очень знакомым голосом и лицом.
     - Проваливай, Ивон, - не испытывая никакого страха, сказал  я.  -  Мы
пришли не за тобой. Сохрани себе еще  пару  минут  жизни...  если  вы  это
называете жизнью. Нам нужен правитель.
     - Я - правитель, - бесстрастно ответил Ивон, подходя ближе.
     - Врешь, - зачем-то  сказал  я.  Ивон  совсем  по-человечески  поджал
плечами. Сказал:
     -  Правитель  -  это  название  Крылатых.  Мы  называем  правителя  -
Нынешним. Нынешний - тот,  кто  лучше  справится  с  возникшей  проблемой.
Проблема - ты. Нынешний - я.
     - А меня в расчет не берете? - хрипло спросил Лэн.
     - Нет. Чего ты хочешь от нас, Данька?
     - Я хочу не от вас. Я хочу для. Для Крылатых. Я хочу Света.
     Ивон снова пожал плечами.
     - Света? А почему ты уверен, что Свет лучше Тьмы? Ты ведь смотрел  со
стороны Света... и из него трудно увидеть Тьму. Попробуй узнать и  нас,  а
потом решай.
     - Те, кто узнал Тьму, обратно не возвращаются.
     - Может быть, потому, что Тьма ближе для людей?
     Я не нашелся, что ответить. А Ивон продолжал:
     - В тебе есть что-то очень сильное, Данька. Свет нашел тебя первым  и
привлек на свою сторону. Обидно. Но подумай, чем Свет лучше Тьмы?
     От такой наглости  я  даже  засмеялся.  И  Лэн  тоже,  только  как-то
нерешительно. А Ивон скривил губы в улыбке, неумело, но старательно:
     - Пусть мы - Тьма. Но мы не лили Черный огонь на города.
     Лэн дернулся, как от удара, а меня стало подташнивать.
     - Мы не лили Черный огонь... и мы не обманывали людей...
     - Вы превращали их в Летящих!
     - Очень редко. Обычно к нам приходят сами. Правда, Лэн? Ведь  и  тебя
Керт почти уговорил. Ты просто струсил в последний момент. Ты трус, а  для
Света это очень плохо. Глупый напуганный мальчик. Тебе было бы куда  легче
с нами... Данька, зачем ты ввязался в нашу жизнь? Ты хочешь  быть  героем?
Это не получится. Даже Настоящий меч тебе не поможет. Надо ведь знать  еще
и Настоящего врага...
     Слова  Ивона  падали,  как  тяжелые  холодные  градины,   и   я   все
уворачивался от них, отбивался, но ответить ничего не мог...
     - Хочешь вернуться домой, Данька?
     Что? Я даже отпустил рукоять меча.
     - Одна дверь была в долине... но ее залили  Черным  огнем.  Потаенные
двери такого не любят, они сгорают. Вторую дверь ты разрушил сам,  Данька.
Вместе с нашей башней. Я не злюсь на тебя, ведь ты  считал,  что  прав.  А
значит, с точки зрения Тьмы, ты и был прав. Раз оказался сильнее... что ж.
Но третья дверь еще осталась. Посмотри на стену за моей спиной.
     Да, она была там,  Потаенная  дверь.  Деревянная  дверь,  выкрашенная
белой масляной краской, со стеклянным набалдашником ручки. И  сомневаться,
куда могла вести такая дверь, не стоило.
     - Уходи, Данька. Уходи с Лэном, если хочешь.  Оставь  споры  Света  и
Тьмы для тех, кто уже не человек, и для тех, кто человеком и не  был.  Для
того, кто может послать уже не человек, и для тех, кто человеком  не  был.
Для того, кто может послать двух мальчишек на смерть, а  сам  побежать  на
обед.
     Он знал про нас все. И про то, что было в башне, тоже.
     - Решай, Даня. Мы враги, мы ими и останемся, но вовсе не  обязательно
убивать друг друга.
     И тут заговорил Лэн.
