немного подождем, - предложил Котенок. И мы  ждали  -  молча,
потому что говорить нам  не  хотелось,  лишь  Котенок  со  своим  чувством
времени объявлял каждые прошедшие пятнадцать минут. Когда  он  со  вздохом
сказал "час", я взорвался:
     - И где же рассвет?
     - Нет пока, - признался Котенок. - И я его не чувствую. Солнышко  еще
где-то далеко. Подождем немно...
     - Хватит, - оборвал я. - Надо что-то делать.
     - Есть один вариант, - со вздохом произнес незадачливый волшебник.  -
Я же умею летать. Сейчас взлечу и буду лететь, пока не наткнусь на рассвет
или закат.
     Прозвучало это так, словно рассвет и закат  были  толстыми  каменными
стенами. Я невольно улыбнулся.
     - А дальше?
     - Когда подкреплюсь, вернусь  к  тебе.  У  Солнечных  котят  отличное
чувство направления, я тебя обязательно найду. Откроем дверь - и готово.
     - Так что же ты раньше этого не предложил? - возмутился я.
     - Понимаешь, я ведь уже не солнечный лучик, - признался Котенок. -  Я
буду лететь очень быстро, но может понадобиться несколько дней.
     Вот тут мне стало страшно по-настоящему.
     - Ты представляешь, что говоришь? - прошептал я. - Что со мной  потом
дома сделают?
     - Другого выхода нет. Ждать - или лететь.
     Я отвел взгляд от Котенка. И  вдруг  понял,  почему  возмутился  этим
предложением. Мне страшно.
     Я, наверное, стал бояться темноты. А без Солнечного  котенка  темнота
станет полной. И... что, если он не прилетит?
     - Давай, - выдавил я. - Лети. Только быстро, а то передумаю.
     Он понял.
     - Анька, не вешай нос. Я буду лететь очень быстро. Если захочешь пить
- ручеек прямо перед тобой, метрах в тридцати. Жди.
     И прежде чем я успел сказать, что передумал, что не смогу ждать его в
одиночестве и мраке, Солнечный котенок  подпрыгнул  и  взвился  в  воздух.
Оранжевый комочек света стремительно  поднялся,  превращаясь  в  крошечную
точку на черном небе. И  полетел  прочь.  Действительно  очень  быстро:  я
потерял его из виду за несколько секунд. Только  хватит  ли  ему  сил  все
время мчаться с такой скоростью?
     Минут десять я ревел, уткнувшись  в  густую,  мягкую  траву.  Как  ни
странно, это меня капельку согрело. Поднявшись, я пошел на поиски ручейка,
о котором говорил котенок.
     Странное это дело - бродить во тьме. Теряется и расстояние  и  время.
Лишь камни, изредка попадавшиеся под ноги, доказывали, что я не топчусь на
месте.
     Руки я держал перед собой, боясь, что в любой  момент  оступлюсь,  но
вскоре услышал журчание воды, а  еще  через  мгновение  трава  под  ногами
сменилась влажным песком.
     Нагнувшись, я жадно  пил  холодную  чистую  воду.  Потом,  отойдя  на
несколько шагов - так, чтобы слышать  ручеек,  -  лег  навзничь  в  траву,
высокую, сомкнувшуюся надо мной.
     Делать  было  совершенно  нечего.  Раньше  я  и  не  подозревал,  как
выматывает полное безделье. Я лежал, слушая плеск воды и гул ветра  где-то
далеко-далеко вверху. Лежал, наверное, очень долго. А потом снова заснул.
     Разбудили меня шаги. Я открыл было рот, чтобы окликнуть  вернувшегося
Котенка, но вовремя сообразил, что эти шаги другие: тяжелые, человеческие.
     Сразу вернулся страх.
     Шаги приближались сразу с двух сторон. В нескольких  метрах  от  меня
идущие встретились. И я услышал тягучий голос:
     - Там нет никого.
