ожение казалось безнадежным.  Ситуация  полностью  вышла  из-под
контроля. Человечество с  презрением  отбросило  помощь  небес,  и  теперь
нельзя было избежать страшного урока. И беда разразилась. Десять миллионов
молодых людей полегли на поле брани. Вдвое больше  остались  изувеченными.
Таково было первое Божье предупреждение  заблудшим  людям.  Но  и  его  не
услышали.  В  обществе  по-прежнему  царил  жалкий   материализм.   Теперь
отсрочка, данная человечеству, близится к концу, а перемен нигде не видно,
за исключением таких мест, как эта церковь. Народы  погрязли  в  грехе,  а
грех всегда приходится рано или поздно искупать.  Россия  стала  выгребной
ямой. Германия так и не раскаялась в страшном грехе материализма,  который
стал главной причиной войны. Испания и Италия скатились -  одна  в  пучину
атеизма, другая - предрассудков. У Франции нет религиозного идеала. Англия
потеряла ориентацию и погрузилась в  хаос,  в  ней  расплодились  нелепые,
оторванные от жизни секты. Америка не сумела реализовать свои превосходные
возможности и вместо того,  чтобы  стать  любящей  сестрой  сокрушенной  и
израненной Европе, занялась  собственным  экономическим  благоустройством;
она отреклась от подписи своего президента и отказалась  присоединиться  к
Лиге Наций - единственной надежде  человечества.  Все  погрязли  в  грехе,
некоторые больше других, и всем без исключения воздастся по делам их.
     Кара настигнет грешников скоро. Меня просили  передать  вам  слово  в
слово следующее послание. Я зачитаю его, так как боюсь упустить что-нибудь
важное.
     Он вынул из кармана лист бумаги и прочел:
     - Наша цель не в  запугивании  людей,  мы  только  хотим,  чтобы  они
одумались и  обратились  к  духовным  ценностям.  Не  страх  стремимся  мы
пробудить в вас, а желание действовать, пока еще есть  время.  Так  дальше
продолжаться не может. Если все останется как есть -  мир  погибнет.  Надо
разогнать темное облако теологии, заслонившее от человечества Бога.
     Он сложил бумагу и убрал в карман.
     - Вот что я должен был передать вам. А вы расскажите об этом всем,  у
кого еще не омертвела душа. Взывайте к ним: Покайтесь! Исправьтесь!  Время
не ждет!
     Он  умолк  и  собрался  было  уходить.  Чары  разрушились.  Слушатели
заерзали на своих местах. Из глубины зала послышался голос:
     - Это конец света, мистер?
     - Нет, - резко ответил незнакомец.
     - Второе пришествие? - спросил другой.
     - Да.
     Легко и быстро пройдя меж  креслами  на  помосте,  он  остановился  у
двери. Когда Мелоун взглянул попозже в ту сторону, незнакомца уже не было.
     - Это, видимо, один из фанатиков второго пришествия, -  прошептал  он
Энид.  -  Таких  сект  много  -  христодельфианцы,  расселиты,  Библейские
ученики. и прочие. Но он выглядит внушительно.
     - Очень, - отозвалась Энид.
     - Полагаю, что выражу  общее  мнение,  если  скажу,  что  выступление
нашего друга было  очень  интересным,  -  сказал  председатель.  -  Мистер
Миромар сочувствует нашему делу, хотя нельзя сказать, что  разделяет  наши
взгляды полностью. Мы всегда рады видеть и слышать его здесь. Что касается
его пророчеств, то,  на  мой  взгляд,  человечество  уже  и  так  хлебнуло
достаточно горя. Да и что можем мы сделать в том  случае,  если  наш  друг
окажется прав и нас ждут большие испытания? Только стараться выполнять как
можно лучше наши повседневные обязанности и жить, твердо надеясь на помощь
свыше. Пусть Судный день наступит хоть завтра, - прибавил он, улыбаясь,  -
сегодня я все равно должен торговать в своем магазинчике в Хаммерсмите.  А
теперь продолжим наше собрание.
     Выступил молодой секретарь, он  рассказал  о  создании  строительного
фонда и призывал вносить деньги:
     - Позор, что так много людей остались сегодня на улице. Мы все  здесь
исполняем свои обязанности бескорыстно и не берем за это ни пенни.  Миссис
Деббс тоже приехала сюда за свои деньги. Мы не можем  начать  строительные
работы до тех пор, пока у нас не будет еще одной тысячи фунтов. Среди  нас
нашелся один, кто заложил свой дом, чтобы помочь нашему делу. Вот это сила
духа! А теперь прошу, кто сколько может...
