сударства Солнца древнего утописта Кампанеллы.
    - А какой у вас общественный строй?
    - Я не знаю, что такое общественный строй, - бесстрастно  отвечает
оператор.
    - Кто у вас управляет страной? - поясняю  я  вопрос  академика.  -
Кому принадлежит власть?
    В это время в зал быстро входят Элц, Югд и несколько других гриан.
Они, вероятно, слышали последнюю фразу. Элц подозрительно  смотрит  то
на меня, то на оператора. Последний дрожит  от  страха:  я  вижу,  как
побелело его лицо.
    - О чем он тебя спрашивал?
    Югд берет оператора за  руку  и  пристально  всматривается  в  его
глаза.
    Оператор еще  сильнее  бледнеет  и  бессмысленно  бормочет,  тряся
головой.
    - О чем же? - звенит металл неприятного голоса.
    - Я не понял... не знаю... Какой-то общественный строй...
    - Да, да! - вмешиваюсь я. - Я хотел спросить,  какой  общественный
строй на Гриаде.
    Элц подает знак, и Югд оставляет в покое несчастного оператора. От
страха тот не в состоянии выполнять свои заученные операции.
    Гриане холодно рассматривают меня с ног до головы, словно видят  в
первый раз. Элц что-то говорит своим спутникам. Они забирают оператора
и быстро уходят. Остаемся вчетвером: мы с Самойловым, Элц и Югд.
    - Общественный строй? - медленно переспрашивает  старик,  думая  о
своем. - Кто у власти?
    Он кивает  Югду,  и  тот  включает  экран,  на  котором  возникает
огромный сводчатый зал с роскошными ложами. В зале не менее трех сотен
таких же облезлых стариков, как и Элц.
    - Вот кто! - Элц выбрасывает указательный палец в сторону экрана.
    - Избранники народа? - пытается уточнить Самойлов.
    - Это Познаватели, потомки Хранителей Знаний, - отвечает Элц, и  в
глубине его зрачков вдруг загорается злорадство.
    - Объясните, пожалуйста, кого вы имеете в виду, - деликатно просит
Петр Михайлович. - Насколько мне известно, люди  науки,  как  правило,
далеки от административного честолюбия.  У  нас  на  Земле  управление
поручено специальным людям - избранникам трудового человечества. У вас
же, по-видимому, техническая автократия?
    Теперь недоумевает Элц.
    - Гриада выполняет распоряжения Познавателей, - говорит  он  через
некоторое время. - Понятие "общественный  строй"  сохранилось  лишь  в
нижних слоях Информария.
    - Я что-то ничего не понимаю...
    - Это же просто, -  академик  напряженно  размышляет  над  словами
Элца. - В ответе грианина заложен большой смысл.  Скажите,  нельзя  ли
побывать в вашем Информарии? - обращается он к Элцу.
    Грианин  колеблется,  но  потом,  что-то   вспомнив,   соглашается
допустить нас в Информарий.
    - Только после того, как вас проверят в Секторе  биопсихологии,  -
добавляет он, обмениваясь с Югдом многозначительным взглядом.
    Чувствую  какой-то  подвох,   но   Петр   Михайлович   ничего   не
подозревает. Он уже загорелся желанием побывать в Информарии.
    - А эти гриане тоже потомки  Хранителей  Знаний?  -  спрашиваю  я,
указывая  на  молчаливых  операторов,  работающих  в  верхних   ярусах
Телецентра.
    - И эти? - поддерживает  мой  вопрос  Самойлов,  кивая  головой  в
прозрачный просвет стены: там, на  дальнем  конце  "арены",  копошатся
фигурки   гриан,   монтирующих   какое-то   причудливое    сооружение,
напоминающее гигантского паука.
    Элц враждебно меряет нас взглядом и ничего не отвечает.
    ...Ясно ощущаю, как незримо рассеивается мираж "золотого века"  на
Гриаде, который создали мы сами.


                                * * *


    Опьяненный свежим воздухом, ароматом диковинных цветов и деревьев,
я спал так крепко, что  никак  не  мог  проснуться,  хотя  сквозь  сон
слышал, что Самойлов тормошит меня.
    Невероятным  усилием  воли  открываю  слипающиеся  веки  и   слышу
негодующий голос академика:
    - Проснись, наконец!
    Я окончательно просыпаюсь. Три часа назад мы прибыли сюда, в  этот
громадный  сад,  окружающий  Энергетический  Центр  Гриады.  Ехали  мы
подземным  тоннелем,   по   которому   стремительно   мчатся   длинные
рыбообразные аппараты. Они  без  колес,  а  скользят  по  своеобразным
желобам совершенно бесшумно и с огромной скоростью: сто километров  мы
покрыли за пять минут.
