ты  должен
будешь пройти. Все, чего ты боялся  и  боишься,  -  все  предстанет  перед
тобой. И рядом всегда будет Настоящий меч. Если ты найдешь свой  Настоящий
страх, если убьешь его, меч поверит в тебя и отдаст часть своей сущности.
     - А если я ошибусь и попытаюсь убить не  Настоящий  страх...  то  Меч
убьет меня?
     - Нет, что ты. Тебя убьет Настоящий страх. А это  очень  неприятно  -
умирать от Настоящего страха.
     - Как мне его убить?
     -  Мечом.  Настоящим.  Мелкие  страхи  ты  всегда  сможешь  победить,
развеять. Настоящий страх покорится лишь Настоящему мечу. В Лабиринте, как
и в жизни, ты можешь применить Настоящий меч лишь однажды.
     - Ладно, я вначале буду пробовать обычный. - Я похлопал по ножнам.  -
Старый меч Крошки Туака.
     - Решился? Что ж. - Оружейник  пожал  плечами.  -  Но  меч  Туака  ты
оставишь здесь... пока. Настоящий меч не потерпит соперничества.  Лабиринт
проходят без оружия. И глаза твои, боюсь, там будут видеть как обычные.
     Котенок спрыгнул со стола, подошел ко мне. Потерся о ногу и сказал:
     - Пошли отсюда, Данька. Мы справимся без Настоящего  меча.  На  свете
много волшебного оружия.
     - А Настоящий меч - один, - пожал плечами торговец.
     - Где Лабиринт? - спросил я. И в этот  миг,  словно  дожидаясь  моего
решения, диван утратил материальность. Я провалился  сквозь  него  куда-то
вниз, в темноту, в  бездну...  А  сверху  слабым  отзвуком  донесся  голос
оружейника:
     - Ты уже в нем, мальчик.



                               6. ЛАБИРИНТ

     Лабиринт должен  быть  извилист,  со  многими  поворотами  и  ложными
ходами. Это любой ребенок знает.
     Лабиринт  Настоящего  меча  оказался  неправильным.  Он  начинался  в
маленькой квадратной комнате, из которой шел лишь один выход -  длинный  и
прямой, без всяких ответвлений. Под потолком  в  кованые  железные  кольца
были воткнуты два горящих факела, и это немножко  походило  на  нормальный
сказочный Лабиринт. А еще в потолке был люк, через который я, наверное,  и
провалился.  Его  закрывал  огромный  навесной  замок,  и  если   мне   не
померещилось, то дужка защелкнулась у меня на глазах.
     Посреди комнаты лежала груда камней, плоских, не очень больших. Рядом
- меч в кожаных ножнах.
     Я подошел и потрогал его рукоять - очень простую, деревянную.  Это  и
есть Настоящий меч? Самый сильный в мире?
     Рукоять слегка дрогнула под пальцами. Словно меч  просился  на  волю.
Только зачем он мне сейчас?  Чтобы  сложить  камни  поудобнее,  перерубить
мечом замок и выбраться наружу?
     Я даже засмеялся, сообразив, что это и есть  первое  испытание.  Тоже
мне, страх. Если бы я боялся не вернуться, я ушел бы давным-давно. Еще  из
башни Летящих, где мне открылась Потаенная дверь.
     Закрепив ножны на поясе и тихонько что-то  насвистывая,  я  пошел  по
коридору. Здесь было темнее, потому что факелы горели куда реже, но  видно
было, что никаких ответвлений от коридора нет.
     Коридор привел в комнату со стеклянной стеной. За стеной,  освещенная
настольной лампой, была моя комната. За столом сидела мама.
     - Это вранье, - сказал я сам себе. - Это испытание. Это неправда.
     Мама меня не слышала. И  не  видела,  для  нее  стекло  было  обычной
стеной, оклеенной обоями. Она не плакала, и лицо у нее было спокойное. Она
перелистывала  лежащий  на  столе  альбом  с   фотокарточками.   Наверное,
посмотрела в очередной раз, а теперь сидит и не знает, что ей делать...