     - Не выйдет, Ивон. Я не уйду, понимаешь? Это моя земля! А если  я  не
уйду, то и Данька останется!
     Теперь Ивон повернулся к Лэну.
     - Жаль, Лэн. Они хорошо над тобой поработали, и не  мне  переубеждать
тебя... Керт!
     Лэн отшатнулся ко мне. А из зеркала - не  того,  откуда  вышел  Ивон,
другого, выступил еще один Летящий.
     Его я не знал. В отличие от Лэна.
     Когда он был человеком, ему было лет  девятнадцать-двадцать.  Возраст
для Крылатого предельный. Но Летящие освободились от многого,  им  возраст
не мешает летать.
     - Привет, Младший.
     Голос у него был совсем живой и человеческий. Только мне  показалось,
что говорить таким голосом для Керта мучительно трудно.
     - Я не твой Младший, - голос Лэна упал до шепота.
     - Мой. Ты  забыл,  как  я  подошел  к  тебе  и  предложил  быть  моим
партнером? Как ты радовался, надевая Крыло... как я учил тебя летать.
     Лэн дрожал, как в лихорадке. Я подошел к нему,  но  он  словно  и  не
заметил этого.
     - Ты зря тогда  испугался,  Младший.  Это  не  так  страшно,  как  ты
думаешь. И больно лишь вначале. Но ничего, Лэни.  Ты  просто  пошел  своим
путем. И это верно. Лишь для Света путь всегда один - прямой, как луч.  Во
Тьме миллионы миллионов путей. Ты все равно пришел, Лэни. Мы  снова  будем
вместе.
     Я молчал. Я знал, что мне ничего не надо сейчас говорить.
     - Я же отдал тебе ключ, Лэни. Раз ты  испугался  и  решил  вернуться.
Только зря ты не оставил ключ к себя. Данька его не отдаст. Точно, Данька?
     Лэн повернулся и посмотрел на меня. И я понял, что  надо  соврать.  И
еще понял, что здесь врать нельзя.
     - Не отдам. Это подарок. Пока я жив или ты жив - не отдам.
     - Вот так, - удовлетворенно сказал Керт. - Не бойся. Мы спасем  тебя,
даже если Крыло убьет твое тело. Ничего не бойся, я снова твой Старший.
     Он подошел к Лэну вплотную и положил руку ему  на  плечо.  И  Лэн  не
отодвинулся, не отшатнулся!
     - Ничего у вас не выйдет, - прошептал я.
     Лэн повернулся ко мне, жалобно начал:
     - Данька...
     И замолчал.
     - Ты не можешь видеть его так, как видим мы, - задумчиво сказал Керт.
- Иначе понял бы раньше. Он взрослый, наглый и беспощадный. Ты никогда  не
стал бы его Младшим, если бы видел... Вот если Данька сам станет  Летящим,
если его не придется убивать... Все изменится.  Возможно,  мы  все  станем
друзьями - как это называют люди.
     - Мы не станем Летящими! И не погибнем! - Я снова взялся  за  рукоять
Настоящего меча.
     - Если не станешь - то погибнешь. - Ивон развел руками, и меня обдало
холодным ветром.
     - Нас же трое, - добавил Керт.
     - Против тебя одного, - тихо закончил Лэн.
     Вот так.
     Я отступил назад, к стене, к зеркалам, откуда тянуло холодом.
     Еще не все потеряно. Нет, я не пойду на  Лэна  с  Настоящим  мечом  в
руках. В конце концов у меня есть ключ.
     Весь вопрос в том, кто из двоих? Ивон или Керт? Тот, кто отнял у меня
человеческие глаза, или тот, кто отнял друга?
     Или мне не нужны ни ключ, ни меч? Если не прав был я?
     ...Дома, пылающие в Черном огне...
     ...Плачущий Шоки...
     ...Керт, который никогда уже не увидит Света...
     А стоит ли его видеть?
     - Данька, - голос Лэна  был  жалобным,  молящим.  -  Пойдем.  Это  не
страшно! Даже я уже не боюсь...