    Энергетический Центр -  это  целый  комплекс  сооружений.  Размеры
Центра  поистине  циклопические:  диаметр  центрального   сферического
здания превышает десяток километров, высота - более пятисот метров. Из
середины его, пронзая прозрачную крышу, взмывает в небо цилиндрическая
колонна-волновод около километра в поперечнике.
    Петр Михайлович с трудом  добился  у  Элца  согласия  на  передачу
сообщения землянам о результатах нашего полета на гравитонной  ракете.
Мы прибыли в Центр в сопровождении Югда. Внешне мы  пользуемся  полной
свободой. Однако после памятного разговора с Элцем в  Телецентре  Югд,
кажется, выполняет при нас обязанности не то гида, не  то  соглядатая.
Смертельно  надоела  его  отталкивающая  физиономия.  Вот   и   сейчас
долговязый грианин  сидит  поодаль,  делая  вид,  что  изучает  листву
деревьев.
    - Где-то сейчас наша "Урания"? - говорю я. - Разобрали,  вероятно,
на составные части. Хотя все равно в ней кончился запас гравитонов. Не
нравится мне что-то здесь... Была бы возможность - сейчас бы  вернулся
на матушку Землю. Все-таки, как вы ни говорите, а Земля  -  лучший  из
миров.
    Петр Михайлович не слушает меня, а  о  чем-то  напряженно  думает.
Наверное, опять о природе кривизны  четырехмерного  многообразия,  как
называют физики окружающий нас  мир.  Взгляд  академика  устремлен  на
волновод, виднеющийся в просвете живописной аллеи.
    - Двадцать километров, если не больше,  -  прикидывает  он  высоту
волновода. - Какой же гигантский луч энергии  может  быть  выброшен  в
Космос этим каналом? Вероятно, его мощность выражается астрономической
цифрой.
    - Триста семьдесят два биллиона киловатт, - раздается вдруг  голос
Югда.
    Мы оба  вздрагиваем  от  неожиданности.  Оказывается,  у  грианина
феноменальный слух, и он все время следит за нами.
    Лениво  созерцаю  легкие,  пушистые  облака,  послушно   огибающие
волновод: их отталкивает силовое поле огромной напряженности. Высоко в
небе  бесшумным  видением  проносится  гигантский  воздушный  корабль,
напоминающий дворец из сказок Шахразады. Очевидно, он перемещается  за
счет  взаимодействия  с  электромагнитным  или  гравитационным   полем
планеты.
    Вдруг над кронами деревьев появляется грианин.  Сначала  он  круто
поднимается в высоту, а затем спускается вниз по наклонной и  повисает
в пространстве почти над нашими головами.
    - Здорово придумано! - говорю я в восхищении.  -  До  сих  пор  не
пойму, где же летательный аппарат?  Хотя  на  груди  виднеется  что-то
похожее на тарелку или диск. Как работает из аппарат?
    - Ничего сверхъестественного, - небрежно изрекает Петр Михайлович.
-  Или  ты  забыл  о  земном  электрогравиплане,  который  помог  тебе
познакомиться  с  Лидой?  Здесь  тоже  используются   обычные   законы
электрогравики.
    Югд подает "птице" какой-то непонятный знак, и  она  летит  прочь.
Однако  я  успеваю  заметить  огромные  лиловые   глаза   существа   и
сравнительно  приятное  лицо.   Вероятно,   это   грианская   женщина.
Покружившись еще немного над садом, она опускается недалеко от  нас  в
густую чащу пальм.
    - Пора идти, - напоминает Югд, взглянув на окутанный  коронирующим
разрядом волновод. - Скоро начнется передача сообщений.
    Неожиданно из-за поворота аллеи выходит высокая  изящная  девушка.
Она быстро идет к нам упругим,  свободным  шагом.  Жесткое  лицо  Югда
светлеет. Вероятно, их связывают какие-то родственные узы.
    - Виара, - бесстрастно произносит грианка, подойдя вплотную.
    Ее голос чист  и  звонок.  Словно  серебряные  монетки  падают  на
стальной  лист,  смешивая  свой  звон  с  ответным  звоном  стали.   Я
рассматриваю ее с большим  интересом.  Неповторимое  своеобразие  лица
грианки  оставляет  странное,  раздвоенное  впечатление.  Оранжевые  с
ярко-золотым отливом волосы неплохо гармонируют  с  лиловыми  глазами.