     И я вдруг понял: то, что показывает мне Меч, -  правда.  Мама  именно
так и сидит... или сидела после того как я исчез.
     Я могу разбить стекло. И вернуться.
     - Почему ты не могла так раньше... - бессвязно прошептал  я.  -  Мам,
почему ты замечала меня лишь когда я болел... или теперь, когда пропал...
     Мама продолжала сидеть. И я вдруг понял, что правда кончилась. Сейчас
передо мной просто застывшая картинка, фотография. Моя мама давно  бы  уже
встала и пошла звонить подруге или готовить что-нибудь на кухне. Ее  жизнь
не остановится, если я исчезну.
     Но от этого почему-то страх лишь  вырос.  И  я  потянулся  к  мечу  -
разбить стеклянную стену, вбежать в комнату, к маме...
     Стать не Крылатым, а просто мальчиком Данькой из седьмого класса. Мне
даже стало смешно. И я не коснулся Меча.
     - Знаешь, - прошептал я, глядя сквозь стекло, - это раньше я  боялся,
что ты меня разлюбишь или умрешь. А теперь понял: в жизни все  по-другому.
Я бы все равно стал взрослым, только позже. И понял, что жить надо самому.
Я, наверное, плохой. Только так  получилось,  что  я  быстро  вырос.  Мам,
подожди, я еще вернусь.
     Стекло стало мутнеть. И передо мной оказалась просто каменная  стена.
С узким темным проходом, в конце  которого  слабо  горел  свет.  Я  сделал
несколько шагов во тьму.
     Было очень  тихо.  Коридор  впереди  казался  нескончаемо  длинным  и
темным. Не выдержав, я взял Меч  в  руки  и  вошел  во  тьму.  Клинок  был
холодным даже сквозь кожаные ножны.
     - Темнота - это ерунда, - громко сказал я. - Это не  страшно.  И  то,
что я уже не маленький, - тоже. Ерунда...
     - Тебе теперь все ерунда, сынок, - послышалось впереди. И я замер.
     - Папа? - Слова почему-то давались с трудом.
     - Да, - прозвучало из темноты. - Удивительно, что ты меня  не  забыл.
Мать ты предал очень даже просто.
     -  Это  ты  ее  предал,  -  прошептал  я,  пытаясь  разглядеть   хоть
что-нибудь.
     - Я не предавал, Даня. Это была наша жизнь. Взрослая. И  тебе  ее  не
понять.
     - Ты не можешь здесь  быть,  -  сказал  я  и  протянул  руку.  Пальцы
наткнулись на что-то мягкое и теплое. Папа всегда любил костюмы из  тонкой
шерсти, он только их и носил. Но я отдернул руку, словно коснулся змеи.
     - Почему не могу? Мне все  объяснили.  Я  даже  знаю,  что  ты  здесь
делаешь. Тебе хочется поиграть в войну, сынок?
     - Нет, - прошептал я.
     - Хочется. Ты всегда таким был. Тебе нравилось все ломать и рушить  с
самого детства. Убегал из дома... лгал мне. Сколько я тебя  ни  наказывал,
это не помогало.
     Я отступил на шаг. А папа продолжал:
     - Хочешь знать, почему мы с мамой разошлись?
     - Нет! - крикнул я. Но отец не слушал.
     - Из-за тебя, Данька. Мать не захотела воспитать из тебя  нормального
интеллигентного человека. Она потакала всем твоим капризам. Она делала  из
тебя подлеца. Вот и добилась своего.
     - Уходи! - крикнул я, прижимаясь спиной к стене.  -  Уходи!  Это  все
неправда!
     - Правда. Ты же сам об этом думал, когда я  ушел  от  вас.  А  теперь
готов прогнать еще раз.
     Я молчал.
