оловкой - уж она его потаскала за собой.
   На этот раз, если  судить  по  внешности,  как  будто  подобрались  более
разумные клиенты. Конечно, "Спортивное агентство" всегда клянется, что  люди
надежные и заплатят хорошо; однако на деле попадаются такие типы, что просто
диву даешься. И никуда не денешься. Ведь надо как-то зарабатывать на  жизнь,
и немалых денег стоит держать эту посудину на плаву.
   Странное совпадение: у клиентов всегда одни и  те  же  фамилии  -  мистер
Джонс, мистер Робинсон, мистер Браун, мистер Смит. Курам на смех.
   Но так уж хочется агентству. Ну что ж, попытаться  угадать,  кто  они  на
самом деле, - тоже развлечение. Есть среди них  такие  осторожные,  что  все
время носят резиновые маски, не снимают их даже, когда идут под воду.
   Ясное дело, какие-нибудь важные шишки,  которые  боятся,  как  бы  их  не
узнали. Только  представьте  себе,  какой  это  будет  скандал,  если  члена
Верховного суда или, скажем. Главного секретаря Комитета  по  делам  космоса
поймают на браконьерстве в заповеднике Всемирной организации продовольствия!
Капитан Берт даже рассмеялся при мысли о таком казусе.
   Сорок миль отделяло от кромки рифа пятиместную спортивную лодку,  которая
заходила со стороны океана.  Разумеется,  опасно  орудовать  так  близко  от
Каприкорна, в самом логове врага, но лучшая рыба там, где ее охраняют строже
всего. Хочешь угодить клиентам, не бойся риска...
   Операция, как всегда, была тщательно  разработана.  Дозоры  по  ночам  не
ходят, а если и выйдут,  дальнобойный  гидролокатор  нащупает  их,  и  можно
удрать. Поэтому самое верное дело идти так, чтобы перед рассветом  добраться
до места и, едва выглянет солнце, выпустить  через  воздушный  шлюз  горящих
нетерпением "бобров". А самому притаиться на дне, поддерживая с  ними  связь
по радио. Уйдут за пределы дальности радиопередатчика -  не  страшно,  будут
ориентироваться по лучу маломощного  гидролокатора.  Если  еще  дальше  того
заберутся, пусть пеняют на себя. Он похлопал  рукой  по  карману  куртки,  в
котором хранились четыре расписки, снимающие с него  всякую  ответственность
за то, что может случиться с гг.
   Смитом, Джонсоном, Робинсоном и Брауном. Капитан Берт был не из тех,  кто
терзается без нужды, не то он давно бросил бы эту работу.
   Гг. С., Д., Р. и Б. в эту  минуту  лежали  каждый  на  своей  кушетке,  в
последний раз проверяя снаряжение. Смит и Джонс припасли новехонькие  ружья,
которые  еще  ни  разу  не  были  в  употреблении,  и  понавешали  на   себя
всевозможные приспособления. Смешно... Он хорошо знал этот тип клиентов.
   Они так дрожат за свое снаряжение, будь то  ружье  или  фотоаппарат,  что
всегда возвращаются без  добычи.  Будут  носиться  вокруг  рифа,  такой  шум
поднимут, что на много миль кругом все рыбы попрячутся.  Можно  побиться  об
заклад - эти великолепные ружья, способные с  пятидесяти  футов  пробуравить
тысячефунтовую акулу, ни  разу  не  выстрелят.  И  горе-охотники  не  станут
унывать, они и без улова будут рады-радешеньки.
   Совсем другое дело Робинсон. Вон у него какое ружье - побитое,  лет  пять
ему, не меньше. Сразу видно, что хорошо  послужило  и  хозяин  умеет  с  ним
обращаться. Это не тот "спортсмен", который не пропускает ни одного каталога
и бежит в магазин за каждой новой моделью, словно женщина, боящаяся  отстать
от моды.  Капитан  Берт  не  сомневался,  что  мистер  Робинсон  всех  своих
спутников за пояс заткнет.
   Напарник  Робинсона,  Браун,  был  единственный,  кого  капитан  не  смог
определить для себя. Крепкое сложение, волевое  лицо,  возраст-лет  сорок  с
лишним, самый старший из  четверки.  Где-то  Берт  его  видел...  Не  иначе,
какой-нибудь высокопоставленный чин, который решил  позволить  себе  немного
согрешить. Капитан Берт, органически  неспособный  тянуть  служебную  лямку,
отлично его понимал.
