езапно возле меня очутился юноша с двумя излучателями  в  руках.
Один из них он передал мне, а  сам  вскочил  на  последний  уступ,  за
которым уже  открылась  необозримая  панорама  "арены"  Трозы,  смутно
освещенная  далекими  шарами,  висевшими  над  Энергоцентралью.  Юноша
обернулся  ко  мне,  приглашая  на  уступ,  затем  стал   стрелять   в
Познавателей, бежавших к яйцевидным аппаратам  на  площади  Кругов.  С
криком "Смерть Познавателям" он  приготовился  к  новому  выстрелу.  И
вдруг мне показалось, что шея  у  юноши  начала  таять.  Теплая  струю
полилась мне на руку. Излучатель в руках юноши замер, все еще  посылая
вихри.   Какое-то    мгновение    грианоид    продолжал    стоять    с
восторженно-серьезным лицом, затем  медленно  наклонился,  колени  его
подогнулись, и он упал бездыханный.
    Дикая ярость и жажда мщения  овладели  мною.  Опередив  с  десяток
грианоидов я бросился к  яйцевидным  аппаратам,  посылая  смертоносные
излучения прямо в гущу Познавателей, штурмующих люки машин.
    Вдруг весь город содрогнулся, словно от землетрясения:  прокатился
громоподобный  гул,  пахнуло  парным  воздухом  с  просторов   Гриады,
зазвенел  разбитый  поляроид,  обрушились  гигантские  стены   зданий;
чудовищная ударная волна, пришедшая с юга, прижала нас вниз.
    - Джирг взрывает вход в Энергоцентраль! - прокричал над моим  ухом
Гер, зубами завязывая бинт, охвативший его плечо.
    Через час пришло горестное сообщение от Джирга. Его печальное лицо
возникло на экране моего передатчика в  тот  момент,  когда  последние
Познаватели  из  здания  Кругов  складывали  оружие,  а  грианоиды  на
яйцевидных аппаратах гонялись  за  немногими  ускользнувшими,  которые
пытались войти в воронку выхода из Трозы.
    - Энергоцентраль  в  наших  руках,  -  Джирг  с  громадным  трудом
выдавливал из себя слова. Его душили  рыдания.  -  Служители  пытались
разрушить Трозу, заложив в  управляющую  электронную  машину  команду,
составленную Познавателями. Им это не удалось... В последний миг Виара
проникла в  Централь  и  замкнула  ветви  главных  преобразователей...
Она... мертва...
    - Скорей! - В ужасе закричал я. - Скорей  в  аппарат  ее  тело,  и
летим на Большой Юго-Западный Остров! Уо оживит ее!
    - Теперь уже никто не оживит Виару, - еле слышно сказал Джирг.
    - Почему? У гигантов чудесный аппарат оживления!
    - Виары просто не  существует...  она...  превратилась  в  облачко
ионизированной материи.
    Тяжелый  комок  вдруг  подкатил  к  горлу,  и  я,   не   стесняясь
окружающих, заплакал.
    Над освобожденной Трозой разгорались огни Энергоцентрали.


                                * * *


    О битве  у  берегов  Большого  Юго-Западного  Острова  лучше  меня
расскажут  будущим  поколениям  грианоидов   и   эробсов   микрофильмы
гигантов, оставленные для Информария Новой Гриады. Я пишу лишь о  том,
что видел на экранах  фиксации  событий  по  возвращении  из  Трозы  в
Голубой Шар.
    В то время как мы сосредоточивались на  полированной  равнине  для
штурма Трозы, метагалактиане  заканчивали  последние  приготовления  к
предстоящему вскоре отлету в Космос. Петр Михайлович сидел  в  Главном
Электронном   Мозге   Гриады.   Ему   прислали   в   помощь    четырех
сообразительных грианоидов, прошедших обучение в тайных  школах  Лезы.
Благодаря Самойлову ни один шародиск Познавателей не  прорвался  через
силовой барьер с Космос. Все  шародиски  были  впоследствии  захвачены
восставшими.