     - Проблемы со слухом? - почти ласково спросил папа. - Ничего,  беседа
у нас будет долгой. Может быть, еще не поздно сделать из тебя человека.  Я
попробую. Все-таки ты мой сын. Я должен попытаться... Подойди ко мне.
     - Ты знаешь, что у меня в руках? - спросил я, давя панику.
     - Догадываюсь, Даня. Но ты ничего не сделаешь. Я же твой отец.
     - Ты не он. Ты - самое плохое, что я о нем думаю.
     - Не смеши меня, сынок.  Ты  помнишь,  что  я  тебе  всегда  говорил:
проступок подлежит наказанию? Ты слишком многое натворил, и если я  сейчас
тебя не остановлю...
     - Выйди на свет, папа, - сказал я и вдруг почувствовал, как  исчезает
страх. Отец замолчал.
     - Ты боишься, папа? - спросил я. - Боишься? Чего? Света или того, что
я уже не помню твоего лица?
     - Не пререкайся! - крикнула темнота. Но теперь страх был в ее голосе.
     - Ты помнишь, как наказывал меня, папа? Всегда по  вечерам,  чтобы  у
меня была ночь на размышления. А может, ты просто чувствовал себя  сильнее
и справедливее - в темноте? Что ты молчишь, папа?
     Я уже шел по коридору, пятился, и  за  спиной  был  свет.  Вслед  мне
звучало что-то неразборчивое про маму, и про то, что я во всем виноват,  и
про то, что я маленький фашист и убийца,  который  хочет  побыстрее  стать
взрослым негодяем. Но я уже вышел из коридора. В комнату, где было  светло
и откуда вел еще один  коридор  -  широкий,  нестрашный.  Спиной  ко  мне,
вглядываясь в коридор, стоял Лэн. В руках у него был тот же Меч.
     - Ты настоящий или  просто  испытание?  -  спросил  я  Лэн  мгновенно
развернулся, и мне стало не по себе.
     Лэн, кажется, был настоящим. Испуганный взгляд, волосы взлохмачены. И
смотрел он на меня так же, как я на него: "Ты настоящий или нет?"
     - Ты... ты Данька? - осторожно спросил Лэн.
     - А ты Лэн?
     Мы глупо смотрели друг на  друга,  потом  Лэн  неуверенно  улыбнулся.
Сказал:
     - Я-то настоящий.
     - А откуда ты здесь взялся? - подозрительно спросил я.
     - Оттуда же, - скосил вверх глаза Лэн. -  Если  Настоящий  меч  может
служить сразу многим... - он не закончил.
     - Здорово, - признался я. - Мне и в голову не пришло.
     - А ты уже чего-нибудь испугался? - спросил Лэн.
     - Да так, мелочи... А ты?
     - А я только появился. Стою, думаю, куда идти, - и вдруг ты.
     - Я в той стороне все  проверил,  -  похвастался  я.  -  Это  простой
Лабиринт, без разветвлений. Пошли в эту дверь.
     - Давай.
     Проходя мимо Лэна, я словно случайно тронул его за  плечо.  Вроде  бы
все было без подвоха. И мы пошли по коридору, я впереди, Лэн следом.
     - Может, я впереди пойду? - тихо спросил Лэн  через  минуту.  Коридор
становился все темнее и темнее.
     - Зачем? - насторожился я.
     - Ну... вдруг ты мне не доверяешь. Думаешь, что я не настоящий...
     Я даже засмеялся от такого признания. И спросил:
     - А ты веришь, что я - Данька?
     - Да, - заверил Лэн. - Зачем бы мечу подсовывать мне такое испытание?
Я тебя не боюсь. Мы ведь друзья.
     - Ну и я тебя не  боюсь,  -  сказал  я.  Тьма  стала  совсем  густой,
никакого просвета. И даже впереди не угадывалось выхода.
