- с мрачным видом пробурчал он. - Я подпишу.
     Ему разрешили подняться, но предупредили, что, если он попытается  их
надуть, ему не удастся так легко отделаться во второй раз. У  Линдена  уже
не было сил сопротивляться, и он, ни слова не говоря, размашисто и  коряво
нацарапал внизу: Сайлас Линден.; трое мужчин подписались как свидетели.
     - А теперь убирайтесь вон! - резко сказал  Мейли.  -  Советую  вам  в
дальнейшем  зарабатывать  на  жизнь   честным   трудом   и   не   пытаться
спекулировать на том, что свято для других.
     - Оставьте ваши лицемерные проповеди при себе, -  прошипел  Линден  и
вышел.
     Не успел он удалиться, как в комнату ворвалась  миссис  Мейли,  желая
воочию  удостовериться,  что   ее   драгоценный   супруг   не   пострадал.
Успокоившись на сей счет,  она  стала  причитать  над  сломанным  креслом,
поскольку, как всякая хорошая хозяйка, дорожила  каждой  мелочью  в  своем
доме.
     - Не расстраивайся, дорогая, это не самая большая плата за то,  чтобы
очистить наши ряды от такого негодяя, как он. Не уходите, господа, нам еще
надо кое о чем поговорить.
     - И кроме того, сейчас подадут чай.
     - Пожалуй, нам лучше выпить чего-нибудь покрепче, - заметил  Мейли  и
был, безусловно, прав, ибо все трое в результате жестокой схватки порядком
выбились из сил.
     Рокстон, правда,  был  в  восторге  от  случившегося  и  находился  в
приподнятом настроении, но Мелоун явно устал, да и  Мейли  еще  не  вполне
оправился от полученного удара.
     - Я слышал, - начал Мейли, когда они вновь устроились у огня,  -  что
этот мерзавец на протяжении многих лет тянул деньги  с  несчастного  Тома.
Это был настоящий шантаж, поскольку Сайлас в любую минуту мог  донести  на
него. Бог мой! - вдруг вскричал он, потрясенный  пришедшей  ему  в  голову
мыслью. - Так вот почему полиция выбрала именно его! А  я  все  удивлялся:
разве мало в Лондоне других медиумов? Теперь-то  я  припоминаю,  ведь  Том
как-то говорил мне, что этот тип хотел научиться  его  искусству,  но  Том
отказался ему помогать.
     - А как он мог помочь? Разве этому можно научиться? - спросил Мелоун.
     Мейли задумался.
     - Пожалуй, мог, - сказал он наконец. - Но все же  в  роли  лжемедиума
Сайлас Линден менее опасен, чем в роли медиума настоящего.
     - Я не вполне улавливаю вашу мысль.
     - Способности медиума в человеке можно развить,  -  объяснила  миссис
Мейли. - Можно даже сказать, что они заразительны.
     - Это сродни тому, что в раннем  христианстве  называлось  наложением
рук, - добавил Мейли. - Таким образом  передавалась  чудотворная  сила.  В
наши дни этот способ безвозвратно утерян, но если кто-то из присутствующих
на спиритическом сеансе страстно жаждет  такую  силу  обрести,  она  может
снизойти на него, особенно если  он  присутствует  при  работе  настоящего
медиума.
     - Но  что  означают  ваши  слова,  будто  такие  способности  опаснее
шарлатанства?
     - Дело в том, что они могут быть использованы  во  зло.  Уверяю  вас,
Мелоун, все эти разговоры о черной магии и злых силах - не  пустые  слова.
Такие вещи существуют, и их основной  источник  -  это  медиумы-злодеи.  В
спиритизме можно добраться до таких областей, которые заставляют вспомнить
о распространенной в народе идее колдовства, и было бы глупо это отрицать.
     - Подобное привлекает подобное.  -  пояснила  миссис  Мейли,  которая
разбиралась в этих делах не хуже, чем муж, - и каждый получает свое.  Если
во время сеанса вы находитесь в обществе дурных людей,  то  неудивительно,
если вызванные вами духи окажутся недобрыми.
     - Так в спиритизме есть и опасные стороны?
     -  Любое  дело  может  обернуться  своей  противоположностью,  будучи
извращено  и  использовано  дурными  людьми.  Конечно,  к  ортодоксальному
спиритизму это не имеет ни малейшего отношения, но мы должны отдавать себе
отчет в том,  что  подобная  опасность  существует,  -  иначе  не  удастся
противостоять  ей  во  всеоружии.  Я  ни  капельки  не   сомневаюсь,   что
средневековое колдовство - это не сказки, а вполне реальная вещь, и лучший
способ защиты от такого  рода  деятельности  -  развитие  лучших  душевных
качеств в человеке. А не обращать на  это  внимания  означало  бы  открыть
силам зла путь в мир.