     - Там нет никого тоже.
     Я понимал говорящих, хотя мне почему-то казалось, что они говорят  на
чужом языке. И от этих медленных, тяжелых голосов меня  пробила  дрожь.  Я
замер, боясь шевельнуться.
     - Здесь никого. Но дозорный видел свет.
     - Дозорный видел Настоящий свет.
     - Это невозможно.
     - Но дозорный видел.
     - Здесь нет света. Здесь нет никого.
     - Тот, кто светил, улетел.
     - Или ушел по скалам. Здесь низкие скалы.
     - Нас обвинят в медлительности.
     - Это плохо. Надо сказать, что здесь был Крылатый, убежавший вчера.
     - Нас спросят, где его сердце.
     - Мы скажем, что он защищался. Мы скажем, что  залили  долину  Черным
огнем.
     - Это расточительно. Это плохо.
     - Но это лучше медлительности.
     - Да. У тебя есть Черный огонь?
     - В башне.
     - У меня нет Черного огня. Мы полетим в твою башню, возьмем  огонь  и
сожжем долину.
     - Так хорошо. Летим.
     И я увидел, как во мраке разворачивается тьма. Черные полотнища тьмы,
чернее темноты, непрогляднее мрака. Две  пары  огромных  крыльев.  В  лицо
ударил ветер, наполненный едким нечеловеческим запахом, и тьма взвилась  в
небо.
     Несколько минут я лежал, убеждая себя, что мне приснился  кошмар.  Но
едкий запах еще держался в воздухе, а на том месте, где стояли говорившие,
я нащупал выдранную вместе с дерном траву.
     Ждать возвращения тех, то при ходьбе  вырывал  с  корнем  траву,  мне
совершенно не хотелось. Еще больше не хотелось  дожидаться  Черного  огня,
чем бы он ни был.
     Я встал, чувствуя, как мир сжимается вокруг, превращаясь в клетку  из
темноты и страха. Ах, котенок, котенок, неужели  ты  не  догадывался  куда
могут привести Потаенные двери?
     - Я не боюсь, - громко  сказал  я.  Темнота  не  ответила.  -  Я  уже
большой. Я уйду по скалам, здесь низкие скалы.
     Темнота молчала.
     Вытянув руки, я побрел вдоль  ручья,  и  тьма  шла  вместе  со  мной.
Уткнувшись в скалу, я понял, что вода стекает по  ней.  Почти  бесшумно  -
значит скала не было отвесной. Это  хорошо.  Шестое  чувство  подсказывало
мне, что нужно подниматься вдоль воды, чтобы ее тихий шелест заглушал  мои
движения.
     Пошарив по камню, я нашел жалкий  уступ,  встал  на  него.  Потом  на
следующий. Зацепился за какой-то кустарник, хорошо еще, что не колючий,  и
продвинулся на следующий метр. Не так уж и трудно, тем более что высота не
чувствовалась.
     - Я не сорвусь, - прошептал я неизвестно кому. - Слышите? Не сорвусь.
Так не бывает - попасть в волшебный мир и сорваться со скалы...
     Камень под моей ногой дрогнул. Я затаил дыхание,  и  дальше  пришлось
подниматься  молча.  Минут  через  десять,  коснувшись  ладонью   губ,   я
почувствовал вкус  крови.  Пальцы  стерлись  о  камень.  Наверняка  то  же
случилось и с ногами, но проверять я не стал. Висеть на скале, как таракан
на стенке, было невозможно, и я продолжил подъем.
     Минут через пять, когда я понял,  что  устал  до  предела  и  вот-вот
сорвусь, я выбрался на небольшой  уступ.  Тесно  прижался  к  скале,  сел,
свесив ноги во тьму. Интересно, высоко ли? Метров пять, десять? Явно  мало
для того, чтобы спрятаться от непонятного оружия летающих тварей.
