с  явной  целью,  чтобы  свидетельства  обеих  женщин
совпадали, - сказал Джонс. -  Я  утверждаю,  что  их  показания  тщательно
подготовлены и выверены.
     - Естественно. Ведь полиция сама  занималась  этим  делом,  -  сказал
судья. - Не вижу повода для вашего  недовольства,  мистер  Джонс.  Слушаем
вас, свидетель.
     Молодая женщина повторила слово в слово показания старшей коллеги.
     - Вы задавали вопросы, касающиеся вашего жениха? Но ведь  у  вас  его
нет? - спросил Джонс.
     - Нет.
     - Значит, вы все время лгали?
     - С благой целью.
     - Вы считаете, что цель оправдывает любые средства?
     - Я действовала согласно инструкции.
     - Вы получили ее заранее?
     - Нам дали соответствующие указания.
     - Мне кажется, - вмешался судья, -  что  служащие  полиции  предельно
ясно представили дело. У вас есть  свидетели  со  стороны  защиты,  мистер
Джонс?
     - В зале суда присутствуют многие их тех, Ваша честь, кому помог  дар
подсудимого. Здесь находится женщина, которую, по ее словам, он спас в  то
утро от самоубийства. Другой человек был убежденным атеистом, не верящим в
будущую жизнь.  Но  приобретенный  с  помощью  подсудимого  духовный  опыт
полностью изменил его представления о мире.  Перед  вами  могут  выступить
известные ученые и писатели,  которые  подтвердят  наличие  у  подсудимого
экстрасенсорных способностей.
     Судья покачал головой:
     -  Вам  должно  быть  известно,  мистер  Джонс,   что   такого   рода
свидетельства не принимаются во внимание. Как гласит  постановление  лорда
Главного  Судьи,  законодательство  страны   не   признает   существование
спиритизма, ясновидения и прочих подобных вещей, а если  с  их  помощью  у
населения  выманиваются  деньги,  то  такой  род  деятельности   считается
преступным. Поэтому показания ваших свидетелей не  будут  учтены  судом  и
приведут лишь к излишней трате времени. Но  я  готов  выслушать  все  ваши
соображения, которыми вы соблаговолите поделиться  с  нами  теперь,  когда
обвинитель уже высказался.
     - Хотелось бы обратить внимание Вашей чести на то, что согласно этому
указу можно осудить  и  святого,  ведь  и  ему  надо  на  что-то  жить  и,
следовательно, откуда-то получать деньги.
     - Хочу напомнить вам, мистер Джонс, - сурово  ответствовал  судья,  -
что апостольские времена миновали, а королевы Анны  нет  в  живых.  Такого
рода аргумент не делает чести вашему уму. Если вам  нечего  прибавить,  то
продолжим заседание.
     Ободренный словами судьи прокурор произнес небольшую энергичную речь,
размахивая пенсне с  таким  пылом,  что,  казалось,  хотел  сокрушить  все
претензии невидимых духов. Он красноречиво описал нищету рабочего  класса,
контрастирующую с роскошью бездельников, обманом вымогающих  у  трудящихся
их жалкие гроши. Если бы эти лжепророки хоть обладали подлинным даром! Так
ведь нет. Эти две женщины, безукоризненно выполнив  свой  профессиональный
долг, ничего не получили за свой деньги, кроме  нелепой  болтовни.  А  кто
может поручиться, что так же не обошлись и с другими  доверчивыми  людьми?
Этих паразитов становится все больше, они извлекают выгоду  даже  из  горя
родителей, потерявших детей, - пора,  давно  пора  устроить  показательный
процесс и примерно наказать одного,  чтобы  устрашить  других.  Пора  этим
мошенникам заняться честным трудом, пусть неповадно  им  будет  обманывать
простых людей!
     Мистер Джонс тоже был на  высоте.  Начал  он  с  того,  что  еще  раз
подчеркнул, что оба закона совершенно не подходят к данному  случаю.  (Это
мы уже слышали, - рявкнул судья.) Заслуживает осуждения и способ добывания
информации.  Ее  предоставили  агенты-провокаторы,  которые,  коль   скоро
совершено   преступление,   должны   считаться   его   подстрекателями   и
соучастниками. Денежные штрафы часто  использовались  в  прямых  интересах
полиции.
     -  Надеюсь,  мистер  Джонс,  вы  не  подвергаете  сомнению  честность
работников полиции?!