     Но тут самым неожиданным образом в разговор вмешался лорд Рокстон.
     - Вот-вот, в прошлом году в Париже, как раз когда я там был,  гремело
имя некоего Лапэ, который  увлекался  черной  магией  и  даже  организовал
несколько кружков. Я хочу сказать, в этом не было особого вреда,  хотя  не
думаю, что вы назвали бы его деятельность высокодуховной.
     - Как раз об этой стороне проблемы я  хотел  бы  поподробнее  узнать,
чтобы отразить все как можно объективнее в своих статьях, - сказал Мелоун.
     - Справедливое желание, - сказал Мейли, - и  совпадает  с  нашим:  мы
хотим, чтобы в этом деле не было неясностей.
     - Ну что ж, молодой человек, если у вас найдется неделька времени  на
поездку в Париж, я представлю вас этому Лапэ, - предложил Рокстон.
     - Поразительное совпадение, но я тоже собирался съездить в  Париж,  -
сказал Мейли.  -  Мой  коллега  доктор  Мопюи  из  Института  Метампсихоза
пригласил меня понаблюдать за серией экспериментов,  которые  он  проводит
над  медиумом-галицийцем.   Меня,   конечно,   больше   всего   интересует
религиозная сторона, но ею-то как раз чаще всего пренебрегают  эти  ученые
мужи с континента. Что же касается тщательного и  вдумчивого  исследования
психических факторов, то в этом плане они явно впереди,  если  не  считать
изысканий бедняги Кроуфорда из Белфаста,  который  вообще  стоял  в  науке
особняком. Я обещал Мопюи заглянуть  в  его  лабораторию  -  по-моему,  он
добился  поразительных,  я  бы  даже  сказал,  ошеломляющих  в   некотором
отношении результатов.
     - В каком смысле ошеломляющих?
     - В последнее время духи материализовались у него не  в  человеческом
облике - это подтверждается фотографиями. Больше я вам  ничего  не  скажу,
коль уж мы вместе туда поедем, будет лучше, если вы  отнесетесь  ко  всему
непредвзято.
     - Я обязательно поеду, - воскликнул Мелоун. - Думаю,  мой  патрон  не
станет возражать.
     Принесли чай, весьма некстати прервав разговор, - так наши физические
потребности грубо вторгаются  в  сферу  высших  духовных  устремлений.  Но
Мелоуна не так-то легко было сбить с мысли.
     - Вот вы говорите о злых силах. А доводилось ли вам вступать с ними в
контакт?
     Мейли взглянул на жену и улыбнулся.
     - Мы сталкиваемся с ними постоянно, - сказал он. -  Это  неотъемлемая
часть нашей  деятельности.  Можно  даже  сказать,  мы  уделяем  ей  особое
внимание.
     - Следует  ли  понимать  вас  в  том  смысле,  что  вы  препятствуете
появлению во время сеансов подобных сил?
     - Не обязательно. Если есть надежда хоть чем-то помочь заблудшей душе
из низших сфер,  мы  стараемся  сделать  это.  Необходимо  вызвать  ее  на
разговор, заставить поведать нам о своих горестях и печалях. У большинства
из них нет злых намерений. Это просто несчастные, невежественные и  чахлые
существа, страдающие  из-за  тех  примитивных  или  ложных  представлений,
которые сложились у них на земле. Мы пытаемся им помочь, и подчас нам  это
удается.
     - А как вы об этом узнаете?
     - Потом они являются к нам и рассказывают, чего им  удалось  достичь.
Это довольно распространенная практика, которая получила  у  нас  название
кружков спасения.
     - Я слышал о них. Хотелось  бы  посетить  собрание  одного  из  таких
кружков:  ваши  слова   меня   здорово   заинтересовали.   Спиритизм   так
многогранен, и я был бы крайне признателен, если бы вы помогли мне открыть
для себя и эту его сторону.
     Мейли задумался.
     - Мы предпочитаем лишний раз не выволакивать этих несчастных  существ
на свет Божий.  А  с  другой  стороны,  хотя  в  полной  мере  вас  нельзя
причислить к спиритам, вы тем не менее показали, что относитесь к  данному
предмету с достаточным пониманием и сочувствием.  -  С  этими  словами  он
взглянул на жену, которая улыбнулась и благосклонно кивнула.