     Сняв бесполезную майку, я по очереди обматывал руки и  ноги,  выжидая
несколько минут, чтобы остановить кровь.  Подъем  разгорячил  меня,  холод
больше не чувствовался. Оставив рваную и перепачканную майку на уступе,  я
продолжил первое в своей жизни восхождение. Журчание воды  по  левую  руку
было моим проводником. Один раз я даже попал на мокрый участок скалы,  где
брызги падали мне на голову.  Пришлось  медленно  и  осторожно  сдвигаться
вправо, чувствуя, как предательски скользок стал камень. Иногда я отдыхал,
если попадались надежные площадки, потом вновь начинал подниматься. И тьма
ползла за мной, скрывая высоту и растворяя в себе  время.  Быть  может,  я
карабкался полчаса, может, несколько часов, не знаю. Единственное,  что  я
знал точно, - никогда еще я так не уставал.
     А потом над головой захлопали крылья, и, посмотрев  вверх,  я  увидел
несущийся сквозь темноту мрак. Две тени парили почти на  одном  уровне  со
мной, и, вжимаясь в скалу, я услышал свистящий шепот:
     - Лей...
     Я ничего не увидел, лишь  снизу  послышался  треск,  словно  по  всей
долине захрустели невесть откуда взявшиеся  сухие  сучья.  Потом  зашипела
вода в ручье. И ударила волна горячего, раскаленного воздуха.
     Прижавшись к мгновенно нагревшемуся камню, я задыхался от  удушливого
жара. Дующий снизу ветер трепал мне волосы, и я вдруг почувствовал, как на
расцарапанных ногах запекается кровь.
     Все кончилось так же внезапно, как и началось. Летающие тени исчезли,
зной отступил. Я висел на скале, и кожа запоздало покрывалась потом.
     Черный огонь угас. Но за те мгновения, пока подо мной сгорала долина,
я успел понять, что  взобрался  уже  очень  высоко.  Метров  пятьдесят  не
меньше. И я был уверен, что спуститься не смогу. Значит - вверх.
     - Я не боюсь, - как заклинание повторил я.
     Темнота и тишина ползли по скале  вместе  со  мной.  Становилось  все
холоднее, пальцы на руках онемели, ног я почти не  чувствовал.  Выбравшись
на очередной уступ, я долго лежал, собирая остатки сил, потом пошарил пред
собой рукой, нащупывая скалу.  Но  пальцы  коснулись  лишь  мягкой,  живой
травы.
     Я смог. Я поднялся, выбрался из каменной западни и оказался, кажется,
на каком-то плато, где дул ровный холодный ветер, а трава была влажной  от
росы. Быть может, дальше тоже вздымались горы, но  я  ощущал  вокруг  себя
огромное свободное пространство. Здесь можно было бы дождаться  Солнечного
котенка... будь у меня хоть какая-то одежда и пища.
     Наверное, еще час-другой назад я бы опять  разревелся.  От  холода  и
одиночества, от полной безнадежности. Но бегство от  существ  из  мрака  и
подъем по скале что-то изменили во мне. Это дома, подравшись на улице  или
получив от мамы очередной нагоняй,  я  мог  плакать.  Здесь  было  слишком
страшно для слез.
     А для того чтобы лежать на  траве  и  тихо  замерзать,  ожидая  моего
незадачливого волшебника, я был слишком горд.
     Поднявшись с земли, я прижал ко рту ладони и закричал:
     - Э-э-й!
     Наверное, я просто хотел услышать эхо. Убедиться, что в темноте  есть
еще какие-то звуки, кроме биения моего сердца.
     Но еще прежде чем далекое эхо вернуло  мой  слабый  крик  обратно,  в
нескольких шагах от меня зашуршала  трава.  И  кто-то  невидимый  во  тьме
сказал:
     - Если ты шевельнешься, я убью тебя.
     Не испугался я лишь потому, что этот голос  вовсе  не  был  похож  на
свистящее шипение крылатых существ. Просто человеческий голос.