     - А ты и не был никогда трусом, - сказал  я  своему  Младшему.  -  Ты
просто не умел прятать страх, как другие. Мы же все боимся.  Даже  Керт  с
Ивоном боятся - против кого я поверну Настоящий меч.
     Клинок зашелестел, выползая из кожаных ножен. Он был совсем  обычным:
не сиял колдовским огнем и не рвался из рук, стремясь убить врага.
     Это был просто Настоящий меч, и лица Керта с Ивоном -  те  лица,  что
были над Тьмой, побелели.
     Свободной рукой я достал из внутреннего кармана  Крыла  Ключ.  Поймал
взгляд Лэна и покачал головой.
     - Да не собираюсь я его ломать, Лэн. Пусть он будет у меня в  руке  -
до конца. Это твой подарок - а мне редко делали подарки друзья. Потому что
друзей не было.
     - Зачем тебе этот Свет, Данька?! -  крикнул  Ивон.  Выдержка  оставил
его.
     - Не знаю, - честно ответил я. - Так уж получилось, что  я  не  люблю
темноту. Может, у Света  и  есть  только  один  путь,  зато  видно  и  все
остальные. Да ты не бойся, Ивон. И ты, Керт, зря пятишься.  Настоящий  меч
не для вас. Я нашел врага.
     Они разом посмотрели на Лэна. А он не отрываясь смотрел на меня.  Мой
Младший был совсем рядом, я дотянулся бы острием меча,  даже  не  сходя  с
места...
     Повернувшись к Лэну спиной, я посмотрел в зеркало. На себя  самого  -
взрослого и недоумевающего. Почему я до сих пор не сломал  ключ,  не  убил
Ивона Настоящим мечом?
     - Так получилось, - сказал я своему отражению. -  Нельзя  делать  то,
что противно, и оправдываться, что в душе взрослый.
     Клинок ударил по зеркалу, и оно взорвалось тысячью  тонких  осколков,
на каждом из которых дрожало, умирая, мое собственное лицо.
     Больно. Очень больно.
     Словно тысяча иголок со всех сторон вонзилась в тело.
     Багровое пламя факелов на миг померкло. Раздался тонкий звон - и  еще
одно зеркало лопнуло. Странно - в нем я уже не  отражался.  Ни  таким  как
есть, ни взрослым. А потом, словно все зеркала были связаны  между  собой,
их стекла стали взрываться, рассыпаясь серебристыми искрами.
     Пол был усеян стеклом, и в зале стало куда темнее. Зато исчез  холод,
идущий от стен.
     - Как ты понял? - Взгляд Ивона был скорее удивленным, чем испуганным.
- Но неважно. Меча нет. Ты проиграл.
     Да, меча не было. Он исчез так естественно и быстро, что я  не  сразу
заметил, что рука пуста. Боль еще оставалась,  медленно  уходя  с  кожи  в
глубь тела, и я неловко потянулся к поясу, вытягивая второй меч  -  старый
меч работы Крошки Туака.
     - Не поможет, - сказал Керт. - Нас трое. Мы сильнее. Бросай меч.
     У них больше не было нужды говорить как люди.
     Держа меч перед собой обеими руками, я ждал. Керт  стал  заходить  ко
мне справа, Ивон слева. Потом медленно, неохотно достал меч Лэн и двинулся
вслед за Ивоном.
     Изо всех сил я напрягал Настоящее зрение - но понять  их  замысла  не
мог. Может быть, потому, что клинки Летящих пылали черным светом, слепящим
глаза.
     - Нас больше. - Ивон улыбнулся, как-то машинально, по-привычке. -  Ты
проиграл.
     - Нас поровну, это вы проиграли, - неожиданно сказал Лэн.
     И ударил Ивона, который начал разворачиваться к нему.
     Меч Лэна был самым обычным мечом, он и воткнул-то его  неглубоко,  от
силы сантиметров на десять. Но Летящим достаточно и небольшой  раны.  Ивон
еще кричал - воющим голосом, когда его тело начало каменеть.
