м?
     Лэн помотал головой и, вот молодец, торопливо сказал:
     - Нет, не знал, но у Даньки  что-то  было  с  глазами,  он  временами
останавливался, тер их...
     - Не верьте его Младшему, он и сам трус!
     - Заткнись, Ивон, - твердо сказал Шоки. - Всякое бывает. Слово Даньки
и его младшего против твоего и твоего младшего. Ничья.
     Как ни странно, Ивон не казался  особо  огорченным.  Он  улыбнулся  и
сказал, словно про цитировал с книжки:
     - Крылатый должен быть готов к полету и бою. А если подвела его  рука
- отсеките руку, если не услышал он сигнала - отрежьте уши...  Ты  помнишь
правила вылета, Шоки?
     Тот кивнул. Я еще ничего не понял, но решил, что дожидаться  развязки
не буду. Взлечу - и будь что будет. Постараюсь удрать...
     Меня схватили за руки, кто-то, упав на землю, вцепился в ноги. Я даже
и сопротивляться не пробовал. В  полминуты  с  меня  сорвали  Крыло,  и  я
остался перед толпой в одних плавках, как  и  пришел  в  город.  Почему-то
стало гораздо страшнее, словно одежда могла от  чего-то  защитить.  Хорошо
хоть, чьи-то грубые пальцы надели на меня очки.
     - Ты все понял? - спросил Шоки. - Это закон, Данька.
     Я ничего не понимал, но все-таки. Спросил:
     - Что будет с Лэном?
     - Если ты не выйдешь с ним на следующий вылет,  ему  придется  искать
другого Старшего, - с сочувствием сказал Шоки.
     Если не выйду? Значит, надежда все-таки есть?
     - Шоки, Лэн не трус. Помоги ему если что, - попросил я. Шоки кивнул и
повернулся к толпе. Заорал:
     - Что вы все собрались? Это дело Крылатых! И  прогоните  Младших,  им
нечего здесь делать!
     Женщины и мальчишки помладше стали быстро выбираться из  толпы.  Лишь
один из мужчин спокойно возразил Шоки:
     - Мы тоже были Крылатыми. И  вправе  остаться.  К  тому  же,  кому-то
придется быть с этим мальчиком... потом. Присмотреть за ним.
     - Хорошо, - хмуро согласился Шоки. - Ивон, ты доволен?
     - Вполне! - нагло ответил тот.
     - Ты так ненавидишь Даньку?
     - Я ненавижу Летящих. А он отпустил одного из них!
     Шоки подошел ко мне и достал кинжал. Я задергался,  но  меня  держали
крепко, не вырвешься. Что же он собирается делать?
     - Отпустите, все было не так! - крикнул вдруг Лэн.  -  Данька,  скажи
им...
     - Молчи! - крикнул я. - Молчи, я приказываю тебе! Младший!
     Лэн замолчал, зажав себе рот руками. Но смотрел он на  меня  с  таким
ужасом, что, отпусти меня сейчас помощники Ивона - я  бы  упал  на  землю.
Ноги не держали.
     - Зачем ты отпустил Летящего? - подойдя вплотную, спросил  Шоки,  Моя
ложь его не обманула.
     - Не смог ударить, он был похож на тебя, - так же  шепотом  признался
я. И увидел, как побледнел мой единственный среди Старших заступник.
     - Это был мой брат, - тихо сказал он. - Но это ничего не меняет.
     Ивон вышел из-за моей спины,  остановился  рядом  с  Шоки  и  быстрым
движением сорвал с меня очки. Я погрузился во  тьму.  Как  неприятно  быть
слепым среди зрячих! Только шумное дыхание вокруг и страх, страх, страх...
     - Дай мне! - сказал невидимый Ивон.
     - Нет, - отрезал Шоки. - Держите ему голову!
     И тут я понял. Понял все. И забился, пытаясь вырваться  или  хотя  бы
отвести назад голову, в которую вцепились чьи-то услужливые руки, а  потом
просто кричал:
     - Не надо, не надо, лучше убейте меня!