     - Я не шевелюсь, - тихо ответил я.
     - Что ты здесь делаешь? - донеслось до меня. Кажется, чуть ближе, чем
в первый раз. Невидимый собеседник подкрадывался ко мне.
     Что  я  делаю?  Ну  и  вопросик.  Жду  Солнечного  котенка,  медленно
замерзаю, ору из последних сил...
     - Я жду рассвета, - по прежнему не шевелясь, ответил я.
     Кто-то схватил мою руку, и я вздрогнул.
     - Рассвет придет, - прошептали мне  в  самое  ухо.  Я  ощутил  чье-то
дыхание и едва удержался от крика.
     - Рассвет придет. Ты рисковал, я мог тебя убить.
     - Да? - невольно спросил я. И услышал тихо звяканье металла.
     - Ты видел Летящих?
     - Они залили долину  внизу  Черным  огнем,  -  надеясь,  что  отвечаю
правильно, сказал я.
     - Я слышал. Они охотились за мной.
     - И чуть не убили меня.
     Похоже, эти слова решили дело. Голос незнакомца стал смущенным:
     - Никогда не думал, что в этих местах кто-то  есть.  Извини.  Хорошо,
что ты цел... Пойдем.
     Меня мягко потащили в сторону. Я  вытянул  вперед  свободную  руку  и
сразу же услышал вопрос:
     - А где твои очки?
     - У меня их никогда не было.
     - Ого... Ты, ты осторожнее, здесь деревья.
     Я  ойкнул,  налетев  на  упругую  колючую  ветку,  но  обижаться   на
запоздалое предупреждение не решился.
     - Мы уже рядом. Нагнись.
     Я послушно нагнулся и почувствовал, как по  лицу  скользнула  плотная
ткань. Вслед за незнакомцем я протиснулся сквозь узкий  разрез  и  ощутил,
как тепло внутри. Это было что-то вроде маленькой палатки.
     - Закрой вход... а, ты же не видишь. Садись.
     За моей спиной прошелестела ткань. Потом раздался щелчок - и в глаза,
сразу со всех сторон, ударил свет!
     Зажмурившись,  я  выждал  несколько  минут,   борясь   с   неприятным
ощущением, что меня разглядывают. Рискнул приоткрыть один глаз и, все  еще
жмурясь, осмотрелся.
     Это действительно оказалась маленькая круглая  палатка.  Изнутри  она
была чисто-белой и мягко светилась.
     Передо мной на корточках  сидел  мальчишка  не  старше  меня  самого.
Худой, светловолосый, очень бледный, что меня совершенно  не  удивило.  На
нем были только короткие мятые шорты из  ярко-синей  ворсистой  ткани;  на
широком кожаном поясе висел нож в длинных тонких ножнах.
     Страх у меня начал проходить. Я-то ожидал увидеть  взрослого  громилу
со зверским лицом, а не ровесника.
     - Я тебя не знаю, - с подозрением сказал мальчишка.
     - И я тебя тоже, - парировал  я.  В  палатке  было  тепло  и  светло.
Существа из мрака казались здесь  просто  дурным  сном.  Я  совершенно  не
боялся.
     - Ты откуда? - продолжал допрос мальчишка. Руку он  держал  на  ноже,
словно готов был в любую минуту пустить его в дело.
     - Издалека, - честно и бесполезно ответил я. Как  ни  странно,  моего
собеседника ответ устроил. Но без уточнений не обошлось.
     - Где твои родители? Где твои друзья?
     - Там, где светло. - Со злости  я  решил  разнообразить  ответы.  Эти
слова неожиданно подействовали.
     - Извини, - как-то виновато пробормотал он. - Мои... ладно. Ты совсем
один?
     Правда - это такая удобная штука, что нет никакой надобности заменять
ее ложью. И так из нее можно сделать что угодно.
     - У меня был друг, но он ушел искать свет.
