- Камень Тьмы?
     Стараясь не замечать пробирающего до  костей  холода,  я  вернулся  к
камню. Сел рядом с ним на корточки, тихо произнес:
     - Может, ты умеешь видеть и думать? Если это  волшебство,  то  всякое
бывает, точно?
     У меня немели руки и лицо, но я старался не замечать этого. Я должен,
должен понять...
     -  Крылатые  испугались...  а  мне  не  страшно.  Честно.  Я  бояться
разучился. Ты просто светишь наоборот, вот и все...
     Светишь наоборот...
     Я  протянул  руку  и  коснулся  черной  поверхности.  Пальцы  обожгла
мгновенная боль  -  словно  в  тело  вонзились  тонкие  иглы  и  принялись
высасывать кровь.
     Больно... Темно... Пусто...
     В какой-то миг я понял - понял все: и что такое Солнечный  камень,  и
почему воюют Свет и Тьма, и кто мой главный враг.  Лишь  на  миг  -  потом
знание ушло. А камень под моей рукой дрогнул, словно  каждый  кусочек  его
выворачивался наизнанку.
     Свет - Настоящий свет - Теплый, Радостный, Добрый - залил  подвал.  Я
даже не сразу понял, что руку обжигает не холод, а жар. Это оказалось  так
похоже... Те же тонкие иглы, которые под завязку накачивают теплом.
     - Свет... - Голос Шоки дрожал. - Это было заклятие Летящих,  ты  снял
его, Данька?
     Шоки по-прежнему прикрывался рукой, только теперь  от  ослепительного
сияния, и я невольно улыбнулся.
     - Да, Шоки, - ласково и снисходительно, словно Лэну иногда, сказал я.
А потом нагнулся  к  Солнечному  камню,  чтобы  Крылатые  не  услышали,  и
тихонько прошептал:
     - Тебе все равно, как светить, верно? Тебе хорошо. Легко.
     Солнечный камень не ответил -  если  он  и  мог  слышать,  то  уж  не
говорил-то то точно. Я погрел немного руки над ним, потом встал.  Шоки  со
своим Младшим как завороженные смотрели на Свет. И даже не  замечали,  как
стены подвала трескаются, как целые камни  в  них  хрустят,  рассыпаясь  в
песок.
     - Пойдемте, Крылатые, - сказал я.  -  Башня  Летящих  не  привыкла  к
такому свету. Она развалится минут через пять. Пойдемте.


     Главная башня Летящих была видна издалека. Черная игла,  впившаяся  в
небо, маячила за скалами, то приседая, то вытягиваясь в  такт  подъемам  и
спускам тропы. Хотелось верить, что нас еще не заметили.
     Мы  с  Лэном  и  Котенком  шли  в  хвосте  колонны.  Когда   Крылатые
остановились на очередной привал, мы успели перекусить, прежде чем  идущий
впереди Шоки добрался к нам.
     - Мне кажется, нас заметили, - без предисловий начал он.
     Котенок иронично посмотрел на Шоки и спросил:
     - Как ты дошел до этой мысли?
     - Чувствую. - Шоки не собирался обижаться.
     - Нас заметили давным-давно, - сообщил Котенок. - Не зря в той башне,
где Данька нашел Солнечный камень, оказалось так много Летящих.  Это  было
последнее предупреждение.
     - Так. - Шоки помрачнел.
     - Теперь мы разделимся, - продолжил Котенок. - У нас будет своя цель,
у вас - своя.
     Я отошел, присел прямо  на  землю.  Котенок  что-то  разъяснял  Шоки,
повторил давно обговоренные вещи. Лэн постоял возле них, потом подошел  ко
мне, присел.
     - У вас дождь бывает? - спросил я, глядя в ровные серые тучи.
     - Очень редко, - подумав, словно об очень важной вещи, ответил Лэн.
     - Победим - будет. - Мне вдруг захотелось пообещать ему что-то  иное,
кроме неизбежного боя в башне.