     Мне зажали и рот,  я  вцепился  в  чужую  руку  зубами,  но  не  смог
прокусить ткань Крыла. А  потом  была  боль  в  левом  глазе  -  огненная,
сверлящая  боль   от   удара   кинжалом   и   вспыхнувший   на   мгновение
кроваво-огненный свет...
     Когда мне снова смогли зажать голову,  то  боль  вонзилась  в  правый
глаз. Только я этого уже не помнил. Или очень хорошо постарался забыть  за
то время, что провел без сознания.



                    6. НАСТОЯЩИЙ СВЕТ, НАСТОЯЩИЙ ВЗГЛЯД...

     Я лежал, накрытый одеялом, и ничего у меня не болело. Это потому, что
ничего страшного  и  не  случилось.  Я  просто  уснул  рядом  с  Солнечным
котенком, и мы еще не тренировались с  Лэном,  и  не  было  вылета,  и  не
было...
     Но ведь было. Было! Было!
     Я вскрикнул, вспоминая случившийся ужас. И чья-то рука легла  мне  на
лицо.
     - Тихо, мальчик, тихо... Не кричи. И не плачь, если сможешь.
     - Где я?
     - У меня. - Голос был незнакомым, и его владелец сражу же поправился:
- У Герта, у старого Герта. Ты не слышал про меня?
     Я покачал головой.
     - Ничего, это ничего, мальчик... Ты хочешь есть? Ты  ведь  недавно  с
вылета...
     Но есть я не хотел.
     - А пить?
     Герт напоил меня чем-то, я  даже  не  понял,  что  пил.  Потом  снова
погладил по щеке.
     - А где Лэн?
     - Ушел к себе... к вам домой. Тебе лучше пока побыть у меня, мальчик.
День, другой...
     - Скажите, вокруг темно? - с глупой надеждой спросил я.
     - Нет, - после короткой паузы ответил Герт. -  У  тебя  глаза  плотно
закрыты.
     - А если я их открою?
     - Не надо, мальчик. Я наложил мазь, но если  ты  откроешь  глаза,  то
боль вернется.
     - Это навсегда? - спросил я.
     Герт молчал.
     - Что теперь со мной будет?
     - Если ты не сможешь летать, тебя лишат еды.
     Я засмеялся. Летать? Конечно, какая мелочь! Меня  ослепили,  но  пока
оставили среди Крылатых. Провинился не я, а  мои  глаза.  Но  меня  бросят
подыхать с голода. Разве что Лэн и сердобольные взрослые будут меня иногда
подкармливать...
     - Не плачь,  -  повторял  Герт,  вытирая  с  моих  щек  слезы.  -  Ты
размываешь мазь, а у меня ее мало. Без нее вернется боль.
     Пусть вернется... Пусть... Я поднял руку, но так и не смог  коснуться
своих плотно сжатых век. И в этот  момент  хлопнула  дверь  и  послышались
шаги.
     Вот что мне теперь осталось - звуки. Навсегда. Только шорохи шагов  и
сочувственные голоса.
     - Как ты, Старший? - тихо спросил Лэн.
     Судя по звуку, он был рядом с кроватью, на которой я лежал.  Я  нашел
на ощупь его руку и вцепился в нее.
     - Зачем, зачем Шоки это сделал?  -  прошептал  я.  -  Почему  он  сам
меня... ослепил?
     Почему-то это меня волновало.
     - Если бы он дал кинжал  Ивону,  тот  постарался  бы  тебя  убить,  -
вполголоса сказал Лэн. Уткнулся мне в грудь и заревел.
     - Это из-за меня, все из-за меня, Данька... я должен был сказать.
     - Тебя бы точно убили.
     - Мне надо было сказать с самого начала! Я трус, это все из-за  меня,
я трус, Старший!