     По залу пустили с дюжину тарелок,  звон  монет  сопровождался  пением
гимна. Энид и Мелоун тем временем тихо беседовали.
     - Ты ведь знаешь, что  профессор  Саммерли  умер  в  прошлом  году  в
Неаполе.
     - Да. Я очень хорошо помню.
     - А .старый Ч. - это, конечно, твой отец.
     - Поразительно.
     - Бедняга Саммерли. Он не верил в загробную жизнь,  а  тут  объявился
сам... во всяком случае, похоже на то.
     Тарелки вернулись - по большей части с мелочью. Их водрузили на стол,
где опытный глаз секретаря  пытался  определить,  сколько  денег  все-таки
собрали. Затем взлохмаченный старик из Австралии прочитал благодарственную
молитву в той  же  простой  бесхитростной  манере,  что  и  прежде.  И  не
требовались ни передача апостольской благодати, ни возложение  рук,  чтобы
понять, что слова этого человека идут прямо из сердца и угодны Богу. Затем
зал поднялся и, стоя, исполнил заключительный гимн - с западающей в память
мелодией и печальным  нежным  рефреном:  Храни  нас,  Боже,  до  следующей
встречи. Энид с удивлением заметила, что у нее по щекам заструились слезы.
Эта простая  церемония,  на  которой  присутствовали  душевно  здоровые  и
серьезные  люди,  произвела  на  нее  большее  впечатление,   чем   пышные
богослужения и однообразная музыка в величественных соборах.
     Толстяка Болсоувера они нашли в холле, там же была и миссис Деббс.
     - Думаю, вы нас разделаете под орех, - смеялся председатель. - Но  мы
к этому привыкли, мистер Мелоун. И не в обиде. Но увидите, все  изменится.
Нас еще оценят.
     - Обещаю, что напишу честно.
     - Большего и не требуется.
     Ясновидица стояла, привалившись к камину, отрешенная и суровая.
     - Вы, наверное, очень устали, - пожалела ее Энид.
     - Совсем нет, юная леди. Никогда не устаю, когда  работаю  с  духами.
Они поддерживают меня.
     - Разрешите поинтересоваться, - вступил в разговор Мелоун, - знали ли
вы профессора Саммерли?
     Медиум покачала головой.
     - Нет, сэр. Все думают, что я их знаю.  Но  я  никого  не  знаю.  Они
просто приходят, и я их описываю.
     - А послания, которые они просят передать?
     -  Я  слышу  их.  Все  время  слышу.  Бедняги  хотят,  чтобы  о   них
рассказывали, чтобы их заметили. Сами лезут ко мне на помост,  дергают  за
рукава, тянут в разные стороны. Они терзают меня. Я следующий... нет, я...
я! Вот что я постоянно слышу. Стараюсь изо  всех  сил,  но  все  равно  не
успеваю представить каждого.
     -  А  что  вы  скажете  о  пророке?  -   поинтересовался   Мелоун   у
председателя.
     Мистер Болсоувер неодобрительно пожал плечами.
     - Он конгрегационалист. Носится по стране, иногда заглядывает к  нам.
Помнится, именно он предсказал начало  войны.  Что  касается  меня,  то  я
человек практический. Зла и сейчас хватает. Нам его отмерили полной мерой,
не знаю, осталось ли про запас?  Ну,  пора  расходиться.  Спокойной  ночи!
Постарайтесь написать о нас получше.
     - Спокойной ночи, - отозвалась миссис Деббс. -  Кстати,  девушка,  вы
сами медиум. Спокойной ночи!
     Они вышли на улицу и с удовольствием вдохнули свежий вечерний воздух.
После духоты переполненного зала он казался особенно бодрящим. Вскоре  они
уже были на шумной  Эджвер-роуд,  где  Мелоун  остановил  кэб  и  попросил
отвезти их на Виктория-гарденс.

     Глава III

     В КОТОРОЙ ПРОФЕССОР ЧЕЛЛЕНДЖЕР

     ВЫСКАЗЫВАЕТ СВОЕ МНЕНИЕ

     Мелоун уже садился вслед за Энид в кэб, когда его окликнули. По улице
бежал высокий мужчина средних лет. Он был хорошо одет, тщательно выбрит  и
держался достаточно самоуверенно, как и подобает преуспевающему хирургу.
     - Привет, Мелоун! Подожди!
     - Аткинсон! Энид, позволь представить тебе  профессора  Аткинсона  из
госпиталя Св. Марии, о котором я рассказывал твоему отцу. Подбросить  вас?