     - Хорошо, - согласился Лэн. И задумчиво сказал: -  Знаешь,  наверное,
очень обидно бороться-бороться, а в самом конце - умереть.
     - Ты чего? - Я насторожился. Лэн хмыкнул:
     - Мне до конца не дойти, Данька. Я знаю.
     - Брось...
     - Внутри все холоднее и холоднее, - словно  не  слыша  меня,  говорил
Лэн. - И это уже не страшно. Понимаешь?
     Я кивнул. Глупо было валять дурака.
     - Помни про ключ. - Лэн вдруг хлопнул меня по плечу, и  я  вздрогнул.
Жест был совершенно нормальным... только не  для  Лэна.  -  Когда  умирает
Крыло, то и тот, кто в нем, гибнет.
     Надо было сказать, что ключ  я  ломать  не  собираюсь  -  что  бы  ни
случилось. Вот  только  я  боялся,  что  неправду  Лэн  почувствует,  -  и
промолчал.
     - Помни про ключ, - повторил Лэн.
     А потом к нам подошел Котенок, и мы  сидели,  глядя,  как  уходят  по
тропе Крылатые и взрослые.


     Теперь мы шли среди скал, без всякой дороги. Шли медленно - и Котенок
нас не торопил. Он то сидел у Лэна на руках, то забирался к нему за пазуху
и спал там, изредка высовываясь, чтобы дать новое  направление.  Когда  мы
остановились на ночлег, а Котенок так и не отошел от моего Младшего ни  на
шаг, я не выдержал и спросил, в чем дело.
     - Маскировка, - охотно объяснил Котенок. -  Мой  свет  Летящим  легко
почувствовать, но когда я с Лэном - он его гасит.
     - А я?
     - А ты нормальный, - неожиданно встрял Лэн. Он улегся прямо на камни,
явно собираясь уснуть. - То, что в глазах свет, - надо еще  увидеть.  Надо
подойти... посмотреть.
     - Ты все теперь используешь, Котенок, - тихо сказал я. -  Даже  беду.
Даже горе. Это стало "маскировкой".
     - Мы много лет воевали с Тьмой чистыми руками. - Котенка мои слова не
задели. - Не убей, не пошли на смерть, не предай... И Тьма росла.  Хватит.
Мы воюем честно, но если обстоятельства сложились в нашу пользу  -  почему
бы и нет?
     - Тем более что обстоятельства так легко направить в нужную  сторону.
Лэн, ты не собираешься ставить убежище?
     - Забыл, - с ноткой удивления отозвался Лэн.  Раскинул  руки,  и  его
Крыло вздулось, превращаясь в черную палатку.
     Теперь Котенка и моего Младшего не было ни видно, ни слышно. Поставил
палатку и я.
     В эту ночь мне приснился сон. Странный сон, в нем  я  разговаривал  с
другом - которого у меня никогда не было. Взрослым в  черном  комбинезоне,
как у Летящего. В темноте я не видел его лица. Но  это  казалось  неважно.
Мне нужен был совет - просто совет. Что делать, если  Свет  стал  страшнее
Тьмы, и с кем драться, и как не предать ни себя, ни друга. Я рассказывал о
том, что случилось, словно и впрямь передо мной был собеседник,  хотя  уже
понимал, что сплю, и отчаянно балансировал на границе сна и яви. Мне нужен
был совет - от приснившегося друга, от моего второго  "я",  от  Света,  от
Тьмы...
     - Ты все пытаешься выбрать между Светом и Тьмой? - спросил  тот,  кто
мне снился.
     - Да...
     - Не стоит... Не сравнивай правду, которая стоит за людьми. Сравнивай
людей.
     - Почему?
     - Да потому, что не вера делает нас, а мы - веру.  Сражайся  за  тех,
кого любишь. И если при этом ты на стороне Света - пусть гордится Свет.
     - Понял, - сказал я, просыпаясь. - Понял...