     Вот только Керт был совсем рядом. Он прыгнул  к  Лэну,  и  клинок  из
слепящей тьмы вонзился в грудь моего Младшего.
     - Ты всегда был романтичен. Слишком. - Керт не был глупым бандитом из
дешевого боевика и сказал эту фразу, уже повернувшись  ко  мне,  ловя  мое
движение. И я замер, глядя как Лэн оседает на усыпанный стеклом пол, а  из
груди его тянется видимая лишь Настоящим взглядом  дымчатая  полоса.  Мечи
Летящих забирали что-то у своих жертв... Вот только на этот  раз,  похоже,
Керту достался лишь Мрак.
     Нападать было глупо,  но  я  не  мог  стоять,  подлавливая  Керта  на
неосторожном выпаде, когда рядом умирал Лэн. Я метнулся вперед, ударил...
     И меч Керта перерубил меч Туака у самой  рукояти.  Не  зря  оружейник
говорил о плохой стали... Еще через секунду Керт ударил меня - не мечом, а
ногой, и я упал на пол, отлетев к самой стене.
     Странно - я не боялся. Керт подходил ко  мне,  и  прорвавшие  ботинки
когти на его ногах царапали  пол.  В  руку  мне  больно  вонзился  осколок
зеркала. Спина ныла от удара. Моей второй, взрослой, сущности уже не было.
А я не боялся.
     Может быть, я и сам по себе уже взрослый?
     Рука Керта сгребла воротник Крыла, приподняла меня:
     - Все, Данька.
     - Ты хорошо рисовал, Керт, - выдавил я, жадно глотая воздух.
     - Я и сейчас рисую. Хорошо рисую.
     - Жалко, что я не увижу.
     Осколок зеркала по-прежнему был в моей руке - тонкая стеклянная игла.
И эту иглу я аккуратно вонзил Керту в живот.
     Руки Керта разжались.  Он  уронил  и  меня,  и  меч.  Стал  медленно,
почему-то клацая зубами, вытягивать осколок из тела.
     У меня было лишь несколько секунд. Я нагнулся, хватая  меч  Керта.  И
вскрикнул от боли в обожженной руке.
     Мечи Летящих не для меня. Наверное, во мне слишком много Света...
     Носком ботинка  я  пнул  меч,  и  тот  послушно  скользнул  по  полу,
зазвенел, скатываясь по крутым ступенькам винтовой  лестницы.  Потом  звон
смолк - как-то сразу, видно,  меч  упал  в  проем.  Но  есть  и  еще  один
клинок...
     - Затягиваешь, - сказал Керт, наступая ногой на меч Лэна. Видимо,  он
тоже не мог воспользоваться чужим оружием, мечом Крылатых. - Но я сильнее.
     Конечно, сильнее. Мне все-таки четырнадцать... А ему  двадцать.  И  в
нем сила Тьмы, он на своей территории.
     - Если бы не Лэн... - Керт скосил глаза на своего бывшего Младшего. -
Ты бы умер в горах. Обидно. Зря я его отпустил. Паршивец.
     Очень спокойно, равнодушно он пнул Лэна в бок.
     Лэну, разумеется, теперь все равно...
     Мне - нет.
     В этот удар я вложил все силы, что еще  оставались  в  Крыле.  И  всю
точность, которую мог дать Настоящий взгляд. Я толкнул Керта на  Потаенную
дверь.
     Не знаю, чего я хотел. Чтобы Керт расшибся о камень или...
     Керт пролетел метра три, прежде чем ударился спиной о  Дверь.  И  она
распахнулась - легко, словно ее открывали по сто раз на  дню,  -  настежь,
прямо  в  яркий  солнечный  свет,  в  толпу,  спешащую  по  людной   улице
незнакомого города...
     Летящий не издал ни звука. Он боролся молча - выбросил вперед руки, и
из пальцев выдвинулись, цепляясь за дверной косяк, тонкие  длинные  когти.
Керт смотрел на меня, балансируя на грани миров, а за спиной его шли люди.