     Мне почему-то показалось, что после того вопросы о друге отпадут. И я
не ошибся. Мальчишка шмыгнул носом и протянул мне руку.
     - Лэн.
     - Данька. - Я пожал ему ладонь.
     - У меня тоже был друг, - неожиданно сказал он. - Но ему  не  удалось
вырваться из башни. Он был Старшим.
     - А мой друг был младше.
     - Да? - Он явно удивился. - Ты что собираешься делать?
     - Выбираться отсюда.
     - Пойдешь в наш город?
     А почему бы и нет? Меня здорово разморило в тепле, но я  старался  не
терять нить разговора. Чем сидеть голым в горах и ждать  котенка,  который
может и не появиться, лучше уж пробираться к цивилизации.
     - А меня там нормально примут? - осторожно поинтересовался я.
     - Спрашиваешь! - возмутился Лэн. - Если я за тебя  поручусь,  то  все
будет в порядке... Ты не думай, я не хвастаюсь!
     - Да я верю, - вяло ответил я. - Лэн, можно мне поспать?
     - Ну я и дурак! - Лэн  вскочил  и  стал  рыться  в  маленькой  сумке,
валяющейся в углу. - Ты же есть хочешь, точно? Извини, у меня немного...
     Через минуту я ожесточенно грыз жесткое, не то копченое, не то просто
высушенное мясо. Когда от куска ничего не осталось, Лэн потянул мне горсть
фиников или чего-то очень на них похожего и фляжку.
     - А ты? - вяло сопротивлялся я, уже начиная поглощать финики.
     - Ты Старший, раз мы теперь пойдем вместе,  -  наставительно  сказала
Лэн. - И вообще, я сегодня уже ел.
     Может, это и нехорошо, но больше я не спорил. Допил из фляжки  густое
сладкое молоко  (на  вкус  оно  было  как  слегка  разведенная  сгущенка),
виновато посмотрел на Лэна. А  он  уже  раскладывал  на  полу  коротенькое
одеяло.
     - Давай спи, потом все решим, - чуть ли не подталкивая меня к одеялу,
сказал Лэн. - Спи.
     Странно он себя вел. С одной стороны, словно действительно решил, что
я старший и он должен мне прислуживать,  как...  ну,  как  молодой  солдат
старому, что ли. И одновременно  заботился  так  настырно,  словно  я  был
ребенком, а он взрослым.
     Но подумать как следует я не смог. Лег - и словно провалился. Вот что
такое - не есть, мерзнуть, а потом вдруг попасть в тепло и перекусить.
     Проснулся я от того, что Лэн навалился на меня и зажал  ладонью  рот.
Честно говоря, со сна я решил, что он просто усыплял мою  бдительность,  а
теперь решил задушить. И я стал выворачиваться, пихая Лэна в живот локтем.
Он ойкнул и зашептал в самое ухо:
     - Тихо, дозорный! Тихо!
     Я замер. И услышал, как над нами, совсем  низко,  тяжело  и  медленно
хлопали огромные крылья. Мы лежали, прижавшись  друг  к  другу,  а  вверху
парило что-то страшное даже на звук.
     Наконец шелест крыльев исчез вдали. Мы сели. Лэн посмотрел на меня  и
тихо сказал:
     - Улетел. К ближайшей башне.
     - Ну и здорово, - еще плохо соображая, ответил я.
     - Да он же нас увидел! -  вдруг  выкрикнул  Лэн.  И  всхлипнул,  явно
собираясь разреветься.
     Тоже мне, отважный воин сказочной страны. Я схватил его за плечо:
     - Лэн! Опомнись! Сваливать надо!
     - Что?
     - Бежать, драпать... - Я хотел добавить "рвать  когти",  но  вспомнил
летающих монстров и передумал.
     - Да-да, - Лэн мгновенно развил бурную деятельность. Засунул одеяло в
сумку, открыл палатку (свет  при  этом  мгновенно  погас),  выкинул  сумку
наружу. Из темноты дохнуло холодом.