     Дул ветер, и убежище подрагивало. Я лежал под унылое пение,  пока  не
услышал, как хлопнуло свернувшееся Крыло. Встал,  вытянул  руки,  и  тугая
ткань плеснула со всех сторон.
     Котенок был на руках у Лэна, шерстка его вздыбилась от возбуждения.
     - Пора. - Котенок окинул меня подозрительным взглядом. - Ты готов?
     - Готов. Гордись.
     Котенок не понял.
     - Теперь можно не таиться, - все еще недоуменно поглядывая  на  меня,
сказал он. - Крылатые и Летящие сцепились насмерть. Летим к башне.
     - А там? - Я вспомнил, как пробирался в башню  выручать  Лэна  и  как
падали Крылатые, атакуя  башню  на  перевале  Семнадцати.  -  Будем  стену
долбить? Или сунемся поверху, у всех на виду?
     Котенок хихикнул.
     - Вход найдется, Данька. Там много дверей... для своих.
     Мы взмыли в холодное небо, и башня сразу выросла, выползла из-за скал
- черная игла, воткнувшаяся в тучи. Она была совсем рядом, и десять  минут
полета слились в один миг. Я успел соскучиться по Крыльям за эти дни...
     А вход нашелся сразу. Котенок выскользнул у Лэна из  рук  и  уверенно
полетел к одной из  амбразур,  опоясывающих  башню  метрах  в  десяти  над
землей. Амбразура была забрана  мелкой  решеткой  -  даже  Котенок  бы  не
пролез, и он повис, выжидательно глядя на нас.
     Почему-то ему хотелось, чтобы это сказал я.
     - Попробуй, Лэн, - попросил я Младшего.
     Когда от прикосновения его рук решетка уползла в  стену,  я  полез  в
амбразуру первым. Мне так хотелось увидеть лица врагов... и не чувствовать
ничего, кроме тяжести меча в руке.
     Но нас никто не подкарауливал.



                             6. НАСТОЯЩИЙ ВРАГ

     В башне было темно и тихо. Мы стояли в маленькой комнатке,  где  одна
стена была полукруглая, а из открытого люка в потолке спускалась  лесенка.
Металлическая, тоненькая и несерьезная, совершенно не подходящая к  такому
месту. На стене чадил черным пламенем факел, и очки позволяли видеть в его
свете - багрово-фиолетовом, неверном, похожем на сумрак фотолаборатории.
     - Вверх, - без всякой интонации выдохнул Лэн. - Они там.
     - Точно? - зачем-то спросил я.
     Наши взгляды встретились.
     - Я их чувствую, - спокойно разъяснил Лэн. - Они... они зовут.
     Солнечный котенок тревожно посмотрел на Лэна, потом молча  подошел  к
лесенке и взлетел вдоль нее - в люк.
     - Лэн. - Я говорил, стараясь не замечать нарастающий в груди холодок.
- Тебе не стоит туда ходить. Я справлюсь сам. У меня Настоящий меч.
     - Я еще не Летящий. - Лэн улыбнулся странной, незнакомой улыбкой. - Я
могу держаться... пока мы рядом.
     Я подошел вплотную, взял Лэна за локоть, посмотрел в глаза. Они  были
прежними. Только в глубине, в черном  провале  зрачков,  дрожали  багровые
отблески факела.
     - Лэн, мы любим тебя. Мы верим...
     Зря я это сказал. Не время было и не место. Слова повисли в  темноте,
пустые и мертвые, прекрасно подошедшие башне Летящих, но не нам  с  Лэном.
Летящие тоже могут любить и верить, просто у них другая  любовь  и  другая
вера.
     - Пойдем, Данька, - чуть грустно произнес Лэн. - Котенок уже  злится,
я чувствую.
     Он уже мог ощущать злобу и боль...
     - Да, Лэн. - Я кивнул.
