал из-за  пульта, и в тесной  каюте зазвучал знакомый
голос Оэты:
     "Дорогие ребята! Не обижайтесь на нас за то, что мы отправили вас домой
не  попрощавшись. Просто  условия  полета складывались  так, что нельзя было
терять ни минуты. - Здесь она начала рассказывать все то, что  говорилось на
Совете, и добавила: - Вообще-то вы можете гордиться. Вы первые, кто летит на
таком корабле так далеко. Знайте,  что мы  вас будем всегда помнить и всегда
любить, потому что вы настоящие ребята. Надеюсь, что у вас хватит мужества и
находчивости преодолеть все трудности и неожиданности этого сложного полета.
Прежде  всего сообщите роботу  то  место, куда нужно сесть кораблю, чтобы вы
как можно скорее  попали  домой.  Нарисуйте материк, на котором вы живете, и
укажите нужную точку посадки.  Она должна быть возле какого-нибудь заметного
ориентира - реки, озера,  большой дороги и так далее. Подобное вы, наверное,
изучали в своей школе. А уж  потом действуйте в соответствии с  обстановкой.
Обо всем справляйтесь у робота".
     Пришлось  срочно чертить карту мира и свой евразийский материк с горами
и озерами на  нем, потом нарисовали Волгу,  уж  потом - свою реку и  большую
дорогу,  что  шла мимо  родного  городка.  Робот долго  рассматривал  сообща
составленную карту, и Виктор спросил:
     - Вы разбираетесь?
     Робот выпрямился, а Андрей шепнул Виктору:
     - Чего это ты его на "вы" величаешь?
     - Н-ну, неудобно как-то... Все-таки он не ребенок.
     - А ты откуда знаешь? Может, он младше нас?
     Вопрос оказался не праздным хотя бы потому, что никто из ребят нигде  и
никогда не  читал, как нужно обращаться с роботами  - на "ты" или на "вы". С
одной  стороны, роботы создания умные, и поэтому, если обращаться  к  ним по
уму,  так нужно было бы говорить "вы". Но поскольку робот  -  это всего лишь
машина, то...
     Словом,  открылись  определенные  неясности,  которые  еще   предстояло
решить. Но тут вмешался сам робот и сообщил:
     - Я не разбираюсь. Я самоуничтожаюсь.
     - Чего-чего? - не понял Андрей.
     - Отвечаю на  вопрос.  Я  не разбираюсь. Я самоуничтожаюсь. В последнюю
минуту.
     Самостоятельно.
     - Какой же мы ему вопрос задали? -удивился Андрей.
     - Так это я у него спросил, разбирается ли он  в нашей карте? Найдет ли
он точку посадки? - ответил Виктор. - А он понял все по-своему.
     - Да уж... С ним нужно держать ухо востро, - заметил Андрей.
     Робот, по-видимому, опять задумался и сообщил:
     - Острые уши бывают у лятуев. Как можно их держать?
     Ребята только переглянулись. Виктор обратился к Вале:
     - Знаешь, возьмись-ка ты за хозяйство. Опять хочется есть. И - пить.
     У девочек, настоящих конечно,  есть особое чутье на хозяйственные дела.
Валя мгновенно  разыскала  шкафчик  и очень  быстро  определила, что в каком
тюбике  заключено: долгие  разговоры с Пепой  принесли  свои результаты. Она
раздала  ребятам  тюбики с супом, вторым и напитками. Андрей выпил последний
тюбик, потом съел второе и отложил первое.
     - Надо съесть и первое, - строго сказала Валя.
     Андрей  даже  не взглянул на нее. Он небрежно сунул  тюбик  с  супом  в
карман и тяжело вздохнул.
     - Вы так ничего и не поняли, -  грустно произнес он. - Ведь мы навсегда
расстались  с Мембой. Понимаете, навсегда! И мы уже никогда  не увидим милых
лятуев и  не попьем их вкусного молока, мы не будем  плавать с гршами и даже
не встретимся с отариями, будь они неладны.
     - И ты, конечно, не встретишься с Пепой, - съязвила Валя.
     - Конечно! И это очень грустно. Хорошая девчонка, хоть и серебряная.
     Виктор ничего не ответил. Должно быть, поэтому все примолкли, вспоминая
Мембу  и  пережитое.  Что  ж... Жизнь  есть жизнь.  Она  сталкивает людей  и
разводит  их, принося  грусть и  разлуку.  Но  в  жизни  есть  и  хорошее  -
постоянная надежда, что могут быть и новые встречи.
     Еще древние  мудрецы  заметили,  что  молчать слишком  долго  не только
неприлично, но  даже  невозможно. Но  если  это необходимо,  нужно  хотя  бы
смотреть на что-нибудь или слушать. Слушать было нечего - корабль летел тихо
и сосредоточенно. Смотреть друг  на друга не слишком  интересно. Поэтому все
уставились на экран.