     Мистер Джонс заявил в ответ, что полицейские тоже люди, их стремление
действовать себе во благо вполне естественно и что все эти  дела  высосаны
из пальца. От самих граждан никогда не  поступали  жалобы  на  медиумов  и
просьбы о защите. В каждой сфере деятельности есть нечестные люди, и, если
кто-то заплатил гинею медиуму, оказавшемуся жуликом, он находится в том же
положении, что и человек, купивший на бирже акции липовой компании.  В  то
время  как  полиция  тратит  время,  посылая  к  медиумам  своих  агентов,
проливающих крокодиловы слезы по  якобы  почившим  родственникам,  повсюду
безнаказанно вершатся жестокие злодеяния. А иной раз  законники  закрывают
глаза на свои же правила. Насколько ему известно, ни один пикник, ни  одно
торжество работников полиции не обходится без гадалки или хироманта.
     Адвокат напомнил суду, как несколько лет назад Дейли  мейл.  объявила
поход   против   разного   рода   предсказателей.   На   одном    судебном
разбирательстве защитник вызвал для дачи свидетельских показаний владельца
газеты, покойного лорда Нортклиффа, великого  в  своем  роде  человека,  и
доказал, что в другом печатном органе, принадлежащем тому же хозяину, есть
постоянная рубрика хироманта, причем гонорар за публикации делится поровну
между предсказателем и  редакцией.  Мистер  Джонс  подчеркнул,  что  этими
экскурсами в прошлое он ни в коей мере не ставит  целью  опорочить  память
достойного человека, а только приводит пример абсурдности таких законов. К
какому бы выводу ни пришел сейчас суд, неоспоримо одно: многие разумные  и
уважаемые члены общества  относятся  к  спиритизму  как  к  замечательному
проявлению  духовной  энергии,  способной  помочь  людям.   И   разве   не
прискорбно,  что  в  наш  материалистический  век  закон  с  такой   силой
обрушивается на то, что могло бы способствовать возрождению  человечества?
Что же касается лживых заявлений свидетельниц и того,  что  медиум  их  не
распознал, то следует знать,  что  для  получения  правильных  результатов
должны быть истинные предпосылки: обман же неизбежно создает путаницу. Это
непреложный закон спиритизма. Если члены суда  хоть  на  время  попытаются
встать на спиритуалистическую точку зрения,  им  самим  покажется  смешным
ожидать, что высшие духовные силы снизойдут до  того,  чтобы  отвечать  на
вопросы двух корыстных и лицемерных обманщиц.
     Такими были основные  позиции  речи  защитника,  которая  исторгла  у
миссис Линден слезы, а судебного клерка погрузила в  глубокий  сон.  Судья
же, ничтоже сумняшеся, подвел итог.
     - Ваша речь, мистер Джонс, направлена против закона, отменить который
я  не  в  силах.  Более  того,  я  его  представляю  и,  должен  заметить,
поддерживаю. Люди, подобные обвиняемому, всходят на теле больного общества
как грибы-паразиты, и всякая попытка сравнивать этих вульгарных  личностей
со святыми людьми  прошлого,  находя  у  них  те  же  достоинства,  должна
решительно пресекаться всеми здравомыслящими людьми.
     Что касается вас, Линден, - добавил он, сурово глядя на  обвиняемого,
- боюсь,  что  вы  неисправимы:  предыдущие  взыскания  никак  на  вас  не
подействовали. Поэтому и приговариваю вас к  двум  месяцам  принудительных
работ без права замены их штрафом.
     Миссис Линден издала горестный вопль.
     - Прощай, дорогая, не терзай себя, - проговорил медиум, не спуская  с
нее глаз.
     Минуту спустя его уже увели в камеру.
     Саммервей Джонс, Мейли и Мелоун встретились в холле, и Мейли вызвался
проводить домой убитую горем женщину.
     - Что он такого сделал? Ничего, кроме добра, - рыдала она. - Во  всем
Лондоне не найдешь человека лучше.
     - И пользы от него больше, чем от любого другого, - добавил Мейли.  -
Да  все  церковное  руководство  во  главе  с  архиепископами  не   сможет
убедительнее доказать наличие Высшего Разума или быстрее привести  к  вере
атеиста.
     - Позор! Какой позор! - горячился Мелоун.
     - А как вам понравилось определение вульгарные  личности?  Смешно,  -
сказал  Джонс.  -  Неужели  он  думает,  что  первые  апостолы  отличались
отменными манерами? Ладно, теперь уж ничего не поделаешь.  Я  сделал  все,
что мог. Надежды почти не было - предчувствия  меня  не  обманули.  Только
потеряли время.