     Железные прутья лестницы оказались холодными,  а  сама  она  -  очень
длинной. Я карабкался первым, за мной - Лэн. Где-то вверху,  над  головой,
крошечным оранжевым солнышком светился Котенок.
     Скоро мы оказались в большом круглом зале. Тоже пустом. Факелов  было
больше, и  багровый  свет  резал  глаза.  Посреди  зала  начиналась  узкая
винтовая лестница, уходящая вверх.
     - Нам что, до самого верха карабкаться? - запоздала удивился я.
     - Нет. - Лэн покачал головой. - Еще метров сто, не больше.
     Я попытался представить себе сто  метров  подъема,  и  ноги  противно
задрожали. А ведь наверху придется драться...
     - Боишься? - резко спросил Котенок.
     Вместо ответа я пошел к лестнице. Пол в зале был выложен черно-белыми
каменными плитками, по нему были  в  беспорядке  разбросаны  люки,  откуда
торчали железные лестницы. Это, наверное, было что-то вроде поста  охраны,
куда вели все пути с нижних этажей башни. Вот только охраны  не  осталось,
все ушли воевать...
     - Данька! - отчаянно завопил Лэн.
     Я обернулся - и увидел, как из  люка,  мимо  которого  я  только  что
прошел, взмыла вверх черная  тень.  Летящий  тяжело  опустился  на  пол  -
клацнули когти, оставляя щербины в камне. Он повернулся, глянул на Лэна, и
по лицу прошла тень улыбки. Потом посмотрел на Котенка - и сморщился,  как
от боли.
     Мои друзья его не  заинтересовали.  Без  опаски  повернувшись  к  ним
спиной,  Летящий  направился  ко  мне.  Уверенной,  твердой  походкой,   и
сумасшедшая мысль пронзила меня:  это  и  есть  мой  Настоящий  враг...  Я
опустил руку - и без всякого удивления встретил рукоять Настоящего меча.
     - Ты пришел, - то ли мне  почудилось,  то  ли  в  голосе  Летящего  и
вправду мелькнула радость. - Ты наш. Я знал.
     И я узнал лицо - так похожее на лицо Шоки.
     - Я не ваш!
     - Наш, наш, - успокаивающе,  мягко  произнес  Летящий.  А  я  все  не
решался вырвать из ножен Настоящий меч и совсем забыл, что у меня  есть  и
обычный.
     И в этот миг Солнечный котенок прыгнул на Летящего.  Это  был  скорее
прыжок, чем полет, - но очень сильный и быстрый прыжок.  Котенок  пролетел
над головой Летящего и с громким шипением вонзился когтями ему в лицо.
     Летящий закричал. Вскинул руки, пытаясь оторвать Котенка от лица - но
так и не смог его коснуться. Шерстка Котенка  пылала  ослепительным  белым
светом, и от лица Летящего шел дым - словно этот свет мог обжигать.
     Оцепенение прошло. Я выхватил меч Туака и бросился к Летящему. А  тот
уже катался по полу, закрывая лицо руками и тихо скуля. Котенок отскочил в
сторону и нервно мотал в воздухе лапками. На пол падали  дымящиеся  черные
капли.
     "У меня только двадцать коготков", - говорил когда-то Котенок.  Очень
острых коготков, как выяснилось...
     Я прижал острие меча к горлу Летящего, и тот сразу затих, замер.
     - Я не ваш, - сказал я, словно это было самым главным.
     - Ты свой, - неожиданно спокойно ответил Летящий. - Ты выбрал  не  ту
сторону...
     - Я знаю, что я выбрал!
     - Решать тебе.
     Подошел Лэн, тоже с обнаженным мечом. Удивленно посмотрел на  меня  -
"чего тянешь?"
     - Почему ты не нападал, Летящий? - шепотом спросил я.
     - Ты меня отпустил. Тогда, над  горами.  Я  должен  был  постараться.
Увести тебя к нам.
     - Убить его? - поинтересовался Лэн. Я покачал головой.