     - Ну, вот вы и получили разрешение. Могу вам сообщить,  что  мы  сами
руководим небольшим .кружком спасения. и как  раз  сегодня  ровно  в  пять
часов состоится один из еженедельных сеансов. Наш медиум - мистер Тербейн.
Обычно мы не приглашаем никого, кроме священника Чарльза Мейсона, но  если
вы хотите приобщиться к нашей деятельности, будем рады вашему присутствию.
Тербейн скоро придет. Он служит носильщиком на вокзале, поэтому  не  может
свободно распоряжаться своим временем. Да-да, медиумическая сила  способна
неожиданным образом обнаруживаться в самых  скромных  представителях  рода
людского, но так уж от века заведено  -  пророками  древности  чаще  всего
становились рыбаки, плотники, шатерники или погонщики верблюдов.  Да  и  в
наши  дни  наивысшим  медиумическим  даром  в  Англии   наделены   шахтер,
ремесленник, носильщик, матрос с баржи да поденщица. История  повторяется,
и жалкий судейский, приговоривший  Тома  Линдена,  -  воплощение  Феликса,
устроившего судилище апостолу Павлу. Все возвращается на круги своя.

     Глава X

     DE PROFUNDIS

     Наши герои еще не  закончили  чаепитие,  когда  доложили  о  прибытии
преподобного Чарльза Мейсона. Ничто так не сближает  людей,  как  духовные
искания,  поэтому  неудивительно,  что  Рокстон  и  Мелоун,  лишь  однажды
видевшие этого человека, мгновенно почувствовали к нему симпатию, какой не
испытывали к людям, знакомым им на протяжении многих лет. Подобное родство
душ -  неотъемлемая  часть  таких  сообществ.  Когда  в  дверях  появилась
долговязая и неуклюжая фигура священника - лицо  озарено  доброй  улыбкой,
ясным светом лучатся глаза, -  им  показалось,  что  вошел  близкий  друг.
Мейсон сердечно приветствовал собравшихся.
     - Все в трудах да в заботах! - воскликнул он, пожимая каждому руку. -
Надеюсь, новые впечатления не будут столь ужасны, как то, что нам пришлось
испытать в прошлый раз.
     - Клянусь  Богом,  -  ответил  Рокстон,  -  с  тех  пор  я  не  устаю
восхищаться вами, отец мой!
     - Да что же такое он  совершил?  -  с  любопытством  спросила  миссис
Мейли.
     - Что вы, что вы! - воскликнул  Мейсон.  -  Просто  я  в  меру  своих
скромных сил попытался направить на путь истинный заблудшую душу. И хватит
об этом! Хотя именно ради подобных дел мы еженедельно  собираемся  в  доме
наших милых хозяев. Ведь сам мистер Мейли научил меня этому мастерству.
     - Что ж, у нас большой опыт по сей части, - отозвался Мейли. - И  вы,
Мейсон, играете здесь не последнюю роль.
     - Но я никак не пойму главного! - прервал их  Мелоун.  -  Прошу  вас,
просветите меня на этот счет! Допустим, я соглашусь с  вашей  гипотезой  о
том, что мы окружены вполне материальными духами,  привязанными  к  земле,
которые не могут понять, куда они  попали  и  что  с  ними  происходит.  Я
правильно излагаю вашу теорию?
     Супруги Мейли кивнули в знак согласия.
     - Но у них есть умершие родственники или друзья,  которые,  возможно,
иначе ощущают себя на том свете и осведомлены  о  печальной  участи  своих
собратьев. Им открыта истина. Не кажется ли вам, что они могут помочь этим
несчастным намного лучше, чем мы?
     - Вполне уместный вопрос, - сказал Мейли. - Конечно же,  мы  задавали
его духам и теперь знаем ответ. Дело в том, что они буквально привязаны  к
земле, ибо слишком плотны  и  тяжелы  для  того,  чтобы  подняться  вверх.
Остальные же, вероятнее всего, находятся в духовной сфере, очень далеко от
них. Наши подопечные объясняют, что они намного ближе к нам. К тому же нас
они хорошо знают, а тех, что наверху, - нет. Поэтому именно нам сподручнее
установить с ними контакт.
     - Как-то нам явилась такая милая и несчастная темная душа...
     - Моя жена любит всех и вся, - пояснил Мейли. - Она готова беседовать
даже с несчастным заблудшим дьяволом.