Широкие  дуги  черно-синих  бровей  подчеркивают  необычайную  чистоту
высокого лба и темно-алый румянец  щек,  проступающий  сквозь  светлую
бронзу кожи. Клювообразный нос, так резко выраженный у Югда  и  других
гриан, у  нее  почти  красив.  У  нее  непривычный  для  нашего  глаза
подбородок и длинная, гибкая шея.
    Тихо переговариваясь с Югдом, она пошла  впереди  нас.  Необычайно
легкая, почти воздушная ткань ее одежды при  малейшем  движении  четко
обрисовывала красивые, сильные линии тела.
    - Только  сотни  миллионов  лет   сложной   и   трудной   эволюции
бесчисленных живых существ  сделали  возможным  подобное  совершенство
форм, - услышал я знакомый голос лектора.
    Это Петр Михайлович, как всегда, дает свое  заключение  по  поводу
очередного объекта  познания.  Я  недоволен:  эстетическое  восприятие
обнаучено и сразу блекнет.
    Через двадцать минут мы подходим к главной арке Центра, украшенной
загадочной скульптурой. Величественное существо  трехметрового  роста,
совершенно не похожее на грианина, держит в  вытянутой  руке  странный
предмет - какую-то причудливую  модель.  Вдохновенное  лицо  статуи  с
незабываемыми, удивительно красивыми  чертами  озарено  доброй  мудрой
улыбкой.
    - Странное существо. Тип лица абсолютно чужд грианскому, - заметил
Самойлов, заинтересовавшись скульптурой.
    - Не пойму только, что за предмет у него на ладони?  Что-то  вроде
седла...
    - По моему, это модель Вселенной.
    Вот и вестибюль. Наши шаги гулко отдаются  под  высокими  сводами.
Стены вестибюля покрыты  изумительной  по  выразительности  живописью,
рассказывающей о завоевании грианами Космоса. Мы видим устремленные  к
звездам причудливые корабли, астронавтов, высаживающихся  на  планеты,
которые напоминают то дантов ад,  то  райские  сады.  Среди  уродливых
деревьев выглядывают чудовищные морды зверей. Вероятно,  гриане  знали
какие-то новые методы изображения на плоскости: предметы  на  картинах
имели глубину, а люди и животные  казались  настолько  живыми,  что  я
невольно протянул  руку,  пытаясь  проверить  свое  впечатление,  и...
наткнулся на холодный камень стен.
    Самойлов рассмеялся. Виара и Югд, услышав его  смех,  необычный  в
этом мире, быстро обернулись и беспокойно посмотрели на нас.
    Проходим длинными залами, наполненными тихой музыкой:  это  звучит
мелодия тысяч приборов и аппаратов,  абсолютно  мне  непонятных.  Даже
Петр Михайлович,  по-видимому,  затрудняется  хотя  бы  приблизительно
угадать их назначение.
    - Трудно понять мысль, ушедшую от нас  вперед  на  тысячу  лет,  -
задумчиво говорит он, словно извиняясь. - Мы сейчас как неандертальцы,
попавшие в двадцать третий век...
    - Из которого мы прилетели сюда, - доканчиваю я.  -  А  я  все  же
надеюсь понять принципы управления  грианскими  астролетами  и,  может
быть, слетать на другую планету их системы.
    Наконец мы в полукруглом  зале  с  небольшим  пультом  посередине.
Здесь нас ожидают ученые-гриане во главе с Элцем.
    - Сейчас включают Космос. Попытайтесь передать свое сообщение... -
отрывисто бросает он фразу куда-то поверх наших голов.
    Поверхность свода озаряется бледным оранжево-зеленым сиянием. Ярко
вспыхивает кольцо в центре пульта. Где-то над нами (то ли  под  нами?)
разливается низкое рокочущее гудение.
    - Говорите вот сюда, в это кольцо пульта.
    Петр  Михайлович  осторожно  приближается  к  большому  кольцу  из
матового металла,  по  которому  струятся  те  же,  что  и  на  своде,
оранжевые блики.
    - Земля! Земля!.. - От  волнения  голос  академика  дрожит.  -  Ты
слышишь  нас?  -  Он  усиленно  сморкается.  -  В  две  тысячи  двести
шестидесятом году мы - пилот Андреев и физик Самойлов -  стартовали  с
Главного Лунного космодрома к центру Галактики. Если верить  приборам,
нам удалось  превысить  скорость  света  и  достичь  скорости,  равной
верхнему  пределу  флуктуаций  электромагнитного   поля   в   пустоте.