     - Выходи, - строго, словно я делал что-то неприличное, сказал Лэн.  Я
пожал плечами и на ощупь направился к выходу.
     - Подожди...
     Мне в ладонь легла холодная гибкая лента.
     - Одень очки.
     - А ты?
     - Но я же буду в Крыле! - удивился Лэн.
     Выбравшись из палатки, я приложил ленту к глазам. И  вздрогнул.  Тьма
расступилась.  Я  увидел  холмистую  равнину,  опоясанную  горами,  редкие
деревца вокруг нас. Посмотрел вверх - и взгляд  уткнулся  в  низкое  серое
небо. Какое-то очень низкое и плотное, словно отлитое из  свинца.  Завязав
ленту на затылке, я  покрутился  немного,  проверяя,  прочно  ли  держатся
странные "очки". Ничего, нормально держались. Это был  не  прибор  ночного
виденья, как те, что показывают в кино, - ну, когда  чем  теплее  предмет,
тем ярче он светится... Эта штука просто превращала ночь в сумрак.
     За моей спиной раздался шорох. Я обернулся и  увидел,  как  маленькая
круглая палатка с Лэном внутри вздрогнула и начала  сминаться.  Не  просто
упала, а съежилась, обтянув стоявшего внутри мальчишку,  превратившись  во
что-то вроде комбинезона и  плаща  одновременно.  Вдоль  рук  Лэна  теперь
свисали широкие черные складки ткани. Крылья?!
     Лэн подошел ко мне - перед глазами у него  был  маленький  прозрачный
щиток, наверное, тоже позволяющий видеть в темноте, подобрал свою сумку  и
безнадежно сказал:
     - Ничего не выйдет. Ты-то без Крыла. А пешком нам не убежать.
     Меня эти слова разозлили.  Если  бы  я  раздумывал,  удастся  ли  нет
убежать, я бы так и остался внизу дожидаться Черного огня.
     - Где твой город?
     Лэн поколебался, потом махнул рукой:
     - Там. Надо лететь над рекой... ну, а потом еще идти.
     - Река далеко?
     - Полчаса пешему. - Лэн с надеждой посмотрел на  меня.  -  Ты  что-то
придумал?
     - Не знаю, - уклонился я от ответа. - Но, в крайнем случае,  ты  ведь
можешь улететь.
     Лэн отвернулся.
     - Данька... Я потерял Старшего не по своей вине, клянусь.
     - Я верю, - растерянно сказал я.
     - Так зачем говоришь, что я могу тебя бросить?!
     Я осторожно взял его за  руку.  Под  черной  тканью  пальцы  казались
жесткими и напряженными.
     - Лэн... Брось. Я вовсе не это имел в виду.  Просто  если  хоть  один
может спастись, то...
     - Ты бы меня бросил?
     Я опустил глаза. Что бы я сделал, появись в небе черные тени? Если бы
я мог улететь, а почти незнакомый мне мальчишка - нет? Что бы я сделал? Не
знаю.
     К счастью, Лэн понял мое молчание по-своему.
     - Вот видишь, Данька, - уверенно сказал он. - Я тоже. Правда.
     - Пойдем к реке, - предложил я. - Надо торопиться.
     И мы пошли. В очках это было совсем нетрудно, и минут через  двадцать
мы вышли к обрывистому склону. Под нами текла река.
     Нормальная горная река. Очень быстрая, довольно узкая и  с  торчащими
из воды там и тут камнями.
     Моя гениальная идея сразу показалась мне дурацкой.  Но  показать  это
Лэну было никак нельзя. Я поежился и сказал:
     - Мы спускаемся к реке, там ты превращаешь свой костюм в палатку...
     - Во что?
     - В укрытие. Оно не пропускает воду?
     - Нет конечно!
     - Отлично. Мы в него  забираемся,