     -  Конечно  же,  они  заслуживают  жалости  и  любви!  -  воскликнула
прелестная дама. - Неделя за неделей мы заботились о  бедняжке,  -  а  его
действительно вызвали из самого глухого уголка, - и однажды он в  восторге
вскричал: Матушка явилась! Моя матушка здесь!  Мы,  естественно,  спросили
его, почему она не приходила раньше. Как же она могла  прийти,  -  ответил
он, - если я находился в такой тьме, что она  не  в  состоянии  была  меня
разглядеть!
     - Все это хорошо, - сказал Мелоун, - но,  насколько  я  понимаю  вашу
идею, за всем следит некий высший дух, направник или надзиратель,  который
и приводит страдальца к вам. Если он осведомлен о существовании  такового,
то есть все основания полагать, что и  в  более  высоких  духовных  сферах
могут знать о нем.
     - Нет, - ответил Мейли, - это  миссия,  выполнение  которой  доверено
лишь ему. Приведу случай, иллюстрирующий, насколько одна сфера отделена от
другой. Однажды нас посетила некая заблудшая душа. Наши привычные визитеры
даже не подозревали, что она находится среди них, пока мы не привлекли  их
внимание к ней. А когда мы спросили у заблудшей души, не видит ли она, что
окружена подобными ей, то услыхали в ответ: Я вижу свет и больше ничего.
     Беседу прервал приход мистера Джона Тербейна,  носильщика  с  вокзала
Виктория, полноватого человека с бледным и печальным лицом. Он  был  чисто
выбрит и одет в цивильное платье, так что кроме мечтательных и  задумчивых
глаз ничто не выдавало в нем необычайного предназначения.
     - Ну что, готова запись? - первым делом осведомился он.
     Миссис Мейли с улыбкой протянула ему конверт.
     - Мы давно ее подготовили, можете на досуге прочесть.  Видите  ли,  -
объяснила она, - бедный мистер Тербейн впадает в транс и поэтому не  имеет
ни малейшего представления о том,  какие  с  его  помощью  вершатся  дела,
поэтому после каждого сеанса мы с мужем составляем отчет - специально  для
него.
     - И каждый раз я не устаю удивляться, - сказал Тербейн.
     - Я полагаю, и гордиться, - добавил Мейсон.
     - Ну, на этот счет ничего не могу сказать,  -  застенчиво  проговорил
Тербейн. - Не думаю, что инструменту следует гордиться тем, что он попал в
руки опытного мастера. Это скорее большая честь для меня.
     - Милый, добрый Тербейн, - сказал Мейли, с нежностью кладя  ему  руку
на плечо. - Чем лучше медиум, тем он щедрее душой, - так говорит мне  опыт
общения с людьми. Главное в медиуме - отдавать себя без остатка другим,  а
это несовместимо с эгоизмом. Но давайте начинать, иначе мистер Чанг на нас
рассердится.
     - Кто это? - спросил Мелоун.
     - О, вы скоро с ним познакомитесь. Нам не обязательно  оставаться  за
столом, вполне можно расположиться у камина. Давайте приглушим  свет,  вот
так. Устраивайтесь поудобнее. Тербейн, вы можете откинуться на подушки.
     Медиум, сидевший в углу дивана, тут же впал в дрему. Мейли  и  Мелоун
держали наготове ручку и блокнот, ожидая дальнейших событий.
     И они не заставили себя ждать. Неожиданно Тербейн сел, но это был уже
не прежний Тербейн, а новая, властная личность, обладающая живым умом. Его
лицо также преобразилось: на губах заиграла загадочная улыбка, глаза стали
раскосыми и удлиненными, все черты - более выразительными. Руки он  втянул
в рукава своего синего пиджака.
     - Добрый вечер, - теперь он говорил решительно, короткими отрывистыми
фразами. - Новые лица! Кто же они?
     - Добрый вечер, Чанг, - ответил хозяин дома. - С мистером Мейсоном вы
уже знакомы, это - мистер  Мелоун,  изучающий  спиритизм.  А  вот  -  лорд
Рокстон, который оказал мне сегодня неоценимую услугу.
     Каждое новое  имя  Тербейн  приветствовал  плавным  жестом,  как  это
принято на Востоке, прикладывая руку ко лбу, а затем с поклоном опуская ее
вниз.  Его  манера  держаться  была  исполнена  достоинства  и  разительно
отличалась от поведения незаметного маленького человечка, который сидел  в
комнате минуту назад.