Вследствие необъяснимых пока возмущений  была  потеряна  ориентировка.
Корабль вышел из  под  контроля  автоматов.  "Урания"  прошла  шаровые
скопления  и  поднялась  на  двести  шестьдесят  тысяч  парсеков  выше
плоскости   звездного   колеса    Галактики...    Мы    очутились    в
межгалактическом пространстве.
    Элц внимательно вслушивался в слова передачи, сверяясь  с  экраном
лингвистического аппарата.
    - Когда удалось снизить скорость до шестидесяти тысяч километров в
секунду, мы снова вычислили  траекторию  полета  к  центру  Галактики.
После  этого  "Урания"  повернула  обратно,  развила  скорость  меньше
световой всего на одну сотую километра в секунду  и  через  шесть  лет
полета (в собственной системе отсчета) достигла центрального  сгущения
нашей звездной системы. Планета Икс найдена!..
    Голос академика при этих словах становится торжественным:
    - Мы  открыли   здесь   общество   разумных   существ,   создавших
своеобразную цивилизацию, более  высокую  по  технике,  чем  земная  в
двадцать третьем веке. Стараемся познать важнейшие  достижения  Гриан.
Сообщаю галактические координаты планеты: плюс ноль целых две  десятых
градуса северной галактической широты, минус четыре...
    Тут Элц мгновенно выбрасывает руку к  пульту  и  рывком  выключает
подачу энергии. Оранжево-зеленые волны, бегущие в кольце, гаснут.
    Самойлов вопросительно смотрит на Элца, и его глаза сталкиваются с
холодным-враждебным взглядом. Воцаряется напряженное молчание.
    - Я прошу дать мне возможность закончить передачу, - требует  Петр
Михайлович.
    "Передача  окончена!"  -  звенит  металлический  голос  переводной
машины.
    Я  невольно  делаю  шаг  к  Элцу,   но   останавливаюсь,   заметив
предостерегающий жест Виары.
    Элц сбрасывает переводной аппарат и, не сказав  ни  слова  больше,
идет к выходу. У самой двери он отдает короткое приказание. Югд, Виара
и все остальные вздрагивают и быстро выходят вслед за ним. Мы остаемся
одни.
    Операторы невозмутимо работают  у  пульта  и  индикаторных  щитов,
словно происходящее их не касается.
    Проходит несколько томительных минут.
    - Почему они не дали мне закончить  передачу  сообщения?  Не  вижу
никаких оснований... - И Самойлов в недоумении пожимает плечами.
    - Да все ясно как день, - говорю я. - Что же тут непонятного?  Элц
прервал передачу в тот самый момент, когда  вы  передавали  координаты
Гриады. Гране не хотят, чтобы земляне когда-либо вновь нашли  их  мир.
Недаром Элц так подробно расспрашивал вас об общественном строе землян
и о самоуправлении свободных трудящихся.
    - Но  у  них,  кажется,  тоже  не  эксплуататорское  общество,   -
возражает Петр Михайлович.
    - Это только так кажется. Мы еще многого не знаем.
    Резко щелкает входная дверь.  Это  возвратились  Югд  и  еще  двое
гриан. Мне показалось, что в  глазах  Югда  промелькнуло  нескрываемое
злорадство.
    - Подождите в саду, - говорит он, - пока будет  объявлено  решение
Кругов Многообразия.


                                * * *


    - Итак, только через тридцать тысяч лет наше  послание  придет  на
Землю, - грустно произнес академик, когда мы снова вышли в  сад.  -  А
есть ли какая-нибудь  надежда  дождаться  ответа?  Абсолютно  никакой.
Разве только лечь в анабиоз на шестьдесят тысяч лет? У гриан,  видимо,
есть анабиозные устройства,  подобные  нашим,  а  скорее  всего  более
совершенные.
    - Так они и положат нас в анабиоз! Непонятное раздражение охватило
меня. Сердце тревожно ноет, словно предчувствуя что-то недоброе. - Чем
ждать ответа, лучше попробовать вырваться  в  Космос  и  вернуться  на
Землю.
    - На чем? - иронически усмехается Самойлов.
    Надо захватить грианский астролет, - упрямо настаиваю я.
    - А ты его видел? Умеешь управлять  кораблем,  построенным,  может
быть, на совершенно иных принципах?