     - Не бросайся такими словами, мальчик! - строго сказал Герт. - Ты  не
трус. Просто ты не создан для этой войны. Мы совершили когда-то ошибку,  а
расплачиваться приходится вам.
     - Это ты помнишь солнце? - спросил я, положив руку Лэну на плечо. Тот
всхлипывал уже тише. Почему-то его слезы меня успокоили. Я  -  по-прежнему
Старший. Я должен быть сильнее. Я смогу!
     - Да, мальчик. Я одни из последних, кто помнит Настоящий свет.
     - Вот мы и встретились, как хотели, - сказал я. - Лэн, а где Котенок?
     - Здесь я, - подал голос Котенок, и по звуку я решил, что он парит  в
воздухе надо мной. - Я пока молчал, потому что изучал ситуацию.
     Голосок у него  был  серьезный,  но  довольно  спокойный.  И  ко  мне
вернулась надежда.
     - Котенок! Ты же смог тогда меня вылечить! Помнишь?
     Котенок молчал, зато Герт изменившимся голосом произнес:
     - Мне не кажется? Ты разговариваешь?
     - То, что я свечусь, тебе тоже  не  кажется,  -  отрезал  Котенок.  -
Данька, я не смогу тебе помочь. Сейчас - не смогу.
     Я вздохнул и  подумал,  как  здорово  было  бы  исцелиться,  и  снова
посмотреть в лицо Ивону и Шоки, и вернуться в дом  Лэна,  и  устроить  там
охоту с подушками на Солнечного  котенка...  Как-то  само  собой  я  опять
заплакал.
     - У меня не хватает сил, - извиняющимся голосом сказал Котенок. - Мне
бы чуть-чуть света, Настоящего, и я бы тебя вылечил. Прости.
     - А потом, когда найдем свет, сможешь? - с надеждой спросил я.
     Котенок заерзал, опускаясь на постель рядом со мной.  Похоже,  он  не
летал, откуда у него силы-то на полет, его держал в руках Герт. Вот всегда
я теперь буду обманываться...
     - Ответь! - потребовал я.
     - Если немного времени пройдет, то вылечу.
     Теперь настала моя очередь отмалчиваться. А  Герт  тяжело  прошел  по
комнате и начал рыться в каком-то шкафу - я слышал, как скрипнула  дверца,
зашумели передвигаемые предметы...
     - Данька, ты меня простишь? - спросил Лэн.
     - Перестань, Младший, - попросил я. - Мы же партнеры.
     - Эй, ребятки, если я не ошибаюсь, нужен Настоящий свет?
     Я почувствовал, как  встрепенулся  Котенок,  поворачиваясь  на  голос
Герта.
     - Да, чтобы спасти Даньку. Ну и мне бы чуточку не мешало.
     - Я понимаю, что вы издалека, но ты-то, Лэн, наш, - продолжил Герт. -
Я был Младшим у твоего прадеда. Тогда все только начиналось, дружок...  Ты
ведь слышал о Солнечном камне.
     - Это сказка, - дрогнувшим голосом произнес Лэн. - Я так думал.
     - Сказка... Мгла тогда была нестойкой. Временами солнце появлялось, и
Солнечные камни, что добывали в наших горах, копили его свет.
     - За столько-то лет они давно перестали светиться, -  слабо  возразил
Лэн. Я понял, что он боится надеяться.
     - Если положить камень в темноту - то да. А вот если спрятать  его  в
шкатулку из зеркал, чтобы свет возвращался обратно... Что надо сделать?
     - Положи шкатулку на кровать и открой, - велел Котенок.
     И через мгновение я почувствовал на своем лице свет. Теплый, ласковый
солнечный свет... Котенок замурлыкал.
     - Зачем он лижет камень? - удивленно спросил Герт. И Лэн ему ответил:
     - Он питается Настоящим светом. Ему нужно набраться сил... Так?
     - Не мешайте, - буркнул Котенок. - Долго он будет светиться?
     - Минут пять, камень-то маленький, - ответил Герт. - Хватит?