     - Лорд Рокстон, - повторил он.  -  Английский  милорд!  Я  знал  один
лорд... Лорд Макарт... Нет, не могу выговаривать... Увы! Тогда  я  называл
его .чужеземный дьявол.. Чанг много видеть на своем веку.
     - Он имеет в виду лорда Макартни. Все, о чем он говорит,  происходило
лет сто назад. Чанг жил как  раз  в  те  времена;  тогда  он  был  великим
философом, - пояснил Мейли.
     - Нет терять время! -  воскликнул  дух-поводырь.  -  Сегодня  слишком
много дел!  Толпа  ждет.  Кто-то  новый,  кто-то  старый.  Странный  народ
попадается в мою сеть. А теперь я ухожу, - и  медиум  вновь  откинулся  на
подушки.
     Не прошло и минуты, как он снова вскочил.
     - Я хочу поблагодарить вас, - сказал он на безупречном английском.  -
Я уже был здесь две недели назад. Теперь я обдумал ваши слова, и путь  мой
стал яснее.
     - Так вы тот дух, который не верил в Бога!
     - Да, да!  Но  я  говорил  это  в  запальчивости.  Я  был  тогда  так
несчастен, так несчастен! О, время, бесконечное время, серый туман, тяжкий
груз раскаяния! Безнадежность! Безнадежность! А вы мне вернули покой -  вы
и этот дух великого китайца. От вас я услышал первые  после  смерти  слова
утешения.
     - Когда же вы умерли?
     - О! Кажется, с тех пор прошла вечность: у нас  время  изменяется  не
так, как в мире живых. Это долгий и жуткий сон, без перерывов и перемен.
     - А кто царствовал тогда в Англии?
     - Королева Виктория. Я настроил свой дух на  материализм,  вот  он  и
прирос к материи. Я не верил в загробную  жизнь.  Теперь-то  я  знаю,  как
глубоко заблуждался на этот счет,  но  поначалу  моему  духу  было  трудно
приспособиться к новым условиям.
     - Вам плохо там, где вы сейчас пребываете?
     - Там все так... так однообразно, и это самое тяжкое. Все,  что  меня
окружает, поистине ужасно.
     - Но там много душ, вы там не один.
     - Это так, но остальные знают не больше, чем я. Они так же злобствуют
и сомневаются и чувствуют себя при этом глубоко несчастными.
     - Вы скоро покинете это место.
     - Бога ради, скорее, помогите мне!
     - Несчастная душа, - проговорила миссис Мейли своим нежным,  ласковым
голоском, способным кого угодно к ней расположить. - Вы так  страдали.  Но
постарайтесь не думать о себе, подумайте о других. Помогите кому-нибудь из
них подняться, и тем самым вы поможете себе.
     - Спасибо вам, милая леди, я так и поступлю. Кстати, я привел с собой
одного из них. Он слышал  ваши  слова.  Теперь  мы  вместе,  и,  возможно,
когда-нибудь нам откроется свет.
     - Хотите ли вы, чтобы мы молились за вас?
     - О да, конечно!
     - Я помолюсь за вас, - сказал Мейсон. - Вы Отче наш. помните?
     Мейсон начал произносить слова старинной универсальной молитвы, но не
успел он закончить, как Тербейн вновь рухнул на подушки. Поднялся  он  уже
Чангом.
     - С ним все в порядке, - произнес он.  -  Он  уступает  место  другим
страждущим. Это хорошо. Сейчас - сложный случай! О! - Он потешно вскрикнул
в знак осуждения и повалился на диван.
     В следующее мгновение он поднялся - с торжественным выражением  лица,
сложив руки, словно для молитвы.
     - Что происходит? - надменно отчеканил он. - Я желаю знать, по какому
праву этот китаец вызвал меня сюда. Возможно, вас не затруднит  просветить
меня на сей счет.
     - Да, скорее всего, мы сможем вам помочь.
     - Когда мне нужна помощь, сэр, я имею  обыкновение  просить  об  этом
сам. В настоящее время я в ней не нуждаюсь. Все ваше  поведение  указывает
на то, что вы слишком много себе позволяете. Насколько  я  понял  со  слов
китайца, я являюсь невольным свидетелем какого-то религиозного обряда.
     - Мы представляем собой спиритуалистический кружок.
     - В высшей степени  вредная  секта.  Крайне  порочная  практика.  Как
скромный приходской священник, я протестую против подобного богохульства!
     - Ваши узколобые взгляды связывают вас по рукам и ногам, и  от  этого
страдаете только вы сами. Мы хотим вас освободить.