    ...Тревожно замигал сигнальный экран Голубого Шара. Уо, выверявший
синхронность электромагнитных и  мезонных  полей  главного  двигателя,
насторожился. Экран продолжал  мигать,  зазвучала  грозная  мелодия  -
сигнал опасности. Уо тотчас включил экран обзора и  увидел,  что  воды
Фиолетового океана у берегов  Юго-Западного  Острова  усеяны  тысячами
судов. Они наплывали сплошной стеной со всех сторон. Среди общей массы
однотипных электромагнитных лайнеров  выделялись  странные  сооружения
грандиозных  размеров  -  нечто  вроде  башен  или   куполов.   Только
впоследствии мы узнали об  источнике  гигантской  энергетической  мощи
Познавателей, которую они исторгли на  корабль  Уо  в  этой  последней
битве. Они пустили в ход все запасы экарония,  накопленные  за  тысячи
лет. На каждом лайнере, приплывшем к  берегам  Юго-Западного  Острова,
был  двигатель-преобразователь,  полностью  извлекавший  из   экарония
заключенную  в  нем  энергию.  Академик  подсчитал,   что   только   в
грандиозных сооружениях, похожих на  купола  (они  оказались  силовыми
генераторами), было  сосредоточено  столько  же  энергии,  сколько  ее
вырабатывала вся энергосеть Гриады за сто лет.
    Вот  почему  Познаватели  смогли  совершить  этот  последний   акт
отчаяния - штурм Загадочного Шара,  несмотря  на  то,  что  энергосеть
Гриады находилась в руках Петра Михайловича. Они правильно рассчитали,
что, сокрушив  метагалактиан,  легко  потом  справятся  с  восставшими
грианоидами.
    Оценив грозящую опасность, Уо отдал  команду,  по  которой  экипаж
Голубого Шара стремительно занял свои места. В Центральном  управлении
с ним остались  двое  помощников.  Гулко  затрещали  входные  реле  на
главном пункте управления: кто-то  настойчиво  просил  включить  экран
связи. Уо, думая, что это мы, включил экран  и  увидел  горящие  глаза
Элца и нескольких гриан, членов Кругов Многообразия.
    Вот Элц увидел Уо и глухо зарычал:
    - Пришельцы  из  Великого  Многообразия!   Это   вы   организовали
преступное  восстание  против  распорядка  нашей  жизни.   Берегитесь!
Грианоиды уже утоплены в прибрежных водах Дразы! Мы обладаем огромной,
неведомой вам  энергией.  Предлагаю  сдать  Шар  Кругам  Многообразия!
Только в этом случае вам гарантируется жизнь. Вы останетесь на Гриаде,
станете членами Кругов Многообразия и будете  передавать  свои  знания
молодому поколению  Познавателей.  Земляне  же,  находящиеся  в  Шаре,
должны возвратиться в Сектор  биопсихологии!  В  противном  случае  мы
разрушим ваш корабль.
    - Как же это вам удастся? - иронически спросил Уо.
    - Круги  ждут  ответа,  -  сказал  Элц,  не  отвечая   на   вопрос
метагалактианина.
    Раздался громкий смех Уо. Он включил систему  автоматов,  вводящих
генераторы в режим накопления энергии поля Син. Вспышки сотен приборов
слились в сплошной разноцветный  поток.  Через  весь  корабль  неслась
громовая песнь настройки полей.
    - Уходите в северные воды,  -  посоветовал  грианам  Уо.  -  Через
полчаса я введу в действие главное поле, и от вас ничего не останется.
Или вы хотите превратиться в мезонное излучение?
    Очевидно,  Познаватели  надеялись  на  свои  чудовищные  аппараты.
Прекратив дальнейшие переговоры, Элц сверился с прибором - измерителем
времени и резким голосом отдал распоряжение.
    Огромное скопище  судов  тотчас  же  пришло  в  движение.  Лайнеры
отодвинулись километров  на  пять  в  сторону,  а  вперед  выдвинулись
куполообразные плавучие сооружения. Гиганты с беспокойством следили за
стрелками  приборов,  показывающих  нарастание  напряжения  поля  Син.
Только через  двадцать  минут  оно  достигнет  максимума.  Познаватели
опередили их, начав первыми нападение.
    На  океане  возник  мощный  громоподобный  гул  и  широкой  волной
покатился к  Шару:  заработали  грианские  купола.  На  высоте  десяти
километров  над  Островом  с  потрясающим   ревом   вспыхнули   четыре
искусственных солнца. Лавина лучистой энергии  обрушилась  на  Голубой
Шар. Сверхмощная стена  перестроенного  пространства  стала  сжиматься
вокруг корабля. Приборы бесстрастно отражали единоборство двух силовых
полей - грианского и метагалактианского.  Четверть  часа  продолжалась
бешеная  пляска  стрелок.  Надо  отдать  справедливость:   Познаватели
создали  генераторы,  исторгшие  не  виданную  до  сих  пор  на  Граде
мощность.  Были  моменты,  когда  потенциалы  полей  выравнивались,  а
защитное поле Шара почти иссякало. Если бы  ввод  главного  генератора
Син в режим полной мощности задержался еще на полчаса,  защитное  поле
корабля было  бы  нейтрализовано  куполами  гриан.  Сокрушающая  волна
перестроенного пространства стремительно сжалась  бы  вокруг  Голубого
Шара, и метагалактиане неминуемо погибли бы.