Мы едем на Виктория-гарденс.
     - Отлично! - Хирург последовал за  ними  в  кэб.  -  Очень  удивился,
увидев вас на собрании спиритуалистов.
     - Мы были там по делу. Ведь мы с мисс Челленджер - журналисты.
     - Как же, помню. Все в  Дейли  газетт?  Считайте,  что  получили  еще
одного  подписчика,  -  интересно  будет  узнать,  что  вы  насочиняете  о
сегодняшнем вечере.
     -  Придется  подождать  следующего  воскресенья.  Материал   идет   в
определенную рубрику.
     - Нет, столько ждать не могу. Хочу знать сейчас же.
     - Все не так просто. Завтра  я  внимательно  перечитаю  свои  записи,
обдумаю их,  сопоставлю  с  наблюдениями  коллеги.  У  нее  очень  развита
интуиция - важнейшая вещь, когда дело касается религии.
     - Ну и что же говорит вам интуиция, мисс Челленджер?
     - Больше положительного. И все же - что за причудливая смесь!
     - Вы попали в самую точку. Был там  несколько  раз  и  всегда  уходил
полный  противоречивых  чувств.  Не  обходится  без   разных   нелепостей,
допускаю, что возможен и просто  обман,  но  есть  там  и  нечто  поистине
чудесное.
     - Но вы-то не журналист? Зачем вам туда ходить?
     - Интересно. Видите ли, я уже несколько лет изучаю спиритизм. Не могу
считать  себя  его  убежденным  сторонником,  но  к  числу   сочувствующих
принадлежу, и у меня хватает ума задавать себе вопрос: может, не только  я
изучаю это явление, а его субъекты, существа с той стороны,  тоже  изучают
меня.
     Мелоун понимающе кивнул.
     -  Спиритизм  неисчерпаем.  Это  понимаешь,   когда   начинаешь   его
постигать. В нем десятки  разных,  достойных  изучения  областей.  И  всем
занимаются только вот эти честные, нищие духом люди, которые, несмотря  на
все преследования и потери, несут этот груз уже более семидесяти лет.  Они
напоминают первохристиан. Ведь христианство вначале распространялось среди
рабов и низших слоев населения. К господину  свет  пришел  на  триста  лет
позже, чем к его рабу.
     - А тот проповедник? - запротестовала Энид.
     - Вы говорите о нашем друге из Атлантиды? Жуткий зануда! Не знаю, что
и думать об этом. Полагаю, самообман или временное высвобождение дремавшей
ранее части личности. Единственное, в чем я убежден: все  эти  банальности
не имеют ни малейшего отношения к жителю Атлантиды. Не стоило отправляться
в столь долгое путешествие, чтобы нести такой вздор. А вот мы и приехали!
     - Я дал обещание отцу  этой  девушки  доставить  ее  домой  в  полной
сохранности, - сказал Мелоун. - А почему бы вам, Аткинсон, не подняться  с
нами? Профессор будет рад с вами познакомиться.
     - Уже поздно. Он спустит меня с лестницы.
     - Вижу, вам наболтали об отце всякой чепухи. На  самом  деле  все  не
так. Некоторые люди его действительно раздражают, но  вы  к  их  числу  не
относитесь. Может, рискнете?
     - После ваших слов - конечно.
     И все трое направились по ярко освещенному коридору к лифту.
     Челленджер, в роскошном голубом халате, с нетерпением ожидал  их.  Он
смерил Аткинсона взглядом  боевого  бульдога,  увидевшего  другую  собаку.
Однако беглый осмотр, видимо, умиротворил его, и профессор  прорычал,  что
рад знакомству.
     - Слышал ваше имя, сэр,  и  знаю  о  вашей  блестящей  карьере.  Ваша
резекция позвоночника в прошлом году заставила меня поволноваться. Неужели
вы тоже ходили к этим лунатикам?
     - Если вам угодно так их называть... - засмеялся Аткинсон.
     - А как еще прикажете? Помнится, мой молодой друг (Челленджер  иногда
величал Мелоуна так, словно тот был подающим  надежды  школяром)  говорил,
что вы изучаете этот феномен. - Он оглушительно расхохотался,  не  скрывая
своего презрения. - Изучая человечество, начнем  с  духов,  так,  что  ли,
мистер Аткинсон?
     - Не обижайтесь на отца, он ничего в этом не  понимает,  -  вмешалась
Энид. - Уверяю, папочка, тебе было бы интересно. - И она  представила  ему
подробный отчет об их приключениях, который профессор то и  дело  прерывал
недовольным ворчанием, хмыканьем и язвительными замечаниями. Когда же Энид
дошла до эпизода с профессором Саммерли, Челленджер взорвался, не  скрывая
больше своего возмущения. Старый вулкан заклокотал, и  слушателей  оглушил
огненный поток отборной брани.