     Глава одиннадцатая

     НЫРОК В НЕИЗВЕСТНОСТЬ


     На экране не происходило  ничего интересного:  набегали  и  расходились
разноцветные световые  полосы. В их  линиях и спектрах,  как  рыба в неводе,
иной   раз  показывались  некие   далекие   планеты.   Иной  раз  появлялись
ослепительные неизвестные солнца неизвестных солнечных систем. Они  излучали
столько  света,  что  корабль  некоторое  время  слегка  гудел  от   натуги,
пробиваясь сквозь световые потоки.
     Но в целом полет проходил как-то уж слишком спокойно и  буднично. А это
всегда  вызывает тревогу  - не может же быть, чтобы  все в жизни шло  как по
маслу. Тем более в космосе, и особенно при такой невероятной, околосветовой,
скорости. И тем не менее полет продолжался без приключений.
     Ребята решительно не знали, чем  себя занять. Первым не выдержал робот.
Его  построили для  запрограммированных действий. Он был построен  для того,
чтобы  действовать. А он  бездействовал, и, вполне возможно, от этого у него
перегревались какие-нибудь электронные внутренности.
     Видимо, именно поэтому робот спросил:
     - Какие будут указания?
     Ребята переглянулись, и Валя обратилась к Виктору:
     - Скажи ему что-нибудь... А то как пристанет.
     - Так я же не знаю... что говорить.
     - Но ведь ты же командир! Ты и должен придумать.
     - Кто командир? -удивился Виктор.
     - Ты.
     - Почему я?
     - Потому что, когда мы сюда летели, ты был командиром, значит, когда мы
летим  отсюда,  ты тоже должен быть командиром.  - И, перехватив недоуменный
взгляд Виктора, пояснила:  -  Но  у  тебя  же  опыт. Ты же  знаешь,  как это
делается.   Вот   я,  например,  совершенно   не  представляю,  как  это   -
командовать...
     - Ладно. Спрошу, - кивнул Виктор и обратился к роботу: - Скажите, а как
вы определили, что нам лететь еще пять часов?
     - Так составлена программа.
     - А если случится что-либо непредвиденное?
     -  Непредвиденное  тоже  запрограммировано.  В  программе  нет   только
катастрофы. Но для катастроф программ и не требуется.
     В роботе,  видно, что-то прогрелось и поэтому  стало на свои места,  он
говорил совершенно правильно и убийственно точно.
     - А кто же нам сообщит  эту программу? - допытывался Виктор, постепенно
понимая, что серебряные люди, кажется, дали им неплохого спутника.
     - Она  вложена в приборы и в автопилот. Кое-что знаю я. - Робот подумал
и сообщил: - Я  советую передвинуться поближе к  пульту. По расчету времени,
хвостовая часть корабля должна уже проаннигилировать.
     Валя тревожно взглянула на Виктора:
     - Что он говорит?
     -  Он  говорит,  что  часть   нашего  корабля   в  полете   сократится,
проаннигилирует, и поэтому нужно приблизиться к пульту:  наверное, помещение
уменьшится.
     - Этак мы окажемся прямо в космосе, -  опасливо протянула Валя и первая
пересела в кресло за пультом.
     - Ну и что? - усмехнулся Андрей. - Летели же мы в сплошной невесомости?
И тут справимся.
     Уверенность всегда хороша, и  потому  неприятное предупреждение  робота
несколько померкло.
     - Словом, получается так, что нам, всем троим, и делать нечего? Да? Все
запрограммировано, все продумано?
     - Не знаю, как получается, -  словом, программа правильно составлена, -
сухо ответил робот.
     - Ну вот.  - Виктор обратился к Вале: - Сама видишь - командиру  делать
нечего, и я перейду на положение рядового путешественника. Кстати, а есть ли
на корабле какие-нибудь обзорные  люки?  Скучно  же лететь вот  так... почти
вслепую.
     - Люки задраены. Экран дает полную информацию. Следите. -  Робот сказал
это  явно  недовольно.  Ему,  кажется, начинали  надоедать  эти  несмышленые
пассажиры,  для которых созданы все условия безопасного путешествия, а  им и
того мало.
     И  как  раз в  это  время  экран  стал  стремительно светлеть,  как  бы
наливаться  опасным  ослепительным  светом,  а  по  кораблю пронесся  первый
приступ еще мелкой, словно примеривающейся дрожи. Похоже, корабль  наткнулся
на какое-то препятствие и старательно преодолевал его.
     Валя тревожно посмотрела на Виктора.  Тот  взглянул на робота. А робот,
как  и положено  хорошо  запрограммированной машине, молча  ждал приказаний.
Мыслить он мог. А вот чувствовать - ему не дано...
     Между тем с кораблем творилось  нечто  непонятное. Впрочем, как и с его
пассажирами:  их  непреодолимо  тянуло  к  пульту  и  тела стали  наливаться
тяжестью. Виктор подозрительно спросил у робота:
     -  Появились космические перегрузки. Гравитационные перегрузки. Почему?
Что делать, чтобы их избежать?
     -   Космических   перегрузок  быть  не  может.   Корабль  гравитационно
отцентрован. Не может быть и состояния невесомости. Все продумано.