     - А вот и нет, - сказал Мелоун. -  В  зале  суда  были  репортеры,  и
многие  из  них   совсем   не   дураки.   Они   напишут   о   свершившейся
несправедливости, и зло станет достоянием гласности.
     - Вряд ли, - заметил Мейли. - Пресса безнадежна. На ней лежит большая
ответственность, но журналисты об этом как будто не догадываются. Уж  я-то
знаю. Не раз обжигался.
     - Я, во всяком случае, напишу все как есть, -  сказал  Мелоун.  -  И,
надеюсь, другие тоже. В прессе работают более независимые  и  умные  люди,
чем вы думаете.
     Но прав оказался все-таки  Мейли.  Проводив  домой  миссис  Линден  и
оказавшись снова на Флит-стрит, Мелоун купил Плэнет.  Раскрыв  газету,  он
увидел набранный крупным шрифтом сенсационный заголовок:
     ШАРЛАТАН В ЗАЛЕ СУДА

                Собаку принимают за человека
                Кто такой Педро?
                Заслуженное наказание
     Журналист скомкал газету.
     "Неудивительно, что спиритуалисты обижаются," - подумал он. - "У  них
есть все основания."
     Да, пресса не поддержала  бедного  Тома  Линдена.  Он  отправился  за
решетку   под   дружный   ропот   осуждения.   Вечерняя   газета   Плэнет,
поддерживающая тираж на должном уровне регулярной  публикацией  спортивных
прогнозов некоего Капитана Сорви-Голова, разглагольствовала об абсурдности
попыток предсказывать будущее. Еженедельник  Честной  Джон,  замешанный  в
нескольких  крупнейших  аферах  столетия,  утверждал,  что   мошенническая
проделка Линдена - публичный скандал. Таймс. опубликовал письмо священника
из богатого прихода, который возмущался тем, что  кто-то  смеет  торговать
духовными дарами. Черчмен. полагал, что подобные инциденты вызваны  ростом
неверия, а Фрифинкер, напротив, был  убежден,  что  они  тесно  связаны  с
распространением разного рода суеверий. Наконец мистер  Масклайн  наглядно
продемонстрировал публике,  изрядно  пополнив  кассу  театра,  как  именно
свершилось это надувательство. Так что в течение  некоторого  времени  Том
Линден  был,  как  говорят   французы,   .succes   d'execration.1.   Потом
общественность переключилась на другие события, и о Линдене забыли.

     Глава VIII

     В КОТОРОЙ ТРОЕ СМЕЛЬЧАКОВ

     ВСТРЕЧАЮТСЯ С ТЕМНЫМ ДУХОМ

     Сразу же по возвращении с охоты в джунглях  Центральной  Африки  лорд
Рокстон  отправился  в  Альпы  и  совершил   там   несколько   рискованных
восхождений, изумивших всех, кроме него самого.
     - Альпы теперь ничем не отличаются от светских салонов,  -  жаловался
он. - Только на Эвересте еще можно наслаждаться одиночеством.
     Его появление в Лондоне было отмечено  обедом,  данным  в  его  честь
Обществом охоты на крупных диких зверей в ресторане  Тревеллер.  Обед  был
неофициальным, и потому журналисты на нем не присутствовали, но речь лорда
Рокстона и так  навсегда  запечатлелась  в  памяти  присутствующих.  Минут
двадцать  он  терзался,  мучимый  стыдом,  выслушивая  высокопарную   речь
президента, и понемногу приходил в состояние, среднее между  бешенством  и
крайним замешательством - оно непременно овладевает британцем,  когда  его
прилюдно  хвалят.  Его  собственная  речь  состояла  из  восклицаний  типа
Послушайте!  Клянусь  Юпитером!,  Вот  так!,  после  чего  он  снова  сел,
совершенно мокрый от волнения.
     О возвращении Рокстона Мелоун узнал  от  редактора  отдела  новостей,
Мак-Ардла,  старого  ворчуна,  у  которого  -  от  многолетней  работы  на
труднейшем посту - посреди рыжей гривы все явственней проступала лысина. У
него сохранился потрясающий нюх на сенсации, потому-то в  одно  прекрасное
зимнее утро он и пригласил к себе в кабинет Мелоуна. Вертя в руках длинную
стеклянную  трубку,  служившую  ему  мундштуком,   редактор   подслеповато
посматривал сквозь большие круглые очки на своего подчиненного.
     - Вы знаете, что лорд Рокстон вернулся в Лондон?