   Глубина безопасная, больше тысячи футов под килем, до рифа еще  несколько
миль. Но в таком деле всегда надо быть начеку, и капитан  Берт,  даже  следя
одним глазом за приготовлениями своей маленькой  команды,  все  время  видел
приборы на пульте. И  он  сразу  заметил  маленькое  четкое  эхо  на  экране
гидролокатора.
   - Большая акула идет, ребята, - весело объявил он. Все  сгрудились  возле
индикатора.
   - Почем вы знаете, что это акула? - спросил кто-то.
   - Больше некому. Киты не выходят из пролива за рифом.
   - Вы уверены, что это не подводная лодка? - тревожно осведомился другой.
   - Что вы! Не те размеры. Лодка в десять раз больше  на  экране.  Так  что
можете не дрожать.
   Пристыженный  клиент  замолчал.  Несколько  минут  царило  молчание;  тем
временем эхо приближалось к центру экрана.
   - Пройдет в четверти мили от нас, - заметил мистер Смит. - Может, изменим
курс, попробуем взглянуть на нее поближе?
   - Бесполезно. Она задаст стрекача, как только услышит наши моторы.
   Другое дело, если бы  стояли  на  месте,  она  могла  бы  подойти,  чтобы
обнюхать нас. А что толку? Во-первых,  еще  темно,  во-вторых,  она  слишком
глубоко, с аквалангом не выйдешь.
   На минуту их внимание отвлек большой косяк рыбы  -  должно  быть,  тунцы,
определил капитан, - в южном секторе экрана. Когда косяк прошел,  изысканный
мистер Браун заметил:
   - Если это акула, ей уже пора сворачивать. А ведь он  прав.  Что  бы  это
могло быть?
   - Пожалуй, стоит на нее посмотреть, - сказал капитан Берт. - Мы ничего не
потеряем.
   Он  слегка  изменил  курс.  Странное  эхо  продолжало  идти,  никуда   не
отклоняясь. Оно двигалось очень медленно, можно было  сближаться,  не  боясь
столкновения. Подойдя на визуальную дистанцию, капитан включил телевизионную
камеру и ультрафиолетовый прожектор - и ахнул.
   - Влипли, ребята. Это полиция.
   Четверка испуганно вскрикнула, потом послышалось:
   - Но ведь вы же говорили...
   Несколько отборных выражений заставили их смолкнуть.
   - Странно, - пробормотал капитан Берт, не отрываясь от экрана. - Все-таки
я был прав с самого начала: это не подводная лодка, а всего-навсего торпеда.
А на торпеде нет таких приборов, чтобы нас засечь.  Но  что  он  тут  делает
среди ночи?
   - Повернем обратно! - раздались голоса.
   - Помолчите! - отрезал капитан Берт. - Дайте  подумать.  Он  взглянул  на
глубиномер:
   - Черт возьми, сто саженей... Если  этот  парень  не  дышит  какой-нибудь
особенной смесью, он давно готов.
   Капитан пристально всмотрелся в изображение на экране телевизора.
   Что-то уж очень неподвижна эта фигура на торпеде, а  впрочем...  Да  нет,
точно, по голове видно. Водитель в обмороке, если не мертв.
   - Вот некстати подвернулся! - воскликнул капитан.  -  И  ведь  ничего  не
поделаешь. Мы обязаны забрать его на борт.
   Кто-то хотел возразить, но тут же осекся. Капитан Берт прав, это ясно.  А
дальше... Дальше будет видно.
   - Но как вы это сделаете? - спросил Смит. - Сами же  говорили:  на  такой
глубине нельзя выходить.
   - Да, задача не из легких, - согласился капитан. - Хорошо,  что  он  идет
так медленно. Пожалуй, я смогу его развернуть.
   Легко касаясь ручек управления, он повел лодку прямо на торпеду.
   Вдруг что-то звякнуло, и все подскочили - все,  кроме  капитана,  который
точно знал, когда и с какой силой раздастся этот звук.
   Он дал задний ход и облегченно вздохнул.
   - С первого захода!
   По голосу капитана Берта было слышно, что он доволен собой.
   Торпеда перевернулась так, что водитель болтался под ней на ремнях.
   Зато теперь она шла не вниз, а к поверхности моря.
   Капитан направил лодку следом за торпедой и, не теряя времени,  объяснил,
что и как делать. Еще есть надежда, что водитель жив. Но если он  поднимется
к поверхности, это уже верная смерть. Перепад давления  с  десяти  до  одной
атмосферы прикончит его.
   - Мы должны забрать его на глубине около ста пятидесяти футов, не  позже,
и устроить ему декомпрессию в воздушном шлюзе. Кто пойдет? Я не могу бросить
пульт.