    Искусственные солнца гриан мгновенно выжгли пышную  растительность
Острова. Впоследствии было страшно смотреть на обугленную  пустыню,  в
центре  которой  возвышался  слегка  потемневший   корабль   гигантов.
Необычайное вещество его оболочки прекрасно  выдержало  температуру  в
миллионы   градусов.   Это   вещество   обладало    такой    ничтожной
теплопроводностью, что, несмотря на звездные температуры снаружи,  жар
внутри корабля не превышал в момент битвы пятидесяти градусов.
    Воды океана кипели, нагретые косыми лучами  низко  горящих  солнц,
подвешенных  в  глубине  Острова.   Сами   Познаватели   спасались   в
охлаждаемых помещениях лайнеров.
    Наконец Уо, задыхавшийся о жары у  Главного  пульта,  торжествующе
выпрямился: цветной глаз генератора Син показал максимум.  И  вовремя!
Защитное  поле,  питаемое  запасными  генераторами,   уже   сжималось,
отступая к кораблю под натиском грианской энергии. И вдруг Голубой Шар
потрясла грозная светлая мелодия включенного генератора Син.  Она  все
нарастала, усиливалась, покрывая и шипение искусственных солнц  и  гул
куполов Познавателей.
    Грандиозные сооружения, четко видные на  фоне  неба,  вдруг  стали
деформироваться, расплываться, таять. Я со страхом наблюдал, как таяли
и купола и электромагнитные лайнеры. По океану  несся  нечеловеческий,
потрясающий душу рев - это кричали Познаватели, превращаясь в мезонное
излучение, в пыль, в ничто...
    Через три минуты все было кончено. Словно это  был  лишь  скверный
сон; как  будто  и  не  было  у  берегов  Острова  гигантской  армады,
застилавшей  горизонт!  Погасли  искусственные   солнца   уничтоженных
Познавателей; Уо  нейтрализовал  их  последовательным  сосредоточением
энергии чудесного генератора Син.


                          Глава одиннадцатая
                            ПРОЩАЙ ГРИАДА!


    Сегодня радостный и в то же время печальный день: мы расстаемся  с
Гриадой.
    У основания Голубого Шара волнуется человеческое море. Вместе с Уо
и гигантами я стою на выдвижной площадке Голубого Шара и полной грудью
вдыхаю ветер, несущий ароматы  далеких  островов  Фиолетового  океана.
Рядом  со  мной  стоит  мрачный  Джирг.  Петр   Михайлович   заботливо
перебирает в руках последние микрофильмы,  которые  предназначены  для
передачи грианоидам.
    Полгода прошло с тех пор, как мы штурмовали Трозу.  Давно  сдались
последние Познаватели,  разбежавшиеся  по  всей  Гриаде.  Прекратилась
адская работа в шахтах Птуин и  ледяных  пустынях  Желсы:  автоматы  и
электронные механизмы будут теперь выполнять работу  прежних  узников,
грианоидов и эробсов, освобожденный для творческой, радостной жизни.
    Полгода мы передавали освобожденным труженикам свои знания и опыт.
Многому  мы  не  могли  их  научить  -  слишком  глубоко  ввергли   их
Познаватели в пучины незнания. Но первые вехи были заложены.  Особенно
много потрудился Петр Михайлович.  Три  месяца  он  провел  в  Главном
Электронном  Мозге  Гриады,  открыв  там  настоящий  университет   для
грианоидов. Он научил их управлять энергией. Оказалось, что программы,
которые  закладывались  Познавателями  в  Электронный  Мозг,  были  до
смешного  простыми:  тысячелетняя  монополия  Познавателей   держалась
исключительно на неведении тружеников.
    И вот теперь мы улетаем. Десятки тысяч  гриан  съехались  сюда  со
всех концов освобожденной планеты. До самого горизонта колышется  море
голов, и кажется, что Голубой Шар покоится на у них на плечах.
    Даже в этот торжественный день Петр Михайлович остался верен себе.
Он собрал толпу грианоидов и с жаром  объяснял  им  принципы  простого
программирования  электронных  машин.  Я  едва  оттащил  его  к  люку,
готовому захлопнуться.