     А действительно ли я не боюсь Лэна? Все-таки в  нем  есть  Тьма...  И
если сейчас... Я замотал головой, отгоняя предательский страх. И попытался
думать логически. Если Лэн настоящий - а так оно,  наверное,  и  есть,  то
бояться его не надо. Если же нет, если Меч все-таки придумал для меня  еще
одну подлую проверку... Мне же вовсе не так страшно, как  раньше.  Значит,
этот страх не самый главный. И его можно побороть самому.
     - Данька... - Рука Лэна легла мне на плечо. - Давай я пойду впереди.
     От его прикосновения я вздрогнул. И отказываться от  предложения  мне
уже не хотелось. Но я все-таки спросил:
     - А почему ты хочешь пойти первым?
     - Я к темноте привык, - просто сказал Лэн и обогнал меня.  Минуту  мы
шли молча, лишь временами я касался его плеча, проверяя, не разминулись ли
мы.
     А потом Лэн вскрикнул, впереди послышался шум. Я рванулся вперед... и
голова словно взорвалась от боли.


     Первое, что я почувствовал, очнувшись, - это рукоять Меча, давящая  в
щеку. Я лежал на полу, меч подо мной... А вдали  затихали  шаги  и  смутно
знакомые голоса. Я оперся о пол, пытаясь подняться, и пальцы скользнули по
процарапанным в камнях бороздкам.
     Летящие.
     Летящие, которых не могло быть в Лабиринте. Их и не было конечно, это
только мой страх... или страх Лэна. Я встал, затаив дыхание,  вслушиваясь.
Шаги исчезали, Летящие уходили назад по Лабиринту. И я, конечно же, мог их
догнать... освободить Лэна.
     Только вот в чем беда - я не боюсь Летящих. И то,  что  они  похитили
Лэна, меня не пугало. Если Лэн настоящий - то он сам должен справиться.
     - Извини, - сказал я  в  темноту.  -  Каждый  сам  дерется  со  своим
страхом. Извини.
     И пошел по коридору дальше. Минуту, две, три... Было совсем  тихо.  И
лишь по дуновению воздуха на  лице  я  понял,  что  вышел  из  коридора  в
очередную комнату. Большую, но абсолютно темную.
     И самое странное было то, что я совершенно не боялся за Лэна.
     - Здесь есть кто-нибудь? - крикнул я. - Эй, новый страх!
     Тишина. Тишина и темнота со всех сторон.
     - Эй! - крикнул я еще раз, но тише. Мне стало  не  по  себе.  Шуточки
Настоящего меча кончились. И теперь готовилось что-то серьезное.
     - Ты зря кричишь, -  сказали  из  темноты.  Знакомый  голос  с  чужой
интонацией. - Скоро все будет хорошо.
     - Лэн? - спросил я. Это был его голос. Его, но с интонацией...
     - Да, Летящий-Лэн. Я пришел за тобой, Данька.
     - Это не  ты,  -  с  облегчением  сказал  я.  -  Никакие  Летящие  не
превратили бы тебя за несколько минут. Ты снова страх. А я тебя не боюсь.
     Тот, кто называл себя Летящим-Лэном, засмеялся.
     - Конечно, Данька. Глупый меч считал, что ты можешь испугаться своего
друга. Это не так. Ты же смотрел на него Настоящим взглядом и знаешь,  что
он не предаст.
     - Знаю, - сказал я.
     - И с родителями... Ты давно  уже  не  боишься  за  мать  и  перестал
бояться отца. Ты вырос.
     - Да, - сказал я.
     - Ты даже врагов не боишься, верно? Ты просто не веришь,  что  можешь
умереть.
     - Не верю, - прошептал я.
     Голос в темноте стал почти вкрадчивым:
     -  Но  я  знаю,  чего  ты  боишься,  Данька.  Странный  такой  страх,
неожиданный. Ты боишься, что тебя предаст друг. Что с ним случится  что-то
такое, что...
     - Замолчи! - крикнул я. - Замолчи! Лэн меня не предаст!
     - В жизни - возможно. А вот здесь, в Лабиринте меча, предал. Но и  ты
не стал его спасать, так что все честно.