   Что  правда,  то  правда;  пассажиры  не  сомневались,  что  капитан,  не
раздумывая, пошел бы сам, если бы кто-нибудь мог заменить его у пульта.
   После короткой заминки раздался голос Смита:
   - Я погружался на триста футов с обычным воздухом.
   - И я тоже, - сказал Джонс. Потом тихо добавил:
   - Правда, не ночью.
   Не мешало бы побольше энтузиазма, подумал капитан, да ладно, сойдет.
   Они выслушали его наставления с таким видом, словно им предстояло идти  в
атаку под огнем противника, надели акваланги и вошли в переходную камеру.
   По счастью, оба были хорошо тренированы, и капитан  Берт  за  две  минуты
поднял давление до полного.
   - Ну, ребята, - сказал он, - открываю... Пошли! Прожектор  был  бы  очень
кстати для ориентировки, но его закрывал фильтр,  не  пропускающий  видимого
света.  Фонарики  в  их  руках  казались  на  экране  телевизора  маленькими
светлячками. Капитан следил, как подводные пловцы  приближаются  к  ползущей
вверх торпеде. Впереди шел  Джонс,  Смит  выдавал  ему  линь,  тянущийся  из
воздушного шлюза. Как ни медленно шла торпеда, вплавь ее не догнать, поэтому
надо было линем то подтягивать,  то  отпускать  Джонса,  чтобы  он,  идя  на
буксире у лодки, смог попасть в  нужную  точку.  Вряд  ли  этот  способ  был
приятен пловцу, зато Джонс достиг цели со второй попытки.
   Остальное было просто. Он выключил мотор торпеды, оба судна остановились.
После этого Смит подошел на помощь Джонсу; они сняли водителя и отнесли  его
к лодке. Его маска  прилегала  плотно  к  лицу,  вода  не  просочилась.  Это
позволяло надеяться, что удастся его спасти.
   Втиснуть обмякшее тело в маленькую переходную  камеру  оказалось  трудно;
пришлось Смиту ждать в одиночестве снаружи, пока  его  напарник  проходил  в
лодку.
   И когда Уолтер Франклин  через  полчаса  пришел  в  сознание,  он  увидел
несколько неожиданно для себя в общем-то знакомую обстановку.  Он  лежал  на
койке в кабине небольшой прогулочной подводной лодки, около него стояли пять
человек. Странно: у четверых лица были закрыты носовыми платками,  виднелись
одни глаза...
   Он перевел взгляд на пятого - морщины, шрамы, седые виски, лихая бородка.
Даже без этой грязной фуражки сразу видно, что это капитан.
   Голова раскалывалась от  боли,  и  Франклин  никак  не  мог  собраться  с
мыслями. Наконец он с трудом выговорил:
   - Где я?
   - Не все ли равно, приятель, - ответил бородач.  -  Лучше  скажи-ка,  кой
черт занес тебя на глубину ста саженей  с  обычным  аквалангом.  А,  дьявол,
опять глаза закатил!
   Когда Франклин очнулся вторично, он чувствовал себя гораздо лучше, в  нем
пробудился интерес к жизни, и ему  даже  захотелось  выяснить,  что  это  за
лодка. Наверно, он должен испытывать благодарность к этим людям, кто бы  они
ни были, однако мысль, что он спасен, не вызывала в нем пока ни  облегчения,
ни разочарования.
   - К чему это все? - спросил он, показывая на платки конспираторов.
   Капитан - он уже сел за свой пульт - повернул голову и лаконично ответил:
   - Еще не сообразил, где ты?
   - Нет.
   - Ты что же, и меня не знаешь?
   - Простите, нет.
   Капитан издал звук, который мог выражать и недоверие и разочарование.
   - Значит, ты из новеньких. Я Берт Деррил, и ты на борту "Морского  льва".
Вон те два джентльмена за твоей спиной рисковали жизнью, чтобы спасти тебя.
   Франклин обернулся и посмотрел на белые полотняные треугольники.
   - Спасибо, - сказал он. И запнулся, не в состоянии что-либо добавить.
   Теперь он догадывался, что произошло Значит, это и есть  знаменитый  (или
пресловутый - в зависимости от точки зрения) капитан Деррил, чьи  объявления
можно прочесть во всех журналах для спортсменов и моряков Капитан  Деррил  -
организатор захватывающих дух подводных сафари, бесстрашный и ловкий охотник
- и столь же бесстрашный и ловкий браконьер, неуловимость которого давно уже
вызывала ехидные комментарии смотрителей. Капитан Деррил - один из  немногих
авантюристов нашего регламентированного века, по словам одних.