    Сзади раздались торопливые шаги. Нас догоняла слегка  запыхавшаяся
Виара.  Она  встревожена.  Оказывается,   у   женщин   Гриады   эмоции
проявляются более живо, чем у мужчин.
    Вопросительно смотрю на грианку.  В  руках  она  держит  набольшие
блестящие диски. Точно такой же диск был  у  нее  на  груди  во  время
полета над садом.
    - Земляне должны знать...  -  торопливо  заговорил  ее  переводной
аппарат. - Вначале опыты  по  обучению...  Потом  операция  в  Секторе
биопсихологии. Об этом говорил Югд. Я принесла вам диски...
    Быстрыми точными  движениями  она  прикрепляет  антигравитационные
аппараты на грудь каждого из нас, показывает, как включать.
    Я нажимаю кнопку и... взлетаю  метров  на  тридцать  вверх.  Затем
переворачиваюсь и повисаю над  их  головами  в  нелепой  позе,  широко
раскинув руки и как бы пытаясь ухватиться ха воздух.
    Петр Михайлович  неудержимо  хохочет.  Виара  испуганно  переводит
взгляд с него на меня.
    - Поздравляю с удачным дебютом! -  кричит  Самойлов  снизу.  -  Ты
забыл включить регулятор равновесия! Передвинь черный рычажок!
    После  нескольких  самых  нелепых  движений  в   воздухе   неловко
"приземляюсь", вконец сконфуженный.  Страх  в  глазах  Виары  сменился
насмешливыми огоньками, на внешне она абсолютно спокойна  и  серьезна.
Грианку, как я  успел  заметить,  почему-то  особенно  интересует  моя
личность. Иногда я ловлю на себя ее внимательный, изучающий взгляд.
    Мы почти забыли о ее тревожных, но непонятных словах.  Признаться,
я  даже  не  обратил  на  них  особого   внимания.   Какой-то   Сектор
биопсихологии.   Вероятно,   Самойлов   будет   с   радостью   изучать
биопсихологию или любую другую  "логию".  А  я  постараюсь  посмотреть
жизнь Гриады, разобраться в ее непонятном общественном строе,  поближе
познакомиться с населением этой планеты.
    Тревожный голос Виары прервал мои мысли:
    - Вы должны уходить отсюда... Бойтесь биопсихологов...
    - Куда? И зачем? - удивляется Самойлов. - Я не вижу никаких причин
волноваться. Да и как уйдешь: на поверхности - адский  зной,  а  мы  к
нему не приспособлены.
    - Скоро начнется Цикл Туманов и Бурь, и зноя не будет.  Летите  на
Большой Юго-Западный Остров Фиолетового океана.
    - А что там? - Ее слова внезапно  заинтересовали  меня.  -  Другое
государство?
    Грианка  не  отвечает,  но  ее   взгляд   устремлен   на   фронтон
Энергоцентра.  Я  невольно  смотрю  в  том  же  направлении.  На  фоне
густо-фиолетового неба скульптура загадочного  существа  выделяется  с
неестественной резкостью. Она будит в душе неясное  стремление,  зовет
куда-то вдаль... Может быть, в бесконечные просторы Вселенной?  Или  к
недостижимым  вершинам  абсолютного  познания,   о   которых   мечтает
Самойлов?.. Загадка скульптуры волнует меня все больше.
    - Кто здесь изображен? Это ваш предок? Или он оттуда,  с  Большого
Юго-Западного Острова? - забрасываю я вопросами грианку.
    Она колеблется, как будто собираясь  ответить  и  в  то  же  время
чего-то опасаясь.
    - Нет, это не предок гриан... это...
    Из-за  поворота  аллеи   неожиданно   появляется   Югд   с   тремя
здоровенными грианами. Они молча подходят к нам и знаками  велят  идти
вперед. Виара уходит  в  здание,  опустив  голову.  В  этот  момент  я
незаметно прячу в карман диск, полученный от грианки.
    - В Трозу, - снова услышали мы знакомое название.


                             Глава вторая
                         ЧТО ЖЕ ТАКОЕ ГРИАДА?


    Много  позже,  когда  все  треволнения   остались   позади,   Петр
Михайлович дал мне прочитать свои записи, которые он вел в  Информарии
Познавателей - вернее, прослушать их с магнитофона.  Я  не  удержался,
чтобы  не  перенести  их  в  свой  дневник.  Академик   начинал   свои
воспоминания описанием рокового для нас заседания Кругов Многообразия.
Итак, предоставляю слово Петру Михайловичу:
    "Я полагал,  что  Круги  Многообразия  будут  обсуждать  вопрос  о