     -  Нет,  Летящий.  Ты  бы  меня  не  увел.  Я  выбрал  свою   сторону
давным-давно.
     - Тогда убивай меня, - не то посоветовал, не то приказал Летящий.
     - Не буду, - сам удивляясь своим словам, ответил я. -  Уходи.  Убегай
куда хочешь. Тьме конец, и вам всем тоже. Забейся в самый глубокий подвал,
потому что здесь скоро будет Свет.
     - Глупый мальчик. В наших подвалах слишком  много  Света,  чтобы  там
прятаться.
     - Какого Света? - неожиданно  вступил  в  разговор  Котенок.  Летящий
скосил на него глаза - залитые кровью из множества глубоких  царапин  -  и
ответил:
     - Свет один, и Тьма одна. Мы строим  башни  над  залежами  Солнечного
камня.
     - Чтобы спрятать их от Крылатых? - Я был уверен, что это так.
     - Не только. И Тьма может брать силу от Света. - Летящий скривил лицо
в улыбке, запрокинул голову, вглядываясь в Лэна, и докончил: - Так же, как
Свет - от Тьмы.
     Лэн ударил. Коротко, без замаха, его меч был слишком близко  к  груди
Летящего. Но сил у него хватило.
     - Зачем? - спросил я, глядя, как черный песок осыпается вокруг лезвия
клинка.
     - Враг, - коротко пояснил Лэн.
     Несколько секунд мы молча стояли рядом с черной песчаной горкой,  еще
сохраняющей форму тела. Потом Котенок сказал:
     - Я иду вниз.
     - Пошли, - согласился я.
     - Нет, ты не понял. Вы идете наверх. А я должен  проверить,  есть  ли
внизу солнечный камень.
     - Зачем?
     - Это сила.
     И я понял, что он не пойдет  с  нами  вверх  -  на  поиски  Правителя
Летящих. Не пойдет - и все тут.
     - Без этой силы мы не сможем победить? - спросил я.
     - Это сила понадобится для другого. - Котенок явно не был  расположен
к объяснениям. - Идите. И не бойся, Данька. Я уверен,  ты  узнаешь  своего
врага... и Настоящий меч поможет.
     Между нами словно поставили стеклянную стеночку. Я не стал спорить, я
кивнул и сказал:
     - Идущие наверх приветствуют тебя, Котенок.
     Он не понял или сделал вид, что не  понял.  Подошел  к  люку,  откуда
поднялся Летящий, и  прыгнул  в  темный  провал.  В  комнате  сразу  стало
сумрачнее.
     - Может, подождем, пока он вернется? - чужим голосом спросил Лэн.
     Я посмотрел на него - пристально, внимательно. Потом поднял щиток  ко
всем чертям этот багровый полумрак! И сделал то, что собирался никогда  не
повторять - глянул на Лэна Настоящим взглядом.
     На фоне Тьмы Лэн был едва виден. И ничего  в  нем  не  оставалось  из
того, что когда-то я увидел в своем Младшем. Мрак, Тьма, Ночь клубились  в
теле, которое еще было человеческим.
     - Лэн, там, в горах, Крылатые  сейчас  бьются  с  Летящими,  -  очень
осторожно начал я. - Они отвлекают Летящих от башни, ты же знаешь. Если мы
задержимся, их перебьют начисто.
     Мне показалось - или Тьма в Лэне чуть расступилась?
     - Я забыл...
     - Держись, Лэн. - Я боялся, что  и  эти  слова  окажутся  мертвыми  и
ненужными, но все было нормально. - Лэн, мы почти у цели.
     Мы стояли минуту друг напротив друга, и во мне не было  страха  перед
Лэном, а в Лэне - стыда за то, что творится с ним.
     - Может, останешься здесь? - не то спросил, не то предложил я.
     - Еще хуже будет. - Лэн отвел глаза.
     - Тогда идем.