   Капитан Деррил - великий мошенник, по словам других.
   Понятно, почему  команда  маскируется  Капитан  вышел  в  одно  из  своих
неафишируемых плавании, в которых, по  слухам,  нередко  участвуют  люди  из
высшего общества. А другим это просто не по карману. Должно  быть,  "Морской
лев" обходится Деррилу недешево, ведь  говорят  о  капитане  Берте,  что  он
никогда не рассчитывается наличными и задолжал в каждом порту от  Сиднея  до
Дарвина.
   Франклин обвел взглядом загадочные  фигуры.  Любопытно,  кто  они,  может
быть, среди них есть знакомые? На соседней койке лежали  прикрытые  кое  как
мощные ружья. Куда направляется  "Морской  лев"  и  какую  добычу  они  себе
наметили? Впрочем, ему сейчас лучше поменьше знать и ничего не видеть.
   Капитан Деррил тоже пришел к этому выводу.
   - Сам понимаешь, приятель, - сказал он, заслоняя  от  Франклина  приборы,
указывающие курс, - твое присутствие здесь, на борту, не совсем  кстати.  Но
не могли же мы позволить тебе утонуть, хотя  ты  сам  этого  заслужил  своей
глупой выходкой. А теперь спрашивается что нам делать с тобой?
   - Высадите меня на берег Герона, тут, наверно, недалеко.
   Улыбка Франклина показывала, что он  понимает  вряд  ли  его  предложение
примут всерьез. Удивительно, как  легко  и  весело  было  у  него  на  душе.
Реакция? Возможно. А может быть, он просто был рад тому, что жизнь  все-таки
продолжается.
   - Черта с два! - Капитан негодующе фыркнул. - Эти джентльмены не для того
заплатили деньги, чтобы ваши бойскауты испортили им охоту.
   - Пусть хоть снимут платки. Им же неудобно, а я все равно не выдам,  даже
если узнаю кого-нибудь.
   Они неохотно демаскировались. Так и есть:  он  никого  из  них  не  видел
прежде - ни в жизни, ни на фотографиях. И слава богу...
   - Хочешь не хочешь, - продолжал капитан, - а придется нам где-то сбросить
тебя, чтобы  ты  нам  не  мешал.  -  Он  почесал  затылок,  пропуская  перед
внутренним взором карту архипелага Каприкорн, которая была запечатлена в его
памяти со всеми, даже самыми мелкими подробностями, и принял решение. - А до
утра как-нибудь тебя потерпим. Будем спать по очереди. Хочешь сделать доброе
дело - иди поработай в камбуз.
   - Есть, начальник, будет сделано, - отчеканил Франклин.

***

   Светало, когда Франклин подплыл к песчаному берегу, тяжело встал  и  снял
ласты с ног. ("Это не самая моя  лучшая  пара,  но  ты  все-таки  постарайся
прислать мне их по почте", - сказал напоследок капитан  Берт,  выпуская  его
через переходную камеру.) Где-то там за рифом "Морской лев"  продолжал  свой
тайный рейд. Наверно,  охотники  уже  приготовились  выходить.  И  хотя  это
противоречило его убеждениям и служебному долгу, Франклин  мысленно  пожелал
им удачи.
   Капитан Берт обещал через четыре часа дать  знать  по  радио  в  Брисбен:
оттуда его радиограмму немедленно передадут на Герон. Видимо, четырех  часов
капитану и его клиентам достаточно, чтобы завершить свою вылазку и выбраться
из владений ВОП.
   Франклин отошел подальше от  воды,  сбросил  снаряжение  и  лег,  любуясь
восходом, который уже и не чаял когда-либо увидеть  вновь.  Четыре  часа  на
ожидание и размышление,  на  то,  чтобы  продумать,  как  жить  дальше...  А
впрочем, раздумывать нечего, все и так ясно.
   Он больше не вправе распоряжаться своей жизнью по собственному произволу.
Ведь люди, которых он никогда не видел прежде и больше  не  увидит,  вернули
ему ее, рискуя собой.

Глава 10

   - Вы же понимаете, - сказал Майерс. - Я всего-навсего участковый врач,  а
не ученый психиатр. Так что придется мне послать вас к профессору Стивенсу и
его веселым ребятам.
   - Это обязательно? - спросил Франклин.
   - По-моему, нет, но я не могу  брать  на  себя  ответственность.  Будь  я
игрок, вроде Дона, я бы побился об заклад, что вы больше никогда не выкинете
такого фортеля. Но медицина - не азартная игра. И вообще, сдается  мне,  вам
будет только полезно на несколько дней расстаться с Героном.