     - Я знал, что это все не по-настоящему!
     - Разве? Подозревал - но не знал. Значит, ты  его  предал,  и  теперь
пришло время расплаты... Данька, а почему  ты  так  боишься  предательства
друга?
     Я молчал.
     - Тебя всегда предавали? Или ты предавал сам? А, Данька?
     - У меня не было друзей, - с трудом выговорил я. - У меня никогда  не
было настоящих друзей.
     Летящий-Лэн засмеялся.
     - У кого они  есть,  Данька...  Впрочем,  ты  сказал  правду.  Смелый
поступок.
     - Со своим страхом нужно быть смелым.
     - Хорошие слова. Что ж, попробуй.
     Лязгнул металл, и что-то просвистело в воздухе рядом с моим лицом.  Я
отшатнулся, но слишком поздно. Щека стала  мокрой  и  липкой,  а  по  полу
забарабанили капли.
     - Чуть точнее, - прозвучало из темноты, - и тебе конец.
     Прижимая ладонь к лицу и стискивая в другой  руке  Меч,  я  отступил.
Щека болела толчками - то сильнее, то слабее.
     - Тебе конец, - повторили из темноты. - Ты не видишь меня, а  я  тебя
вижу. Даже Настоящий меч тебе не поможет.
     Снова свист рассекаемого воздуха, но на этот раз я успел  пригнуться.
Враг был где-то рядом. Придуманный  мною  враг,  который  убивал  не  хуже
настоящего...
     Я потянул рукоять, и клинок выскользнул из ножен. Настоящий  меч  был
виден сквозь тьму - тонкая светлая полоса.
     - Решил попробовать? - подбодрили  меня  из  темноты.  -  Ну  что  ж,
давай... Не промахнись.
     Я слышал, где он стоит. Прекрасно слышал. Словно  Летящий-Лэн  хотел,
чтобы я его ударил.
     - Не промахнусь, - пообещал я. - Мне будет трудно не попасть.
     Развернувшись спиной к своему  страху,  я  поднял  Настоящий  меч.  И
ударил - не целясь. Трудно промахнуться по темноте.
     Раздался треск, словно бритвой полоснули по бумаге.  И  в  глаза  мне
ударил свет. Я зажмурился, невольно прикрываясь руками и все же видя своим
Настоящим взглядом, как клочья  тьмы  съеживаются  и  исчезают.  Последней
погасла тьма на том месте, где стоял Летящий-Лэн.
     По полу тихо стучали капли. Кровь - она не красная, она черная. В ней
есть тьма. В ней всегда была тьма.
     Комната, в которой я стоял, была последней. Никакого  выхода  -  лишь
дыра в потолке, узкий и длинный колодец, в конце которого дрожала  искорка
света.
     Я посмотрел на меч в своих руках - Настоящий меч. По светлому  клинку
струились белые ветвистые разряды. Капля крови, упавшая на него, зашипела,
сгорая.
     - Ты мне пока не нужен, - сказал я мечу, И тот послушно  исчез.  Лишь
ножны остались на поясе. Я взмахнул руками, расправляя Крыло.  По  комнате
прошел ветер, сметая к стенам пыль.
     Здесь не было никаких воздушных потоков, и взлетать было трудно. Но я
взлетел, отдавая Крылу остатки сил. Странно, их оказалось так мало...
     Я так и  не  поднялся  к  концу  колодца.  Где-то  на  полпути  стены
сомкнулись вокруг меня - и растаяли. Не  успев  толком  сложить  Крыло,  я
вывалился в комнату оружейника - не то через потолок, не то  через  стену.
Хорошо, что Крыло смягчает удары.
     Оружейник сидел у стола, глядя  на  Котенка.  Тот  по-прежнему  лежал
перед ним. Кажется, они о чем-то разговаривали.
     Лэн спал на диване, подложив под голову руки. Ни в какой Лабиринт  он
за мной не спускался, и, сообразив это, я окончательно расслабился.