Шли совершенно спокойно, не оглядываясь.
     Может быть, они его  и  не  видели.  Но  вот  на  Керта  свет  солнца
действовал. Он еще пытался втянуться обратно в  дверь,  но  руки  его  уже
каменели, и черная перепонка крыльев осыпалась невесомой угольной пылью  -
на идущих людей, на освещенный порог, на Потаенную дверь.
     И вряд ли это пройдет бесследно...
     С легким хлопком тело Керта взорвалось, рассыпалось прахом -  и  лишь
теперь люди внизу шарахнулись в разные стороны.  И  в  тот  же  миг  стена
вокруг Потаенной двери не выдержала. Солнечный свет разъел ее,  как  струя
пара - кусок  льда.  Каменная  кладка  с  грохотом  обрушилась  наружу,  и
наступила тьма.
     Потаенная дверь исчезла.
     Я подбежал к проему, из которого плескало холодным ветром. Камни  еще
падали вниз - до земли было метров двести.  То,  что  осталось  от  Керта,
провалилось в мой мир.
     В глубине души я чувствовал, что мог бы убить его и  сам.  Взять  меч
Лэна, ударить в тот миг, когда Керт пытался забраться обратно. Но  хорошо,
что этого делать не пришлось. Потому что я не должен был его убивать своей
рукой... не хотел бы.
     Здорово он все-таки рисовал.
     Я отошел от стены, вернулся к Лэну, сел рядом и стал  неумело  щупать
пульс. Стоило глянуть один раз на его рану, чтобы бросить это занятие.
     Но я все равно искал удары сердца, которое уже не билось.



                             7. Я ТЕРЯЮ ДРУГА

     Я так и сидел  возле  обвалившейся  стены,  держа  на  коленях  ножны
Настоящего меча и глядя  на  неподвижного  Лэна,  когда  ко  мне  подбежал
Солнечный котенок.
     - Я знал, что ты не ошибешься, - только и сказал он.
     - Ты все знаешь наперед, - без всякой злобы ответил я.
     - Нет, Данька! Я не думал, что... что Лэн.
     Он подошел к Лэну, потрогал ему лицо лапкой. Потом потерся  мордочкой
о щеку. И где-то в пустоте, которая была внутри меня, вспыхнула  маленькая
теплая звездочка.
     - Котенок, ты  же  теперь  сильнее!  Ты  вырос!  Ты  почти  Настоящий
волшебник, оживи его!
     - Мне мешает "почти", - пробормотал Котенок и подошел ко мне.  Минуту
мы смотрели друг на друга, потом я сказал:
     - Все нормально, да? Последняя Потаенная дверь  на  Землю  разрушена,
Солнца здесь по-прежнему нет, мой друг погиб. Все хорошо.
     С гор  доносились  порывы  холодного  ветра,  словно  обрадовавшегося
случаю побывать внутри неприступной прежде башни. У ветра был запах  гари,
сладкой гари сгорающих людей.
     "Мы жили, - вспомнил я слова Шоки. - Мы привыкли к равновесию,  а  ты
хочешь его разрушить".
     - Равновесие Тьмы должно быть разрушено, - хмуро сказал Котенок. И  я
понял, что теперь он может читать мои мысли.
     -  По-твоему,  Тьма  ушла?  -  спросил  я  и  бережно  положил  ножны
Настоящего меча на пол. Мне они больше не понадобятся... никогда. Потом  я
встал, подошел к Лэну, сел  рядом  и  стал  аккуратно  разгибать  жесткие,
холодные пальцы, сжатые в кулак. Так, чтобы мертвый Лэн не дрался и  после
смерти.
     - Что ты делаешь? - поинтересовался Котенок.
     - Прощаюсь, - отрезал я и закрыл глаза. Расплакаться  мне  только  не
хватало.
     - Данька, но мы победили! Не переживай так, Лэна не вернешь...
     - Победили? А где солнце?
     - Солнцем буду я.
     - Что? - Я захохотал, не открывая глаз. - Ты? Карманным солнышком?