     И мы двинулись вверх по винтовой лестнице - туда, где ждал  меня  мой
Настоящий враг. А я так и не знал, кем  он  будет:  Предводителем  Летящих
или... кем-то другим.
     Но Настоящий меч оттягивал ножны, не  собираясь  никуда  исчезать.  И
лестница вела нас  по  каменной  трубе  башни,  навстречу  бою,  навстречу
выбору, который станет последним.
     И это был очень долгий путь.
     Поднявшись метров на пятьдесят, мы поневоле остановились -  усталость
брала свое. Можно было заставить Крыло  поделиться  силами,  но  тогда  не
осталось бы никакого резерва для боя.
     Мы стояли рядом на одной ступеньке, Лэн привалился спиной к стене,  я
- к перилам, за которыми был уходящий  вниз  круглый  колодец.  Достаточно
широкий, чтобы туда упасть, и слишком узкий, чтобы можно  было  расправить
крылья. Коленками мы уперлись друг в друга, и я  чувствовал,  что  у  Лэна
дрожат ноги.
     У меня, конечно, тоже.
     - Данька, я боюсь, - вдруг сказал Лэн.
     - Летящих?
     - Ну... их тоже...
     Факелов на лестнице было очень мало, и  Лэн,  наверное,  плохо  видел
меня даже в очках. Зато я видел, как побледнело у него лицо.
     - Данька, если что-то случится, ты  не  забывай  про  ключ.  Он  ведь
убивает не только Крыло, но и того, кто в нем.
     -  Замолчи!  -  крикнул  я,  мгновенно  забыв,  что  нам  надо   быть
осторожными. - Дурак!
     - Пусть дурак, но ты помни о ключе, - повторил Лэн упрямо. - И еще...
Знаешь, ты лучший друг, который может быть. Спасибо.
     Вот тут я ничего не нашелся ответить. А Лэн продолжал:
     - Знаешь, я не к месту скажу, только, может,  если...  забуду  потом.
Друзья - это всегда ненадолго. Друзья или умирают, или предают. А когда ты
появился, я подумал, что бывает и по-другому. Только мне не повезло.
     Я сглотнул шершавый комок, застрявший в горле, и хотел  сказать,  что
еще ничего не потеряно, что мы победим и Лэн станет прежним... Но он вдруг
выпрямился, отрываясь от стены, и резко закончил:
     - Ты главное не умирай. Ладно?
     Я просто взял его за руку, и мы  постояли  так  несколько  мгновений.
Если слова становятся мертвыми, не надо ничего говорить. А потом мы  стали
подниматься дальше.
     И лестница кончилась.
     Этот зал был меньше нижнего, потому что башня сужалась. Но по круглым
стенам вместо окон тянулись от пола до потолка зеркала. В  них  отражались
черные факелы, и мы с Лэном, и другие зеркала... Зал казался  бесконечным,
уходящим во все стороны.
     - Это здесь, - сказал Лэн.
     В зале никого не было, но я чувствовал, что Лэн прав. Может,  потому,
что от зеркальных стен тянуло холодом, пробивающимся сквозь Крыло.
     Винтовая лестница вилась дальше,  уходя  в  потолок,  на  самый  верх
башни. Но я знал, что туда идти не надо. Это - здесь.
     Кое-где на стенах между зеркалами были высечены  надписи  непонятными
замысловатыми буквами - рунами. Когда я смотрел на них Настоящим взглядом,
буквы подергивались, извивались, словно боялись, что  я  их  пойму.  Пламя
факелов дрожало, словно по залу гулял неощутимый для нас ветер.
     - Мы здесь! - крикнул я. - Эй, мы пришли!
     И почувствовал короткий укол страха - а если никто так и не появится,
если боя не будет, если все останется по-прежнему?!
     - Эй! - снова крикнул я.
     -  Я  тоже  здесь,  -  деревянным  голосом  отозвались  из-за  спины.
Повернувшись, я еще успел заметить, как  из  одного  из  зеркал  выступила
черная фигура Летящего.
     Летящего с