     - Гнусные негодяи! - рычал он. - Даже  в  могиле  нет  покоя  бедняге
Саммерли. У нас с ним возникали расхождения, я  был,  сознаюсь,  не  очень
высокого мнения о его интеллекте, но поверьте, если  бы  он  действительно
восстал из мертвых, то сказал  бы  что-нибудь  повразумительнее.  Все  это
галиматья, неприличная и злая выходка! Это  возмутительно  -  моего  друга
выставляют на посмешище перед кучкой невежд! Ах,  никто  не  смеялся?  Как
можно не смеяться, слыша, что  образованный  человек,  с  которым  даже  я
общался на равных, несет такую чушь? Нет,  чушь!  Не  спорьте,  Мелоун!  Я
этого   не   потерплю.   Его   слова   напоминают   приписку   в    письме
школьницы-малолетки. Ну, разве можно нести такой бред, находясь  в  другом
измерении? Вы со мной согласны, мистер Аткинсон? Нет? Я думал о вас лучше.
     - А подробное описание его внешности?
     - Боже праведный, что у вас с головой? Разве вы не помните, что  наши
с профессором имена соседствовали  в  одной  слабенькой  беллетристической
книжонке, которая почему-то  понравилась  публике?  И  думаете,  никто  не
знает, что два молодых идиота болтаются по разным  церквям  уже  несколько
недель подряд? Совершенно ясно,  что  раньше  или  позже  вы  должны  были
забрести и к спиритуалистам. Прекрасный шанс заполучить себе сторонничков.
Приманка заброшена, и простодушный Мелоун клюнул на нее! Крючок  и  сейчас
торчит в его глупом языке. Что, Мелоун, правда глаза колет? Но  все  равно
ее надо говорить. - Черные как смоль волосы профессора встали дыбом, глаза
метали искры, перебегая с одного участника беседы на другого.
     - Но нужно выслушать и другую сторону,  -  сказал  Аткинсон.  -  Свою
точку зрения,  сэр,  вы  выразили  блестяще.  Позволю  себе  процитировать
Теккерея, сказавшего своему оппоненту: Я понимаю вас. Но если бы вы  знали
то, что знаю я, вы изменили  бы  свое  мнение.  Может,  и  вы,  профессор,
найдете время получше ознакомиться с предметом; это было бы  замечательно:
ваше мнение необычайно ценится в научном мире.
     - Потому что я занимаюсь полезными делами, а не всякой  чепухой.  Мой
разум, сэр, не виляет и  не  петляет,  он  идет  прямым  путем.  Здесь  же
очевидный обман и мошенничество.
     - Думаю, не без этого, - сказал Аткинсон. - Но все  же...  все  же...
Послушайте, Мелоун, уже поздно, а ехать далеко. Простите,  профессор.  Для
меня было большой честью познакомиться с вами.
     Мелоун  тоже  откланялся.  На  улице  друзья   остановились   немного
поболтать,  прежде  чем  разойтись  в  разные  стороны:  Аткинсон  жил  на
Уимпл-стрит, а Мелоун в Саут-Норвуд.
     - Великолепный старик, - одобрительно сказал Мелоун. - На него нельзя
обижаться. В сущности, он никому не желает зла. Потрясающий человек.
     - Согласен. Но именно такая нетерпимость может заставить  меня  стать
убежденным спиритуалистом. Обычно она  принимает  форму  издевки,  реже  -
громоподобного разноса. Мне больше импонирует последнее.  Кстати,  Мелоун,
хотите помогу вам получше разобраться во всем этом. Вы слышали о Линдене?
     - Профессиональный медиум? Говорят, величайший мошенник в мире.
     - Слышал такие отзывы.  Но  лучше  один  раз  увидеть,  чем  сто  раз
услышать. Прошлой зимой я вправил ему коленную чашечку, и у нас завязались
дружеские отношения. Его трудно заполучить, и билет будет стоить не меньше
гинеи, но, если хотите, я постараюсь организовать сеанс.
     - Лично вы ему верите?
     Аткинсон пожал плечами.
     - Ну, что тут скажешь! Во всяком случае, за руку  я  его  не  поймал.
Разбирайтесь сами.
     - Я готов, - сказал Мелоун. - Меня это забрало. Да и  материал  может
получиться отличный. Решено: немного разберусь с делами и дам  вам  знать,
Аткинсон. Надо ковать железо, пока горячо.