     - Нет, довольно большим, - без тени иронии сказал Котенок. -  Данька,
здесь, в подвале, сотни тонн Солнечного камня. Я выпью его свет,  я  стану
огромным, как эта башня, и буду светиться очень ярко.
     Я еще ничего не мог понять.
     - И надолго тебе хватит этого света?
     - Ненадолго, на пару суток. Но ты  же  помнишь,  любовь  -  это  тоже
Настоящий свет. В  этом  мире  миллионы  Крылатых,  у  которых  теперь  не
осталось ничего - только вера, что солнце вернется в  их  мир.  Они  будут
любить меня, и этой любви... этого света мне хватит, чтобы светить им.
     - А если разлюбят? Если забудут, что такое Тьма... и что такое Свет?
     - Тогда я умру, - просто сказал Котенок. - Честное слово,  мне  этого
не хочется.
     - Лэну тоже не хотелось.
     Котенок замолчал.
     - И что, ты теперь полетишь на место их старого Солнца? - спросил я.
     - Нет, что ты, Данька. Я для этого буду слишком  маленький.  Я  стану
летать вокруг этого  мира.  Стану  неправильным  солнцем...  но  это  хоть
что-то.
     - Ты молодец, - сказал я. - Ты хорошо все придумал. Иди, питайся.
     Где-то над нами прошелестели крылья. Я даже не поднял  голову,  чтобы
посмотреть, Крылатый это или Летящий. Разницы, в общем-то, нет.
     - Чего ты хочешь больше всего, Данька? - неожиданно спросил Котенок.
     - Домой.
     - Я смогу тебе помочь.
     - Да? - Я посмотрел на Котенка. - И как же?
     - Когда я стану солнцем, я ничего не забуду, Данька. Но мне будет уже
не до того, чтобы помочь тебе. Это  будет  казаться  мне  слишком  мелким,
маленьким. Извини.
     - Да ладно уж. - Я невольно усмехнулся. И вспомнил, как Котенок лежал
у меня в руках, умирая от голода. Каким он был  маленьким,  несчастным.  И
как я плакал, не зная, как его спасти.
     - У меня будет только один миг, - серьезно сказал Котенок. Если он  и
прочитал мои мысли, то никак этого не выдал.  -  Миг,  когда  я  уже  буду
Настоящим волшебником, но еще не забуду нашу  дружбу.  И  смогу  исполнить
любое твое желание.
     - Можно, я скажу его? - тихо-тихо попросил я.
     - Дань, это не поможет. Я исполню Настоящее желание. Не то,  чего  ты
попросишь, а то, чего ты хочешь.
     Я вновь посмотрел на Лэна. Тьма стерлась с его лица. Оно было прежним
- бледным, спокойным, Добрым. Лэн бы меня простил. Только я - не он.
     - А чего я хочу, Котенок?
     - Многого, - поколебавшись, сказал Котенок. - Чтобы Лэн  ожил,  чтобы
Настоящий меч  вновь  был  с  тобой,  чтобы  я  не  уходил,  чтобы  солнце
появилось. Но домой, кажется, ты хочешь сильнее всего.
     - Тогда иди, - сказал я. И Котенок. Словно ждал  этих  слов,  побежал
вниз по винтовой лестнице. Минуту я слышал топот его лапок, потом он стих.
     Вот и все. Я погладил Лэна  по  холодной  руке.  Я  больше  не  боюсь
друзей, даже мертвых. Друзья или предают, или умирают, но в  любом  случае
они перестают быть друзьями. Лэн, например, умер. Котенок - наоборот.
     Я подошел к проломленной  стене,  посмотрел  вниз.  Полкилометра,  не
меньше. Можно взять Лэна на руки, спланировать вниз и там дожидаться, пока
башня рухнет и из-под нее взлетит в небо бывший Котенок. Потом  я  окажусь
дома... а здесь Крылатые будут славить  солнышко,  с  почестями  похоронят
Лэна, а про меня сочинят красивую легенду.  Что  я  п