     Но  у  ребят  стали  отвисать  челюсти  и  вытягиваться  лица. Говорить
становилось все  трудней. Впрочем, как и дышать. А роботу - хоть  бы что! Он
стоял непоколебимой грудой умного металла, спокойно опустив свои руки-клещи,
руки-манипуляторы. Хоть бы глаза у него были,  чтобы  можно было заглянуть в
них... Но робот был хорошо продуман и скомпонован: ничего лишнего.
     А  корабль стал гудеть  и  дрожать  все сильней,  и свет  на экране все
усиливался.  Несмотря на перегрузки,  Андрей  понял, что происходит нечто не
совсем понятное,  и  побледнел, точнее, посерел.  Валя умоляюще  смотрела на
Виктора, и он, перехватив  этот взгляд, понял, что нужно что-то придумывать.
Но  придумать ничего не мог.  Ведь он, в сущности, очень мало знал  корабль,
слабо  разбирался  в том, что с  ними  происходит. Ясно  было  только  одно:
корабль теряет скорость, он словно увязает в чем-то непонятном.
     Виктор  с надеждой посмотрел на ослепительный экран, мгновенно прикинул
все, что он знал  о программе полета и технических данных корабля, и кое-что
понял: корабль наткнулся на мощный световой поток. Причем не просто поток, а
встречный поток.
     До  сих  пор  световые  потоки   были  боковые,  попутные,  скользящие,
всякие-всякие. А этот шел прямо в  лоб  корабля. И  корабль,  двигающийся со
скоростью, близкой скорости света, очутился как бы перед барьером: он не мог
переступить, пробить этот лучащийся поток. Хуже того. Раз свет летел точно в
лоб, значит, чтобы удержаться и не  развалиться, корабль  должен был сбавить
скорость по крайней мере вдвое.
     В  конце  концов, это был тот  действительно счастливый  случай,  когда
Виктору помогло не присутствие, а отсутствие знаний.  Он, как  и большинство
землян, просто не  знал, как должен повести себя космический корабль, да еще
двигающийся  со скоростью, близкой к скорости света, если  он встретится  со
встречным потоком света. Ведь, с одной стороны, корабль - материален, а свет
как  бы  не  материален. Но  с  другой  стороны, свет - это тоже  особый вид
материи. Пусть волновой, но все-таки...
     Одним  словом, этого  никто еще  не  проходил как следует, и, как  себя
вести в подобных условиях, как-то никто не задумывался.
     Главным  сейчас для Виктора являлось  одно: выяснить, откуда  идет этот
лобовой  поток  света?  Экран помочь не  может: он залит  этим светом -  все
густеющим   и   все  более  ослепляющим.  Виктор  понял,   что,  если  такое
стремительное увеличение  силы света продлится  еще  несколько минут,  экран
лопнет, и тогда...
     И он предположил самое простое: корабль идет прямо на какое-то огромное
солнце. Или звезду. Она выбрасывает мощнейшие потоки лучистой энергии.
     Но тут  ему стало страшновато. Ведь звезда выбрасывает не только потоки
света. Она обладает  страшной гравитацией - силой притяжения, силой тяжести.
Значит, корабль сейчас  тянет  к звезде  не только, как  говорят космонавты,
тяговая сила корабля, но  и сила гравитации, идущая от звезды. Но корабль не
может  лететь быстрее,  чем летит свет.  Вот  и  получился  световой барьер.
Значит, с  одной стороны,  звезда  притягивает  корабль,  а  с другой  -  не
подпускает  его. Пока  что  корабль  находится как  бы  в  точке  равновесия
нескольких  сил или поблизости от нее. Но не исключено,  что силы гравитации
победят - их пределы не установлены. Возможно, что они беспредельны, и тогда
корабль полетит прямо в пылающее пекло звезды.
     Все это  ясно Виктор представил себе и сразу же  решил, что ему следует
делать. Он закричал на робота:
     - Где управление рулями корабля?!
     - Рули связаны с автопилотом, - бесстрастно ответил робот.
     - А где ручное управление?
     - Для включения ручного управления требуется изменение программы!
     Чертов робот  и  его бесстрастие!  Как  ему  объяснить,  что  положение
критическое, что дорога каждая секунда. А  ведь  его не испугаешь - он же не
разбирается, а  самоуничтожается!  Он  запрограммирован  на самоуничтожение!
Автоуничтожение!!!
     Виктор  с  трудом  подвинулся  к  пульту. Приборные стрелки  дрожали  и
медленно откатывались к нулевым отметкам - корабль боролся из последних сил.
     - Робот, -  как можно  спокойнее  сказал  Виктор. - Изменение программы
необходимо. Мы попали в зону притяжения неизвестного солнца. Идем ему в лоб.
Что делать?
     - Это запрограммировано. Необходимо  отметить курс,  затем  переключить
тумблер номер три в крайнее правое положение и взять управление в свои руки.
Управление  осуществляется  ручками "один" и "два". "Один" отклоняет корабль
вверх или вниз, ручка "два" - вправо или влево. Повторяю...