     - Посмотрим, - окрепшим голосом сказал котенок.
     Я лежал и ждал. А Герт тихо говорил, не то мне, не то Лэну:
     - Мы тогда решили, что  если  не  сможем  победить,  так  хоть  перед
смертью увидим Настоящий свет. Не думай, я  умирать  не  собираюсь.  Я  не
суеверный...
     Потом Котенок, ступая  лапками  мне  по  лицу,  склонился  над  моими
глазами. Пренебрежительно произнес:
     - Какая дикость... Мазь из наркотиков  и  трав.  Лежи  тихо,  Данька,
будет больно.
     И его язычок, маленький и шершавый, принялся  вылизывать  мне  глаза.
Это длилось долго, но было совсем не больно, только  чуть-чуть  щипало.  А
Лэн с Гертом молчали, как зачарованные.
     - Вот, - сказал  наконец  Котенок.  -  Вроде  кончил.  Не  знаю,  что
получилось, я не доктор. Но видеть сможешь.
     - Так я не вижу! - крикнул я так громко, что  Котенок  подпрыгнул  на
мне и заорал в ответ:
     - Веки подыми, глупый мальчишка!
     И я открыл глаза.
     Котенок смотрел на меня, и я понял, какие добрые у него глаза, добрые
и виноватые. Мех у  Котенка  светился  ярко,  как  раньше.  Мордочка  была
перепачкана целебной мазью и еще чем-то.
     Потом я посмотрел на Герта. Он и вправду был старым,  лет  шестьдесят
или семьдесят. Я здесь еще таких стариков не видел. Седой, морщинистый,  в
старой застиранной рубашке, но с галстуком, как у Старших  Крылатых.  Герт
выглядел порядком смущенным.
     А Лэн смотрел на меня и тихо плакал.  По  инерции.  Я  знал,  что  он
сейчас улыбнется и скажет: "Старший, все в порядке!"
     - Старший, все в порядке!
     Я кивнул и сказал:
     - Уже понял. Все как раньше, да?
     - Да. - Лэн неуверенно пожал плечами, и опять я угадал его  слова:  -
Только... у тебя глаза немного светятся.
     - Жуть какая, - прошептал я, вздрогнув. - Котенок, правда?
     - Глупые вы все, - умываясь, сказал Котенок. -  Посмотри  на  хорошую
картину - и увидишь, что глаза у людей могут светиться. Посмотри на  того,
кто тебя любит. Посмотри на ребенка или на старика. Это  свет,  который  в
тебе. У кого-то он виден всегда, а некоторые его гасят всю  жизнь.  Глупые
вы мальчишки...
     Я посмотрел на Лэна и почти честно сказал:
     - У тебя тоже светятся.
     - Это они твои отражают, - нашелся Лэн, встал и принялся  вытирать  с
лица остатки слез. Он, похоже, ревел без перерыва все  время  после  того,
что со мной случилось. И когда со мной говорил, ревел, только беззвучно.
     - Ничего не понимаю. -  Герт  покачал  головой.  -  У  мальчика  были
выколоты глаза, ему ничего не могло помочь. И камень-то я отдал просто  на
всякий случай... Вы волшебник?
     - Значит, к простым котятам можно и  на  ты,  -  скандальным  голосом
заявил Котенок.  -  А  к  волшебным  на  всякий  случай  будем  обращаться
вежливо... Чего уж там. Не надо.
     - Между прочим, я отдал тебе  самое  дорогое,  что  у  меня  было,  -
серьезно сказал Герт. И Котенок сразу перестал ехидничать.
     - Извините, я понимаю. Это так, я еще  маленький,  иногда  веду  себя
плохо.
     Герт, которому этого явно хотелось, протянул руку и  посадил  Котенка
себе на колени. Тот, смущенный, не стал возмущаться. Лишь буркнул:
     - Мурлыкать не буду, не надейтесь... Или на ты?
     - На ты.