     - Нет.
     - Так вот. Знайте. Вам, конечно, известно, что на последней войне  он
был ранен. Возглавлял небольшую колонну войск в Восточной Африке и успешно
вел свою маленькую войну, пока не получил ранение в грудь, которое свалило
бы и слона. С тех пор он успел выздороветь, иначе не лазал бы так лихо  по
горам. Этот лорд - сам дьявол в человеческом обличье и  всегда  выкидывает
что-нибудь новенькое.
     - И что на этот раз? - поинтересовался Мелоун, поглядывая  на  листок
бумаги в руках Мак-Ардла.
     - Он вторгается в вашу область. Не поохотиться ли  вам  на  этот  раз
вместе?  Может  получиться  интересный  материал.  Вот  взгляните  на  это
сообщение в Ивнинг стандард.
     Редактор протянул журналисту газету. В заметке говорилось:
     Судя по  оригинальному  объявлению,  помещенному  в  колонке  текущих
событий, наша знаменитость лорд Джон Рокстон, третий сын герцога Помфрета,
возжелал новых приключений. Ему  наскучили  спортивные  подвиги  на  нашей
грешной земле, и теперь он жаждет погрузиться в призрачный  и  темный  мир
духов. Лорд намерен приобрести дом с привидениями, а также заинтересован в
информации  о  различных  зловещих  и  опасных  проявлениях  темных   сил.
Напоминаем, что Джон Рокстон -  человек  весьма  решительный  и  считается
одним из  лучших  стрелков  Англии,  так  что  шутникам  следует  проявить
осмотрительность и поискать себе жертву в  другом  месте.  Пусть  уж  лорд
выпускает обоймы в тех, кому пули не страшны,  -  так,  по  крайней  мере,
уверяют  верящие  в  призраков  люди  -  чудаки,  не  отличающиеся  особым
здравомыслием.
     При этих заключительных словах Мак-Ардл хмыкнул.
     - Конец заметки вам может не понравиться, Мелоун. Хотя вас еще нельзя
назвать законченным спиритуалистом, но вы к этому быстро подвигаетесь. Как
вы думаете, не могли бы вы в компании с лордом выжать из привидения,  если
таковое отыщется, два крепких материала?
     - Я могу встретиться с лордом Рокстоном, - сказал  Мелоун.  -  Думаю,
он, как всегда, остановился в Олбени. Я и так навестил бы  его,  а  теперь
будет лишний повод.
     И вот ближе к вечеру, когда луна осветила  темные  закоулки  Лондона,
журналист стоял у старомодного отеля  на  Виго-стрит.  Швейцар  у  темного
подъезда подтвердил, что лорд Рокстон находится в  своих  комнатах,  но  у
него гость. Впрочем, визитную карточку Мелоуна  ему  отнесут.  Вернувшись,
швейцар сообщил, что, несмотря на занятость, лорд хочет видеть  журналиста
немедленно. Мелоуна провели в роскошные  старинные  апартаменты,  где  все
стены были увешаны охотничьими и  военными  трофеями.  В  дверях  его  уже
поджидал  сам  хозяин  -  высокий,  худой,  сурового  вида  джентльмен   с
чудаковатым лицом Дон  Кихота.  Лорд  Рокстон  почти  не  изменился  с  их
последней встречи, разве что резче обозначился  его  орлиный  профиль,  да
брови еще больше нависли над беспокойными живыми глазами, где  никогда  не
вспыхивал страх.
     -  Привет,  дружище!  -  радостно  приветствовал  он  журналиста.   -
Надеялся, что вы заглянете в мою старую  берлогу.  Я  и  сам  наведался  в
редакцию. Проходите! Проходите! Разрешите представить вам  его  преподобие
Чарльза Мейсона.
     Длинный и худой как жердь священник, сидевший скрючившись в  плетеном
кресле, медленно распрямился и  протянул  вошедшему  журналисту  костлявую
руку. На Мелоуна взглянули серьезные  и  добрые  серые  глаза,  и  тут  же
священник широко улыбнулся, обнажив крепкие зубы. Лицо его было усталым  и
измученным - типичное лицо  духобора  -  и  при  этом  доброжелательным  и
приветливым.  Мелоун  кое-что  слышал  об  этом  англиканском  священнике,
который  оставил  свой  образцовый  приход  и  построенную  своими  руками
церковь, чтобы свободно исповедовать христианское учение  в  свете  нового
спиритуалистического знания.