    Мы крепко обнялись с Джиргом и долго смотрели друг другу в  глаза:
светлая тень его сестры незримо стояла рядом с нами.
    - Прощай, брат, - тихо прошептал Джирг. - Помни о Новой Гриаде.
    ...Но вот последние суда  и  последние  грианоиды  на  дисках  уже
скрылись за горизонтом. Уо смотрит на часы.
    - Пора, - говорит он и идет к пульту.
    Торжественно поют приборы. Все выше,  все  тоньше  звук  стартовых
двигателей. Все экраны включены. Я вижу, как рябит далекий океан:  это
проносятся вихри энергетической отдачи. Совершенно бесшумно  и  плавно
Голубой Шар величиной с крупный астероид отрывается от  почвы  Гриады,
где он стоял шестьсот лет. Ускорения абсолютно не ощущается  -  не  то
что дьявольская перегрузка на  фотонных  ракетах,  которую  невозможно
перенести без специальных защитных приспособлений.
    Мы не можем в последний раз  полюбоваться  ни  изумительным  небом
Гриады, ни Фиолетовым океаном. Все еще  продолжается  Цикл  Туманов  и
Бурь: небо затянуто непроницаемыми тучами,  океан  черно-свинцовый,  а
растительность красновато-серая, скучная и неприветливая.  Но  это  не
беда. Туманы  и  бури  пройдут,  а  жизнь  на  Гриаде  зацветет  всеми
красками!
    И вот мы уже  в  верхней  атмосфере.  Открылась  такая  привычная,
миллионы лет знакомая мне  картина  Космоса.  На  левом  экране  висит
холодный белый шар: это Гриада. Я устало прикладываю руку ко лбу.
    Петр Михайлович смотрит на меня  и  понимающе  улыбается.  На  его
виске темноватое круглое пятно - след гравитационного удара.
    Уо, наш добродушный друг, сосредоточенно работает у пульта,  вводя
корабль в  крейсерский  режим.  Курс  -  на  третий  спиральный  рукав
Галактики, к родной Солнечной системе, к Земле, на которой мы не  были
уже сотни веков.
    - Приготовиться к электронно-мезонной форме движения, -  командует
Уо.
    Неужели  это  не  сказка?  Мы  первые  из  людей,  которые   будут
преодолевать  пространство-время  принципиально  новым  способом,  как
истинные властелины Космоса!
    Петр Михайлович лихорадочно настраивает  магнитофон,  анализаторы,
ворошит целые груды микрофильмов: видимо,  он  собирается  запечатлеть
все, что будет происходить с нами.
    - Не надо, - машет ему Уо.  -  Ты  все  равно  ничего  не  сможешь
увидеть и запечатлеть. Разве электроны и мезоны чувствуют?
    - Как это понять? - недоумевает Самойлов.
    - Положись на наши приборы...
    В дальней стене распахиваются двери кабин,  они  сверкают  блеском
неведомых металлов и приборов. Уо знаком  приглашает  нас  занять  две
средние кабины. Он делает последние манипуляции на  пульте:  очевидно,
переводит    Голубой    Шар    на    режим    самоорганизующегося    и
самоуправляющегося процесса. Мощно поет главный двигатель, ему  вторит
согласованная  мелодия   приборов.   Нарастает   симфония   генератора
электронно-мезонных полей. На экранах давно уже переливаются  световые
эффекты допплеровского смещения спектральных линий.
    Я вхожу в кабину  и  утопаю  в  покатом  кресле,  рассчитанном  на
гигантов-метагалактиан. Уо  заботливо  надвигает  на  кресло  какой-то
купол из туманно-прозрачного золотистого вещества.  Засветился  мягкий
голубой свет, загорелись включенные приборы на стене передо  мной.  Уо
еще раз выверяет синхронность настройки приборов и успокаивающе кивает
мне  головой.  Захлопывается   тяжелая   дверь.   Проходит   несколько
томительных минут. Тихая песнь полей, доносящаяся  через  толщу  стен,
переходит в мощную  симфонию,  как  будто  неведомый  Властелин  Разум
торжествует  свою  победу  над  извечными  силами  враждебного   людям
Космоса. Симфония все нарастает,  крепнет,  ширится,  И  вот  она  уже
сотрясает весь корабль. В ней начинают преобладать все  более  высокие
ноты. Все тоньше, выше, нежнее. Я чувствую, как  мое  тело  охватывает
непонятная истома, невыразимая легкость, но вместе с  тем  и  тяжесть.
Постепенно гаснет сознание, я растворяюсь в небытии.