     - Рад за тебя, мальчик, - сказал оружейник.  Он  ничуть  не  удивился
моему появлению, голос его был спокойным и чуть печальным.
     - Я победил, - сказал я, садясь рядом с Лэном.
     - Понимаю. Иначе ты не вернулся бы - спокойно подтвердил торговец.
     Я потрогал лицо. Крови там уже не  было,  ни  капли.  Но  через  щеку
тянулся шрам - Тонкий, словно бы заживший давным-давно.
     - Трудно пришлось? - поинтересовался оружейник.
     Я кивнул. Мне почему-то казалось, что он примется расспрашивать меня,
но он не сказал больше ни слова. Просто сидел и смотрел то на меня, то  на
ножны Настоящего меча.
     Пихнув Лэна в плечо, я встал и посмотрел на Котенка. Тот отвернулся.
     - Пойдем домой, - сказал я.
     Всю дорогу Лэн расспрашивал меня о Лабиринте. А когда понял, что я не
хочу говорить, надулся и замолчал. Котенок бежал рядом, непривычно тихий и
молчаливый.
     Мы поужинали в "Заведении" к восторгу очередной порции зевак. На этот
раз котенок не стал их мучить - оживленно беседовал с Магдой  и  заказывал
то новую порцию рыбы,  то  блюдце  сметаны.  Потом  мы  поднялись  в  свою
комнату, и обиженный Лэн, не снимая Крыла, завалился на  кровать.  Котенок
устроился у него в ногах.
     Минут пять мы молчали. Лэн уснул - у него  с  этим  никогда  не  было
проблем. А мы с Котенком сидели в полумраке - лишь из окна  падал  тусклый
фонарный свет.
     Первым сдался Котенок.
     - Данька, ты сердишься на меня?
     - Нет, - честно ответил я. - Я рад, что у меня есть Настоящий меч.
     - Тогда почему...
     - А почему ты мне все не рассказал с самого начала? - спросил я.
     Котенок начал нервно умываться. Потом спросил:
     - Ты когда понял?
     - Когда ты с оружейником разговаривал.
     - И что понял? - Котенок явно не терял надежды.
     - Ты не случайно меня притащил в этот мир. Ты  знал,  что  здесь  нет
солнца. И хотел, чтобы я ввязался в войну с Летящими!
     - Я не сразу это узнал, - тихо ответил Котенок. - Веришь?
     - Как это - не сразу?
     - Данька, я же не мальчик. Я вообще не человек.  Я  просто  Настоящий
свет, отраженный Настоящим зеркалом и принявший форму.
     - Ну и что?
     - Ты не обидишься, если я все расскажу?
     - А это мы посмотрим! Рассказывай!
     - Когда в какой-то мире исчезает Свет, это беда для всех миров. И для
обычных, и для тех, где с Настоящим светом тоже не все в порядке.
     - Это ты про наш мир, что ли?
     Котенок кивнул  и  поморщился.  Потом,  словно  набравшись  смелости,
продолжил:
     - Данька, Настоящий свет - это вовсе не добрый  волшебник,  или  бог,
или что-нибудь такое, разумное. Это просто одна из трех сил.
     - Из трех? - Почему-то я удивился именно этому.
     - Ну да. Свет, Тьма и Сумрак...
     - А это еще что такое?
     - Неважно, Данька, ты с ним здесь вряд ли встретишься... Свет  -  это
просто сила, и Тьма - тоже сила. И ничего в них нет ни доброго, ни  злого.
И солнце в этом мире могло бы гореть по-прежнему,  хоть  это  был  бы  мир
Тьмы. Но получилось так,  что  здесь  все  началось  с  погасшего  солнца.
Значит, нужно было немножко солнечного света из другого  мира...  и  нужен
человек из этого мира.
     - А человек-то зачем?
     - Ты что, думаешь, я могу в  одиночку  здесь  все  осветить?  Ха!  Ты
должен помочь людям, которые здесь живут. Тог