   - До конца курса две недели. Может быть, подождем до тех пор?
   - Не спорьте с врачами, Уолт, все равно не переспорите. И если я  еще  не
забыл арифметику, полтора месяца - это не две недели. От небольшого перерыва
вреда не будет. Вряд ли профессор Стивенс продержит вас долго. Скорее  всего
задаст вам хорошую головомойку  и  отправит  обратно.  А  пока  я  хотел  бы
высказать вам свое мнение, если оно вас интересует.
   - Валяйте.
   - Прежде всего мы знаем, чем был вызван ваш приступ. Запах быстрее других
чувств вызывает воспоминания и ассоциации. Как только вы рассказали мне, что
в переходной камере космического корабля всегда пахнет синтеном,  все  стало
понятно. Роковое невезение: знакомый запах вы  услышали  в  тот  самый  миг,
когда смотрели на Космическую Станцию. Она  и  меня  иной  раз  чуть  ли  не
гипнотизирует, эта чертова штука, - носится в небе, словно  шальной  метеор.
Но  дело  не  только  в  этом,  Уолтер.  Чтобы  стать  таким  восприимчивым,
требовалась, так сказать, эмоциональная сенсибилизация. Скажите, у вас  есть
с собой фотография жены?
   Неожиданный и как будто не имеющий отношения к делу вопрос скорее удивил,
чем смутил Франклина.
   - Есть, - ответил он. - А что?
   - Потом поймете. Можно взглянуть на нее? Порывшись  в  карманах  (гораздо
дольше, чем это, по мнению Майерса,  было  необходимо),  Франклин,  наконец,
достал кожаный  бумажник.  И  отвернулся,  пока  врач  рассматривал  портрет
женщины, разлученной с мужем законами, против которых человек бессилен.
   Небольшого  роста,  брюнетка,  лучистые  карие  глаза.   Одного   взгляда
достаточно было, и все же он продолжал смотреть на фотографию с необъяснимым
чувством, в котором сочеталось сострадание и любопытство.
   Интересно, как она восприняла случившееся? Тоже строит заново свою  жизнь
там, в далеком мире, к  которому  ее  навеки  приковали  наследственность  и
гравитация? Впрочем, нет, навеки  -  не  то  слово:  она  может  без  всяких
опасений лететь на Луну, там  тяготение  вдвое  слабее,  чем  на  ее  родной
планете. Да что толку  от  этого,  ведь  Франклину  теперь  даже  пустяковый
перелет Земля-Луна не под силу.
   Доктор Майерс вздохнул и сложил  бумажник.  Даже  при  самом  совершенном
общественном строе, в самом безмятежном и обеспеченном из миров не  избежать
разбитых сердец и личных трагедий. К  тому  же,  по  мере  того  как  власть
человека будет простираться все дальше во  вселенной,  его  неизбежно  будут
подстерегать новые трудности и несчастья. Правда,  здесь  разница  только  в
частностях, сам конфликт далеко  не  нов.  Сколько  раз  в  прошлом  человек
оказывался разлученным со своими близкими, когда из-за  стихийных  бедствий,
когда по злой воле других людей.
   - Послушайте, Уолт, - сказал Майерс, возвращая фотографию. - Мне известно
о вас кое-что, чего даже профессор Стивенс  не  знает.  Примите  мой  совет.
Отдаете ли вы себе в этом отчет или нет,  но  Индра  похожа  на  вашу  жену.
Это-то и привлекло к ней ваше внимание. Но по той же причине в  душе  у  вас
возник конфликт. Вы не допускаете мысли о том, чтобы изменить даже человеку,
который - извините меня за прямоту - для вас все равно что  мертв.  Ну  как,
верно мое рассуждение?
   Франклин долго молчал, прежде чем ответить.
   - Пожалуй, в этом что-то есть... И что же я должен делать?
   - Я не хочу показаться циником, но есть одно  старое  изречение,  которое
подходит к этому случаю. "Не противься неизбежному". Признав,  что  в  вашей
жизни есть вещи раз и навсегда решенные, вы перестанете с ними бороться. Это
не будет капитуляцией, зато даст вам силы, необходимые для битв,  в  которых
вы можете победить.
   - Что думает Индра обо мне?
   - Девочка влюблена в вас, если вы это подразумеваете. И вы в долгу  перед
ней после всего, что она пережила по вашей милости.
   - Значит, вы считаете, мне нужно опять жениться?
   - Уже то, что вы задаете этот вопрос, - добрый признак, однако я