    ...Откуда-то льется  тихая  песнь  нарождающейся  жизни,  она  еле
слышна,  почти  неосязаема.  Сознание  работает  чрезвычайно  странно:
ленивыми толчками. Пройдут одна-две мысли, а потом провал,  остановка.
И опять сначала. Вместе с крепнущей песнью проясняется и мое сознание.
С трудом открываю глаза, с большим усилием вспоминаю, что я  в  кабине
Голубого Шара. Успокоительно поют приборы. Пытаюсь приподняться, но не
могу. Чувствую себя  очень  слабым,  точно  новорожденный.  С  полчаса
отдыхаю. Силы прибывают ежеминутно.  Распахивается  дверь,  и  я  вижу
улыбающееся лицо Уо. Он сдвигает прозрачный купол и выводит меня в зал
Централи.  Ноги  подкашиваются.  Осматриваю   Уо,   но   он   выглядит
великолепно. Да это и естественно: электронно-мезонное  состояние  для
их организмов - привычное явление.
    Появляется Петр Михайлович, смешно щуря свои близорукие глаза: его
"телескопы"   почему-то   не   восстановились.    Они    растаяли    в
электронно-мезонном небытии! Он тщетно роется  в  карманах.  Вероятно,
ему придется обходиться без очков до ближайшей аптеки земного шара.
    - Итак, мы вышли из "тоннеля Син" на окраине Солнечной системы?
    - Наше небо! - воскликнул я, едва взглянув на экраны.
    За прошедший миллион лет расположение звезд сильно изменилось,  но
передо мной  лежала  новая,  тщательно  вычисленная  карта  измененных
созвездий.
    Петр Михайлович с усилием всматривается в экраны, потом подходит к
ним вплотную и тоже радостно улыбается. Холодно, но по-родному  блещут
звезды  Большой  Медведицы,  Орла,  Южного   Креста.   Я   смотря   на
универсальные часы: прошло ровно два часа с  тех  пор,  как  я  лег  в
кабину. Тридцать тысяч световых лет - за два часа! Вот  оно,  истинное
господство над Космосом!
    В правом углу экрана светит зеленоватый диск. "Да это же  Плутон",
- думаю я, но через секунду  меня  одолевают  сомнения.  Уо  углубляет
фокус изображения, и я вижу цветущие равнины под прозрачными  крышами,
леса, возделанные поля, фабрики и заводы, города и дороги.
    - Но ведь Плутон - ледяная пустыня, абсолютно безжизненный мир?  -
недоумеваю я. - Здесь распологался космодром фотонных  ракет.  Что  же
тут теперь? Новая Земля?
    - То было миллион лет назад, когда мы пролетали здесь на "Урании",
- напоминает  мне  Петр  Михайлович.  -  А  в  настоящую  эпоху  разум
человека, вероятно, покорил самые отдаленные уголки Системы, сделав их
пригодными для жизни.
    Голубой Шар снижает скорость  до  пятидесяти  тысяч  километров  в
секунду. Ему не страшны метеоры, поэтому он может позволить себе такую
скорость и внутри Солнечной системы. В  течение  нескольких  часов  на
экранах Централи проплывают  планеты-гиганты:  Уран,  Нептун,  Сатурн,
Юпитер.
    А вот и Марс, на котором некогда прощался со мной Володя. На Марсе
мы видим картину такого же, как и на  Плутоне,  прекрасного  цветущего
сада.
    - Смотри! - показывает Петр Михайлович на верхний экран обзора.
    Переливаясь  туманно-серебристыми  волнами,  на  экране  с  каждой
минутой  растет  голубовато-зеленый  шар.  Наши  сердца  забились   от
радости. Земля! Колыбель человечества! Родина...
    Через безмерную даль  пространства,  через  гигантские  промежутки
времени пронеслись мы, чтобы коснуться ее материнской груди и, подобно
Антею, набраться новых  сил  для  грандиозного  путешествия  в  другую
Метагалактику.


                            ВМЕСТО ЭПИЛОГА


    - Неужели мы прожили по миллиону лет?
    Лида счастливо смеется. В ее глазах стоят слезы.  Она  отбрасывает
непослушные золотые волосы.
    - Когда ты вывел меня из Пантеона Бессмертия и  я  увидела  людей,
прекрасных, сильных, радостных... необыкновенный Голубой Шар,  висящий
над  крышей  Пантеона...  трехметровых  гигантов-метагалактиан,  -   я
подумала, что  все  это  галлюцинация,  чудесный  сон.  И  потом  этот
памятник с вашими портретами и надпись, говорящая  о  том,  что  Земле
и