     - А ты ничего, нормальный, - хамовато сказал Котенок и повернулся  ко
мне:
     - Данька, пройдись по комнате, погляди по сторонам. Убедись, что  все
в порядке, пока у меня есть силы что-нибудь исправить.
     Я встал, оделся (Лэн принес мне одежду, такую же, как и у него, шорты
и футболку), прошелся по комнате. Все  было  в  порядке.  Видел  я  как  и
раньше, даже...
     Даже лучше. Я глянул на платяной шкаф в углу комнаты и непонятно  как
увидел, что в нем висит. Сквозь закрытую дверцу!
     - Герт, у тебя в шкафу  два  костюма,  много  женских  платьев,  штук
десять твоих рубашек, Крыло для Старшего и пара галстуков. Точно?
     - Закрой дверцу, негодный мальчишка, - не поворачиваясь сказал  Герт.
А Лэн, который видел, что я ее и не открывал, захлопал глазами.
     - Я стал видеть сквозь  дерево,  -  почти  не  удивляясь,  сказал  я.
Котенок выгнул спину дугой, взъерошился и тревожно сообщил:
     - Этого я и боялся. Перестарался, похоже... Тебе сильно мешает такое,
Данька?
     - Ничего не мешает, - возмутился я. - Наоборот... Герт,  а  к  твоему
дому идет какая-то старая женщина в синем платье.
     - Это  моя  старуха,  -  обреченно  сказал  Герт.  -  Сейчас  все   и
начнется...
     Он завертел  головой.  Похоже,  эта  новость  подействовала  на  него
сильнее, чем мои удивительные способности:
     - Я же клялся, что вымою пол... Свет! Все из головы вылетело.
     Смотреть на  него  было  немножко  смешно.  Я  представил,  как  этот
старикан, засучив рукава, елозит тряпкой по полу, и хихикнул. Лэн тоже, по
моему, просто за компанию. Лишь Котенок сохранял озабоченность:
     - Данька, так ты уже и сквозь стены видишь? Они же каменные!
     - Сквозь стены не вижу, - признался я. - Сквозь деревянные  ставни  и
уторы - пожалуйста.
     - Ты в порядке?
     - Да я как новенький! - крикнул я и подпрыгнул в доказательство.  Как
раз в тот момент, когда старушка зашла в дом.
     Вначале она просто покачала головой. Потом наморщила  лоб,  глядя  на
меня и пытаясь что-то сообразить.
     - Кэя, я не успел убрать, тут такое получилось,  -  засуетился  Герт.
Смешно: взрослый, даже старый человек, а оправдывается, как мальчишка.
     - Герт, я знала, что  ты  взялся  ухаживать  за  мальчиком,  которого
ослепили, - медленно сказала старушка.  -  Но  теперь  мне  кажется...  Ты
видишь?
     - Да, - виновато признался я.
     Старушка вдруг просияла и всплеснула руками:
     - Герт! Шоки все-таки схитрил? Да?
     Мы молчали.
     - Я знала, что наш внук не сделает такого, -  с  облегчением  сказала
старушка. - И чего я, дура, в нем сомневалась?
     - Будем считать, что так и было, - меланхолично предложил Котенок.  -
Неплохая версия.
     - Ты разговариваешь? - ахнула старушка.
     - С такой милой женщиной заговорит  даже  маленькая  серая  мышка,  -
заявил  Котенок  галантно.  Похоже,  этот  дикий  комплимент  вернул   Кэе
самообладание. Она покачала  головой,  подошла  к  Котенку,  подозрительно
посмотрела на него, потом на Лэна.
     - Это не он, - подсказал Котенок.
     - Это не я, - замотал головой Лэн.
     - Отлично. - К старушке вернулось самообладание. - Ты Младший в паре,
не так ли? Значит, картошку чистить умеешь. Пойдем.
     И она чуть ли не уволокла Лэна за собой.
