аки должен свершиться столь страшный суд?
     - Причиной всему  грубый  материализм,  косность  церковных  обрядов,
пренебрежение  духовными  помыслами,  отрицание  существования  невидимого
мира, осмеяние, которому подвергается это новое откровение, - так  считает
он.
     - Но ведь раньше мир был еще хуже.
     - Но тогда не было нынешних достижений - ни образования, ни науки, ни
того, что мы называем цивилизацией, которые, казалось бы, должны  вести  к
новой духовности. К  сожалению,  все  это  обратилось  во  зло.  Появились
аэропланы, но с их помощью бомбят города. Мы  учимся  создавать  подводные
лодки и губим моряков. Мы познаем мир химических веществ, превращая их  во
взрывчатку и ядовитые газы. И дела становятся хуже день  ото  дня.  Сейчас
нет такой страны, где втайне не обдумывали бы, как  испортить  жизнь  всем
остальным. Разве для этого Бог создал нашу  планету,  и  допустит  ли  Он,
чтобы мир шел по такому пути?
     - Это кто говорит: ты или Миромар?
     - Как тебе сказать? Я и сам размышлял над этим  и  пришел  к  тем  же
выводам, что  и  он.  Однажды  я  прочитал  записанное  Чарльзом  Мейсоном
послание: Самое опасное для человека или даже  для  целого  народа  -  это
когда интеллект развит сильнее духовности. Как будто специально сказано  о
сегодняшнем дне!
     - А как все произойдет?
     - Тут я могу сослаться только на Миромара.  Он  говорит,  что  придет
конец  смутам  и  войнам,  голоду  и  чуме,  землетрясениям,   потопам   и
наводнениям и воцарятся несказанные гармония и покой.
     Огромные   пунцовые   полосы   опоясали   небо.   На   западе   пылал
огненно-красный  закат,  постепенно  переходивший  в  тусклое  красноватое
сияние. Энид вздрогнула, взглянув туда.
     - Мы знаем только одно,  -  вновь  нарушил  молчание  Мелоун.  -  Две
любящие души вместе проходят через все сферы. Так  стоит  ли  нам  бояться
смерти или тех испытаний, что уготовит нам жизнь?
     Она улыбнулась и вложила в его руку свою ладонь.
     - А ведь верно, - сказала она.