     - От спиритуалистов, как  вижу,  никуда  не  денешься!  -  воскликнул
журналист.
     - И не надо, мистер Мелоун, - усмехнулся худой священник. - Пока  мир
не усвоит новое знание, ниспосланное ему Богом,  люди  должны  внимательно
следить за ними. Стоит только собраться где-нибудь в нашем большом  городе
нескольким мужчинам или женщинам,  как  тут  же  завязывается  разговор  о
спиритизме. А пресса обходит этот вопрос молчанием.
     - Вы не можете адресовать свой упрек Дейли газетт, - сказал Мелоун. -
Может быть, вы даже читали мои статьи.
     - Читал. Они, конечно,  лучше  обычного  вздора,  который  лондонские
газеты  публикуют  сенсации  ради  -  когда  наконец   решаются   нарушить
молчаливое табу. Но если вы являетесь читателем Таймса, у  вас  есть  шанс
никогда  не  узнать,  что  существует  такое  жизненно  важное   движение.
Насколько я помню,  эта  газета  лишь  однажды  удостоила  нас  вниманием,
объявив в редакционной статье, что поверит в спиритизм при одном  условии:
мы должны указать наибольшее число призеров на скачках.
     -  Неплохо  придумано,  -  одобрил  лорд  Рокстон.  -  Сам  бы  такое
предложил. А что?
     Лицо священника посерьезнело, и он печально покачал головой.
     - Ваша реплика возвращает меня к цели моего визита.  Дело  в  том,  -
обратился он к Мелоуну, - что я осмелился нанести визит лорду  Рокстону  в
связи с его объявлением. Если он полон добрых намерений, то  честь  ему  и
хвала, он принесет  много  пользы,  но  если  лорд  Рокстон  просто  решил
развлечься,  выслеживая  чью-нибудь   неприкаянную   душу,   как   охотник
выслеживает белого носорога с острова Лидо, то он играет с огнем.
     - Послушайте, святой отец, я играю с огнем всю жизнь, мне  это  не  в
диковинку. И вот еще что: я равнодушен к религиозной  стороне  спиритизма.
Тут мои скромные претензии вполне удовлетворяет  англиканская  церковь,  в
которой я воспитан. Но если он может внести в мою жизнь риск и  опасность,
тут я весь ваш. Вот так!
     Священник по-доброму улыбнулся своей белозубой улыбкой.
     - Он неисправим, - сказал он, обращаясь к Мелоуну.  -  Все  же  желаю
вам, лорд,  получше  разобраться  в  предмете.  -  И  священник  поднялся,
собираясь уходить.
     - Подождите немного, святой отец, - остановил  его  лорд  Рокстон.  -
Исследуя впервые опасное место, я всегда беру с собой в подмогу  надежного
человека из местных. Думаю, на этой новой для меня территории вы  -  самый
надежный. Пойдете со мной?
     - Куда?
     - Садитесь, я сейчас все объясню. -  Лорд  Рокстон  порылся  в  груде
писем на столе. - Отменнейшие привидения, -  сказал  он.  -  С  первой  же
почтой более двадцати предложений. Но одно письмо побивает все  остальные.
Прочтите сами.  Заброшенный  дом,  мужчина,  доведенный  до  сумасшествия,
жильцы, запирающиеся по ночам, страшный призрак. Все, что надо!
     Священник читал письмо, насупившись.
     - Дело плохо, - сказал он наконец.
     - А с вашей помощью? Может, разберемся с этим дельцем?
     Мейсон извлек свой ежедневник:
     - В среду у меня  богослужение  для  ветеранов  войны,  а  вечером  -
лекция.
     - Можно отправиться сегодня же.
     - Путь долгий?
     - До Драйфонта в Дорсетшире не более трех часов езды.
     - Что вы собираетесь предпринять?
     - Для начала провести ночь в этом доме.
     - Что ж,  я  поеду  с  вами.  Возможно,  там  мучается  чья-то  душа.
Постараться помочь ей - мой долг.
     - Надеюсь, для меня там тоже отыщется местечко? - спросил Мелоун.
     - Конечно,  юный  друг!  Уверен,  что  старый  рыжеголовый  дятел  из
редакции послал вас сюда именно  за  сенсацией?  Угадал?  Ну  что  ж,  вам
представляется возможность описать  не  какую-то  дребедень,  а  настоящее
приключение! Поезд отходит в восемь вечера от вокзала Виктория. Встретимся
прямо там. У меня еще будет время заскочить к старине Челленджеру и пожать
ему руку.
     В поезде они пообедали, а