     - Это у нее всегда так называется  -  "картошку  чистить",  -  заявил
Герт, усаживаясь в мягкое кресло у камина. - Скорее  ему  придется  месить
тесто для пирога... Данька, если уж с тобой все в порядке... Ты не  подашь
мне трубку и кисет? Они на столе.
     - Вижу, - с удовольствием сказал я.
     Герт принялся набивать трубку, поглядывая  на  нас  с  Котенком.  Тот
улегся перед ним на пол. Я подумал и сел рядом на корточки.
     - И что вы хотите узнать? - полюбопытствовал Герт.
     - Как вы потеряли солнце, - твердо сказал Котенок. - Ты расскажешь?
     Герт вздохнул.
     - Расскажу... Мы его продали.
     - Что? - завопил я.
     - Продали, - повторил Герт. - Каждый  в  отдельности  и  все  вместе.
Тогда торговцы впервые  пришли  к  нам,  у  них  было  много  удивительных
вещей... - Герт вздохнул. - А у нас мало что оказалось им нужным. Пшеница,
фрукты, мечи - все это их не интересовало.  Мы  жили  просто,  а  нам  так
хотелось жить красиво. Я был таким, как  ты  Данька,  и  помню,  как  мать
смотрела на украшения и ткани, которых никогда не было у нас. А отцу очень
понравился меч, рассекающий камень и железо, как воск. Он был воином.
     Герт зажег трубку, вдохнул дымок и продолжил:
     - И вот однажды мама вернулась  от  торговцев  со  всем,  что  хотела
иметь. Она продала ту часть солнца, что светила для нее. Теперь она всегда
ходила в полутьме, на ней лежал сумрак. Но ей он совсем не мешал, да  и  я
тогда не испугался. А в небе появилась маленькая серая тучка - она  всегда
закрывала маму от солнца. И тучек таких становилось все больше  и  больше.
Зато у нас появились яркие лампы в домах,  и  горячая  вода  в  ваннах,  и
хорошее оружие, и вкусная еда, которой не было раньше.  Кто-то  потребовал
от торговцев, чтобы его кормили всю жизнь - и  те  стали  исправно  возить
пищу. Это было так просто - продать чуть-чуть света и жить после  этого  в
сытости и спокойствии. Люди ходили по улицам, как серые тени, и  последние
пятнышки света прыгали вокруг них, уворачиваясь от тьмы. Не всех соблазнил
еда и тряпки, но и для самых  несговорчивых  нашелся  свой  товар.  И  они
продали свет. За умные  книги,  которые  мечтали  прочитать,  за  красивые
слова, которые научились говорить, за новые  песни,  которые  так  приятно
было слушать.
     Многие стали продавать свет своих маленьких детей - те еще не могли с
ними спорить. И небо затянулось серой мглой, что расступалась все  реже  и
реже. А в самых темных местах стали появляться башни,  где  жили  Летящие.
Они нападали на нас и похищали людей, которые тоже  становились  Летящими.
Мы попросили у торговцев Крылья - у нас уже  не  осталось  света,  которым
можно было торговать, но  надо  было  бороться.  И  они  предложили  самым
сильным мужчинам наняться к ним - в охрану. У  нас  не  было  выбора.  Вот
только Крылья поднимали лишь детей - взрослых они не выдерживали. Так  все
и закончилось. Мрак сомкнулся, когда все мы продали свой  свет.  Подростки
разделились на Старших и Младших  и  стали  охранять  города  от  Летящих.
Взрослые  нанимались  к  торговцам,  чтобы  прокормить  свои  семьи.  Лишь
немногие, - Герт грустно улыбнулся, - доживали в городах до  старости.  Мы
привыкли так жить.
     - Вы продали свет, и ваше солнце  перестало  светить,  -  зло  сказал
Котенок. - Солнце светит для людей, и если те выбирают тьму...
     Котенок зашипел и начал яростно умываться.
     - Солнечный котенок, так что же, у них не осталось надежды? - шепотом
спросил я. - Свет не вернется? Если они исправятся, пообещают...
     Герт вздох