     Глава IV

     В КОТОРОЙ ОПИСЫВАЮТСЯ СТРАННЫЕ ЗАНЯТИЯ

     В ХАММЕРСМИТЕ

     Появившаяся в печати статья за подписью  Соавторы.  вызвала  всеобщий
интерес и споры. Ее сопровождало краткое редакционное примечание,  которое
вполне отражало сомнения рядового читателя и  как  бы  говорило:  О  таких
явлениях следует писать, и они могут кому-то  показаться  правдоподобными,
но мы-то знаем, что это ерунда.
     Мелоун  получил  множество  писем,  как  за,  так  и  против:   факт,
говоривший, что этот  вопрос  занимал  многих.  Предыдущие  публикации  не
вызвали такого всплеска эмоций: ну, рявкнула парочка  узколобых  католиков
или непримиримых евангелистов - теперь же его  почтовый  ящик  ломился  от
писем. Большинство авторов высмеивало саму мысль  о  существований  духов,
часть из них была от писателей, которые не то что о спиритизме, а  даже  о
правильной орфографии имели весьма смутные понятия.  Самим  спиритуалистам
тоже не все в статье понравилось: Мелоун как журналист  не  смог  отказать
себе в удовольствии посмаковать смешные стороны собрания, хотя ничего и не
приврал.
     Однажды утром на неделе, последовавшей за  публикацией,  в  крошечном
рабочем кабинете Мелоуна появился  внушительных  объемов  человек.  О  его
приходе Мелоуна известил курьер редакции, положив на край  стола  визитную
карточку, гласившую: Джеймс Болсоувер,  торговец,  Хай-стрит,  Хаммерсмит.
Это был не кто иной,  как  радушный  председатель  последнего  воскресного
собрания.  Он  укоризненно  грозил  пальцем,  глядя  на  Мелоуна,  но  его
добродушное лицо расплывалось в улыбке.
     - Вот видите, - сказал он, - все вышло, как я предупреждал: вас  тоже
потянуло на фарс.
     - Вы полагаете, что я исказил картину?
     - Нет. На мой взгляд, вы с молодой  леди  сделали  все,  что  смогли.
Просто как новичков вас  многое  озадачивает.  Но,  если  подумать,  разве
удивительно, что умные  люди,  покинувшие  этот  мир,  изыскивают  способы
установить с нами контакт?
     - Они иногда говорят такие глупости!
     - Умирают всякие, а не только те, что семи пядей во лбу. На том свете
не умнеют. Кроме того, как знать, какие слова нужнее всего?  Вчера  миссис
Деббс принимала одного священника.  У  него  умерла  дочь,  и  отец  прямо
помешался от горя. Миссис Деббс передала ему, что дочь счастлива и была бы
еще счастливей, если бы не его страдания. Меня это не убеждает, -  покачал
головой священник. - Такое всякий скажет. Нет, это не моя дочь. И вдруг та
попросила его: Умоляю,  не  надевай  воротничок  католического  священника
вместе с цветной рубашкой. Это она, - сказал  он  и  расплакался.  -  Дочь
всегда отчитывала меня за эти воротнички. Жизнь состоит из мелочей, мистер
Мелоун, обычных, незначительных, но дорогих нам мелочей.
     Мелоун недоверчиво покачал головой:
     - Каждый может  заметить  несоответствие  между  обычной  рубашкой  и
деталью одежды священника.
     Мистер Болсоувер рассмеялся:
     - Вы крепкий орешек. Говорю не в осуждение - сам таким был. Однако  я
по делу. Вы человек занятой, я - тоже, поэтому перейдем сразу к  главному.
Во-первых, всем разумным спиритуалистам понравилась  ваша  статья.  Мистер
Алджернон Мейли написал мне, что она принесет несомненную пользу.  А  если
уж он так думает, то нам и Бог велел.
     - Мейли? Тот, что адвокат?
     - Я бы скорее назвал его религиозным реформатором. Таким он останется
в истории.
     - А во-вторых?
     - Если хотите, мы могли бы познакомить вас с нашим  делом  подробнее.
Вас и молодую леди. Не для рекламы, упаси Бог, а для вашей же пользы, хотя
и реклама не помешает. Мы проводим  сеансы  телекинеза  у  меня  дома  без
профессионального медиума, и если хотите...
     - Очень хочу.
     - Тогда приходите оба. У нас практически не бывает людей со  стороны.
Никаких наблюдателей. Не хотим, чтобы  нас  сбивали  с  толку,  оскорбля